Моим любимым бабушке и дедушке и Комельскому озеру посвящается…
Зачумленный сон воды,
Ржавчина волны…
Мы – забытые следы,
Чьей-то глубины…
Александр Блок.
Глава 1. Принцессы из Приозерья.
Мимла во все глаза смотрела на появившегося перед ней незнакомца. Он был похож на гигантскую болотную кочку, вдруг решившую подняться над зарослями ольшатника и ивняка и заговорить с ней. Мимла хотела было уже испугаться его устрашающего вида, но неожиданно сама для себя отметила, что болотный монстр напоминает ей простого эльзарского жителя: у него были ноги и руки, пальцы на руках и ногах… Все, как положено. Только массивные челюсти, поверх которых распластался широкий нос, необычно выступали вперед, а огромные, выпуклые глаза занимали большую часть лица.
Единственной одеждой незнакомцу служила набедренная повязка. Она была почти такого же алого цвета, что и ягодное ожерелье вокруг его шеи.
«Настоящий модник!» – подумала Мимла.
– Хрум – Ваш проводник и телохранитель! – проревел незнакомец и бесцеремонно схватил сначала руку Мимлы, затем Лилы и по очереди сжал их в своих больших ладонях. Сестры попытались ответить на рукопожатие, но скорей всего он даже не почувствовал этого.
– Ваши Высочества, прошу следовать за мной! – проводник неловко повернулся, ломая и без того хрупкие ветки низких елей, и, поднимая целую кучу брызг, тяжело запрыгал по болоту.
Лила с Мимлой некоторое время молча смотрели друг на друга. Хрум явно принимал их за кого-то другого. Конечно, они могли бы попробовать сбежать от него, прихватив ягодные лукошки или пожертвовав ими. Вот только шансов бесследно исчезнуть у них почти не было – всем известно, что болотные жители в своем родном царстве обладают огромной волшебной силой (это и понятно: дома, как известно, и стены помогают). Говорят, со своими пленниками они обходятся совсем не милосердно: держат их на цепи, заставляют возить на себе по болоту. Да, неприятная перспектива открывалась перед сестрами в случае побега…
– Давай примем его приглашение, – прошептала Мимле Лила.
Жадная до приключений Мимла одобрительно кивнула и смело прыгнула на кочку, на которой только что побывала мохнатая нога Хрума. Кочки на поверку оказались достаточно устойчивыми, они исправно подставляли свои мшистые спины и крепко удерживали сестер на себе. Некоторое время маленькая процессия ловко перемещалась по болоту. Вскоре Хрум поднял руку, сделав путникам знак остановиться. Мимла осмотрелась и невдалеке от них заметила высокий глухой забор с железными воротами посередине.
– Мы пришли, благородные госпожи! – кривая улыбка обнажила гнилые передние зубы их проводника.
– Спасибо за сопровождение, Хрум, – постаралась как можно вежливей ответить ему Лила. Вежливость, как известно, помогает в самых затруднительных ситуациях.
Хрум кивнул и неожиданно снова взлетел в воздух. В считанные секунды его мощное тело перенеслось к самым воротам, по которым он ударил с такой силой, что те все задрожали и жалобно завыли, сетуя на наносимую им обиду.
– Ключница! – взревел Хрум. – Опять спишь на работе?!
За воротами послышались торопливые шаркающие шаги.
– Что ты, батюшка! – начал оправдываться тонкий дребезжащий голос. – Для порядку закрыла.
С другой стороны кто-то долго и шумно возился с замком, безуспешно пытаясь вставить в него ключ. Наконец, ворота распахнулись, и перед сестрами предстала худенькая, растрепанная старушонка в поношенном сером платье. Возможно, в начале своей жизни это длинное, приталенное платье, с умело выкроенной широкой юбкой и изящными рукавами в три четверти, украшенное круглым кружевным воротником и множеством перламутровых пуговиц, и придавало элегантности своей хозяйке, сейчас же оно выглядело так, словно бесконечно устало от светской жизни и потеряло к ней всяческий интерес: подол его вытянулся, кружева пожелтели, а пуговицы бессмысленно болтались из стороны в сторону, точно стыдились своего жалкого существования. Из-под платья старушонки торчали изрядно стоптанные синие туфли. Каблуки туфель сносились неравномерно, поэтому при ходьбе их обладательница немного прихрамывала, при этом правое плечо ее опускалось ниже левого. Подслеповатые, почти прозрачные глаза ключницы слегка косили, тонкий нос был насмешливо вздернут вверх.
Старушенка смущенно вытерла скрюченные узловатые руки о ветхую синюю ткань и, слегка качнувшись, попыталась изобразить что-то похожее на поклон. Торчащие во все стороны шпильки при этом еще больше повыскакивали из наспех заколотых, успевших изрядно поседеть волос.
– Ваши Высочества, позвольте представиться: Хмара Болотная! – неожиданно напористо отчеканила она.
– Мы рады видеть Вас, Хмара, – Мимла учтиво склонила голову на бок. Как вы уже знаете, она подробно изучила дворцовый этикет и сейчас сочла, что настало самое время его продемонстрировать.
Ее сдержанное, полное достоинства приветствие, по всей видимости, произвело на ключницу большое впечатление, она растерянно заморгала подслеповатыми глазками.
– Хмара, ну, что ты встала?! Покажи гостям апартаменты! Мне на пост пора! – грубо вернул ее к действительности Хрум.
– Покажу, покажу, почему не показать? Извольте следовать за мной, – согласно закивала старушонка, повернулась и, слегка припадая на правую ногу, по-гусиному засеменила по широкой мостовой. Только сейчас у Лилы с Милой появилась возможность рассмотреть два ряда деревянных домов, выросших, подобно грибам после дождя, по обе стороны от нее. Впрочем, назвать это рядами язык не поворачивался: казалось, внезапно материализовавшись, дома не совсем удачно распределили себя в болотном пространстве и просто хаотично попадали на обочины, становясь как придется, вкривь и вкось у дороги. Некоторые из них при этом еще и тяжело завалились на бок. Странное зрелище…
– Хмара, ты принцессам бахилы, бахилы-то подай. Вот непутевая! – окрикнул старушонку Хрум. – И до бала не дотянут, утопнут из-за тебя!
– Ой, и, правда, запамятовала! – спохватилась ключница и вытащила из потайного кармана своего платья неприметные серые тапочки. Тапочки были витиевато связаны крючком, предусмотрительно усилены черной резиновой подошвой и когда-то, вероятно, имели вполне приличный вид, но пробежавшее время уничтожило былую красоту, и теперь они вызывали только сочувствие. Хмара протянула тапочки сестрам.
Мимла взяла их и с опаской посмотрела себе под ноги – она по-прежнему стояла на кочке, покрытой зеленым мхом, и кочка по-прежнему выглядела довольно устойчивой… Вот только почему вокруг ее ботиночка проступила болотная вода? И почему ее так много? Кочка словно утопает в ней…
– Давай я тебя помогу, – Лила взяла сестру под руку и терпеливо поддерживала ее, пока та натягивала тапочки на свои ботинки. После этого Лила облачилась в них сама.
– Мы готовы, – объявила она Хмаре.
– Вот сюды, сюды идите! – бойко замахала им старушка.
