Глава 1.
Игорь сидел со скучающим видом и наблюдал за тем, как грузчики-операторы внутри дорогущих экзоскелетов переносили внутрь подлодки грузы. Не понятно почему, но он всегда любил глазеть за этим, как корабль готовится к отходу, как люди деловито снуют по причалам и складам, как загружают такие припасы и аппаратуру, о которой он и не догадывался. Мысленно он переносился на несколько веков назад в какую-то Португалию или Кастилию. Конечно, в то время ни о каких подлодках речь не шла, а были только теплые ламповые каравеллы, но смысл человеческой деятельности не меняется. Да, тогда грузы носили живые люди на своих спинах, а сейчас – высокотехнологичные комплексы, где оператор находился внутри. Их по старинке называли экзоскелеты или погрузчики, но прямого отношения, конечно, ни к тем, ни к другим эти машины отношение не имели.
Все пространство подземной базы, спрятанной глубоко под горой, было наполнено лязгом железа и скрежетом каких-то механизмов, и, несмотря на отлично работающую систему принудительной подачи воздуха, стоял постоянный запах топлива и чего-то горелого.
Рассказывали, что при постройке этой базы много лет назад, случился в одной шахте большой пожар, естественно, из-за человеческого фактора, под которым, как всегда, подразумевались расхлябанность и нарушения технологического процесса строительства, и погибло много рабочих. Очень много. Конечно, обычным людям об этом ничего не сказали, а журналистским бонзам пригрозили, что если хоть малейшая утечка произойдет в Сеть, то все очень плохо закончится и для них самих и для рядовых искателей сенсаций.
Так Россия ничего и не узнала, а родным, по старой советской традиции, были посланы похоронки, в которых было написано, что их близкие погибли на посту смертью храбрых, а чтобы семьи не слишком возмущались и не начинали копать, что и как, им закрыли рты небольшими единоразовыми денежными выплатами. Поскольку, рабочие были из разных регионов, история благополучно была похоронена.
Когда Игорь впервые сюда попал, то просто не мог поверить, что такое создали у нас. Это не просто циклопическое сооружение, это не просто очередной подземный город, а целая подземная область, куда входили база подводных лодок, жилые поселки, атомные электростанции, разные заводы и прочее. Конечно, он и раньше видел подземные города, да что там говорить, постепенно все население России постепенно зарывалось вглубь, и только один Урал чего стоил, но таких масштабов…Да…
С другой стороны, почему нет? Здесь земли до сих пор оставались дикие, главное, не подбираться близко к вулканам, и все будет хорошо. Да и враг, насколько бы он ни был силен, даже если знает, что здесь находится, у него, скорее всего, не хватит столько сил, чтобы пробить такую толщу горной породы и достать до базы. Уж что-что, а закладывать коэффициенты запаса и готовиться даже к самым невероятным ситуациям у нас всегда умели.
К нему пробирался по лабиринту из ящиков, баллонов и каких-то железок Эмиль, с явно недобрыми намерениями. Игорь хотел уже ускользнуть, и даже уже приготовился дать деру и, петляя, трусливо сбежать, но тот уже его заметил.
Эмиль подошел и, настороженно поглядывая на Игоря, что-то начал набирать на электронном устройстве, интегрированном в левую руку.
– Ого, у ты как-то получил от министерства новую игрушку? Дашь поиграться?
– Ты почему инструктаж не прошел? Инструктажи, вернее.
Игорь состроил страдальческую гримасу.
– Слушай, ну зачем мне эти инструктажи? Я что, первый раз иду в море? Опять будут вопросы идиотские, какие-то новые регламенты и прочее. Почему не поставить все автоматически?
– Ты понимаешь, порядок есть порядок. А на флоте тем более. Если каждый будет ерунду какую творить, то…Не маленький, должен понимать, что не просто так инструкции написаны, а выстраданы они кровью…Например, какой-то оболтус вроде тебя лет двести назад нажал просто так, из хулиганства на клапан, и все, корабль на дне. Надо все до автоматизма довести, чтобы в случае…Чего ржешь-то?
– Извини, просто представил, как тащмаёр своим унылым голосом опять мне все рассказывает, про устройство подлодки, тип реактора, про «Краба». Мне, геологу, морскому геологу! Да я сам его проектировал, а он мне рассказывает его принцип действия!
– Вот прям уж сам?, – Эмиль на секунду отвлекся от своей новой игрушки и посмотрел на Игоря.
– Ну, не прям сам. Так, внес свой вклад.
– Вклад? Пропустил вперед в двери человека, который нес бумагу для утверждения начала разработок опытного образца робота-станка, который потом создал «Краб»?
– Ты так говоришь, будто это не считается вкладом. Обидны твои слова.
– Ладно, нечего тут разговоры разговаривать. Я, как офицер по безопасности подводной лодки ДК-18 отдаю тебе приказ пройти до конца дня сегодня все инструктажи и сдать нормативы. С тебя особый спрос, ты не военный моряк.
В ответ Игорь выпустил газы.
– Ты знаешь, офицер по безопасности, почему у тебя нет друзей?
Тот растянул губы в улыбке:
– Ну-ка, просвети.
– Ты зануда. Ты хочешь, чтобы я остаток дня потратил на эту ерунду? Ты зануда, так и знай. А зануд девушки не любят.
– Я был женат.
– Ну вот видишь. От тебя даже жены уходят.
Тот нервно сглотнул и повернулся.
– Хорошо, я скажу главному инспектору, что ты считаешь его работу бесполезной.
Крутанулся на пятках и зашагал прочь. Игорь изменился в лице.
– Не-не-не, даже не думай! Я пошутил, ты не зануда, тебя девушки любят! Извини, погорячился!
Но Эмиль уже был далеко.
Делать было нечего. Игорь посидел немного, и поплелся сдавать нормативы по профпригодности.
Вечером, когда закончилось построение и все торжественные церемонии перед боевым походом были закончены, к Игорю опять подошел Эмиль. На этот раз он улыбался с какой-то хитринкой.
– Ну что, натянул тебя тащмаёр?
Игорь поморщился.
– Не вспоминай. Оказывается, на этой подлодке новый реактор какой-то. Пришлось выучить его. Теперь с закрытыми глазами могу починить.
– Ну, если у нас сломается все на подлодке и реактор придется чинить голыми руками, я порекомендую тебя.
– Вот ты мой хороший! Всегда знал, что ты настоящий друг. А от офицера по безопасности слышать, что все сломается на подлодке – очень внушает оптимизм.
Эмиль усмехнулся.
– Ты на этой подлодке уже ходил в походы?
Игорь обернулся на громаду, которая сливалась с тьмой пещеры, и если бы не рои летающих дронов, то была бы совсем невидимая.
– Не-а. Ну, это стандартная же модель? Я на ДК-9 и 17 ходил.
– Практически. С капитаном и экипажем ты знаком?
– Нет. А что, не знакомые?
– Ну, я же не знаю, с кем ты познакомился во время своих пьянок. Капитан Томас, Юрий Юрьевич. Ну и экипаж, десять, кажется, человек.
– А чего у него какая-то яркая родословная с такой фамилией? Только не говори, что он какой-то князь в тридцатом поколении.
– Не интересовался. Сейчас он закончит, подойдем, представлю тебя.
– А для такой громадины, – Игорь махнул рукой в сторону подлодки, – десять человек экипажа хватит?
– Ты же говорил, что десятерых стоишь, – улыбнулся Эмиль. Хватит, не волнуйся. Ну, и Юнга.
– Последней модели, надеюсь?
– Новеший. Ты, главное, не мучай его своими логическими загадками. Еще сгорит, и мы без Юнги останемся посреди рейда.
– Слушай, ты мне все удовольствие убиваешь. Что я буду делать все время? Сколько нам плыть?
