Я сразу понял, что-то с этой бабкой не так. Возможно, дело было в ее хитрой физиономии, которая вообще не соответствовала образу благообразной старушки. А претензия на благообразность очень даже имелась. Я таких персонажей, если честно никогда не видел. Пожилые женщины далеко за шестьдесят у меня всегда ассоциировались с дачными авоськами, десятью кошками и вечно недовольным лицом. Здесь же история была совсем другая.
Бабка нарядилась в брючный костюм светлого цвета, нацепила шляпку, украшенную искусственными цветочками, в руках держала дамскую сумочку. Этакая претензия на моду и стиль, при том, что восемь десятков лет за спиной точно имеются.
Кончик ее острого носа постоянно двигался. Влево-вправо, вверх-вниз. Словно старуха принюхивается.
Эта пожилая особа сильно напоминала Шапокляк из старого мультика, который я смотрел в детстве. Родители были сторонниками идеи, что детям можно и нужно показывать только советские мультфильмы. Впрочем, спорить с этой теорией не могу. Возможно, потому я вырос достаточно адекватным человеком, в отличие от многих своих знакомых. Как говорил отец, мы, тридцатилетние, – потерянное поколение.
Так вот бабка была точной копией Шапокляк. Только у той костюм темный. Но я бы совсем не удивился, если бы в какой-то момент из сумочки, которую прижимали к груди руки старухи, вылезла Крыса на поводке.
Именно эта, конкретная, бабка смотрелась в регистратуре районной поликлиники как Эйфелева башня посреди Синих Липягов. Хотя, чисто теоретически, место, где я сейчас находился, полностью подходит любым бабкам. Но только не этой. То ли костюм ее дурацкий не соответствовал окружающей действительности, то ли старуха выглядела слишком довольной. Не знаю.
Физиономия у нее была настолько хитрая, что я невольно задержал взгляд. Старушка в ответ уставилась на меня. Появилось четкое ощущение, будто она прямо в эту секунду поняла обо мне то, что я бы предпочел забыть. Особо отвратительный секретик. Из разряда – я знаю, что ты сделал прошлым летом, развратный поганец.
Казалось, старуха вот-вот подмигнет или выдаст что-то крайне неожиданное. Я даже невольно начал вспоминать, не пересекались ли мы с данной особой при каких-нибудь обстоятельствах. Если верить собственной памяти, точно не пересекались.
В итоге решил, просто бабка с придурью, поэтому так странно на меня смотрит, и отвернулся от нее. Благо, в очереди она стояла ближе к концу, нас разделяло много людей.
Я прекратил вертеться на месте и начал разглядывать маячащую впереди регистратуру, до которой хотелось добраться не состарившись.
Тем более, день с самого начала, мягко говоря, был странным. Пока шел в поликлинику, случилось кое-что, вынудившее меня задуматься о состоянии собственного разума.
До остановки автобуса оставалось каких-то пару метров, когда мое внимание привлекла девушка. Она замерла возле дерева, прислонившись к нему плечом, и смотрела прямо на меня. В упор. Надо отметить, это была весьма привлекательная особа лет двадцати пяти. Я таких называю «болонками». Смазливая, со светлыми кудряшками, вздернутым носиком и пухлыми губами. Причем взгляд у нее был слишком пристальный для незнакомого человека. Она нагло пялилась в мою сторону, совершенно не переживая о приличиях. И еще – улыбка. Ее улыбка меня тоже смутила. Сарказм, ирония, насмешка – вот что было в этой улыбке. Я от неожиданности сбился с шага, а потом вообще остановился. Подумал, может, что-то со мной не так. Например, не застегнул ширинку…
Опустил голову, посмотрел вниз. Нет, все нормально. Поднял взгляд и обалдел. Возле того же самого дерева, в той же самой позе стояла совершенно другая женщина. Старше исчезнувшей блондинки лет на двадцать. Смотрела она вообще в другую сторону. Вернее, «в никуда». Дамочка прижала к уху телефон и с кем-то активно вела диалог.
– Да! Ты понимаешь, главное, я его спрашиваю, где твоя зарплата, козел? А он…
Тётя заметила мой взгляд, недовольно фыркнула, будто я и есть тот козел, который зажал от нее зарплату, а потом вообще отвернулась.