Хмара указывала на ближайший к мостовой дом. По всей видимости, гостей решили разместить в нем. Его некогда прочные еловые бревна почернели, осунулись и просели. Предоставленный своей собственной судьбе старый мох одичало торчал между ними, и пролетавший мимо ветер безжалостно трепал его за бороду. Ставеньки четырех, почти квадратных окон перекосились и теперь с трудом удерживались слабыми ржавыми петлями.
С боку к дому было приделано кривое низкое крыльцо, всего в две ступеньки. Над ним уныло нависала ветхая, готовая обвалиться в любой момент крыша. Ступеньки крыльца были испещрены глубокими трещинами, возле которых суетились беспокойные муравьи. Лиле с Мимлой, двигаясь вслед за Хмарой, пришлось осторожно перешагивать через них – сестры хорошо помнили один из законов мироздания: то, что ты причинишь кому-то, когда-нибудь причинят и тебе – и не собирались его нарушать. Взобравшись на крыльцо, ключница вновь залезла в карман своего платья и выудила из него уже небольшой железный ключик. Она сунула его в ржавый навесной замок, натужно повернула и кряхтя стащила замок с петель. Освобожденная от запора дверь открыла проход в темные сени1. Ключница тот час шагнула в них, и Мимле с Лилой пришлось сделать тоже самое.
Сени не освещались, поэтому глазам потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к полумраку. Постепенно Мима с Лилой начали различать худую фигуру их провожатой. Ключница быстро поднималась по невысокой лестнице. Одолев ее, она отыскала торчащую в правой стене ручку и резко дернула ту на себя. Тусклый свет прорвался в сени. Теперь Лила с Мимлой могли видеть, что они оказались в достаточно широком помещении, своего рода вестибюле, соединяющий избу2, горницу3, поветь4 (сестры знали, что на ней хранят сено) и хлев под поветью. Мимла прислушалась – из хлева не доносилось ни одного звука, видимо, животных там сейчас не было.
«Надо будет все здесь внимательно осмотреть,» – решила Мимла и осторожно нащупала бревенчатую стену, но ей пришлось тут же отдернуть руку, потому что на ее пальчики попыталось влезть сразу несколько паучков, совсем невидимых в темноте, но от этого не становящихся нереальными.
– Сюды проходите, сюды! – продолжала зазывать сестер из избы Хмара, и Лила, шедшая первой, оставив корзинку с черникой в сенях, поспешила на ее зов.
Мимла не стала догонять сестру, ей не терпелось подняться на поветь и вдохнуть запах свежего сена. «Я только на секундочку туда загляну и сразу же уйду,» – пообещала она самой себе, поставила свою корзинку рядом с Лилиной, сбросила ботиночки и осторожно отворила дощатую дверь… На повети также царил полумрак. Ее крепкие ворота были заперты, и солнечный свет проникал сюда исключительно через слуховые окна, но это не помешало любопытной Мимле рассмотреть под высокой двускатной крышей золотистую гору свежего сена, спрятать которое была не в состоянии даже самая черная темнота, потому что у этой горы был потрясающий, ни с чем не сравнимый аромат. Хотя Мимла и читала о том, что парфюмеры скопировали его, ей с трудом в это верилось, потому что создать такое умопомрачительное сочетание ароматических нот было под силу только Небесной канцелярии.
Мимла втянула в себя воздух и уже блаженно закрыла глаза, но тут же вынуждена была снова открыть их, потому что неожиданно для себя ощутила, как что-то пушистое мягко коснулось ее ноги. Непрошеная гостья внимательно осмотрелась: никого рядом не с ней обнаруживалось… «Как странно,» – подумала Мимла и ступила за высокий порог… В ее пятки тут же воткнулось сразу несколько сухих соломинок. Она стряхнула их и, хихикая, прошлась по повети. Идти по гладким, широким доскам было особенно приятно. Мимле нестерпимо захотелось присесть на них, но она собрала всю свою волю в кулак и добралась до светящейся в темноте горы. Осторожно потрогав сено руками и убедившись в отсутствии вил и других колющих предметов, Мимла прыгнула в ароматное облако, и, как ей показалось, вся, без остатка, растворилась в нем. Ей даже пришла в голову мысль о том, что по возвращении домой было бы неплохо попросить Лукаса5 нарисовать новую картину под названием: «Мимла в сене». Эту мысль она не смогла толком обдумать, потому что ее отвлек топорщившийся пучок сухой травы. Он проплыл в воздухе совсем рядом с Мимлой, и у нее невольно создалось впечатление, что пучок прицепился к кому-то невидимому и упрямо тащится за ним по повети… Мимла поспешила поскорей отделаться от неприятной ассоциации.
– Его гонит ветер! – взглянув на слуховые окна, сказала она самой себе.
Яков Кузьмич6 рассказывал ей, что эти узкие отверстия в стенах нужны для того, чтобы свежие потоки воздуха могли беспрепятственно проникать на повить и прогуливаться по сену, не давая ему слеживаться и гнить.
Мимла позволила себе полежать на повети еще несколько минут, после чего встала и вернулась в сени. Там она вновь надела свои ботинки и, наконец, направилась в избу.
Изба состояла из одной единственной комнаты, точнее сказать, единственно в этой комнате сосредотачивалась вся жизнь дома в холодное время года, потому что именно здесь была устроена большая белая печь. Вернее, она была когда-то белой, но, видимо, со временем, без должного ухода краска на ней пожелтела и местами сильно облупилась. Со стороны входной двери к печи были приделаны высокие деревянные полати7. Вероятно, на них можно было удобно устроиться тогда, когда разогретые камни неприятно обжигали тело. Печь и полати занимали почти всю левую часть комнаты, а другой ее кусочек прятался за тонкой деревянной перегородкой и, похоже, выполнял роль кухни. В правой части избы, рядом с небольшими, «почти квадратными» окнами стоял длинный стол, накрытый льняной скатертью, за который была задвинута пара стульев. Вероятно, в качестве стульев можно было также использовать прибитые к стенам широкие полки.
Мимла с интересом рассматривала непривычно низкий, оклеенный старыми обоями потолок. Она всегда любила низкие потолки, так как считала, что они придают дому особый колорит и уют. Мимле нравилось так думать, хотя она и понимала, что на самом деле невысокие стены, так же, как и маленькие окна, и низкая входная дверь, подобно заботливым домашним духам, удерживают внутри дома тепло.
Из-за печки загремела кастрюлями Хмара.
– Самовар скипел! Суп из рогоза и лепешки из змеиного горца приготовились! – возвестила она сестрам, появляясь из-за перегородки. – Посуду можете взять в шкафчике.
У ключницы был вполне довольный вид – вероятно, происходящее полностью вписывалось в ее планы.
– Ну, обживайтесь, Высочества. Если что понадобится, там в сенях таз с колотушкой. Выйдите на крыльцо, стукните, я в раз прибегу.
– Так и сделаем, – заверила ее Лила.
Одобрительно кивнув, Хмара все так же по-гусиному, быстро засеменила к двери и тут же исчезла за ней.
– Давай проветрим помещение, – предложила Лила Мимле.
Она отдернула занавеску с ближайшего «почти квадратного» окна – с занавески при этом тот час посыпалась пыль – и распахнула его. Изба начала наполняться свежим воздухом…
– Как странно, никогда не думала, что на болоте так легко дышится, – удивилась Лила.
