Поселок Аль-Саид – пригород Эр-Ракки, сирийской столицы самопровозглашенного Исламского государства – утопал в закатном спокойствии. Солнце опускалось за горы, расцвечивало горизонт густым багрянцем. На фоне темнеющего неба возвышались иглообразные минареты, похожие на устремленные к звездам ракеты. Теснились плоские крыши глинобитных хибар, чернели оконные проемы, которые редко обшивали стеклами. Людей на улицах – кот наплакал, изредка курсировали джипы с вооруженными экипажами. Пейзаж на западе украшали горы, обведенные лиловой каймой. В закатном багрянце обрисовались четыре равноудаленные друг от друга точки. Они приближались и превращались в ударные вертолеты вооруженных сил Сирийской Арабской Республики. «Ми-8 АТМШ» «Терминаторы» – вооруженные версии транспортных винтокрылых машин. Они разворачивали свои «дельфиньи носы», выстраивались в боевой порядок, а потом с ревом устремлялись к западной окраине поселка, где раньше работал цементный завод. Грохот бил по ушам, в темнеющем воздухе искрились трассеры. Вертолеты заходили по одному, гремели пулеметы ПКТ калибра 7,62 миллиметра, размещенные в носовых установках, срывались с подвесок и уносились к цели управляемые ракеты «Штурм». Грохотали взрывы, окраину поселка окутало дымом. Цель накрыл мощный шквал огня. Воздушная атака с тактической точки зрения выглядела безупречно. Вертолеты делали вираж и заходили на второй круг. Но никто не метался в дыму. Взорвалась грузовая машина – такое ощущение, что ее специально поставили посреди двора, чтобы вертолетчики не ошиблись. Ударили скорострельные зенитные установки – их замаскировали севернее, на крышах. Лопались шары в небе, метались световые ленты. Огня с фланга вертолетчики не ожидали. Одной из «вертушек» крепко досталось – она «удачно» подставила бок. Машина вздрогнула, потеряла высоту. Спасла металлокерамическая броня, прикрывающая экипаж и важные узлы конструкции. Топливный бак получил пробоину, но специальная защитная система мгновенно заполнила образовавшиеся отверстия пенополиуретаном. Выучка помогла пилоту удержать машину. Вертолет, покачиваясь, набрал высоту и устремился к западу. Атаку ждали и подготовились! Но ударная группа не собиралась мириться с неудачей. Оставшиеся машины продолжали кружиться и вести огонь. Одна из пятнистых винтокрылых конструкций вдруг резко снизилась, села посреди двора, на котором чадил грузовик. Пилот не стал глушить двигатель, из машины выпрыгнули экипированные бойцы сирийского спецназа и разбежались по пустырю. Остальные две машины вились кругами над местностью. Поврежденный «Ми-8» ушел на запад, растаял в дымке.
Боевики Исламского государства усилили ответный огонь. Десант асадовцев попал в ловушку! Ставилась задача: есть конкретные координаты, под прикрытием огня высадить людей и уничтожить группу террористов, приготовленных к переброске в Европу. Координаты оказались ложными, мышеловка захлопнулась. Ожили близлежащие развалины, ощетинились огнем. Выстрелил реактивный гранатомет «РПГ-7». Кумулятивный заряд сработал под кабиной пилотов, переломилась передняя стойка шасси, и «дельфиний нос» уткнулся в землю, его затянуло дымом. Скорострельные орудия долбили по барражирующим вертолетам. Еще одна машина получила пробоину, неуклюже развернулась, пошла низко над землей. У той, что сохранила живучесть, кончился боезапас, и она пристроилась в хвост предыдущей. Пилоты были сирийцами – в Аллаха верили, но в райские сады не спешили. Два десятка спецназовцев оказались предоставлены сами себе. Несколько человек погибли в разрывах, остальные залегли, прятались в обломках мусора. Надрывал глотку усатый командир, поднимал личный состав. По ним стреляли из окон, из дыр в заборе. Мелькали бородатые личности в одинаковых песочных комбинезонах. Спецназовцы перебежками устремились к приземистому зданию с обширными подвалами – их навели на эту цель – и стали бросать гранаты в окна, на время приводя врага своей решимостью в замешательство. С крыши в спину атакующим ударил пулемет. Солдаты падали, корчились, обливаясь кровью. Остальные бросились к зданию, небольшой группе удалось пробиться внутрь, и там разгорелась пальба, перемежаемая воплями «Аллах Акбар!».