– Это не ко мне вопрос, я знаю ровно столько же, сколько и ты.
– С кем он там говорит-то так долго? Кто этот в шляпе?
Эмиль присмотрелся.
– Не знаю. Суровый какой-то мужик. Из штаба, наверное.
– Ты мне скажи, – Игорь крутанулся на каблуках, – а почему до сих пор роботов не используют в качестве погрузчиков?
– Ну, – Эмиль закатил глаза, – много причин. Основная – консерватизм. Люди боятся, кто рядом огромные штуки ходят или ездят, которые сами что-то решают, какие-то логические цепочки. Вот идет такой большой робот, несет какой-то генератор или бочку с топливом. И если у человека есть какой-то встроенный запрет, табу на то, чтобы сбросить на тебя груз и убить, то у робота…Кто знает, что ему в голову придет? Мы до сих пор не знаем точно, как работает мозг человека, а ты хочешь довериться мозгу робота?
– Так законом же не запрещено, неужели, никто не пробует?
Эмиль внимательно посмотрел на него и хмыкнул.
– Может и пробует, кто знает. Только, и так ресурсов мало, людям бы для нормальной жизни оставалось, а тут с роботами.
Они замолчали, и смотрели на капитана, инструкции которому, похоже, и не думали прекращаться.
– Не знаешь, куда мы идем? Поход, в смысле.
Эмиль фыркнул.
– Если до похода все будут знать о цели, то какая тут секретность? Да и капитан сам не знает, пакеты вскроем уже в море.
– Навряд ли это у нас где-то. В Охотском море все выбрали, что могли. Можно, конечно, бурить и ставить там серьезную станцию, но американцы тут же ее засекут и уничтожат. Думаю, куда-то подальше.
– Скорее всего. О, все, закончили! Ты подтянись немного, а то на местного бомжа похож.
Медленно и твердо к ним приблизился капитан Томас.
– Здравия желаю, товарищ капитан.
Тот медленно и с недоверием осмотрел с ног до головы Игоря.
– Это ты, что ли, наш геолог?
– Так точно!
– А почему на бомжа похож?
– Виноват. Только вернулся из рейда, не успел привести себя в порядок.
– Да? А человека, похожего на тебя, я тут замечаю уже с месяц.
Эмиль дернулся, но сумел сдержать хохот.
– Похожий кто-то, думаю.
– Ладно. Что делать знаешь?
– Знаю. Плывем в разведанный пункт, стараемся не попасться американским подлодкам, там выпускаем «Краб», добываем столько редких металлов, сколько сможем, забиваем подлодку и плывем домой. Стараемся не погибнуть.
– В целом, все правильно. На вулкане когда-нибудь работал?
Игорь сглотнул.
– Только на тренажере.
– Хм, плохо…
– Ну, по всей России, насколько я знаю, всего три случая добычи прямо из вулкана. Два успешных.
– «Краб» и технологию хорошо знаешь? Лучше, чем выглядишь?
– Так точно. Знаю.
– Хорошо, если что Лада тебе поможет. Ты, – он повернулся к Эмилю, – проведи экскурсию новичку, познакомь со всеми.
– Есть.
Внутри оказалось непривычно чисто. Подлодка оказалась действительно новой, только со стапелей.
– Вы ее так назвали?
– Кого?
– ЦВС.
– Ну да, Лада, хорошее русское имя. Ладно, смотри, тут каюта твоя. Еще не все на борту, обживайся пока, вещи принеси. Вечером выходим в море.
Глава 2.
В тот же вечер громадная подводная лодка, подрагивая, медленно ползла по основному каналу в море. Выход был пробит в толще породы, ниже уровня моря, поэтому корабль уже двигался в соленой воде, аккуратно подруливая направляющими водометными двигателями.
В принципе, эта работа считалась довольно простой, и ее можно было поручить ЦВС, но морские традиции требовали, чтобы лично стоял за штурвалом капитан. В этом было и сугубо прозаическая причина. Часто из-за всех событий в последние годы, нервы высших офицеров, боевых офицеров во время походов были настолько на пределе, что в самый ответственный момент они срывались. А руководство тысячами тонн металла и композита при выводе в море делало последнюю проверку, в себе ли капитан, а если нет, то вернуться обратно.
Поскольку, работа Игоря начиналась только по прибытии на место, то весь путь туда и обратно он обычно со спокойной совестью бездельничал или спал, но даже сейчас сидел в кают-компании с двумя новыми знакомыми и смотрел на экранах, как они двигаются вперед.
Николай Иванович, офицер по ядерному реактору и Семен, молодой, но уже опытный врач, с механической рукой.
– Смотри-ка, от краев тоннеля до корпуса подлодки не больше десяти сантиметров. А он все вручную делает, без приборов.
– Ну, подстраховка работает, наверное. Предотвращение аварийного столкновения.
– Да, кажись, нет. Лада, подстраховка работает?
Из динамика раздался женский голос.
– В данный момент подстраховка отключена.
Николай Иванович посмотрел важно на молодых товарищей.
– О, как, наш капитан. Ничего не боится.
– Как бы от его лихачества худа не было. Чуть дрогнет рука, врежемся в скалу и перегородим выход из базы.
– Есть же еще резервный выход в море. А вообще да, рисковый он мужик. Я бы не посмел такого гиганта вручную вести через такой узкий ход.
Доктор взял механической рукой со стола банан и начал его очищать. Заметил пристальный взгляд Игоря и повернулся к геологу:
– Чего? Я твой банан взял?
– Нет, – он смущенно отвел глаза, – просто никогда так близко эту всю биомеханику. Знал, конечно, что она есть, но так не видел. Это как с неграми, знаешь. Умом понимаешь, что в мире есть черные люди, ну насчет Африки не знаю, есть ли они еще там, но в США точно. Знаешь, почему они черные. Но когда вблизи видишь, очень интересно, начинаешь разглядывать.
Семен хохотнул.
– А теперь представь, каково врачу с рукой такой? Ничего, привык, могу теперь фокусы показывать и операции проводить на мозге.
– И как, нервные окончания есть? Чувствуешь?
– Чувствую, но не так, как своей рукой. Другие ощущения, но привыкнуть можно.
Он достал монетку из кармана, и сначала с ней сделал ловкий трюк своей рукой, потом механической.
– А почему ее поставил? Сам захотел или травма?
– Травма.
– А на чем работает? Я не очень в теме, есть же разные виды.
– Тут, – он показал чуть выше металлического локтя, – батарейка есть. С радиоактивным изотопом никеля. Гарантийный срок работы – полвека. Так заявляют, по крайней мере.
– Николай Иванович, – окликнул Игорь внимательно следившего за экранами офицера, – а это вообще неопасно? Ну, радиация, в смысле, без особой защиты. А если, не знаю…Рука каким-то образом будет разрушена…Что тогда? Поясни, как специалист.
– Что тогда – тогда, если будешь стоять рядом, облучишься и умрешь. А может, и не умрешь, тут уже надо смотреть. Но больным останешься точно на всю жизнь. Достаточный ответ?
– Очень профессиональный главное.
–Ну, так мне платят за то, что я слежу за реактором подлодки, а не отвечаю на твои вопросы. И платят не так много, между прочим. Спроси у Лады.
– Ой, не люблю я у ЦВС что-то спрашивать, – он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. Они или начинают мне читать энциклопедию, или задают сотню уточняющих вопросов, и ты плюешь на это дело.
– Сейчас будет главный поворот, смотри, – заметил Семен. Я прошлый раз был на меньшей подлодке, и то, командир не вписался и небольшая авария случилась. Исправлять пришлось уже в море, ремонтников внешних выпускали.
Все задержали дыхание. Скорость движения снизилась почти до нуля.