– Это из-за мха, Лила. Юлиус8 говорил, что мох дарит свежесть болотам, – напомнила ей Мимла.
– А вот этих упырей дарит тоже он? – проворчала Лила, глядя на стаи мошек, беспрепятственно влетающих в окно избы. – Сейчас покончим с этим безобразием!
Она достала из кармана своего комбинезона настойку таволги9 и тщательно опрыскала ей широкий подоконник. Шумная компания тот час передумала наносить им визит.
– Теперь можно и перекусить, – Лила поспешила в маленькую кухонку.
В нее каким-то чудом вместилось сразу несколько предметов утвари. Основательный сосновый буфет расположился ровно напротив прохода и почти доставал до потолка. Сквозь несколько помутневшие стекла своей верхней половины он горделиво демонстрировал пожелтевший столовый сервиз и одновременно что-то заговорчески утаивал за глухими дверцами своей половины нижней… К буфету нерешительно прижимался четырехногий хозяйственный стол. Он был весь завален кастрюлями и ковшами, посреди которых вальяжно отдыхал остывающий самовар. Рядом со столом готовилась принять отходы и мусор большая еловая кадушка. Завершал кухонное убранство умывальник с керамической раковиной, под которой стояло вполне обыкновенное ведро. Быть может, из-за соображений пожарной безопасности умывальнику отвели место у самой печи.
Лила отворила верхние дверцы буфета и взяла первую попавшуюся миску. С ее пожелтевшего дна на нее молчаливо смотрела красная полуптица-полуженщина…
– Похоже, местные жители знакомы с Сирином… – сморщила нос волшебница.
Но Мимла больше не хотелось вспоминать райскую птицу, она уже увлеченно копалась в нижнем отделении буфета.
– Лила, здесь столько всяких баночек! И они все подписаны! «Черника», «брусника», «клюква», – с воодушевлением перечисляла она. На секунду в буфете установилась полная тишина. Лила оторвалась от миски и попыталась определить ее причину, но голос Мимлы уже зазвенел вновь.
– Го-но-бо-бель10! – по слогам прочитала она. -Что это за зверь такой?
Ее любопытное личико выглянуло из-за сосновой дверцы. Ореховые глаза округлились и ждали объяснения сестры.
– По-моему, так раньше называли голубику. Тогда думали, что она способна прогнать боль, – пожала плечами Лила.
– Эту версию стоит проверить, – заключила Мимла и снова пропала за сосновой дверцей.
– Сныть! – тут же провозгласил ее голос. – Сплошные загадки!
– Сныть – это трава, которую можно солить точно так же, как и обычную капусту, – продолжила просвещать ее Лила.
– Давай перенесем посуду на стол и посмотрим, что нас ждет в печке, – добавила она, когда Мимла вновь вынырнула из буфета, и та тут же с удовольствием переключилась на миски и чашки с красующимися на них сиринами.
После того, как столовые приборы заняли свое место на льняной скатерти, сестры снова поспешили на кухню. Осторожно, так, чтобы не измазаться в саже, Лила наклонилась над шестком11 и убрала заслонку12. В печи, на остывающих угольках, их поджидал небольшой чугунок с супом и целый противень лепешек. Лила взяла ухват13, ловко обхватила им чугунок и втащила его на шесток. Потом пришла очередь противня. Подцепив противень кочергой14, Лила достала его из печки. Оставалось только перенести незатейливый завтрак на стол.
И вот уже густой дымящийся суп из рогоза15 разложен по тарелкам, румяные лепешки из змеиного горца16 нарезаны ровными ломтями, а брусничный лист залит кипятком.
– Как мы будем действовать дальше? – уплетая оказавшееся вполне съедобным угощение, поинтересовалась Мимла у Лилы.
– Я думаю, пока нас принимают за других персон, тем более за королевских, нам ничто не угрожает. Что ж, будем и дальше их изображать, а при любом удобном случае сразу же сбежим отсюда.
Мимла задумалась.
– Я совсем не против тут погостить, – сказала она, – если все, что от нас требуется, это не забывать надевать бахилы и отвечать на приветствия.
– Их Высочества изволят кушать! – попыталась изобразить Хмару Мимла и тут же прыснула от смеха.
Лила тоже засмеялась. Опыт научил ее тому, что, если заранее не переживать и не делать необдуманных шагов, можно выбраться из большинства сложных ситуаций.
Оставшуюся часть дня сестры провели за уборкой дома. Они старательно вымели всю паутину, вытерли пыль с подоконников и полати, выбили одеяла и разноцветные тканные дорожки. Вечером, уставшие, но довольные, они с удовлетворением осмотрели свое временное пристанище – теперь оно походило на простой деревенский дом, в котором так приятно скоротать летний вечерок.
– Лила, – Мимла с тревогой взглянула на свой комбинезон. – А в чем же мы пойдем на бал? Они же принимают нас за принцесс…
– А мы сейчас позовем Хмару и узнаем у нее, нельзя ли здесь где-нибудь достать кусок ткани, – предположила Лила.
Она направилась в сени, отыскала там круглый медный таз с деревянной колотушкой и вышла на крыльцо. Мимла выбежала следом за ней. Она восхищенно наблюдала, как Лила, подобно опытному шаману, сначала одной рукой прижала таз к себе, затем отвела руку с колотушкой в сторону и с силой стукнула по золотистой, кое-где уже начавшей зеленеть неровной латунной поверхности.
– Бум-бум! – громкие удары сотрясают воздух.
Мимла зажимает уши.
– Иду, иду, Высочества! – от небольшой сторожки с высокой башенкой, расположенной у самых ворот, отделяется худенькая женская фигурка и быстро движется в их сторону.
– Чего изволите? – осведомляется запыхавшаяся ключница.
– Хмара, – начинает Лила, – во время путешествия мы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами. Дело в том, что наш багаж не доставили, вероятней всего, он потерялся, а вместе с ними потерялись и наши наряды для праздничного выхода.
– Ой-ой-ой, – сочувствует Хмара. Ее худое лицо огорченно вытягивается.
– На кол, на кол их, ентих разяв! – немного подумав, предлагает она.
– Кого? – удивляется Мимла.
– Тех, кто не доставил.
– Ими мы займемся позже, – обещает Лила. – Нам сейчас необходимо сосредоточиться на другом вопросе. Для бала требуются новые платья. Скажи, Хмара, возможно ли здесь достать кусок приличной ткани, а лучше сразу два, а также иглы, ножницы и швейную фурнитуру?
– Раньше имелось у нас ателье…Маме моей в нем это платье пошили, – ключница любовно разглаживает складки на подоле. – Но тогда тут еще не болото, а озеро обмельчавшее было.
– Озеро? – переспрашивает Мимла. – Так вы бывшие озерные жители?
– Да, Высочество. Мне мама рассказывала, что жизнь у нас раньше совсем по-другому устроена была: школы, библиотеки, театры… Даже Озерную академию открыли и Ботанический сад. Торговля с соседними царствами бойко шла, чего только сюда ни привозили! А потом озеро стало зарастать. Хотя мама говорила, что сначала умы тиной покрылись – народ здешний покупками и развлечениями увлекся. Деньгами все измерять стали. Теперь не только вода, а вся жизнь здесь кислая, – вздыхает Хмара.
Лила с Мимлой растерянно переглядываются.