Через несколько минут все кончилось. По близлежащим проулкам бегали люди в песочных комбинезонах, заливали огонь пеной из огнетушителей. Гортанно покрикивали командиры. Над окраиной Аль-Саида повис зловонный дым. Вертолеты улетели и больше не показывались. Посреди двора дымил подбитый «Ми-8». Чадила кабина пилотов, из которой так никто и не вышел. Свисали ошметки хвостового стабилизатора, разбитого пулями крупного калибра. Подъехал грузовик, набитый автоматчиками, несколько джипов. Люди выгружались, вставали в оцепление. К зданию бывшей конторы цементного завода, во дворе которой догорал вертолет, подъехал открытый внедорожник «Субару». Бородатый водитель с невозмутимой миной остался за рулем, а двое пассажиров вышли из машины. Оба в камуфляже без знаков различия, пистолеты на ремнях. Первый откликался на имя Сайдулла – «благородный, знатный слуга Аллаха», – он сам себе придумал это прозвище. Рослый, подтянутый, со стриженой окладистой бородкой. У него было ухоженное лицо с выразительными черными глазами. Сайдулла не являлся крупным военачальником, а отвечал за разведку, подготовку диверсионных групп и так называемые «внешние связи с временными союзниками». Он посмотрел по сторонам, с раздражением покачал головой. Нападение отбили, спецназ заманили в ловушку, и все равно без потерь не обошлось – погибли несколько преданных воинов Аллаха. Хорошо, что работали сирийские военные. Окажись на их месте русские – пришлось бы попотеть. Подбежал подчиненный, начал что-то бегло докладывать. Сайдулла отмахнулся – сами, мол, разберемся. Боец убежал, а он переглянулся со своим спутником. Тот был ниже ростом, шире в плечах, но имел такие же внимательные глаза, незаурядный ум и откликался на имя Гази Хабир. Более ценного помощника Сайдулла бы не нашел. У Хабира цепкое чутье и колоссальный опыт: продуктивная работа в Сомали, в Париже, в Соединенных Штатах. Он всегда оставался в тени, но все акции с его участием были шумными и резонансными. Не кичился успехами, вел себя скромно, как и полагается истинному воину Аллаха, никогда не лез впереди арбы.
– Не вернутся, как считаешь, Сайдулла? – потянув носом и с любопытством осматриваясь, спросил Гази.
– Вернутся, еще получат, грязные свиньи… – процедил Сайдулла. У него был запоминающийся низкий голос.
Он перебрался через гору мусора, держась за шаткую саманную стенку, вошел во двор. Помощник следовал сзади. Автоматчики, весело покрикивая, выгоняли во двор плененных спецназовцев. Их осталось восемь, все в крови, в цементной пыли, едва стоят на ногах. Их начали бить прикладами, выстраивая в шеренгу. Не устоял боец с окровавленной ногой, повалился боком. Ему кинулись помогать его товарищи, поставили на ноги, поддержали плечами. Неровную шеренгу окружили ухмыляющиеся автоматчики. Сайдулла с непроницаемой миной прохаживался вдоль строя, всматриваясь в лица спецназовцев. Желающих молить о пощаде не нашлось. Интригой оставалась лишь степень мучительности их смерти. Сайдулла остановился напротив молодого парня с трясущейся челюстью. Тот пытался держать себя в руках, но все эмоции буквально вылезали наружу. Вот уж воистину, Аллах свидетель, этот мир спасет лишь методичный отстрел дебилов!
– Салам алейкум, добрый юноша, – вкрадчиво проговорил боевик, растягивая тонкие губы. – Позволено ли будет узнать, с какой целью вы сюда прибыли?
Спецназовец облизнул пересохшие губы… и ничего не сказал. Сайдулла сделал предупреждающий жест автоматчику с занесенным прикладом и холодно засмеялся:
– Не можете ответить, юноша? Проводите время в размышлениях и молитвах? Как я вас понимаю…
Его ничто не могло вывести из равновесия.