– Сейчас справа будет такой паскудный выступ скалы, – прошептал Семен. Давно его хотели срезать, но…
– Да знаю я, – ответил Игорь. Начальство, вроде, решило провести обследование, и выяснили, что тут магматические породы проходят близко, и от греха подальше лучше не трогать. Как проложили путь этот и не пробили в вулкане дыру со всеми вытекающими, невероятное везение.
Несколько минут было напряженное ожидание. Наконец, оно спало и все заулыбались.
Пронесло.
– Ну, теперь еще немного и океан.
– Смотри-ка, – Семен вызвал голограмму на столе, – у него пульс не поднялся выше семидесяти! Это даже не железные нервы, а алмазные! Он даже не вспотел!
– Ты шутишь?
– Смотри сам, – врач махнул голограмму в сторону.
– Невероятно. Слушай, он вообще нервничает?
– Не человек, скала!
Вскоре подложка вышла в открытое море и легла на курс.
– Интересно, сколько плыть?, – спросил между делом Игорь у офицера по вооружению Руслана, здоровяка, у которого было непонятно, его огромные мускулы были обусловлены генами родителей, постоянными тренировками или чем-то более интересным.
Тот пожал плечами.
– Вот, выйдем из территориальных вод, из-под прикрытия боевых дронов, там капитан соберет всех и вскроет конверт. Мое дело маленькое: чтобы баллистические ракеты с ядерными боеголовками, крылатые ракеты, ПВО и торпеды были готовы. Остальное меня не очень интересует.
– Ну, правильно, тебе лишь бы бахнуть кого-то. Желательно, ядерными ракетами.
Руслан безразлично кивнул.
– А почему нет? Кто-то же посылал смерть миров на врага, и даже успешно достигали цели. Командиры дадут приказ, я его выполню.
Подлодка медленно ползла под толщей воды, прячась под холодными течениями. Наверняка, американцы следили за выходом подлодки в море, используя какие-то сверхмощные радары или спутниковые системы, но это все легко обходилось. Подлодка двигалась на среднем ходу, постепенно уходя на глубину. Километр, потом два, потом три.
Наконец, когда достигли границ, где с Камчатки военные силы уже не могли прикрывать от врага, подлодка остановилась для того, чтобы возможные преследующие не могли проследить траекторию.
На экранах высветилось сообщение, что через час общий сбор в кают-компании.
– Ну вооот, – сидевший за столом и копошившийся с метабериллиевой сферой протянул Аркадий, связист и главный по ЦВС. Наконец, капитан нам скажет, куда идем и что будем делать.
– Что будем делать и ежу понятно, – тотчас откликнулся Игорь. Если на борту геолог и «Краб», то идем добывать редкие металлы. Наверное, нашли какое-то месторождение. Капитан мне, – он понизил голос, – спросил, работал ли я на вулкане.
– Ну и как, работал?
– Не-а. Почти никто не работал, это даже не работа высшего пилотажа. Это.., – он покрутил пальцем, – так сказать, настолько экзотика, настолько не рассматриваемо даже. Экстраординарно, в общем. Я тут набросал пару десятков вулканов по всему Тихому океану. Желательно, конечно, не сильно нам приближаться к Америке, а то нам быстро там найдут и уничтожат.
– Интересно, – без всякого энтузиазма откликнулся тот.
– А ты что делаешь?
– Ты на самом деле интересуешься или просто тебе скучно и хочешь кого-то достать?
– А тебе не все равно?
– Действительно, – пробормотал тот. Что такое метабериллий ты, наверное, знаешь не хуже меня. Да, это искусственный материал, не совсем твой профиль, но все-таки.
Игорь кивнул.
– Ну? так вот. Сам знаешь, что искусственный интеллект пытались создать десятилетиями. Даже, – Аркадий усмехнулся, – древние греки пытались делать механических людей, всяких шагающих львов, шестеренки и все дела. Но это, конечно, немного не то. Потом, уже ближе к нам, к нашему времени, создавали очень сложные машины. Механические мальчики, которые писали стихи или играли на музыкальных инструментах. Для своего времени это было невероятно сложно, но, как и у греков – это всего ли машины. Очень хитрые, тщательные, остроумные, но механизм. Самостоятельность, анализ, абстрактное мышление, логические выводы так и остались недостижимым. Вернее, я не правильно выразился, к этому даже не знали, как подступиться. Есть задача, но как ее как даже начать анализировать ее непонятно. Ведь что такое мозг? Это просто миллиарды нейтронов? Вон, зоологи и генетики создавали гигантские количества нейтронов, которые плавали в специальной жидкости. Тут я, может, где-то совру, потому, что не специалист.
– Ничего, мы же не на конференции, а так, простой треп в ожидании общего сбора.
– Угу. Ну, создавали мозг мыши. Физически это мозг, всякие нейроны, сети, еще какая-то ерунда. Ничем не отличается от мозга настоящей мыши. Всеми способами обследовали, отличий нет. Но сознание не зарождалось.
– Правильно, что они хотели. Как может зародиться сознание в голом мозгу, который плавает в какой-то моче? Надо какие-то внешние раздражители, наверное, нервы.
– Это да, несомненно, но проблема глубже. Вот у ребенка в утробе матери раздражителей не так много, плавает он себе в околоплодной жидкости. Слышит, конечно, какие-то звуки, настроение матери, но этого же немного, но мозг развивается быстро и определенное сознание есть. Так вот, пошли дальше. Взяли одну мышь, максимально аккуратно и тщательно извлекли из нее головной и спинной мозг, и заменили его искусственным.
– Как это, интересно, они хотели, чтобы нервы приспособились к новым условиям?
– А помнишь, тогда было повальное увлечение стволовыми клетками и нанороботами? Все уверенно говорили, что синергия искусственного и естественного даст великолепные результаты, взаимодополнят друг друга.
– Слышал что-то. Рассказывали на уроках истории. Как так называемые эксперты с пеной у рта пересказывали друг другу одни и те же байки, говорили, что результаты налицо, и тут никаких сомнений нет, а потом, когда другие результаты опровергли первые, так же, с таким уверенным видом друг другу и людям рассказывали, что тут и дураку понятно, и они с самого начала утверждали, что это тупик. Мне всегда этот момент нравился.
– Ага, мне тоже, – Аркадий улыбнулся. Так вот, это тоже не получилось. Конечно, нервы действовали, сигналы проходили, нейроны тоже работали. Но…Мозг так и не заработал. Ни нового сознания, ни старого, ни даже простейших физиологических процессов. Лучше тебе об этом Семен расскажет.
– Да, я знаю всю предысторию. В целом. Давай к мету.
– А что к мету, – Аркадий покрутил зеленоватый шар пальцами. Потом открыли, совершенно случайно, синтезировали метабериллий или мет. Сначала думали, что это новый изотоп или как это называется…ммм…Не анизотропия, а…Аллотропия, что ли…Черт, слово вылетело из головы…Не помню, в общем, думали, шлак какой-то.
– А потом поняли, что не так.
– Конечно, потом создали красивый миф, как с «Эврикой», что сразу ученые поняли, что и как использовать. Я вот специально копался в этой истории, там почти все закрыто, понятное дело. Да и чтобы врагам технология не досталась, хотя, уже выкрали ее давно и собственные эксперименты ставят. Я так думаю, по крайней мере. В общем…В каком-то смысле, это может заменить мозг. Как-то. Там кристаллические связи создают структуру, очень похожие на нейроны и синапсы. Это, очень условно, как мозг, только из металла.
Начали подтягиваться люди. Нашел Семен с его каким-то офицером средний лет. Они налили себе кофе, и продолжили вполголоса ранее начатый разговор.