Честно говоря, вся ситуация выглядела настолько странной, что мой мозг отказался ее анализировать. Я вполне понимал, один человек сменить другого за какую-то секунду точно не может. Решил, показалось. Наверное, блондинка мне привиделась, потому что буквально вчера в нашу юридическую контору явилась клиентка, которая два часа скандалила, кричала и размахивала руками прямо перед моим лицом. Девица вытрепала нервы всем. А мне в первую очередь. Правда схожесть со странной исчезнувшей блондинкой заканчивалась на светлых волосах, но… В общем, не знаю, что «но». Показалось и все.
Я сел в автобус, проехал несколько остановок и вышел у поликлиники. Машина осталась возле дома. Подумал, до́льше буду толкаться по пробкам. Сейчас самый пик. Люди едут на работу.
От одной мысли, что мне придется снова идти в это ужасное место, становилось дурно. И это я еще не знал, какие испытания меня ждут. Только догадывался. А теперь – бабка в костюме. Может, она тоже мерещится? А что? Много работаю, устал. Проблемы в личной жизни.
– Милок…
Я оглянулся. Старуха почему-то оказалась совсем рядом, хотя между нами еще должны быть люди. Она сделала шаг в мою сторону.
– Ну, нет… – Пробормотал я себе под нос и демонстративно отвернулся, уставившись вперед.
Невежливо? Да пофигу. Эта бабка вызывала у меня поганые ощущения. Предчувствие беды. Вот так можно описать.
Тот факт, что мне приходилось стоять в очереди районной поликлиники и без того изрядно нервировал. Ненавижу государственные организации. Ненавижу бесплатное здравоохранение. Мой сегодняшний поход был вынужденной мерой.
Пару недель назад на рыбалке угораздило меня сломать палец. Главное – как сломать. Анекдот, да и только. Товарищ бросил бутылку, я ее поймал. Итог – перелом. Неожиданно выяснилось, что проблема уже была, я о ней просто не знал. Пришел конец какому-то суставу. Суровый хирург-травматолог сказал, надо делать операцию. Соответственно, хочешь не хочешь, а был вынужден сдавать анализы, необходимые для предстоящего мероприятия по спасению фаланги.
В районной поликлинике я не бывал с юных лет. Но воспоминания о том, как там все устроено, засели в памяти крепко. Поэтому набрал номер знакомой, которая работала в лаборатории. Она без лишней суеты оформила мне все, как положено. Анализы я сдал. Теперь осталось их получить, посетить терапевта и сделать экг с флюрограмой. Но та самая знакомая вдруг отключила телефон и сегодня дозвониться ей я не смог. Пришлось топать самостоятельно. Подумал, ну ладно. Просто забрать бумажки. И все. Ага! Разбежался.
Это место сильно напоминало мне Преисподнюю. Семь кругов ада, которые нужно пройти. И первый круг – регистратура.
Есть вполне конкретное подозрение, сотрудниц здесь выбирают, отталкиваясь от степени ужаса совершенных ими грехов. Вот чем гаже человек, чем сучнее натура, тем больше вероятность, что регистратура – самое подходящее для него место.
Главное – электронные аппараты для записи поставили. Просто надо подойти, ввести данные, выбрать врача и взять талончик. Ни хрена! Все эти технические новшества ломаются, сто́ит им оказаться рядом со злобными тетками, сидящими за стойкой. Не выдерживают аппараты концентрации негативной энергии, которая здесь собирается. Поэтому мне пришлось по старинке занять очередь в ожидании, когда наступит момент получения услуг бесплатного здравоохранения, и меня начнут мешать с грязью. По-другому здесь не бывает. Еще раз набрал номер знакомой – ни хрена. Абонент выключен.
– А вот у нас, кстати, племянник хочет стать врачом…
Две женщины впереди меня, пользуясь ситуацией и очень медленно двигающейся очередью, принялись обсуждать насущные дела.
– Мы всё думаем, куда ему податься. Врачи нынче хорошо зарабатывают. – Вдохновенно рассуждала одна из теток.
– Как интересно…
Вторая одним глазом косилась на деда впереди, он уже почти получил талон из рук регистратора и должен был отойти в сторону. Другим глазом тетка смотрела на собеседницу. История про племянника не казалась ей особо интересной. Но разговор она все-таки поддержала.
– Да…вот соображаем, куда ему поступить. Вася хочет специальность, знаете, как в кино. Когда привозят больного на каталке, а он сверху прыгает и спасает ему жизнь. Это куда, как думаете?