Разведка ИГИЛ снова добилась маленькой, но приятной победы. Вражеских агентов пустили по ложному следу, в результате нанесли противнику существенный урон. Сайдулла кивнул, посмотрел на часы… и тут же потерял интерес к происходящему.
– Расстрелять, – бросил он, уходя со двора.
Автоматчики зашумели и погнали пленных к стенке. Когда затрещали автоматные очереди, Сайдулла даже не обернулся. Вышел на улицу, перепрыгнув через гору мусора, уселся в джип. Хабир залез следом и развалился на заднем сиденье.
Водитель повел машину с западной окраины поселка на восточную. Уже стемнело, пришлось включить дополнительные фары на стальных рамах. Ксеноновый свет вырывал из мрака шаткие ограды из глины и ракушечника, глухие стены домов, выходящие на улицу. Прохожих почти не было – мирные жители без нужды жилье не покидали. Несколько раз машину облаивали собаки. Хрустели камни под колесами. Дважды водитель сворачивал в тесные переулки, потом пошел крутой колдобистый спуск – пришлось сбросить скорость. Монотонную езду разнообразил тоскливый женский вой из-за ограды – мужчина воспитывал плеткой провинившуюся супругу.
В остальном на восточной окраине было тихо и спокойно. Машина приблизилась к невзрачным воротам, которые отъехали по взмаху «волшебной палочки». Внедорожник вкатил внутрь. Двор был пуст, аккуратно выметен и освещен лунным светом. Сайдулла бросил пару фраз шоферу и помощнику, они разошлись в разные стороны, и он остался один. Несколько минут Сайдулла стоял у капота, думал. В том, что случилось этим вечером, имелся смысл. Комплекс зданий, якобы приютивших группу шахидов, оказался ложной мишенью. Подставить его под удар – выиграть время. А сейчас это время есть – пока соберут верную информацию и нанесут повторный удар. Разведка сирийцев сработала правильно, но не учла, что ей противостоит не менее изощренная разведка. Действия спецназа «подкорректировали» свои люди в штабе правительственной бригады. Группа террористов действительно имелась, ждала своего часа, чтобы отправиться в Европу готовить крупную акцию, но сидела по другому адресу. С этой группой что-то было не так. Вернее, не со всей группой, а с кем-то в ее составе… Сайдулла имел дьявольский нюх и с каждым часом укреплялся во мнении, что не ошибается. Некто в этих подвалах – вражеский агент. Он еще не понимал, кто именно, но вся отлаженная машина работала в данном направлении. Информация могла появиться уже завтра. На кого работал этот «добрый» человек? На Штаты, на Россию, на турецкую разведку, с которой у ИГИЛ довольно сложные отношения? В принципе, он не боялся, что агент выдаст группу, и не видел причин ее разгонять. Людей привезли из разных уголков Ближнего Востока, они встретили друг друга только позавчера. У агента не было возможности послать весточку. Их лишили всех средств связи, со двора не выпускают – гуляют со своими семьями под присмотром автоматчиков. Общаться могут, но только в собственном кругу, и что с того? Все в порядке, время пока играет на доблестную разведку Исламского государства…
Время для прогулок закончилось. Все пять семейств сидели в оборудованных подвалах бывших ткацких мастерских. Он спустился по изогнутой лестнице, хмуро кивая приветствующим его автоматчикам. Люди жили в нормальных условиях, как и положено братьям по вере, идущим на важное дело. У каждого семья, и это правильно. Не удержит вера – удержит страх за близких. У каждой семьи – по две комнаты, мебель, кровати, комфортабельные санузлы с ваннами, телевидение со спутниковыми тарелками. Комнаты устланы мягкими подушками, матрасами. Есть игрушки – хотя по законам шариата это не очень приветствуется (как и телевидение). Кормят прилично, дважды в сутки пускают погулять. Неприятных моментов только два: отсутствие окон да открытые двери, сквозь которые постоянно подглядывает охрана…
Сайдулла вошел без стука. Ныл, потирая слипающиеся глазки, шестилетний Уман. Его братишка Дави, которому на днях исполнилось десять, по приказу отца собирал игрушки. Подбежала остроносая супруга Гузель в черной накидке, закрывающей голову, и, пугливо поглядывая на Сайдуллу, увела нытика в другую комнату. Спорить с отцом членам семейства было невыгодно, он был жесток и решителен. Впрочем, только в домашнем кругу. В общении с Сайдуллой Абу Каббар был кроток, исполнителен и никогда не заставлял повторять дважды. Он поднялся с пола – уже грузнеющий, но пока еще полный сил и опыта, сделал на всякий случай виноватое лицо.