– Хорошо, но ты же сам говорил, что самое главное – сознание, самостоятельность и постоянный выбор. Ведь такие, классические роботы не могут потерпеть никакой неопределенности, и, столкнувшись с любой проблемой, будут вести себя, как Буриданов осел, бесконечно долго оценивать варианты и последствия.
Зашел Эмиль с двумя членами экипажа, активно что-то обсуждающими, и тыкающие по очереди пальцами в какой-то документ. Они отошли подальше, и расселись под карликовой пальмой.
– Вот тут у нас и находится главная особенности мета. Он не всегда однозначно проводит сигналы. Вероятность прохождения верного сигнала составляет меньше единицы, совсем немного, но меньше. Так очень сложная математика, но, если упростить, не всегда если мозг, сознание дает команду «Да», такой же сигнал доходит до исполнения. Может дойти сигнал «Нет». Может какой-то другой дойти. А это примерно соответствует человеческому мозгу, нам. И такая система, при загрузке не таких сложных программ в нее, может самообучаться.
– Слышал об этом, но мне кажется это слишком невероятным. Механический мозг может самообучаться?
– Да, мало того, некоторые математики утверждают, что обучение это в принципе ничем не ограничено.
– И что, это будут такие гении, боги, которые все будут знать? Все языки, науки и прочее?
К ним подсел Семен и начал слушать разговор.
– В теории, да. Но моя точка зрения в том, что и человек, чисто теоритически может стать богом и познать все науки. Но чем больше он узнает, тем больше и забывается. Понимаешь, о чем я?
– Конечно. Это как ребенок. В первые годы у него мозг открыт, и фактически пустой, и может быстро освоить любые языки и науки. Потом загружается информация, школа и так далее. И в лет в сорок ты уже практически не можешь усваивать новую информацию. Мозг переполнен.
– Это мы не берем такие вещи, как подсознание и внутренние демоны, так называемые, нравственные установки. В этом копаются уже столько десятилетий, а по сути, так и не начали разбираться. И как там это будет действовать, никто не может предсказать.
– И как, есть успехи реальные?, – подал голос Семен, осматривая свои искуственные ногти.
– Говорят, пока идут эксперименты над мышами. Им вместо мозга помещают бериллиевую сферу. Пока результаты противоречивые.
– Бедные мышки, – опечалился Игорь, – мучают по-всякому.
– Ну, а что ты хотел. Это цена развитию человечества.
– Так, нет еще капитана?, – Игорь обернулся. Мы отвлеклись от темы. Это все здорово, мозг – я понял, сознание – практически понял. А остальное? Ну, тело, кишки и прочее? Член в конце концов.
– Да тут проще всего, – вмешался Семен, – здесь возможны два варианта. Первый – механический, как пример, – он помахал своей металлической рукой. Сейчас, думаю, возможно сделать полностью механический, бионический организм, тело. Без нервной системы, конечно. А второй… Это гораздо круче и гораздо сложнее. Клонирование, выращивание тела условно говоря.
– Ух ты… А что, технологии такие есть? Я слышал, отдельные органы выращивают.
– Да, руки-ноги, сердце, глаза и прочее выращивают, но пока это удел очень богатых людей. Нам, простым людей, это пока недостижимо. Да и выращивание всего тела…Мммм…Как врач, думаю, что в обозримой перспективе это пока не возможно…Вернее, невероятно сложно, но не невозможно.
– Поэтому ты не вырастил себе новую руку?
Семен хохотнул.
– Не, я столько не зарабатываю. Даже капитан не сможет скопить, думаю, на выращивание. Хотя… Да тут и дополнительное усовершенствование можно сделать, смотри.
Семен двумя металлическими пальцами согнул вилку, а потом разогнул ее.
– Напомни мне, чтобы я с тобой не ссорился. Ты же одной рукой убить можешь.
– Смиррррно! Капитан в помещении!, – рявкнул старпом.
В кают-компанию вошел быстрым шагом Томас и осмотрел собравшихся. Даже Юнга пристроился в углу, осматривая все сразу своими многочисленными камерами и датчиками.
– Все, что ли…, – Томас осмотрел экипаж.
– Товарищи матросы, – его взгляд упал на Игоря, – и не матросы. Вы выполняем задание Родины и находимся в боевом рейде, и прошу проявить соответственное отношение. Никаких учений. Час назад я вскрыл конверт с боевым заданием.
Все внимательно смотрели на него.
– Мы идем за редкими металлами, как вы уже поняли по присутствии на борту «Краба» и товарища геолога. Некоторые знают уже, что добывать мы будем их вблизи вулкана.
Судя по взволнованному шепоту, далеко не все были в курсе таких необычных обстоятельств. Подводные лодки, да и все корабли, старались держаться подальше от подводных вулканов, а чтобы специально приблизиться и добывать оттуда редкие металлы. Слишком опасно!
– Теперь о том, куда мы идем…, – он замялся. Разлом Сан-Андреас. Чуть южнее, где раньше был Сан-Франциско, молодой вулкан Сан-Педро.
Повисла тяжелая тишина, которую первым нарушил старпом.
– Товарищ капитан. Я не ослышался? Мы идем к берегам врага? Практически к их главным военным базам.
– Ты не ослышался, Артем Викторович. Мы идем туда.
– Могу я посмотреть конверт?
Капитан бесстрастно передал старпому, который быстро пробежался глазами по приказу.
– Но это же верная смерть. Там и радиация зашкаливает. Да и датчиков, камер и дронов больше, чем у нас во всей стране!
– Да, будет непросто.
Он повернулся к остальным, на лицах которых был запечатлен ужас, и спокойно их осмотрел.
– Идем малым ходом, сначала на юг, потом на восток. Прямой путь, естественно, закрыт. Плыть, думаю, если особых проблем не будет, дней десять. За нами будут следить, да и уже следят с самого выхода. Две подлодки и штук пять подводных дронов. Разумеется, сохраняем полное молчание, связи с нашими нет. А то, перехватят обязательно.
– Товарищ капитан, – осмелился подать голос Игорь, – разрешите вопрос? А враги знают об этом месторождении? Я просто думаю, что, если мы туда прибудем, а нас ожидает целая эскадра.
– У нас нет информации, знают ли американцы об этом месторождении. Скорее всего, они пока не нашли его. Будет непросто, повторюсь. Мы будем из зубов тигра забирать мясо, и из вооружения всего у нас только палка. Я понимаю, о чем вы думаете. Но это не смертный приговор, нет. Это просто задание, чуть сложнее, чем обычное.
Все молчали и прятали глаза.
– Ладно, готовьтесь все. Ты, – он окликнул Игоря, – изучай, готовься, тренируйся. Я хочу, чтобы когда мы прибыли на место, ты мог с закрытыми глазами управлять «Крабом» на вулкане. Все остальные – на свои посты. Юнга, за мной.
Он вышел, за ним шумя металлическими конечностями, последовал Юнга, а все остальные остались стоять, посматривая друг на друга.
Глава 3.
На следующий день, когда Игорь лежал в каюте и путешествовал в виртуальной реальности, к нему зашел Эмиль и толкнул в плечо. Тот, вырванный из эротических фантазий стол бесцеремонным образом, сначала не понял, что происходит, а потом снял шлем.
– Я что, дверь не закрыл?
– Закрыл. У меня, как у офицера по безопасности, есть доступ ко всем помещения подлодки.
– Хочется надеяться, что ты этим правом пользуешься только в служебных целях, а не чтобы воплотить какие-то свои тайные желания.
– Ты себя в зеркало видел?, – не обращая внимание произнёс Эмиль.
– А что?
– У тебя глаза мутные. Ты вообще что-то соображаешь?
– Конечно! Ты по делу пришел или так, потрепаться?
– Ты бы вместо своих мультиков наркоманских лучше изучал вулкан и тренировался.