– В ГИТИС! Женщины, можно потише! Вообще-то люди тут работают. – Гаркнула из-за монитора компьютера сотрудница регистратуры, хотя ее мнения вообще никто не спрашивал. – Дедуля, вон туда, направо. Вам в сто десятый. Сказала же! Не задерживайте людей!
Дед тихо «крякнул», но отошел и послушно направился к кабинетам.
Постепенно очередь двигалась вперед и я, наконец, оказался напротив хмурого, недовольного женского лица. Это лицо посмотрело на меня так, будто я точно кому-то что-то должен. Причём до конца жизни. И есть весьма реальное опасение, что конец наступит очень скоро. Прямо в поликлинике. В одной только регистратуре провел уже час. Назад старался не оборачиваться. Странная бабка, чье присутствие я ощущал спинным мозгом, очень сильно напрягала.
– Здравствуйте. Я сдавал анализы около пяти дней назад. Мне бы получить результат. Собираюсь лечь на операцию. Вот, сдал все, что велели. Теперь надо к терапевту…
Лицо нахмурилось еще больше. Окинуло меня взглядом сверху вниз, потом снизу вверх.
– Не получите, – Сообщила тётка. И клянусь, я услышал в ее голосе злорадство. – Всё у вас в карточке. Отправляйтесь в триста девятнадцатый кабинет. Вас там примет терапевт.
– Тааак… хорошо. – Я подумал, ну, вот…вовсе даже не страшно. Сразу и к терапевту попаду. – Карточку тогда дадите?
– Не дам! – Рявкнула тётка. – Карточки на руки не выдаем.
– Эм… – Я слегка завис и мы с регистраторшей несколько минут пялились друг на друга.
Я лично пытался найти логику в ее словах. Карточка моя. С хрена ли мне ее не дают? Там есть сведения о моем здоровье, которые нельзя знать? Или как?
Что пыталась найти тётка, не знаю. Мне кажется, она просто кайфовала от сознания своей власти над историей моих болезней, коих там по сути и нет.
– Так… – Я решил попробовать еще раз. – Вы же сами сказали. Нужно идти в триста девятнадцатый кабинет. Там – терапевт. Мои анализы будут в карточке.
– Вот и идите. В триста девятнадцатый кабинет. Карточку мы сами принесем. Держите талон. – Регистраторша злобно ухмыльнулась, а потом протянула мне квадратный листочек, где значились время, фамилия врача, кабинет.
– Ну, хорошо…
Я взял бумажку и как Иванушка-дурачок послушно двинулся прочь от регистратуры. Подумал, раз сказали, что принесут, значит, так и будет.
Сразу направился к терапевту, искренне веря, мои мытарства скоро закончатся. Тут-то все и завертелось…
На талоне русским по белому имелась запись – кабинет триста девятнадцать, участковый терапевт такая-то. Время приёма – девять часов пятнадцать минут.
Я глянул на часы. Как раз стрелка приближалась к девяти.
Поднялся на третий этаж. Триста девятнадцатый кабинет оказался закрыт наглухо и по всему было видно, там идет ремонт.
– Круто… – Я посмотрел на дверь еще раз, дернул ручку.
Зачем? Не знаю. Очевидно же, врач не будет принимать в таких условиях.
В этот момент в коридоре показались две пожилые женщины в медицинской форме, которые на своем горбу волокли офисный шкаф «под потолок». Я, как истинный джентльмен, предложил им помощь. Правда не безвозмездно. Мы, истинные джентльмены, бесплатно шкафы не таскаем. Взамен попросил, чтоб женщины показали «правильный» триста девятнадцатый кабинет. Потому что этот явно был «неправильный».
Тётки согласились и мы поволокли по этажу чертов шкаф, который оказался неподъемным. Ума не дам, как эти дамы тащили его вдвоем. Видимо, от напряжения, в груди что-то сдавило и в глазах закружились «мошки». Правда, почти сразу отпустило.
Через несколько метров одна из медсестер махнула рукой в сторону большого скопления людей.
– А вот и Ваш триста девятнадцатый кабинет. На том, где ремонт, не успели табличку поменять просто.
Я дотолкал шкаф до нужного места, а потом вернулся к двери, которую мне показали.
Точно! Еще один триста девятнадцатый кабинет.
Очередь была немаленькая и все, конечно, по талончикам.
– У вас какой номер? – Раздался вдруг смутно знакомый голос с одной из лавочек, занятых пациентами.