– Вспомнила! – неожиданно восклицает Хмара. – На чердаке в доме есть сундук со старыми вещами, видимо, от прошлых владельцев остался. Думаю, отыщем в нем наряды для вас, Высочества.
– Очень хорошо. Веди нас на чердак, Хмара! – командует Лила.
– Ну, пойдем, Высочества! – ключница толкает дверь в сени, берет направо и устремляется к ранее незамеченной Лилой и Мимлой небольшой приставной лестнице, ведущей на чердак.
Лестница оказывается надежно прибитой к бревенчатой стене. По ней вся компания быстро поднимается наверх. Сестры оглядываются.
Я думаю, вы бывали на чердаках и хорошо себе представляете их атмосферу. В этой части дома находят свой последний приют ставшие ненужными вещи: искалеченная мебель, прочитанные книги, надоевшая одежда, мятые открытки… Словом все, что и хранить не хочется и выбросить жаль. Время словно замирает рядом с ними, терпеливо ожидая того момента, когда вы захотите устроить себе встречу со своим прошлым. Несмотря на густую пыль и неимоверно разросшуюся паутину, на чердаке нового пристанища Лилы и Мимлы есть для этого все условия. Центральное треугольное окно с дрожащими тонкими стеклами днем пропускает сюда достаточно солнечного света, а вечером под висящим над тонконогим столом желтым абажуром, вероятно, можно зажечь лампочку.
Хотя, я ошибаюсь… Никакой лампочки под абажуром нет, на зато на тонконогом столе стоит оставленная кем-то керосиновая лампа. При желании можно вытащить из-под облупившейся голубой крышки четыре табуретки того же цвета и той же степени изношенности, присесть на них или на развалившийся рядом большой красный диван. Только будьте осторожней – обивка дивана изрядно прохудилась и теперь не в состоянии скрыть нервно торчащие пружины, на которые из своего угла так осуждающе поглядывает перекошенный трехстворчатый шкаф. Несмотря на солидный возраст и сопутствующие ему болезни, этот великан по-прежнему способен поглотить и удерживать множество самых разнообразных вещей. В этом с ним не может сравниться даже крепкий, вместительный сундук, безмолвно застывший у противоположной стены. Именно к этому сбитому из ровно отесанных тонких досок сундуку, надежно опоясанному широкой кованой лентой, и бежит сейчас Хмара. Добравшись до него, она наклоняется, хватает верхнюю петлю, вбитую в основание крышки, и тащит крышку наверх… Та неохотно ей поддается…
Теперь уже и Лила с Мимлой присоединяются к ключнице. Все трое замирают и с любопытством ждут, что же сейчас покажет им молчаливый чердачный житель, но то, что предстает перед их взорами, превосходит все их ожидания, потому что совершенно не вписывается в общую унылую, отдающую тленом обстановку. Каким-то непостижимым образом томящимся в тюремном заточении вещам удалось сохранить свой первоначальный облик, и сейчас они предстают перед зрителями во всем совершенстве своего юного состояния…
Хмара поочередно достает из сундука сложенную вчетверо блестящую, точно только что отпечатанную в типографии подробную карту местности с нанесенными на ней непонятными символами, несколько серых, аккуратно связанных носков, очки с круглыми розовыми стеклами и блестящими мельхиоровыми дужками, наконец, – им действительно повезло! – из сундука появляется кусок дивной переливающейся ткани. Серебристым облаком он нежно мерцает в морщинистых руках Хмары.
– Мама говорила, что в их время умели ткать сам лунный свет, – почему-то полушепотом сообщает сестрам Хмара. – Забирайте отрез и спускайтесь в избу, Высочества, а я сейчас принесу вам иголки и ножницы.
Хмара бесцеремонно вручает сестрам находку и, не дожидаясь их, быстро ковыляет к лазу.
– Лила! Она действительно похожа на лунный свет! – Мимла восхищенно проводит рукой по мерцающей ткани. – Если мы предстанем перед здешними жителями в нарядах из нее, ни у кого не возникнет сомнений в том, что мы настоящие принцессы.
– Еще немного, и я сама в это поверю! – смеется Лила.
Сестры забирают ткань, возвращают ненужные им вещи обратно в сундук, закрывают его крышку и вслед за ключницей спускаются в сени.
Заниматься рукоделием они отправляются в горницу. Лила открывает окно, по своим размерам значительно превосходящее своих «почти квадратных» братьев, и теплый воздух быстро наполняет небольшое помещение. Он словно оживляет и две горки17, приставленные к противоположным стенам, и высокие кровати, располагающиеся за ними, и круглый стол между кроватями. Когда Мимла первый раз распахнула дверь примыкающей к избе горницы, она зачарованно застыла на ее пороге. Мимлу встретил какой-то совсем другой мир: упорядоченный и прекрасный, в котором у всего было свое особое предназначение: и у филенчатых дверок18горок, и у их изящных резных корон19, у нарядных подзоров кроватей, у пирамид подушек, у кисеи, наброшенной на них чьей-то заботливой рукой.
Этот мир когда-то добросовестно создавался стуком ткацкого станка и усердным перебиранием коклюшек. Сейчас же он замер и настороженно присматривался к новой хозяйке, словно гадал: своя ли она ему или просто заблудившаяся равнодушная странница? И Миле захотелось породниться с ним. Она отыскала на чердаке круглобокую керамическую вазу, отчистила ее от грязи и пыли и поставила на круглый стол. Старый мастер использовал густую темно-фиолетовую краску. Возможно, он просто замазал ею огрехи своего творчества, но получилось красиво. Своим черно-фиолетовым великолепием ваза вонзалась в белоснежную скатерть стола и этим приковывала к себе взгляды. Мимла восхищенно смотрела на нее, сожалея о том, что поблизости нет цветов для ее украшения. Вероятно, вездесущая Небесная канцелярия прознала про ее страдания, и вскоре, исследуя участок позади их нового дома, Мимла обнаружила крохотную баньку, а рядом с ней и кустик неизвестного растения. Его ворсистые багряные стебли высоко поднимались над землей, листья походили на лодочки, а цветущие колоски были сплошь усеяны малиновыми звездочками. Вначале Мимла подозрительно отнеслась к случайной встрече с загадочным цветком. Она обошла куст целиком и только затем осторожно потянулась к звездочкам, а когда приблизилась к ним, была совершенно очарована незнакомым ароматом. Не мешкая больше, Мимла отломила себе три веточки. С них на нее тут же брызнула роса. Росы было так много, что Мимла сама того не желая, словно искупалась в ней.
Вернувшись домой, она воткнула цветы в вазу и поразилась тому, насколько гармонично смотрелись ее чернильные бока с багряными листьями и малиновыми цветами. Они словно были созданы друг для друга…
– Красота! Просто божественная красота! – полушепотом, который, как уже успела понять Мимла, выражал у нее восторг, вечером подтвердила ее мысли подоспевшая Хмара.
– Вот ведь многие ищут счастья в других краях, вместо того, чтобы взять и наладить свой быт так, как им того хочется, – довольно заключила ключница. Мимла смотрела на нее и удивлялась тому, как светлые чувства изменили ее лицо. Они разгладили мелкие морщинки, заставили сиять прозрачные глаза, вернули им их природный голубой цвет.
«Удивительное дело, как влияют на нас наши мысли,» – подумала Мимла.