– Слушай, – Игорь сел на край койки и смахнул длинные черные волосы назад. Про вулкан я изучил еще вчера, все, что мог. Информации о нем, как ты сам, наверное, знаешь, не так много. Он и новый, и далеко от нас находится. Ничего точно не известно. А насчет тренировок – я же говорил тебе, что нет таких программ обучающих на тренажере, чтобы смоделировать работу на активном вулкане. Я нашел модуль, но он сырой и старый. Попрактикуюсь.
– То есть, ты хочешь сказать, что у тебя работы нет? Найти?
– Чего ты прицепился? Надо что-то? Ты же знаешь, что геологам до прибытия на место делать особо нечего, а вот когда начнется настоящая работа – тогда они главные. Ну, и потом, дотащить все домой.
– Я хочу, чтобы ты был в форме постоянно. И в адекватном состоянии. Плыть не так далеко, глазом не успеешь моргнуть, как будем на месте. Пошли в операторскую, расскажешь мне, как ты будешь проводить свои работы.
Игорь тяжело вздохнул и встал.
–Ну, веди, давай.
Придя на место, они расположились в креслах и надели шлемы виртуальной реальности.
– Комментируй.
– Сразу говорю, этот вулкан неизвестный и четкого изображения его у меня нет.
– Давай меньше лирики, я это все и без тебя знаю.
– Ладно, – он замолчал и двинул правой рукой. Допустим, это наш вулкан. Вот здесь, смотри, на восточном склоне, кажется, есть неплохая площадка. Лада просчитала, что, скорее всего, чуть выше, примерно на километр, есть холодное течение, это хорошо, заодно и укроемся от американцев. Так, подлодка опускается почти на дно, зависает на ста метрах. Я выпускаю «Краб» из днища, и он опускается на дно.
–Не мало сто метров? Может, повыше? Вулкан, все-таки. Если рванет, накроет и нас.
–Нет, нормально. Если выше – снижается точность и контроль, а тут это очень важно. Дальше. Он закрепился на дне и начинается бурение. Вот тут ничего не скажу.
– Сдвинь влево его, – показывая куда-то вдаль, – видишь, сносит течением.
– Ага. Сейчас. Сколько будет происходить поиск, бурение, разрыв, выбивка и подъем руды – не знаю. Может, они залегают на поверхности, может, глубоко. Это вулкан, поэтому, – он замолчал что-то прикидывая и медленно поворачивая головой в шлеме, – полтора суток. Можем два.
– Может, автопилот включить? Ну, на всякий случай.
– Он и так включен. Только не бурения, потому, что такой программы нет, а защиты от ошибочных действий. Ну, чтобы я невольно не дернул рукой. Но если что, можно и его отключить. С разрешения офицера по безопасности.
– Разрешаю, отключай. Попробуем усложнить задачу.
– Есть, – Игорь махнул рукой, и подводный аппарат тут же стал заметно дергаться и дрожать. Течения сильные.
– Ты начал бурить?
– Да. На какой глубине месторождение?
– Давай пятьсот метров. На семисот – каналы лавы.
– Принял.
Игорь шевелил руками, а Лада захватывала его движения и синхронизировала работу подводного бурильщика.
– Тэээкс, тут уплотнение породы, обходим. Тэээкс… А тут что…
У обоих в шлемах загорелся красный свет тревоги, который сигнализировал, что «Краб» опасно относит течением.
– Вижу, – бросил Игорь. Так, выровнял. Есть, достигли нужного уровня.
– Давай, дальше.
Дальше предстояло самое сложное – достать породу на «Краб», там обогатить руду, и уже ее поднять наверх на подлодку.
Игорь, сражаясь с виртуальными течениями и содроганием дна, весь вспотел и уже тяжело дышал.
– Так, первые тонны поступили на «Краб».
– Раскручивай.
– Есть.
Прошло еще несколько минут, после чего первая руда достигла борта подлодки, и Игорь немного выдохнул.
– Дальше все делает Лада, я только контролирую.
Они оба сняли шлемы тренажера и переглянулись.
– Для начала неплохо, что скажешь?
– Скажу, что у тебя будут напряженные дни, когда бурение будет происходить. И потом.
– Да, – Игорь почесал в затылке, – потом самое неприятное. Подлодка с тысячами тонн руды на борту, неповоротливая, как беременная моржиха, будет идти домой, надо тянуть еще гораздо большую баржу, а на хвосте враги, которые пытаются уничтожить.
– Ты где беременную моржиху-то видел? Их на планете не осталось.
– В зоопарке видел. Там несколько семей сохранились, и теперь пытаются возродить вид.
– Что я могу сказать, – Эмиль посмотрел на часы, – для первого раза неплохо. Смотри, держи себя в руках, все-таки не на базе, где можешь со спокойной душой саморазрушаться.
– Так точно, товарищ офицер по безопасности, буду разрушаться с неспокойной душой.
– У тебя девушка есть?, – неожиданно сменил тему Эмиль. Я про настоящую девушку, а не твой виртуальный гарем или девок на базе.
– Ну как, – смутился Игорь, – а что?
– Ты что-то стал вопросом на вопрос отвечать часто.
– Нет у меня девушки. Была, но… Я, в общем, пока не готов.
Эмиль фыркнул.
– Еще бы. Смотри у меня, не хватало мне еще тут виртуально зависимых. И так, эту заразу еле обуздали, и ты тут еще. Показывался Семену?
– Слушай, – начал возмущаться Игорь, – только не надо из меня какого-то торчка делать. Я все понимаю, и нам в школе этой ерундой промыли мозги. Виртуальная реальность очень коварна и затягивает. Вроде, ты только там делаешь что-то полезное или занимаешься тем, что тебе интересно. Постепенно, тебе все больше там нравится. Ведь, реальная жизнь так скучна, особенно, если под землей живешь. Грязь, сырость, безнадега. А тут есть и модули готовые, есть и подсознание. Не надо меня учить, я не маленький мальчик.
– Хорошо, – после продолжительного молчания откликнулся Эмиль. Пока мы в пути, осмотри с Андреем все системы, которые касаются тебя. И бурильщика, и цистерны, и шланги, и датчики еще раз все проверь. Не хватало еще, чтобы в самый ответственный момент что-то по глупости или недосмотру сломалось.
– Так точно. А где мы сейчас? Лада?, – Игорь крикнул куда-то вверх.
Томный женский голос раздался из ближайшего динамика.
– Подлодка приближается к острову Хоккайдо на малой скорости.
– Чего ползем-то?, – но вопрос улетел в пустоту, потому, что Эмиль уже вышел с мостика.
– Да, это мы так небыстро поберемся, – пробормотал он про себя. Лада, скажи, а на борту бабы есть?
– Нет, – женский голос мягко и с удивленными интонациями ответил, – не подлодке женщин нет. Это запрещено уставом боевых рейдов.
– Да знаю я, знаю… Ладно, Лада, где Андрей?
– Офицер по бортовым системам сейчас находится в отсеке систем жизнеобеспечения.
На ближайшем экране появилась картинка, где Андрей наполовину залез под какие-то провода, а Юнга стоял рядом и подавал какие-то ключи.
– Надо же, неужели на самом деле, работают все, кроме меня…, – пробормотал Игорь.
– Судя по прогрессу, офицеру по бортовым системам работы примерно на полчаса.
– Хм… Ну ладно, чем бы заняться…
Он вышел в кают-компанию. Там тоже никого не обнаружилось, и Игорь разочарованно сел с чашкой кофе.
– Лада, покажи капитанский мостик.
На экране появилось изображение. На мостике не было никого, кроме Томаса, который сидел в своем кресле и смотрел на экраны.