Я повернулся, открыл рот, собираясь ответить… но вместо этого, как стоял, так и замер. С открытым ртом. На лавочке сидела та самая бабка. В костюме, шляпке и сумочкой в руках. Причем физиономия ее стала еще более хитрой.
– Дык шестой он. – Мне через плечо заглянул какой-то мужик. – Иди, парень. Тебе как раз пора. Твоя очередь.
– Иди, иди… – Бабка несколько раз кивнула. – Пока опять не прихватило…
Я оторвал взгляд от старухи, которая продолжала смотреть на меня, будто знает все мои тайные мысли, и заскочил в кабинет. Чертовщина, честное слово. Не настолько долго тащил этот шкаф, чтоб бабка успела взять талон и оказаться ровно там, где должен быть я. И почему она сказала про «прихватило»…
– Здравствуйте… – Начал, переступив порог. В помещении, по разные стороны одного большого стола, сидели две женщины. Одна из них, видимо, врач, вторая – медсестра.
– Карточку! – Рявкнула та, что ближе к двери. Она как раз выполняла функции медсестры.
– Нет, я хотел…
– Карточка ваша где?! Фамилия?!
Меня явно никто не собирался слушать. Я, взрослый, тридцатилетний мужчина стоял в этом чертовом кабинете и чувствовал себя полнейшим идиотом. Будь проклят тот день, когда решил пойти в обычную поликлинику. Говорили ведь мне, сдай, Пашок, анализы в платной клинике. Там с тебя все пылинки сдуют и в задницу расцелуют. Нет. Попёрся, блин, придурок…
– Ну так… вот моя фамилия, вот талончик. – Я протянул медсестре, которая сильно напоминала дворовую собаку, злую и агрессивную, талон, – В регистратуре сказали, карточку сами к вам принесут…
Медсестра тяжело вздохнула, покачала головой, посмотрела на меня, как на скудоумного, а потом сказала.
– Молодой человек… Вот вы вроде бы взрослый мужчина, а верите в сказки. Кто там про Вас вспомнит? Идите обратно в регистратуру. Нет вашей карточки. Они забывают вечно. Вы что, первый раз?
– Да я вообще никогда к вам не ходил. Не болею я. – Меня от поликлиники, бабки, регистратуры и всего остального начало слегка колотить.
– А вот это хорошо! Нам работы меньше. Но в регистратуру сходите. Потом – сюда. Без очереди.
Велела медсестра и королевским жестом кивнула на дверь. Мол, иди плебей, мы тебя отпускаем. «Мы» – это ее величество, медицинская сестра, Владычица клизм и уколов.
Я попятился назад, выскочил в коридор и сразу посмотрел на то место, где сидела бабка. Бабки не было.
– Сука… – Вырвалось у меня против воли. Я, конечно, предполагал, что поход в поликлинику будет тем еще удовольствием, но реальность оказалась круче ожиданий.
– И не говори… – Мужик, который до этого подсказал мне с очередью, почесал затылок. – Все они тут…эти…суки…
Я не стал ничего отвечать и рванул в регистратуру. Естественно, там была очередь. Только начал придумывать, как протиснуться сквозь толпу, от стойки регистратуры меня позвали.
– Паша! Иди сюда!
Я моргнул несколько раз, а потом вообще одной рукой протер глаза.
Рядом с регистраторшей, которая со мной беседовала совсем недавно, стояла… бабка в светлом костюме. Более того, она звала меня по имени. Ненавижу, когда знакомые использую «Пашу». Поэтому всегда представляюсь либо Павел, либо Пашок. В зависимости от обстоятельств. Но сейчас меня волновало совершенно другое.
То, что бабка ухитрялась перемещаться с фантастической скоростью из одной точки поликлиники в другую, изрядно нервировало. В то же время, старуха мне не мерещится, она точно реальная. Потом что, пока я двигался к регистратуре, рассудив, странная она или нет, но очередь лучше обойти, Шапокляк очень даже натурально сцепилась с теткой, которая начала возмущаться. Мол, люди стоят, а какой-то гражданин теперь без очереди прётся. Гражданин – это я.
– Здравствуйте еще раз…
Регистраторша уставилась на меня с откровенной ухмылкой.
– Пришел к врачу, а моей карточки у нее нет!