Вечером, когда розовая дымка заката окутала все болото, сестры, отложив шитье, отправились в истопленную для них Хмарой баню. Березовые веники беззастенчиво благоухали, круглые камни громко шипели, а Лила с Мимлой весело смеялись, натираясь колючими мочалками и окатывая друг друга мягкой болотной водой. После бани краснощекие, в намотанных на головах полотенцах они еще долго сидели за столом избы, пили брусничный чай и слушали непривычные рассказы ключницы о жизни в Болотном царстве.
Спать Лила с Милой отправились в горницу. Длинные ночные рубашки, в которые заботливо нарядила их Хмара, несколько превосходили сестер по своим размерам, и при попытке передвинуться на новое место смешно волочились за ними по полу, но Хмара и слушать ничего не хотела о том, что их следовало укоротить.
– Замерзните, Высочества, заболеете – с меня спроситься! – строго ответила она сестрам, и те поняли, что дальнейшие переговоры с ней бессмысленны.
– Вот возьмите-ка, иглы и ножницы, – на прощанье ключница протянула им принесенную плетеную шкатулку. – Там я вам еще пуговки, пуговки подходячие для платьев положила!
– И вот еще ночник, для комфорту, – она поставила на стол горницы фонарь с гнилушками20. – С ними вам повадней будет. Отдыхайте, Высочества! Я вас сама закрою.
– Спокойной ночи, Хмара, – попрощались с ней сестры и только сейчас почувствовали, насколько они устали. Заперев дверь горницы на надежный железный крючок и понаблюдав некоторое время за светящимися в полумраке гнилушками, сестры разобрали подушечные пирамиды, отбросили лоскутные одеяла и, попутно воюя со своими ночнушками, забрались на высокие кровати. Едва они оказались в кроватях, как тут же забылись крепким сном.
Я, кажется, еще не рассказывала вам, что нашей Мимле всегда снятся цветные сны. Странным образом, они очень походят на реальность. В эту ночь на болоте ей тоже снится один из таких снов. Мимле видится, что по чердаку кто-то ходит, скрипит крышкой сундука, роется в его содержимом и, не найдя то, что ему нужно, спускается в сени. Может быть, все дело в ткани из лунного света? Мимла тревожно мечется по постели и во сне отчаянно прижимает к себе необыкновенную серебрящуюся материю. Она ни за что не хочет с ней расставаться и отдавать ее тому, чьи вкрадчивые шаги уже слышатся за дверью горницы. Вот этот кто-то берется за ручку двери и без всяких церемоний изо всей силы дергает ее, но тяжелый крючок стойко выдерживает грубый натиск. Не добившись желаемого, незваный гость вновь тянет дверь на себя. На этот раз крючок тревожно вздрагивает, и Мимла не на шутку пугается, но в это время на болоте горестно кричит филин. Он оплакивает конец темного дня суток, и Мимла открывает глаза.
Глава 2. Среди кочек и коряг.
Еще не рассвело, а Лила уже причесалась, оделась и заправляла свою кровать. Она тщательно расправила толстое одеяло, вновь накинула поверх него красное лоскутное покрывало, прилежно оправила кружевные подзоры21 и уложила подушки одна на другую в порядке уменьшения их размера. Затем, повертев какое-то время в руках кружевную кисею22 с изображенными на ней сиринами, которые напоминали о себе в доме повсюду, Лила пристроила ее поверх возведенной подушечной пирамиды и с удовлетворением отметила, что кровать снова приняла прежний небывалый вид задремавшей красавицы.
За ее спиной заворочалась просыпающаяся Мимла.
– Ты не считааешь, что Наашим Высоочествам полагааются ну, если не слууги, то хотя бы помоощники? – важно растягивая звуки и манерно жестикулируя, обернувшись к ней, спросила Лила.
– Надо осведомиться об этом у Хмары, – еще сонно улыбаясь, ответила ей Мимла.
– Я тут подумала…и решила сделать тебе интересное предложение, – Лила заговорчески смотрела на младшую сестру. – Раз уж мы оказались в столь необыкновенном месте, быть может, нам стоит осмотреть окрестности? Как ты считаешь? Маловероятно, чтобы в столь ранний час кто-то из местных разгуливал по городу, поэтому нам не придется никому ничего объяснять.
– Я согласна! – Мимла тут же отбросила одеяло и спрыгнула с постели.
Сестры быстро привели себя в порядок, надели «бахилы» и выбежали из гостевых апартаментов на улицу.
Еще вчера Мимла отметила, что деревянная мостовая, хотя и была вся заляпана засохшей грязью, производила впечатление ровной и основательной дороги. Сейчас Мимла шла и с любопытством разглядывала ее, вспоминая рассказы Якова Кузьмича о том, что при возведении подобных сооружений строители очень часто первыми укладывают в землю камни, на которых размещают бревна и уже сверху обшивают последние досками. «Случается так, – пояснял ей дворник. – что одна мостовая стелется поверх другой, и получается что-то наподобие слоеного пирога.» Мысль о том, что они с Лилой идут по слоеному пирогу развеселила Мимлу, и она принялась считать дома, усевшиеся, точно большие курицы-наседки, по обеим сторонам дороги. Домов оказалось двадцать. Все они утратили былую симметрию и накренились какие-то на правый, какие-то на левый бок. Было очевидно, что им срочно требовался ремонт. Из-за этого Мимле сначала показалось, что дома совершенно одинаковые, но, приглядевшись, она поняла, что ошибается, и это совсем не так. Избы отличались друг от друга. У одних строений крылечки выходили прямо на улицу, у других были скромно приделаны сбоку. Иногда у самой крыши размещался балкон, и тогда Мимла высоко задирала голову, рассматривая его резные перила. С окнами дело обстояло тоже совсем не просто: их количество рознилось от дома к дому: с фасада на сестер смотрели иногда три, иногда четыре, а иногда сразу шесть оконных глаз. Все они, вероятно, когда-то имели, но не все смогли сохранить свои кружевные наличники23. Необычному терему, по правую руку от Лилы, это удалось. Несмотря на все жизненные перипетии, по всей видимости, выпавшие на долю бревенчатого поселка, он не растерял былую красоту и все еще величественно возвышался над болотом. Мимле очень хотелось получше рассмотреть центральный эркер24 этого статного двухэтажного здания, но высокий частокол не позволял ей этого сделать.
– Как ты думаешь, кто здесь проживает? – спросила она у Лилы.
– Не имею представления, – неопределенно пожала плечами Лила.
– Но, возможно, мы еще сможем это выяснить, – поспешила тут же добавить она, видя, что ее ответ не очень-то устроил любопытную Мимлу.
– В конце концов, спросим у кого-нибудь на балу! – Лила звонко и беззаботно рассмеялась.
Мимла заметила, что Лила стала чаще смеяться. Несмотря на всю запутанность ситуации, в которую их угораздило попасть, Лила наслаждалась отдыхом на болоте. Свежий воздух подрумянил ее щеки, крепкий сон разгладил тревожные складочки вокруг глаз, сочные ягоды в рационе придали блеск пепельным волосам. Лила безусловно похорошела.