– Ясно все, – Игорь отхлебнул кофе и прикрыл глаза. Надо еще раз почитать про этот вулкан, и какие металлы там могут залегать, потому, что у каждого своя специфика и особенности, а эффективность работы геолога всегда по возращению оценивает специальная комиссия.
Так Игорь просидел несколько минут наедине с мыслями, а когда открыл глаза, то взгляд непроизвольно опять упал на экран с капитаном.
Положение его тела совсем не изменилось. Томас сидел в той же позе и смотрел так же вперед.
– Лада, у нас проблема с экраном?
– Неполадок с экраном не обнаружено, – озадаченно донесся голос из динамиков.
– Ну как же, картинка не двигается, зависла. Сгорел экран, что ли?
–Неполадок с экраном не обнаружено.
Игорь присел на краешек стола и внимательно всмотрелся.
Нет, положение капитана не поменялось. Левая рука немного сползла с подлокотника, а голова немного приподнята и повернута направо.
– Что за…
Игорь мог поклясться, что с первого момента капитан ни разу не моргнул.
– Его удар, что ли хватил…
– Все жизненные показатели капитана Томаса в номер. Пульс семьдесят…
– Да-да, помолчи…
Игорь не отрываясь смотрел на экран. Капитан сидел в той же позе. Когда геолог уже хотел броситься на мостик, какой-то огонек загорелся справа от Томаса, он моргнул и посмотрел на новую информацию.
Игорь выдохнул.
– Спал, что ли, с открытыми глазами. Первый раз вижу такое.
– Офицер по бортовым системам закончил работу.
– А?.. Да, спасибо.
Дойдя до нужного отсека, Андрея уже там не было.
– Куда же ты делся, а…, – пробормотал растеряно Игорь.
– Я наверху, трубы проверяю.
Игорь задрал голову и увидел того, сидящего в неудобной позе на каком-то выступе и смотрящий на какие-то мигающие датчики.
– Слезай, Андрей, нам надо все мое хозяйство проверить.
– Да?, – он легко спрыгнул. Ну, пошли.
Следующие несколько часов они облазили сами, а куда не могли, посылали Юнгу. Провели осмотр, опрессовку, прозвонили все электрические цепи, проверили все электронные мозги систем, датчики и прочее. Запустили систему проверки «Крота», осмотрели узлы и сочленения. Кое-какие неполадки они обнаружили и оперативно исправили.
Через несколько часов они сидели рядом на полу, и пили кофе.
– Хорошо поработали, – сипло сказал Игорь.
– Угу.
– Смотри-ка, а при выходе в море по документам у нас все оборудование исправно. Вот уроды.
– Да не. Невозможно проверить каждый узел, проверка опирается на проверки других людей, а те – на третьих. Но между первыми и вторыми, и вторыми и третьими соответственно, проходит большое время, а узлы переносят грузчики, ходят люди. Дай, думает такой человек, лежит на складе какая-то бочка, встану я на нее, чтобы под потолком повесить датчик загазованности или радиации. Сделал свое дело, а в бочке пошла микродеформация, которая со временем, даже если ничего больше с ней не делают, развивается. Вот так и получается – по документам все исправно, все и должно быть исправно на самом деле, а потом мы находим поломку. И виноватых нет.
– Виноватых всегда можно найти.
– Можно. Если все время будем тратить на то, чтобы найти человека, который ударился ногой о бочку или наступил на шланг. Полностью исключить поломок нельзя, можно только максимально снизить уровень вероятностей их.
– Да, я понял. Только лекции не надо мне читать по теории управления и отказов. И так голова болит. Кстати, – вспомнил Игорь, – перед тем, как пришел к тебе, смотрел на капитанский мостик, так, представь, там Томас спал с открытыми глазами. Несколько минут сидел абсолютно без движения, я даже испугался, что у него инсульт.
– Спал с открытыми глазами? – недоверчиво протянул Андрей. Ты шутишь?
– Нет. Натурально спал, даже не моргнул ни разу.
– А я точно знаю, что он храпит, как пароход. И спит, как все нормальные люди.
– Так что это было?
– Не знаю, это же ты мне рассказываешь. Может, задумался, может, еще что-то. Ладно, я в душ, а ты сиди тут, если хочешь.
Андрей, тяжело поднялся на ноги и поднес к глазам грязные руки.
– Сейчас отмываться долго…, – он выругался и ушел.
Игорь остался сидеть.
«Как интересно, – думал он, – значит, капитан спит нормально. А что же это было…»
Вдруг послышался скрежет корпуса и будто какой-то глухой удар.
Игорь медленно поднялся.
– Лада, это что такое было?
На экранах возникли лица экипажа, который тоже захотел побыстрее узнать ответ на этот вопрос.
– Причина деформации не установлена, – произнес женский голос.
– Какова величина деформации?
– В пределах нормы. Не увеличивается.
– Дмитрий, ты где? – повелительно позвал капитан.
Высветилось крупнее лицо щуплого паренька со светлыми волосами.
– Здесь, товарищ капитан.
– Выпускай своих жуков на корпус, пусть обследуют. Быстро.
– Есть, – и исчез.
– Скорее всего, ничего страшного, – подал голос старпом, – перешли из холодного в теплое течение. Разные плотности среды, вот и скрипнули.
– Я тоже так думаю. Но пусть обследует.
– Жуки на корпусе, – откуда-то послышался голос Дмитрия.
– Лада, снизить ход до самого малого. А то, против течения они будут ползти неделю.
– Принято, капитан.
Все молчали, из разных отсеков смотрели на экраны и ждали информации от оператора дронов.
– Так, капитан, вижу небольшую вмятину, будто от удара. Круглая, диаметром около двух метров. Глубина сантиметра четыре.
– Да, вижу. Что же это могло быть… Обо что-то ударились по касательной, похоже. Понятно, считай, пронесло. Так, запрограммируй своих жуков, Дмитрий, когда в следующий раз поднимемся повыше, чтоб приступили к починке.
– Понял.
– Всем возвращаться к своим обязанностям, – и отключился.
«Хороший этот Томас, – подумал Игорь, – все четко и по делу. Тогда он просто задумался, а я сразу какие-то тайны ищу».
Он отправился в душ, откуда вышел уже практически стерильно чистый, и решил немного поспать. Он устал настолько, что рука даже не потянулась к личному шлему виртуальной реальности, а сразу к одеялу.
На сегодня – точно все, – решил он твердо, и был готов уже провалиться в темноту, как раздался резкий звук сирены и зажегся красный свет.
– Боевая тревога! Внимание! Боевая тревога! Все занять свои места! Боевая тревога!
Ну вот и поспал, – недовольно подумал Игорь, пока прыгал на одной ноги и пытался надеть штаны.
Хотя он и не являлся военным моряком, по инструкции во время боевых тревог обязан был находиться на капитанском мостике и выполнять функции оператора внешних систем.
Прибежав на место, он обратился к старпому:
– Что у нас? Обнаружили?
– Да, как минимум одна подлодка-акула на хвосте. Может, еще есть, пока сигналы нечеткие. И пара подводных дронов. Проворные, суки, смотри.
Он показал на один из мониторов, где в центре неторопливо двигалась большая желтая точка, обозначающая их, сзади, не так далеко, приближалась неумолимо вторая, а по бокам сопровождали два штришка, боевые дроны.
Капитан сидел в центре.
– Лада, поднять ход до полного.
– Есть, капитан.
– Что мы сейчас делаем? – шепотом спросил Игорь у Артема Викторовича.
– Пытаемся проверить, они действительно нацелились на нас, – отозвался старпом. Потопить, то есть, или это какие-то случайные граждане.
– Реакторный отсек, -капитан немного повернул голову, – у вас там все нормально?
– Так точно.
– Готовьтесь перейти на форсажный режим.
Игорь и старпом переглянулись.