– Добрый вечер, брат, – вкрадчиво поздоровался Сайдулла, бросая беглые взгляды по сторонам. – Все в порядке?
– Хочется сказать, что да, Сайдулла, да язык не поворачивается. – У Абу Каббара был хриплый голос, сорванный еще на военной службе. – Снова наших братьев в Багдаде шииты казнили… Смотришь телевизор?
Сайдулла кивнул. Телевизионные программы состояли в основном из агитационных «клипов» и бравых песен, прославляющих подвиги джихадистов.
– Все будет хорошо, брат Каббар, мы отомстим за них.
Каббар пожал протянутую Сайдуллой руку, помешкал, опустив глаза в пол, и тихо проговорил:
– Вроде стреляли, Сайдулла? Взрывы слышали…
– О нет, все в порядке, никто не пострадал. – Сайдулла умел улыбаться многозначительно – так, что мороз пробегал по коже. Храбрый человек, с богатым военным прошлым, а трясся как осиновый лист. При Саддаме Каббар командовал взводом спецназа, специализировался на зачистках курдских территорий на северо-западе Ирака и принял падение режима как личное горе. Американцев возненавидел всей душой – когда они вполне непринужденно применили артиллерию по жилым кварталам Басры и под развалинами погибли его пожилые родители (которые, кстати, ничего не имели против янки, хотя и скрывали это). Усилием воли загнал свою ненависть в угол, пытался найти работу при новом режиме. В армии его способности оказались не востребованы, трудился разнорабочим, расчищал за гроши улицы от завалов. Правительство Ирака бросило в Абу-Грейб его брата Сулеймана, где тот и сгинул. Семья голодала. Однажды, когда ненависть уже хлестала через край, Абу Каббар решился – связался с людьми из Исламского государства, предложил свои услуги…
Сайдулла не стал смущать семью Каббара своим присутствием и вышел в коридор. Он заглядывал в другие комнаты, всматривался в лица «временно проживающих», искал подсказки в их поведении и невразумительном бормотании. Плотный тридцатилетний Али Рашид, вопреки канонам шариата, сбривал бороду и постоянно ходил, сверкая щетиной. Бывший сотрудник разведки Башара Асада, переметнулся к оппозиции еще в 2013-м. Тоже потерял родителей, когда карательные отряды правящего режима зачищали маленький городок Эр-Рома, где прятались боевики разбитой группы полевого командира Аббаса Шарифа. Полгода назад этот парень связался с братьями из «Ан Нусры» и предложил свои услуги в обмен на безопасность семьи. К сожалению, его маленький сын скончался пару месяцев назад – заражение крови, лекарям не удалось спасти ребенка. Осталась жена, большеглазая печальная Хануф. При появлении посторонних она всегда набрасывала на лицо волосяную сетку чачван. Вот и сейчас это сделала и быстро убежала в дальнюю комнату.
– Хочешь чаю, Сайдулла? – предложил Али.
– Нет, спасибо, – качнул головой Сайдулла, проницательно подметив, что при этих словах тот облегченно вздохнул. – Зашел проверить, все ли у вас в порядке.
– Что у нас может случиться? – пожал плечами Али. – Хануф плачет, на нее иногда находит… Долго нам еще тут сидеть?
– Ждем распоряжений, – скупо отозвался Сайдулла. – Думаю, на днях отправитесь в путь… с благословением Аллаха. Поедете под видом беженцев, все вместе – принято решение группу не дробить. Но пока рано об этом говорить. Отдыхай, Али. Привет супруге, – усмехнулся он, покосившись на закрывшуюся дверь.
– Что случилось в поселке? Мы с Хануф слышали, что шел бой.
– Собаки Асада напали, – лаконично объяснил Сайдулла. – Им дали достойный отпор, не переживай, Али.
