Низкие тучи висели над руинами замка. Слабый дождь не мог смыть следы крови с полуразвалившихся стен.
Человек отступил, скользя взглядом по земле рядом. На ней крови не было, зато были следы: многочисленные следы людских ног, перекрытые сверху несколькими отпечатками огромной когтистой лапы.
От стен веяло холодом. Из разбитых окон смотрела черная пустота.
Человек развернулся, взметнув полами длинного черного пальто и, не оборачиваясь, зашагал прочь. Ему хотелось вернуться в отель, чтобы продолжить отдых.
Вообще, Арчибальд Молле не любил брать отпуск. Слишком противна была ему мысль о нескольких днях бесцельного времяпровождения, когда было столько дел, требующих решения. Даже в прошлые дни, когда работал простым метрдотелем, а параллельно плел хитрую паутину вокруг солидного бизнесмена, Арчи частенько засиживался на работе допоздна, не позволяя себе ни на миг расслабиться.
Став владельцем ресторана «Альфа», мужчина не изменился – его тяга к беспрерывной работе как будто даже возросла и, пожалуй, он бы так и продолжал трудиться без перерыва… Если бы однажды не обнаружил себя спящим на рабочем месте, склонив голову на дубовый стол.
Это Арчибальду не понравилось и не понравилось крепко – он помнил, что именно так частенько засыпал тот самый бизнесмен, которого он некогда ненавидел, и всегда полагал такое поведение признаком слабости. Да и вообще, походить на чертова дельца очень не хотелось.
Пришлось признать, что и его собственный организм ослаблен непрерывной работой, и нуждается в отдыхе.
Скрепя сердце, Арчи отдал бухгалтерии и метрдотелю необходимые указания, и приказал не беспокоить его на протяжении месяца. Отпуск он планировал хороший, рассчитывая на полноценный отдых. И отдыхать мужчина собирался не в своей стране.
Сейчас, полулежа на диване в комнате уединенного отеля в глубинке Шотландии, почти бездумно листая взятый из местной библиотеки детективный роман-триллер и изредка отпивая из бокала дорогой коньяк, он мельком подумал, что план его удался – он уже начинал ощущать себя отдохнувшим.
Здесь все было очень спокойно и умиротворенно.
Просыпался Арчи не рано и не поздно, а исключительно когда ему самому этого хотелось, умывался, одевался, причесывался и заказывал в номер завтрак. Есть он все-таки предпочитал в уединении – должно быть, сказывалась тюремная привычка проводить время в ненавистной одиночной камере. Проклятое время, два потерянных года его жизни и все почему? Потому что в своих бедах он винил не того, кого следовало. Сам виноват, пожалуй.
Позавтракав, мужчина отправлялся гулять по окрестностям – через зеленое поле напрямую к густому лесу, или по узкой тропке к нагромождению камней, а иногда даже забредал по мосту на другую сторону реки, где высились потемневшие от времени руины некогда прекрасного замка. За ограду их он, правда, предпочитал не заходить. Забрел раз и то, что увидел внутри, ему сильно не понравилось. Ввязываться же вновь в какие-то приключения мужчина не собирался. Не для того он прибыл в эту страну.
Природа Шотландии всегда казалась подернутой тенью сумерек, облака закрывали небо и даже легкий ветерок дул иногда. Изредка накрапывал дождик.
Ему нравилось здесь. В этой прохладе, в этом сумрачном умиротворении его огненная натура, казалось, смирялась и даже утихала. Здесь его мятежная душа прибывала в покое.
Никакой цели его прогулки под собой не имели – он просто шел туда, куда несли ноги, позволяя взгляду безучастно скользить по одиноким местам и наслаждаясь отсутствием людей вокруг. Мысли в это время тоже бесцельно перескакивали с одного на другое и порой обращались даже в прошлое. Не в тюремное – эти два года он запрещал себе вспоминать, полностью вычеркнув их, но в более далекое.
Вспоминалась иногда первая любовь. Первая… и последняя в его жизни. Потому что после предательства, после того, как эта дрянь посмеялась над ним, любить он себе запретил. После того случая он запретил себе вообще привязываться к людям – в «шутке» участвовал один из его тогдашних «друзей», и впутываться в паутину дружбы больше не тянуло.
Нет, к черту. Он привык быть один, так спокойнее.
Сколько себя помнил, он стремился к покою. Совершал безумные вещи, убил стольких, что страшно вспомнить, но всегда стремился только к покою. Ему хотелось жить размеренной, безмятежной жизнью и ею он жил здесь.
Завершив моцион, он возвращался в отель – как правило, точно к обеду, который тоже заказывал в номер. Пообедав, отправлялся в душ, а после, освеженный, ложился с книгой на диван. Никакими делами ресторатор не занимался, даже не вспоминал о них, подходя к вопросу отдыха от работы очень сознательно.