«Так случается всякий раз, когда тебе нравится обстановка, которая тебя окружает, – рассуждала про себя Мимла. – Но все-таки нам рано расслабляться, ведь мы еще так мало знаем о болотной стране и ее жителях,» – подумала она, и в ее голове тут же зазвучали слова ее матери. «Прежде, чем зайти, подумай, как выйти,» – всякий раз говорила им хранительница Нея. Вспомнив об этом, Мимла начала тревожно вглядываться в непривычные очертания обступающих их кочек и коряг.
О болоте всегда ходило много рассказов и легенд. Говорили, что не стоит надолго задерживаться среди топи: может появиться странный звон в ушах или закружиться голова. Вспоминали и старика-болотника, заманивающего путников в трясину. Мимла зябко поежилась.
«Все же это заболоченное озеро, – постаралась успокоить она саму себя. – У нечисти еще не было возможности захватить весь водоем.»
Постепенно сестры миновали все перекошенные избы и оказались на окраине поселка. Деревянная мостовая здесь переходила в булыжную и, по всей видимости, вела в низину, потому что впереди них утренний туман сгущался и уже не позволял в деталях рассмотреть погруженную в него местность. Серые камни, словно пытаясь вырваться из удерживавших их песчаных оков, неравномерно выступали из мостовой, и Лиле с Мимлой пришлось на какое-то время сосредоточиться исключительно на передвижении по ним, то уменьшая, то увеличивая ширину своих шагов, поэтому они не сразу заметили, что приблизились к настоящему городу, раскинувшемуся вдоль восточной части озера. Завеса тумана больше не скрывала аккуратные домики из светлого камня, заполнившие песчаное побережье. Домики тесно прижимались друг другу, и от этого казалось, что их белые стены вьются вокруг узких улочек. Улочки бежали к озеру, навстречу легкому, свежему ветру, приносившему озерную прохладу.
– Какое милое место! – Мимла скользила взглядом по трехэтажные особнячкам, в изобилии украшенным всевозможными балконами и террасами. Предрассветные сумерки слегка подрумянивали их белые стены. Просыпающиеся цветы с многочисленных клумб, балконных ящиков и каменных горшков тянулись к поднимающемуся солнцу…
– Должно быть, это так приятно – жить у озера… Наблюдать за его изменчивым настроением… слушать его взволнованный шепот… – Мимла устремила взгляд на виднеющуюся изумрудную поверхность. Ей захотелось, подобно большой белой чайке, покачаться на пенных волнах. Вероятно, она слишком глубоко погрузилась в собственные переживания и на какое-то мгновенье оторвалась от окружающей ее реальности, потому что ей вдруг показалось, что великолепный город вздрогнул и качнулся вместе с далекой чайкой… Мимла напряглась и стала внимательно оглядывать прелестные домишки, но прежняя картинка уже настроилась полностью, и ничто не выдавало произошедшего сбоя…
– А западное побережье утратило свою привлекательность, – Лила напряженно всматривалась вдаль. Мимла проследила за ее взглядом.
Действительно с западной стороны на озеро агрессивно наступал камыш, казалось, зеркало воды начало задыхаться в его крепких объятиях. Этим тут же воспользовались земноводная гречиха и водяная лилия. Сцепившись своими корнями, они стали образовывать на поверхности губительные островки. Пришла в движение и длинноволосая осока: у самых торфяных берегов она давала бой болотному плющу, и тот то, скорчившись, отступал, то сам отваживался нападать на нее. Любопытному рдесту удавалось подсматривать за всеми воюющими одновременно и, между делом, захватывать новые территории, обосновавшись сразу и на отмели, и на глубинах.
– Пройдет какое-то время и озеро совсем обмелеет и зарастет, – вздохнула Лила, отводя глаза от печального зрелища.
– Мимла, взгляни туда! – ее лицо неожиданно смягчилось, на губах появилась легкая улыбка. Она указывала сестре на необычное здание, возвышающееся на северо-востоке у самой кромки воды. Это здание словно одновременно и принадлежало этому миру, и господствовало над ним. Изящные белые колонны обступали его со всех сторон и поднимали антаблемент25 с опиравшейся на него двускатной крышей к самому небу.
– Что это, Лила?! Что это такое?! – взволнованно воскликнула Мимла.
– Вероятно, какая-то местная достопримечательность, – предположила Лила.
Она часто бывала в мире людей, и ей постоянно приходилось видеть подобные сооружения.
– О, Лила, обещай мне, что мы обязательно его осмотрим! – Мимла умоляюще сложила у груди руки.
– Только не сейчас, вот-вот уже рассветет, нам лучше вернуться, – сморщила лоб Лила.
И она как всегда была права – не стоило забывать о собственной безопасности. Пока им лучше избегать контактов с местными жителями, по крайней мере, до того момента, когда они смогут узнать, как им следует себя называть.
Мимла вздохнула и нехотя повернула обратно. Вскоре сестры вновь оказались на булыжной мостовой. Туман уже почти рассеялся, и город из белого камня представал отсюда во всем своем великолепии, поэтому время от времени Мимла останавливалась и оглядывалась назад. Ей хотелось получше рассмотреть и навсегда запомнить и изящные навесные балкончики, и причудливо парящие друг над другом кажущиеся невесомыми этажи, уютные террасы и быстрые лесенки, фонтанчики и податливые резные калитки, словом все то не виданое ею раньше великолепие легкомысленного и прекрасного озерного городка. Пока Мимла думает о нем, ноги неумолимо несут ее к бревенчатому поселку. Вот и деревянная мостовая. Она все еще пуста…Кривые домики по-прежнему грустят, оплакивая свою нелегкую долю.
– Стой, Мимла! Там кто-то есть! – Лила неожиданно хватает замечтавшуюся Мимлу за руку и увлекает ее за зеленую веранду26 ближайшего от них дома. Сестры быстро прячутся за ней.
– Слышишь? – Лила вопросительно смотрит на Мимлу.
И та молча кивает, потому что действительно различает два беседующих друг с другом голоса: мужской и женский. Голоса звучат совсем рядом, скорей всего их обладатели находятся на той же стороне мостовой, что и Лила с Мимлой. Вероятно, они стоят у высокого частокола терема.
– Я бы хотела лично убедиться в том, что твоя помощница хорошо всему обучена! – настаивает дама.
– Не сомневайтесь в этом, госпожа. Я потратил на ее обучение много времени, – убеждает ее мужчина.
– А если она не захочет возвращать нам добычу?! Что тогда?! – вновь возражает его собеседница.
– Этого не произойдет. Она предана мне и беспрекословно выполнит все мои поручения, – кажется, мужчина действительно уверен в своих словах.
– Ты должен понимать, что слишком многое поставлено на карту, и у нас просто нет права на ошибку, – упорствует дама.
– Ошибки не случится. Все будет сделано точно так, как Вы требуете.
– Хорошо. Иди, – наконец, уступает женский голос. – Мне надо отдохнуть. Не нужно, чтобы нас видели вместе. Иди и помни: именно от твоих усилий будет зависеть успех всей операции, а значит, и твой личный успех.
– Да, госпожа.