Все помещения, где жили будущие террористы, тщательно прослушивались. Дело даже не в том, что с одним из них что-то неладно. Умный человек не станет болтать, догадываясь о «прослушке». Анализировались все нюансы – оттенки настроения, речи, отношение к женам, к детям. Этих людей характеризовали как способных, морально устойчивых и верных делу построения всепланетного государства с верховенством шариата. Но как говорят русские: доверяй, но проверяй. Тем более что не все с ними было однозначно. В следующей «квартире» коротали деньки молодые люди – семейная пара, недавно поженились, детей еще не нажили. Трогательные голубки… Когда свергали Саддама, Мансур Хамиль еще был мальчишкой. Сейчас ему 22. Жена Виам недавно отметила 18-летие. Жили в Багдаде, где постоянно что-то горит и взрывается, мечтали о переезде в Европу. Хамиль – профессиональный программист, почти гений в компьютерах и всевозможной электронике. Окончил заочно технологический институт, работал в фирме, занимающейся проблемами безопасности армейских коммуникационных сетей. Супруга не работала, жили у бабушки, которая не так давно скончалась. Переезд в Европу стал недостижимой мечтой. О чаяниях пары узнали нужные люди, предложили сделку: выполняете работу, не задавая вопросов, и весь Старый Свет – к вашим молодым ногам. Делайте что хотите – плодитесь, зарабатывайте, путешествуйте! О нюансах работы эмиссары ИГИЛ не распространялись. Насчет терактов с массовыми жертвами предпочитали помалкивать. Молодые люди согласились, и однажды под покровом ночи их вывезли из Багдада и доставили к сирийской границе. Теперь держали фактически в плену, хотя и обращались сносно. Наивности этой парочке хватало, но и дураками они не были – начинали подозревать, что грядущая работа, на которую подрядят Мансура, имеет специфический характер…
Сайдулла вошел к ним, и они буквально окаменели. До этого смотрели телевизор, по которому показывали что-то «музыкальное». Виам была девушкой «продвинутой» – тело закрывала, а лицо держала открытым. Сайдулла не возражал – не дело портить отношения с компьютерным гением, способным принести пользу. Личико – милое, кукольное, хотя и побледнело от страха. Мансур тоже был «модельным» мальчиком – невысокий, худой, с правильными чертами лица, которое составило бы честь отпрыску арабского шейха. Волосы аккуратно пострижены, пушок на щеках. А главное, взгляд – наивный, робкий, жалобно-доверчивый. Словно и не мужчина вовсе…
– Добрый вечер, Мансур и Виам, – вкрадчиво поздоровался Сайдулла. – Мир вашему дому, да пребудет с вами Аллах… Не волнуйтесь, я на минутку. Вас никто не обижает? Кормят хорошо?
– Да, спасибо. – Молодой человек сглотнул и непроизвольно закрыл собой супругу. – Охранник сегодня пытался потрогать Виам, скалился по-скотски… Она поэтому второй раз гулять не пошла, боится… Я ему сказал, а он чуть не ударил меня прикладом…
– Это кто? – нахмурился Сайдулла.
– Юсуф… Сейчас его нет, его смена кончилась…
– Хорошо, я разберусь, это недопустимо, Мансур, я полностью на вашей стороне. Надеюсь, ты понимаешь, что это недоразумение?
– Да, понимаю… – Молодой человек опустил глаза, кожа на скулах натянулась.
Сайдулла скрипнул зубами, выходя в коридор. Кретины! Что они себе позволяют? Он же дал им четкие и понятные инструкции! Эти люди – не пленники! Да, кстати, и не шахиды – они не собираются умирать, а рассчитывают жить со своими семьями до глубокой старости! И эту иллюзию надо в них поддерживать и лелеять, генерировать ненависть к врагам, а не отталкивать от себя подобными инцидентами! Придется сказать Хабиру, чтобы наказал паршивца…
Остальных он обошел быстро. Люди укладывали спать хнычущих детей, мужчины ворчали на своих благоверных. Худосочная нескладная Амаль, видно, чем-то допекла супруга – тридцатилетнего Башира Фарука. Этот рослый, спортивно сложенный субъект с вечно недовольным лицом энергично махал руками и чуть не хлестнул свою избранницу по щеке. Та упрямо продолжала ныть: мол, от тебя никакого прока, даже с детьми не можешь посидеть минутку, пока я моюсь! Почему мне приходится постоянно с ними сидеть? Много зарабатывает? Допоздна торчит на работе? Как бы не так! Он торчит с ней рядом в этом глухом подвале, где их, похоже, навечно замуровали!