– Принято.
Подлодка позади приближалась, но враждебных действий не предпринимала. Наверное, на том корабле раздумывали, что же они такое обнаружили. Действительно, ДК-18 был какой-то необычной громадиной, фактически подводным танкером, и встретить вражескую российскую подлодку так далеко от своих территориальных вод для американцев было удивительно. Обычно, они если и выходили чуть дальше шельфа, то под очень серьезным воздушным прикрытием.
Сейчас ДК-18 шла на трех четвертях своей максимальной проектной скорости. Был еще вариант с форсажем, но все конструкторы и производители рекомендовали использовать только в крайнем случае потому, что реактор в таком режиме слишком быстро деградирует.
– Набрать глубину три километра.
– Капитан решил уйти на глубине? – прошептал сидевший недалеко Эмиль, на секунду отвлёкшись от своих мониторов. Вариант, они вряд ли смогут за нами последовать.
Здоровяк Руслан внезапно выкрикнул:
– Мы на боевом наведении у подлодки и левого дрона.
– Вижу, – капитан безмятежно посмотрел в другой экран. Заряжай противоторпеды.
– Есть.
Подлодка сзади и дроны приближались. Наверное, они так и не разобрались, что видят перед собой, но это однозначно русские, а значит, враги.
– Увеличить скорость до максимальной.
– Есть.
Корпус начал едва заметно дрожать.
Погоня продолжалась. Игорь пробежался по экрану пальцами и увидел, что сейчас они плыли вдоль острова Хонсю. Интересно, – подумал он, – как там люди живут? В землянках и пещерах? Или, начали уже строить каменные дома?
– Есть пуск торпед! Две сзади, одна слева!
– Запустить противоторпеды.
– Есть.
Потянулись долгие секунды тишины и едва заметного дрожания корпуса.
– Левая торпеда нейтрализована.
Опять тишина.
– Одна…нет, обе торпеды позади нейтрализованы. Непосредственной опасности нет.
– А теперь поиграем немного, – пробормотал Томас. Далековато, правда.
– Продолжать идти прежним курсом. Скорость снизить до трех четвертей. Подпустим поближе.
Дрожание корпуса исчезло.
– Как там правый дрон?
– Сопровождает, но на боевое наведение не берет.
– Хорошо. Двигаемся дальше на юг.
Дальше довольно продолжительное время ничего не происходило. Американцы, и на подлодке, и управляющие дронами, наверное, были смущены тем, что преследуемые Левиафан так просто отбился.
– Наверное, ждут подмоги, – предположил старпом.
– Да, – бросил Томас, – поэтому, нам надо быстрее что-то делать. Если их станет больше, считай, нам конец.
Тут вдруг по правому борту подлодки что-то бухнуло, и все на капитанском мостике попадали на пол. ДК-18 вздрогнула, и кое-где погас свет.
Капитан тут же запрыгнул обратно на своё место.
– Андрей, повреждения?
– Выясняю, товарищ капитан. На первый взгляд, ничего серьезного. Пару вмятин на корпусе. Будет время – починим.
– Руслан, что это было? Торпеды?
– Никак нет. Это, – он замолчал, отчаянно что-то отбивая пальцами на своем экране, – это глубинные бомбы. Запущены с воздуха.
– Начинает припекать, да? – наклонился к старпому Игорь. Тот только отмахнулся.
– Ладно, – сказал Томас, – если они такие нерешительные, надо спровоцировать. Руслан, приготовь торпеды. По готовности – пуск по подлодке и левому дрону.
– Готов!
– Пуск!
Минута напряженной тишины. Игорь вытер бежавший ручьем пот.
– Наши торпеды нейтрализованы.
– Ну же, давайте, покажите, что у вас есть яйца, – пробормотал Томас.
– Подлодка и дроны резко увеличило скорость и готовы стрелять.
– Наконец-то, – выдохнул капитан. Всему экипажу – включаем форсаж!
– Что он делает? – обеспокоенно спросил Игорь у Эмиля.
– Понятия не имею.
Тут уже стало не до разговоров, потому, что включился форсаж, а этому значит, уровень шума и вибрации во всех отсеках достигли приличного уровня.
– Подлодка и дроны не отстают, – крикнул Андрей.
– Хорошо.
Когда преследующие приблизились уже на минимальное расстояние, капитан полуобернулся к остальным и слегка улыбнулся.
– Теперь держитесь за что-то, может тряхнуть.
Мало что понимая, Игорь все-таки вжался в кресло и вцепился в подлокотники.
Капитан надел шлем, пристегнул ремни, и взял управление подлодкой в свои руки.
– Приготовились? Стоп машины! Самый полный назад!
Как бы он не предупреждал, уже второй раз за последние полчаса, кроме него самого, все попадали на пол. Понятное дело, что мгновенно остановить такую громадину как ДК-18 невозможно, а тем более, начать движение обратно, но даже те несколько десятков секунд было очень неприятно.
– Главное, – потирая кровоточащую ссадину на лбу, сказал Эмиль, садясь обратно в кресло, – чтобы корпус такие перегрузки выдержал. Композит – это дело хорошее, но даже он не предназначен для таких штук.
Весь экипаж следил за тем, как на полной скорости неприятели пронеслись мимо них, и только тогда начали медленно сбрасывать скорость.
– Набираем глубину, – крикнул Томас, – максимально быстро!
ДК-18, осуществив закритический дифферент на нос, быстро уходила на глубину.
– Где оно… где…, – бормотал капитан, – пропустили, что ли… А, вот! Холодное течение! Уходим под него! Быстро! Еще быстрее!
Корпус подлодки уже дрожал слишком сильно, чтобы это было проектным показателем. Незакрепленные вещи очередной раз попадали.
– Главное, чтобы мы не слишком быстро погружались, а то не успеем остановиться, уйдем на такую дикую глубину и нас раздавит.
– Не раздавит, не беспокойтесь, – капитан неожиданно отозвался на их перешептывания.
ДК-18 постепенно сбавляла ход, и медленно по инерции зашла под холодное течение на глубине.
– Ну, все, – капитан снял шлем, – теперь они нас не видят. В теории. Лада, – он обратился к ЦВС, – готовь полное отключение всех систем. Николай Иванович, – обратился он по видеосвязи, – как там реактор поживает? Не перегрелся?
На экране появилось усталое и грязное лицо офицера-ядерщика.
– Все в порядке, товарищ капитан. Кое-что тут накрылось, но мы с Юнгой все починим.
– Хорошо, только как можно тише. Товарищи, – капитан встал с кресла и оглядел тех, кто был на мостике, – всем спасибо. Мы оторвались от врага, теперь, он нас не видит, и будем надеяться, не найдет. Объявляют режим тишины. На сутки. Все выключается, старайтесь на шуметь и громко не разговаривать. Лада, – он поднял голову, – режим тишины. Все системы – в спящий режим.
– Принято, капитан.
– Все свободны.
Экипаж стал не спеша расходиться по каютам, и только Игорь сидел и думал. Ему не давала покоя железная невозмутимость капитана. Во время погони, когда на Томасе был шлем виртуальной реальности, Игорь заметил, что он волнения и дребезжания корпуса, все, кто был на мостике, выглядят изрядно испуганными, у всех тек пот ручьем. Поэтому, он решил вывести на экран медицинские показатели всех членов экипажа. Пульс капитана оставался неизменным, около семидесяти ударов.
Другие показатели были доступны только Семену и самому Томасу, поэтому, оценить эти параметры было невозможно.
Игорь сидел и думал.
Что могло означать, что даже во время погони и подводной битвы капитан ни на секунду не взволновался?