Голоса стихают, и Лила с Мимлой отчетливо слышат приближающиеся к ним уверенные шаги. Сестры замирают и прижимаются к бревенчатой стене…
Да, Лила с Мимлой решили подстраховаться и пока не знакомиться с внезапно объявившимися обитателями Болотного царства, тем более что те и сами не стремились себя обнаруживать, но если вы думаете, что Мимла так и будет терпеливо стоять и ждать, когда незнакомец покинет деревянный поселок, то, я вам скажу, что вы еще плохо знаете Мимлу. Прямо сейчас она поднимается на цыпочки и осторожно выглядывает из-за веранды. Лиле приходится лишь молчаливо наблюдать за своей сестрой, она понимает, что любой лишний шорох может привлечь к ним ненужное внимание. К сожалению, смелость Мимлы не приносит ожидаемого результата: ей удается рассмотреть лишь развивающийся черный бархатный плащ незнакомца и его широкополую зеленую шляпу, помпезно украшенную пестрым птичьим пером. Никогда раньше Мимла не видела таких шляп у мужчин. Словно завороженная, она стоит и провожает взглядом удаляющийся силуэт незнакомца.
Вскоре скрип ворот высокого терема убеждает сестер в том, что и собеседница мужчины покинула мостовую, и, стало быть, теперь их путь чист.
Лила делает Мимле знак, и сестры срываются с места. Они перебегают на другую сторону улицы и, прячась за домами, несутся к гостевым апартаментам. Острая осока то и дело хватает их своими кремнеземовыми зубками27, пытаясь прокусить толстые комбинезоны, но сестры не обращают на нее никакого внимания. Они лишь стараются выбирать кочки, облюбованные трехлистниками вахты28, потому что не совсем доверяют вязаным тапочкам. Вахта, хотя и осуждающе посматривает на них, все же по привычке указывает на безопасную дорогу. Миновав последние два дома, Лила с Мимлой, наконец, оказываются у приютившего их дома. В это время солнце уже появляется над горизонтом, и его слепящие лучи застилают всю поверхность болота.
– Уф! – прячась от них, Мимла вслед за Лилой забегает в темные сени и тут же запирает входную дверь на задвижку. Какое-то время она еще стоит и прислушивается к звукам с улицы, но не обнаруживает среди них ни одного, способного озадачить или напугать ее, Мимла успокаивается.
– Кажется, она нас не заметила. Я так проголодалась. Давай позавтракаем? – она вопросительно смотрит на сестру.
– Давай, но не забывай – к вечеру нам нужно успеть сшить платья, – напоминает ей Лила.
– Нелегкая доля у принцесс, – шутит Мимла, торопясь пройти в избу.
Лила с Мимлой разжигают в печи огонь, не забыв предварительно открыть вьюшку29, чтобы образующийся угарный газ не задерживался в доме. Пока печь топится, капризно потрескивая отсыревшими дровами, сестры расстилают лунную ткань на столе и продолжают колдовать над своими нарядами. Не зная, как будут выглядеть остальные гости, они останавливаются на одном из самых простых, но эффектных фасонов: закрытые и облегающие сверху, оставляющие обнаженными только руки, внизу их платья будут свободно расширяться, позволяя подолу легко скользить, а ткани загадочно играть разноцветными бликами света.
Через пару часов, аккуратно приметав все детали, Лила с Мимлой откладывают шитье в сторону и садятся пить чай с белыми, чуть сладковатыми лепешками из змеиного горца.
Мимла пьет чай из толстостенной керамической чашки и размышляет о том, как загадочно устроена жизнь на этом свете: порой кажется, что событиями в ней кто-то управляет и делает это так умело, что, попадая под это управление, они начинают выстраиваться особым образом, так, что ничуть не мешают друг другу, а, наоборот, текут плавно и удивительно логично. Вот и сейчас едва они с Лилой успели закончить свой завтрак, одну театральную сцену тут же сменяет другая, и кто-то громко и настойчиво стучит в их входную дверь.
– Открывайте, Высочества! – доносится с крыльца знакомый тонкий голос.
И Мимла спешит в сени, для того, чтобы отпереть Хмаре дверь.
– Я смотрю, вы и печку уже истопили, – переступив высокий порог избы, удивляется ключница. – Домовитые какие! А я вам горячую кашу принесла, яйц перепелиных и мармеладу ягодного, – она достает угощения из плетеной корзинки и принимается суетиться у стола.
– Хмара, в апартаментах у вас, наверно, часто гости останавливаются. Может быть, и родители наши у вас бывали? – решается спросить у нее Лила.
– Короли из Приозерья? Нет, на моем веку такого не было. Наша болотная жизнь спокойная. Мало кто приезжает, мало кто уезжает. Вот царевна наша недавно с учебы вернулась. Первый год в Речной академии отучилась. Прогрессивная она у нас. О Приозерье узнала и приглашения вам на бал отправила. Говорит, дипломатические связи нужно налаживать и укреплять! – Хмара важно поднимает тонкий подбородок, при этом ее курносый нос задирается еще выше.
– Мы как раз хотели попросить тебя проводить нас к царевне, – подключается Мимла. Ей не терпится поскорей вернуться в город у озера.
– Так царевна Леонтия на охоте пребывает, Они вместе с Их Величествами Силием Пятым и Кассией Второй на тетеревов изволили охотиться. Скоро вернуться должны.
– А кто занимает терем на другой стороне улицы? – продолжает расспрашивать Хмару Лила. – По-моему, сегодня туда кто-то приехал. Мне кажется, я слышала женский голос.
– Очень может быть, – неохотно отвечает Хмара. – Раньше в тереме жила статс-дама Вилия, приемы, выставки в нем устраивала, а потом его передали посольству Болотной топи. Туда теперь часто ее представители заглядывают. Кто сегодня туда прибыл, не могу знать, сегодня ночью не я дежурила. Ну, если я вам больше не нужна, Высочества, побегу в сторожку. Вот-вот Величества с охоты вернутся, попадет мне за то, что я на рабочем месте отсутствую. Дел у меня сегодня невпроворот, вы уж не серчайте, если не сразу на зов прибегу.
– Хорошо, Хмара, – сдержанно отвечает ключнице Лила. Похоже, она всерьез решила войти в роль приозерной принцессы, а заодно и проучить не желающую откровенничать прислужницу. – Думаю, в ближайшее время мы справимся со всем сами.
Хмара, уловив изменения в тоне Лилы, учтиво склоняет перед ней голову. Видимо, это означает, что она признает в ней высокопоставленную персону. Лила остается вполне довольна проявленным знаком уважения, она улыбается, глядя в спину удаляющейся из избы ключницы.
– Подведем итоги, – говорит она Мимле, как только Хмара покидает гостевые апартаменты. – Теперь мы знаем, что королевская семья из Приозерья никогда не была в Болотном царстве. Раз. Мы так же знаем, что нас пригласила болотная царевна. Два. Наконец, нам известно, как зовут всех членов королевской семьи. Три. Неплохо бы выяснить и наши собственные имена, но с этим, я думаю, мы разберемся во время приема…
– И еще мы можем увидеть царскую семью. Четыре! – восклицает Мимла. Услышав непривычный шум за окном, она забирается на лавку и, кажется, просто прилипает носом к стеклу.
Лила аккуратно отодвигает рядом с собой занавеску и тоже смотрит на улицу. Теперь ей становится понятен восторг, охвативший Милу.