Мысленно сам себя он упрямо называл именно ресторатором. Преступное прошлое уже начинало подергиваться дымкой забвения и вспоминать о нем не хотелось, как и возвращаться к нему. Хватит. Он достаточно набегался в свое время с пистолетом, теперь имеет право жить, как обычный человек.
Он даже одеваться стал несколько иначе, не так, как в городе – перестал носить деловые костюмы, рубашки и штаны, предпочитая им тонкие кашемировые джемпера и простые джинсы. В такой одежде он чувствовал себя значительно более расслабленным и, что было ему еще более важно – максимально приближенным к обывателям.
Не смотря на натуру индивидуалиста, слишком выделяться из серой массы Арчибальд не хотел. Правда, пистолет за поясом все равно носил.
Да и на главной его привычке в одежде желание казаться обычным никак не сказалось – длинное черное пальто по-прежнему оставалось неизменным атрибутом его облика. Надо заметить, что, когда мужчина шел в нем по лесу или пробирался через руины замка, выглядел он очень эффектно и вполне соответствовал обстановке.
Поздним вечером Арчи заказывал стандартный ужин и, утолив голод, немедленно ложился спать. Джемпер и джинсы мирно лежали на стоящем рядом с большой кроватью стуле, а сам мужчина с удовольствием нырял в объятия мягкой перины и теплого одеяла. Подминал под себя подушку, обхватив ее одной рукой и, уложив голову рядом с ней, мирно засыпал до самого утра.
Утром же все начиналось сначала. Это был непрерывный механический цикл, выработанный Молле специально для полноценного отдыха, помогающий ему немного прочистить голову, и работающий на все сто процентов.
В отпуске он даже позволял себе пить дорогой коньяк, хотя обычно избегал алкоголя. Ему всегда нужна была ясная и чистая голова, он всегда должен был оставаться настороже… Не хотел этого, но чувствовал себя обязанным.
Здесь он расслаблялся. Отдыхал. Впервые в жизни по-настоящему отдыхал.
Однажды днем он, бродя, как обычно, в окрестностях отеля, остановился возле небольшой речушки и долго смотрел в воду, глубоко вдыхая свежий, чуть влажный воздух. Отражение смазывалось, дробилось быстрыми струями, но он и без того знал, как выглядит. Черное пальто, пистолет и шотландская бородка – вот три главных приметы, по которым Арчибальда Молле узнал бы любой. Будь он, конечно, в здравом уме и твердой памяти.
Он стоял и думал. Странно все повернулось в его жизни. Сначала он хотел любви… потом получил предательство, как ушат холодной воды. И стал желать совсем другого – мечтал стать настолько опасным, чтобы имя его вселяло ужас в людские сердца. Он даже придумал это имя – Альфа, и сделал все, чтобы его запомнили.
Его запомнили. Его стали бояться.
А потом его прозвали Хищником, и он все больше и больше привыкал к этому прозвищу. Предпринимал неловкие попытки стать законопослушным человеком, и вновь возвращался к бытию Хищника.
Даже сейчас, даже здесь… Он стоит над быстрой рекой, смотрит на воду, а за поясом его по-прежнему есть пистолет.
Потому что он – Хищник. Преступник, убийца. От старых привычек тяжело избавляться…
За спиной хрустнула ветка, и он мгновенно обернулся. Никого? Или все-таки… Взгляд выхватил смутную тень, скользнувшую среди нагромождения камней за спиной. За ним кто-то следит? Пожалуй, он не зря держится настороже. Может быть, от старых привычек еще не пришло время избавиться.
Вернувшись в отель, он снова немного выпил – не больше четверти стакана, каких-то пятьдесят грамм, – и, уверенный, что спать будет крепко, но проснется при случае моментально, упал в кровать, привычно подминая под себя подушку.
Сейчас и здесь никому не пришло бы в голову, что этот человек – опаснейший преступник своего времени, что его боятся даже равные. Во сне он казался самым обычным парнем, молодым мужчиной, хорошо проводящим время.
Пожалуй, единственное, что сейчас отличало его от обывателей – исключительная чуткость.
Спал он крепко, но проснулся мгновенно, лишь слуха коснулись тихие, почти неслышные шаги. Не подал виду, продолжая лежать с закрытыми глазами и ждать.
Он слышал, чувствовал всем своим существом, что посторонний – кем бы он ни был, – приближается, ощущал угрозу, знал, не сомневался, что с минуты на минуту произойдет нападение.
Он среагировал моментально. Тень возле его кровати только заносила руку с тускло блестящим в полумраке ножом, а он уже метнулся вперед и, сбив ее с ног, прижал к полу.
Тень носила маску. Удерживая одной рукой ее руку с ножом, он сорвал маску с лица… и на миг удивленно замер, не прекращая удерживать противника, но теперь с недоумением разглядывая его. Точнее, ее.
Под ним, на полу, прижатая к покрытию, лежала молодая женщина с индейскими чертами лица, разметавшимися вьющимися волосами и сверкающими глазами, злая, как фурия и гибкая, как кошка.
Поняв, что инкогнито раскрыто, она перестала сдерживаться.