– Как нет? Вы к кому? К Воробьевой? Таааак… – Тётка несколько минут изучала монитор компьютера – Фамилия ваша как? Лосев? Тааак… у терапевта ваша карта.
У меня начало формироваться ощущение, что надо мной просто издеваются.
– Да нет ее там. Я только что оттуда!
– Тээээк… – Регистраторша ткнула пальцем в монитор и принялась водить им слева направо, – Как, говорите, Ваша фамилия?
– Лосев он! – Встряла бабка. Она по-прежнему стояла рядом и пялилась на меня, периодически переругиваясь с самыми возмущёнными.
– А! Так вот же! К Воробьевой, триста девятнадцатый кабинет. Ах, чтоб тебя… ффффуххх. Ошибочка вышла. Нет. Все верно. У терапевта ваша карточка. Она в двести девятнадцатом принимает.
– Как в двести девятнадцатом?! На талончике написано… – Я, не договорив, посмотрел в глаза тётке, сидящей в регистратуре, и прочитал в ее взгляде ответ. На заборе тоже написано… но там дрова лежат.
– Да, – Снизошла она до ответа, – Однако Ваша карточка с Вашими анализами у Вашего терапевта. В кабинете двести девятнадцать.
– Иди, Паша, иди… Побегай. Все равно недолго осталось. – Пробормотала стоявшая рядом бабка.
Я посмотрел на Шапокляк. Откуда эта старая сволочь знает мое имя? Ответ пришёл сам собой. Когда в первый раз стоял в очереди, тётка из регистратуры спрашивала данные. Наверное, бабка, несмотря на расстояние, услышала. Вот и все. А то, что она носится туда-сюда, так я тоже ношусь. Тут все носятся, как угорелые.
Молча развернулся и помчал на второй этаж искать нужный кабинет. Слава богу, двести девятнадцатый существовать в единственном экземпляре. Но зато там тоже наблюдалась очередь. Моё время, которое значилось в талоне, уже прошло. Я решил, пошли все к черту, а затем прямой наводкой двинулся к кабинету. В этот момент дверь распахнулась, оттуда вышла женщина. Я бросился вперед и проскочил мимо нее, не обращая внимания на проклятия, которые сыпались мне в спину. Правда, в последнюю секунду среди шума, отчетливо услышал насмешливый голос.
– Да вообще молодежь обнаглела! Никакого уважения. Вот раньше… Да чтоб ему назад, в СССР вернуться…
Я вздрогнул и оглянулся. Голос показался мне снова похож на бабкин. Однако, народу стояло слишком много. Кто сказал эту фразу было непонятно.
– Заходите уже! – Прикрикнула на меня врач. – Дверь закрывайте. Не на проходной!
– Вы Воробьева? – Поинтересовался я сразу, чтоб понимать, придётся ли снова куда-то бежать.
– Да! – Доктор, женщина средних лет, почему-то разговаривала со мной восклицательными знаками. Будто я пришел не на прием, а лично к ней домой. И ее этот факт сильно раздражает.
– Какое счастье…
В два шага приблизился к столу, за которым она сидела, коротко объяснил ситуацию. Врач покивала, измерила давление, послушала легкие, выдала справку, что «на момент осмотра терапевтически здоров!». Об отсутствии противопоказаний к операции под местной анестезией – ни слова.
– У Вас должны быть мои результаты анализов. – Перешёл я к самому главному.
– А нету! – Врач развела руками.
– Как нету? Где они? – Мне стало казаться, этот день не закончится никогда. Вообще. Ад. Самый настоящий.
– А кто вам направление выписывал? – Врач опустила очки на кончик носа, глядя на меня поверх линз.
После нескольких секунд мучительных воспоминаний я, наконец, сообразил, через кого моя знакомая доставала эти чёртовы направления.
– Доврачебный кабинет! – Выкрикнул я радостно.
– А вот там и ищите! – Так же радостно ответила доктор.
– А в регистратуре сказали, они у Вас, в карточке! – Я решил, из этой долбанной поликлиники или уйду с анализами, или меня вынесут вперед ногами. Без нужных бумажек сам никуда не двинусь.
– Нет здесь ничего. Тогда идите в кабинет номер сто двадцать один, найдете там Татьяну Яковлевну. Скорее всего, у нее ваши анализы.
В душе зашевелилось что-то нехорошее. Вспомнился Семен Фарада в фильме «Чародеи». Сцена, где он бегает по длинным, запутанным коридорам и кричит: «Людииии…» Мне реально начало казаться, что хрен я отсюда выберусь.