Первый вариант, и он же самый вероятный – у капитана просто невероятно крепкие нервы. Наверное, это врожденное качество, а за время многочисленных походов оно только укрепилось. Да, такое бывает крайне редко, но бывает. Наверное, именно поэтому Томаса так ценят и поручили такую опасную и ответственную миссию.
Второй вариант, теоретически возможен, но практически – большой вопрос… Капитан находится под воздействием какие-то медицинских препаратов, каких-то седативов, которые его успокаивают и не дают воли эмоциям. Но он не выглядел ни заторможенным, ни в сумеречном сознании, был абсолютно адекватным. Только очень спокойным. Может ли быть такое?
В принципе, да. Но когда у тебя под контролем два десятка ракет с ядерными боеголовками, то большое командование и гражданские власти сами заинтересованы осуществлять перекрестный контроль. Да и офицеры – крайне здравомыслящие люди, это только в старых фильмах прошлого века, командиры подлодок или военных баз внезапно сходили с ума и развязывали ядерный конфликт.
Третий вариант – это то, что он является киборгом наподобие Семена. Вот тут трудно сказать, возможно такое или нет, остается простор только для фантазий и размышлений.
Это значит, что нужно механически вырастить внутренние органы или какую-то часть нервной системы, и регулировать выбросы адреналина или чего-то подобного в кровь. Надо будет с Семеном поговорить, возможно ли такое. Он, как врач и сам киборг, должен знать или хотя бы иметь представление о таких моментах.
И четвертый вариант… Он настолько смешон и невероятен, что Игорь его даже не собирался серьезно рассматривать. Нелепо, конечно, думать, что капитан робот. Нет, конечно, это даже не смешно.
Взгляд Игоря упал на Юнгу, который тоже соблюдал режим тишины, поэтому, крайне аккуратно передвигался на своих четырех металлических конечностях по капитанскому мостику. Этому механизму, довольно совершенному на данный момент, было настолько далеко до неотличимого от человека робота, как от какой-то мелкой кильки до голубого кита. Нет, это просто невозможно. Игорь, хоть и имел довольно отдаленное отношение к робототехнике, но, как и все в нынешние времена, оказался в какой-то степени причастен к технике. Нет, это невозможно.
Надо расспросить Семена и Эмиля поподробнее. Остановимся на втором и третьем варианте. С первым они точно никак не помогут.
Он тяжело встал и прошел мимо Юнги. Тот проводил его своими бесстрастными цифровыми глазами.
Глава 4.
Вечером, когда все отдохнули и немного поспали, Игорь вышел в кают-компанию, где уже сидело несколько человек. Поскольку в режиме тишины практически все было отключено, в том числе и все электронные устройства, чтобы по электромагнитным полям враги не смогли выследить подлодку, то по инструкции рекомендовалось или отдыхать (читай, спать), или читать бумажные книги (но их почти никто не брал в рейс из-за дороговизны), или общаться вполголоса в кают-компании. Экипажи любили такие минуты затишья, когда можно было пообщаться за чашечкой кофе или искусственного сока.
Игорь подсел к ядерщику.
– Ну как там, Николай Иванович, подлатал свои поломки?
– Ты говори потише, – тот отвлекся от своего занятия, выстругивания миниатюрной мебели из дерева и посмотрел наверх, будто сквозь корпус мог увидеть врагов. Да так, кое-что заделал сам, самое критичное. Продолжим движение – надо будет закончить. Там ничего страшного, просто заварить кое-что надо и сменить прокладки. Правда, подлезть туда не получится.
– Ну, пошли Юнгу.
– Ага, без него никак.
– А вот вопрос, если бы что-то произошло не с обвязкой, а с самом реактором. Ты бы послал Юнгу туда?
– Ты что, в целях эксперимента хочешь в реактор бомбу бросить, а потом посмотреть, как мы будем выкручиваться?
Игорь вовремя успел зажать себе рукой рот, иначе бы расхохотался. Переведя дыхание:
– Нет. Просто интересно.
– Просто? – Николай Иванович отложил изящный деревянный диванчик и внимательно на него посмотрел. Он выглядел, как типичный советский инженер, сухой, поджарый, знающий и умеющий почти все, но абсолютно не терпевший праздности. У нас есть инструменты, в том числе и манипулятор в самом реакторе. И много инструментов и приспособлений для работы там. Ими может управлять и Лада, могу и я.
– А Юнгу можешь туда отправить?
– А что?
– Да я просто об него недавно споткнулся, и теперь думаю отомстить и придумать повод, чтобы отправить в реактор.
Николай Иванович долго на него смотрел, и по его виду нельзя было понять, понял он шутку или нет.
– В принципе, могу послать туда и Юнгу. Правда, Лада будет яростно протестовать, да и капитан не обрадуется. Юнга-то стоит кучу денег, а по возвращении нас ждала бы комиссия и расследование, по какой причине такая дорогая машина была отправлена в реактор. Скорее всего, мне пришлось бы компенсировать всю сумму или часть из своего кармана. Поэтому, если уж возникнет такая необходимость, то я потребуют устного приказа капитана или старпома, и чтобы Лада это зафикировала.
– А ты ловкач, Николай Иванович. Тебя не проведешь.
Зашел в помещение Семен, открыл холодильник с витаминными коктейлями, после чего сел напротив Игоря.
– Кстати, товарищ врач, у меня к тебе вопрос есть.
– Тебе не кажется, товарищ геолог, что ты болтаешь больше, чем весь остальной экипаж вместе с Ладой вместе взятые?
– Ну, а что? Я любознательный. Если вы все ограниченные вояки, то у меня широкий кругозор и жажда знаний. Что я спросить-то хотел. Забыл… А, расскажи мне, как проходит контроль на наркотики перед рейдом?
На него удивленно обернулись сидевшие рядом.
– А ты что, не проходил его?
Семен уже хотел вызвать на экран информацию о проверке, но потом вспомнил, что все отключено.
– Не волнуйся, проходил. Просто, интересно.
– Ты кого-то на борту подозреваешь? Сам знаешь, если есть подозрения, я обязан проверить…
– Да чего ты так завелся? – Игорь улыбнулся. Конечно, я, как и все здесь сидящие, накануне выхода проходил полную проверку. Просто интересно. Я вот в одном рейде был, и там один офицер был…как сказать…странным. И мне хотелось узнать, как проходит это все.
– И ты не доложил врачу на той подлодке?
– Ну ты и зануда, – тяжело вздохнул Игорь. Ты можешь просто рассказать, или мне поведать тебе всю предысторию ситуации от Большого взрыва до последних военных действий?
– Что рассказать… Ты сам в целом знаешь, – он подпер своей механической рукой подбородок, – каждый житель базы проходит ежемесячный осмотр. Если предстоит поход, то когда начинается подготовка к рейду – за сутки полное обследование, в том числе и на психологическое состояние. А уже в самом походе состояние всего экипажа постоянно мониторит Лада. Ну и я присматриваю. Так что, вероятность, что кто-то под действием наркотиков пошел в рейд около нуля. Она, конечно, есть, но тогда человеку надо обмануть и выпускающую комиссию, и ЦВС, и врача на борту.
– А какой-то новый наркотик может быть? Ну, которого нет еще в базах данных, и которых пока не умеют выявлять?
– Новый… Но, только разве твои виртуальные игрушки, – Семен улыбнулся.
– Я серьезно.
– Серьезно… Возможно, в принципе…, – он пожал плечами. На самом деле, думаю, нет. Ведь Лада не только биохимию отслеживает. Но и сравнивает все показатели со стандартными этого человека. Если бы синтезировали новый наркотик, который никто не знает еще… Сам понимаешь, сил одного человека или корпорации для этого мало, но даже если бы это сделали. Последствия его сразу бы ЦВС выяснила – пульс, давление, ЭЭГ и множество других параметров. Нет, в нашей жизни такое невозможно.