– Пусти меня! – свободная рука взметнулась в воздух и, не успел мужчина перехватить ее, как щеку обожгло болью. Девица, не будучи в состоянии воспользоваться ножом, предпочла просто оцарапать его.
Арчибальд нахмурился и сильнее стиснул правое запястье. Противница яростно зашипела, против воли разжимая пальцы. Нож слабо звякнул, падая на пол.
– Кто? – слов понапрасну тратить он не пожелал, поэтому вопрос задал короткий и четкий. Он не сомневался, что негодяйка поймет его.
Она фыркнула и снова попыталась вывернуться.
– Понятия не имею, о чем ты!
Мужчина слегка встряхнул ее.
– Я спросил – кто меня заказал?
Незнакомка снова надменно фыркнула и отвела взгляд.
– Я не знаю имен своих клиентов. Коммерческая тайна, Хищник, говорит тебе это о чем-нибудь?
Говорило ему это о многом. Уже одно то, что наемница знала его прозвище, знала, на кого охотится, давало понять, что заказчик неплохо знает его. Сама девица, быть может, понимает это чуть хуже, но тот, кто отправил ее сюда, точно знал. Возникает вопрос – хотел он избавиться от Хищника или от самой девицы? Столкновение с ним всегда чревато малоприятными последствиями.
– Твое имя.
Собеседница тяжело вздохнула и попыталась высвободить запястье. Потерпела неудачу и насупилась.
– Нэйда. Кто ты, я знаю.
– Я это понял.
Он уперся свободной рукой в пол и рывком поднялся, заодно поднимая и наемницу. Только, когда они оказались стоящими лицом друг к другу, он отпустил ее запястье.
– Думаю, тебе следует уйти… Нэйда.
Девушка дернула плечом, растирая правое запястье.
– После таких тесных объятий ты вот так запросто меня выгоняешь?
Арчибальд заинтересованно изогнул бровь.
– Ты ждешь от меня слез и страстных поцелуев?
Нэйда задумалась. Окинула взглядом свою несостоявшуюся жертву, изучила атлетический, поджарый торс, потом посмотрела на валяющийся на полу нож… И предпочла не отвечать на вопрос.
– Оружие забрать дашь?
– Нет, – Молле тонко улыбнулся, – Я предпочту уверенность, что у змеи вырваны ядовитые зубы.
«Змея» негодующе фыркнула.
– Грубиян! Не волнуйся, я найду подходящего стоматолога, и он вновь поставит мне зубы! И яда в них, возможно, будет еще больше…
– Сначала найди, – остудил ее мужчина, – Уходи. Я хочу спать.
Девушка поморщилась, но к двери шагнула. Помедлила несколько мгновений и неожиданно обернулась.
– Скажи, как ты услышал меня? Я передвигаюсь достаточно бесшумно, но ты разобрал мои шаги, как?
Арчи слегка повел плечом. Отвечал он почти безмятежно и чуточку насмешливо.
– Я Хищник.
***
На следующий день он проснулся поздно, лежа щекой на пистолете. Обычно пистолет лежал под подушкой, которую мужчина, в свой черед, подминал под себя, но сейчас подушка валялась на полу, а оружие оказалось под щекой.
Арчи знал, что пистолет заряжен и не стоит на предохранителе. Знал, что выстрелить он может в любой миг, от любого неосторожного движения, но страха не испытал. Лишь легкую досаду, когда увидел в зеркале на своей щеке красный отпечаток оружия рядом с несколькими тонкими царапинами.
Чертова наемница… Все-таки сумела испортить ему сон и подпортить отпуск. Теперь прощай умиротворение, опять придется жить в напряжении, постоянно быть настороже.
Он оделся и привычно заказал завтрак в номер. Время, правда, уже близилось к обеду, но в отпуске Арчибальд не сковывал себя никакими рамками. Сотрудники отеля его в этом полностью поддерживали – желание клиента здесь и в самом деле считалось законом. Тем более, что платил клиент хорошо.
Заказ принесли быстро, он перекусил и, накинув пальто, отправился на привычную прогулку. Сегодня он вновь намеревался посетить развалины замка, быть может, даже зайти за ограду и еще раз осмотреть землю, и не забыл захватить с собой пистолет. В том, что Нэйда следит за ним, Хищник не сомневался.
На пути никаких помех он не встретил. Вода в холодной узкой речушке под мостом привычно журчала, заглушая тихий звук его шагов; руины замка прятались в тени окружающих деревьев. Солнца сегодня не было, да оно и вообще редко заглядывало в эти места, и хмурые облака, казалось, отражали его настроение. Но тучи тоже отсутствовали, как и дождь.
Вступая под деревья, окружающие развалины замка, он небрежным жестом сунул руку в карман и сжал пистолет. Сделал еще несколько шагов и, не минуя полуразрушенную ограду, остановился.
– Тебе и в самом деле следует поучиться ходить бесшумно.
Говорил он негромко, прекрасно зная, что будет услышан. Он не ошибся.