– О женщина! – хватался за голову Фарук. – Когда же ты угомонишься? – Он уже созрел, чтобы отвесить ей вторую затрещину, но появление Сайдуллы смешало планы. «Враждующие» стороны разошлись по углам. Сайдулла прохладно улыбнулся. Сделал знак: продолжайте, я не участвую.
Нервы у всех обитателей подвала были на пределе, и Башир Фарук не был образцом выдержки и хладнокровия. Вспыльчивый, острый на язык – впрочем, это относилось лишь к общению с супругой. Молился по пять раз на дню, усердно протирал лбом саджжаду – молитвенный коврик. В армии Саддама он был сапером, командовал взводом – идеально знал взрывное дело. На службе зарекомендовал себя отлично – пока «моча не ударила в голову» и не выехал на «техничке» на плац, где строилась его рота. Развернул пулемет и стал стрелять с остервенением, повалив половину присутствующих. Затем прыгнул за руль, умчался в пустыню, пробираясь окольными тропами в Мосул, прихватив по дороге в деревне Ас-Саджара отсиживающуюся там семью. Надо отдать ему должное – своих детей Башир Фарук любил и готов был ради их будущего на любую работу. Детишки у него и впрямь получились славные, хотя супруга Амаль привлекательностью не отличалась. Большеглазые, спокойные, послушные – четырехлетний Ислам и восьмилетняя Айгуль, чей смех звенел подобно колокольчику…
28-летний Карим Талеб уже угомонил своих домашних, в помещении было тихо. Сайдулла остановился на пороге, поводил носом. Чувствовался запах прогоревшей кальянной смеси. Аллах возражает, но в крайних случаях допустимо. Пусть думают, что им позволено многое… Услышав надрывный храп, он не стал заходить. Талеб был спокойным, уравновешенным, всегда тщательно подбирал слова. До бегства из Ирака он служил на незначительной должности в Национальной разведывательной службе (INIS) – причем уже с 2013 года был завербован ИГИЛ и прилежно выполнял его поручения. Пару месяцев назад за ним пришли люди из Комитета национальной безопасности, пришлось отстреливаться, бежать – благо семья уже находилась в укромном месте. Талеб был ценным кадром, разбрасываться такими не позволялось. Его с семьей переправили в Мосул, а когда над Мосулом сгустились тучи – в сирийскую Ракку. «Я буду на вас работать, – однажды заявил Талеб. – Буду делать все, что скажете – исправно и по науке. Это не сложно, – невесело усмехнулся он, – поскольку моя семья останется у вас. Это все, что у меня есть… кроме Аллаха. Но вы обязаны гарантировать ее безопасность. И второе: я не смертник»… Он действительно безумно любил свою семью – черноволосую и черноокую красавицу Батуль, при виде которой у охраны неудержимо текли слюнки, шестилетнюю малышку Зухру – вылитую копию мамы с повадками папы…
Сайдулла покинул подвал, вошел в свою комнату и задумался. Смертников в команде не было – да этого и не требовалось, людей мобилизовали на долгую плодотворную работу. И семьи их будут в порядке, пока не исчерпают свой потенциал. Печально признать, но в последнее время на фронтах у Исламского государства больших успехов не было. Наступательные операции в Сирии и Ираке глохли, едва начавшись. Резко снизился поток добровольцев. Турция и смежные страны перекрывали лазейки, по которым шли добровольцы. Их хватали, бросали за решетку, в редких случаях прогоняли обратно. Алеппо сдали. В Мосуле пока держались, но лишь благодаря тому, что ясно дали понять иракским генералам: не надо спешить со штурмом. Отбитие Пальмиры оказалось локальным успехом. Все, конечно, радовались, прославляли Аллаха и его храбрых воинов, бросались крушить оставшиеся в Пальмире древние памятники. Но всем понятно, что это вопрос времени: подтянутся сирийские войска, договорятся с российской авиацией – и покатятся в обратном направлении доблестные воины Аллаха! Под Дэр-эз-Зор на днях понесли колоссальные потери. Российские СМИ хвастливо заявляли о более чем 650 убитых боевиках. Про 650 убитых, конечно, загнули, но триста положили точно, а еще не меньше сотни раненых и обгорелых, большинство из которых пришлось добить. Тридцать единиц тяжелой и средней техники! Одним словом, начинались нелегкие времена. Руководство государства призывало менять тактику. Бить неверных на их территории, чтобы земля горела под ногами! Увеличить количество засылаемых в Европу групп, обращать внимание на качество подготовки, на оснащение, скрупулезно (но быстро) планировать каждую акцию, не жалеть средств на подкуп должностных лиц…
Сайдулла вытянул ноги на походной кровати. Оказалось, что напрасно. На аппарат спутниковой связи поступил вызов. Устройство могло связаться лишь с одним абонентом, и трудно представить специалиста, способного взломать этот защищенный канал связи.