Собрал всю волю в кулак, решительно открыл дверь и пошел в сто двадцать первый кабинет.
Нашёл его сразу. А там, вот ведь сюрприз, очередь! Три бабушки и дедушка. Я – пятый. На вопрос: «Кто крайний?» бабушки сомкнули ряды, а воевать с пенсионерами раньше мне не приходилось. К счастью, в этот же момент подошел еще один дедок.
– Сынок, ты последний? – Спросил он меня.
– Да!
Я кивнул, мысленно прикидывая, сколько еще потрачу драгоценного времени своей не менее драгоценной жизни в этом месте. Хорошо, сегодня отпросился на весь день. Как чувствовал. Дел на работе – куча.
– Ты тоже за лекарствами? – Дедок заглянул с надеждой в мое лицо. Не знаю… Наверное, искал соратника в столь важном вопросе.
– Нет, я анализы забрать…
Бабульки моментально оживились. Оказалось, все они на прием, а меня, уж, так и быть, пропустят без очереди. Пока никто не передумал, я шустро проскочил в кабинет.
Снова стол, снова женщина, снова раздражённые взгляды. В этот момент поклялся сам себе, если переживу день до конца, буду ходить впредь только в платные клиники. В конце концов, зарплата позволяет. Я – сотрудник достаточно известной юридической конторы. Повёлся на слова коллеги, которая убедила меня, мол, зачем тратить деньги, все можно сделать бесплатно. Можно. Но только потом задолбаешься нервный тик лечить.
– Меня сюда отправила Воробьева. – Решил, в конце концов, буду все валит на терапевта. – Она сказала, что у вас мои анализы могут быть.
Татьяна Яковлевна, а судя по всему, это была она, посмотрела на меня, как на придурка, не меньше…
– Мужчина, где вы видите у меня ваши анализы? Нет их у меня. Не было никогда. Не видела. Не знаю. Кто вам их выписывал? Доврачебный? Вот туда и идите!
Я закрыл глаза, втянул воздух через нос, потом выдохнул. В голову невольно лезли различные случаи из криминальной хроники. Когда спокойный, нормальный человек внезапно кого-то убил. Подозреваю, просто в этих хрониках не уточняют, что убийство произошло в районной поликлинике.
Собирал волю в кулак, чтоб не выматериться. Эта Татьяна Яковлевна хоть и смотрела с иронией, но говорила здраво и не оскорбительно. Например, во время беседы с регистраторшей у меня вообще было полное ощущение, что я в булочную за гвоздями зашел.
– А мне Воробьева сказала, что у Вас! – Выдал я последний аргумент.
– Ах Воробьева сказала… Как говорите Ваша фамилия?
Татьяна Яковлевна жестом фокусника вынула откуда-то из-под полы конверт, на котором был написан адрес моего дома. Я от возмущения пошел пятнами. В пот бросило. Сначала в холодный, а потом накрыло волной жара.
Буквально через несколько минут выскочил из кабинета красный, мокрый, но счастливый. В моих руках были эти чертовы анализы.
Не успел сделать несколько шагов, как в глазах снова потемнело, стало тяжело дышать. А ещё почему-то появился страх. Хорошо, рядом стояла свободная лавочка. Я плюхнулся на нее, прислонился спиной к стене и закрыл глаза.
– Да ну на фиг… Мне тридцатник… Наверное, просто перенервничал.
Вообще, говорил себе под нос, вслух, чтоб отпустило это ощущение холодного, липкого страха. Никогда ничего подобного не испытывал.
– И что? Думаешь, в тридцать сдохнуть не получится? Да только так! Вы же хилые. Нежные. Ранимые.
Я резко открыл глаза и повернул голову. Рядом сидела бабка Шапокляк.
– Ты ж пойми, Паша, колесо повернулось. Все. Теперь и не остановишь. А у тебя дело важное. Повезло тебе Павел Валерьевич Лосев. Сильно повезло.
Я таращился на старуху, совершенно не понимая, о чем она вообще говорит. Бабка вдруг подмигнула мне, а потом заголосила на всю поликлинику.
– Эй, люди добрые! Человеку плохо! Помирает человек!
Хотел возмутиться, вскочить на ноги, уйти… Но неожиданно понял, не могу сделать ни первое, ни второе, ни третье. А потом вообще в глазах потемнело и по-моему я отключился.