– Добрый вечер, Сайдулла, – прозвучал в трубке ровный приглушенный голос.
– Добрый вечер, мистер Бахмус! – Сайдулла поднялся. Непроизвольно свело челюсть. Больше всего на свете он ненавидел, когда ему давали указания. Но в данном случае это было неизбежно. Абонент говорил по-английски – причем без всякого акцента.
– Надеюсь, у вас все в порядке? Я слышал, сегодня в Аль-Саиде произошел… досадный инцидент?
– Ошиблись адресом, мистер Бахмус, – проворчал Сайдулла, – больше не придут.
– Хорошо. – Собеседник говорил ровно, словно на диктофон. – С нашими подопечными тоже все в порядке, мистер Сайдулла?
– А почему вы спрашиваете, сэр? Вы же знаете… – не удержался от легкой шпильки Сайдулла.
– Да, действительно… – холодно рассмеялся тот. – Виноват, по правилам хорошего тона должен был спросить. А далее без шуток, мистер Сайдулла. Переправка назначена на завтра, постарайтесь все подготовить. Ваша группа должна следовать полным составом, с женщинами и детьми. Посторонние не допускаются. Озаботьтесь документами и внешним видом. Транспорт будет, о последовательности пересадок сообщат отдельно. Как вы понимаете, ваша группа под видом беженцев отправляется в Европу.
– Могу я спросить насчет конечного пункта?
– Германия, – усмехнулся собеседник, – небольшой городок недалеко от границы с Францией. Впрочем, сомневаюсь, что это будет конечный пункт. Пока это не важно, мистер Сайдулла. Не будем гнать тень впереди нас. Вы обо всем узнаете раньше своих людей. И тогда мы охотно выслушаем ваше мнение, которое очень ценно для нас. На данный момент пожелания следующие: подготовьте группу к десяти утра, и чтобы никто не разбежался. Документы – только на этап путешествия. На месте члены группы получат новые.
– Хорошо, я понял, – проворчал Сайдулла. – Вы проработали то, о чем я вас просил?
– А-а, по поводу человека от наших врагов… Разумеется, мистер Сайдулла, такую тему мы не могли пропустить. Можете не волноваться, доверьтесь нашим людям. Они все сделают. Ваша задача – оградить членов группы и их семьи от общения с кем бы то ни было. Поймите пожелание буквально: никакого общения, НИКАКОЙ возможности передать наружу послание. Вас с помощником тоже жду в Европе. Вы же любите Европу, мистер Сайдулла? Езжайте отдельно – вашу группу мы проконтролируем сами.
– Я понял, мистер Бахмус. Да пребудет с нами Аллах…
– Ах, оставьте эти глупости! – засмеялся собеседник. – Мы же современные люди, не так ли? – и тут же разъединился.
Сайдулла чуть ли не с ненавистью посмотрел на телефон. Что такое Бахмус? Разумеется, не фамилия. Представитель некой засекреченной группы лиц, штаб-квартира которой предположительно находится в Лондоне. Там терактов не будет – может пострадать с таким трудом выстроенный бизнес. Кто они такие? С ними свело руководство, и Сайдулле, если честно, было плевать. Лица влиятельные и не имеющие отношения к Аллаху. Банкиры, военные, представители крупного бизнеса? Апологеты «нового порядка», основанного на страхе и казнях? Или это часть бизнеса – сделка с Исламским государством? Они используют ИГ, ИГ использует их, и пока все довольны. Кто выиграет в итоге – покажет время. Похоже, заработал маятник…