Прямо под окнами их дома разворачивается по истине удивительное зрелище. Всю мостовую заполнили белогривые пепельно-серые кони в яблоках, оседланные белокурыми наездниками, одетыми в совершенно одинаковые выездные костюмы изумрудного цвета, серые шляпы и высокие темно-зеленые сапоги. Серебряные пуговицы и окантовки карманов на их камзолах того же оттенка, что и узоры на графитовых уздечках, паперсти30 и тебеньках31 лошадей. Цвет бархата, которым обиты арчаки32 невысоких, удобных луков33 седел, вторит цвету костюмов всадников. На высоких лбах лошадей красуются серебряные решмы34 с изображением водяных лилий. Создается впечатление, что вся процессия составляет единое, нерушимое целое. Есть что-то еще, что приковывает к себе внимание, не позволяя отводить от нее глаза… Рассматривая привязанную к седлам добычу, Лила никак не может осознать, что это…
– Они словно плывут… – тихо шепчет Мимла.
Плывут! Какое верное определение нашла ее сестра: кажется, кони скользят по земле, едва касаясь ее копытами. Такая же необычная плавность царит и в движениях седоков, в том, как они поворачиваются, обращаясь друг к другу, как натягивают поводья, осаживают лошадей, привстают в седлах…
В центре процессии выделяются три всадника. Они также облачены в изумрудные костюмы и на их головах красуются серые шляпы с перьями, но гордо расправленные плечи и величаво поднятые головы выдают в них членов королевской семьи. Его Величество Силий Пятый, несмотря на некоторую грузность своей фигуры, уверенно восседает в седле. По-видимому, охота взбодрила царя, и он пребывает в прекрасном расположении духа. На его гладком лице нет ни тени усталости, серо-голубые глаза сияют. Время от времени Его Величество наклоняется к Ее Величеству и что-то уточняет у нее. Перед тем, как ответить супругу, Кассия Вторая каждый раз ненадолго задумывается, при этом лицо ее сохраняет спокойное, доброжелательное выражение, положение тела практически не меняется, и только слегка склоненная на бок голова и словно обращенный внутрь взгляд больших синих глаз свидетельствуют о том, что она занята обдумыванием какого-то вопроса. Царственных супругов сопровождает их дочь Леонтия Первая. Юная царевна очень похоже на своего отца, от матери она унаследовала только цвет глаз. Как и большинство молодых девушек, Леонтия эмоциональна и даже порывиста, но привитые манеры не позволяют ей этого демонстрировать. Беседуя со своим спутником, она очень старается оставаться сдержанной и соответствовать дворцовому этикету. Судя по тому, как решительно спутник царевны отдает приказания двум молодым людям, управляющим следующей за ними повозкой с охотничьими трофеями, им является егерь-мейстер35.
Увлекшись необычным действием, Лила с Мимлой совсем перестали заботиться о том, чтобы никто их не заметил. Как завороженные, они провожают взглядами королевский охотничий кортеж. Лила первой приходит в себя:
– Мимла, нам нужно дошить платья! Давай позавтракаем и вернемся к шитью.
– Давай! – кивает Мимла.
Закончив с завтраком, сестры берутся за иголки, и портновская работа продолжается вновь.
К вечеру платья полностью готовы, теперь Лила с Мимлой могут достойно представить незнакомое им Приозерье на балу у болотной царицы.
Лила с удовлетворением рассматривает готовые изделия. Платья получились именно такими, какими и были задуманы: закрытый прилегающий верх призван подчеркивать их благородное происхождение, а летящий объемный низ и изящная шнуровка, гибкой змейкой бегущая по их спинкам, делает наряды праздничными и романтичными. К сожалению, сестрам не удается примерить их, потому что в эту минуту в дверь снова громко стучит Хмара, и Мимле приходится отнести платья в горницу.
– Высочества, у меня важные известия. Открывайте! – докладывает ключница.
– Царевна Леонтия вернулась с охоты, ей доложили о том, что вы прибыли из Приозерья, и она желает пригласить вас на ужин, сейчас будет подан экипаж, – важно сообщает она.
– А где будет проходить ужин? И кто на нем будет присутствовать? В нашем распоряжении только дорожные костюмы, – морщится Лила.
– Ничего страшного. Вашими костюмами вы не удивите нашу царевну. Его Величеству с трудом удается уговорить ее саму носить платья. А на днях ему даже пришлось издать королевский указ, запрещающий царевне Леонтии носить туфли без каблука. Но в своих покоях она продолжает надевать балетки.
– И мне их подарила, – хихикает Хмара. – Вот!
Ключница поднимает длинный подол своего платья и выставляет носок изящной черной туфельки на плоской подошве, игриво украшенной блестящими пайетками.
– Красивые, – подтверждает Мила.
– Последний писк моды, как она сказала. Ну, Высочества, я вам все передала. Не тяните, выходите, пожалуйста. Дисциплина прежде всего!
Сделав сестрам назидательное замечание, Хмара исчезает в дверном проеме.
Глава 3. Город из светлого камня.
Причесав и осмотрев друг друга (как вы уже поняли, в их временном пристанище по какой-то необъяснимой причине отсутствовали зеркала), Лила с Милой вышли из гостевого дома.
Изящная, открытая повозка уже ждала их у крыльца. Мимла невольно залюбовалась ее небесно-голубым замшевым откидным верхом. Такого же оттенка были и спицы высоких колес, а обода их, как и сама повозка, были окрашены в переливчатый жемчужно-серый. Пепельный конь, косясь на сестер, нетерпеливо переминался в упряжи.
– Добрый вечер, Ваши Высочества! – с козел легко соскочил белокурый молодой человек в гвардейской форме антрацитового цвета и устремился к Лиле с Мимлой.
Мимла никак не могла себе объяснить, почему она не сразу увидела его. Возможно, все дело было в комбинации повторяющихся цветов или в вечерней дымке, окутывающей болото, а, возможно, и в магических способностях местных жителей…
– Добрый вечер, Ваши Высочества! Мне поручено доставить вас во дворец. Прошу садиться! – белокурый гвардеец по-лакейски склонил свою голову, и Мимле показалось, что в его светлых усах пряталась легкая усмешка.
– Добрый вечер. Мы готовы к поездке, – непринужденно ответила ему Лила и сама, без посторонней помощи, впорхнула в коляску.
Вслед за ней и Мимла осторожно поставила ногу на высокую кованую ступеньку. Ее скромный зеленый ботиночек выглядел жалко и неуместно на фоне царского экипажа, ей показалось, что он и сам понимал это и сейчас весь сморщился, скукожился, жалея о том, что не может по собственной воле взять и раствориться в воздухе. Чтобы облегчить его участь, Мимла постаралась как можно быстрей подняться, а, оказавшись, внутри тут же спрятала ноги под роскошное кожаное сиденье. Теперь ботиночки больше не напоминали ей, что она не приглашенная на бал приозерная принцесса, а всего лишь жалкая авантюристка, игрой судьбы заброшенная на незнакомое болото.
Мимла тяжело вздохнула – ей так не хотелось никого обманывать. Расслышав ее вздох, Лила ободряюще сжала ее руку:
– Все будет хорошо! – шепотом заверила она Мимлу. – Мы справимся.
Белокурый кучер вновь занял место на козлах. Он слегка ударил вожжами по крупу коня, и животное послушно тронулось с места. На городских праздниках Мимла не раз каталась в повозках, в которые Никифор36 запрягал своих лосей. Она прекрасно знала, как чувствуют себя в них пассажиры, и даже приготовилась к качке и тряске, но то, что произошло дальше, опровергло весь ее предыдущий опыт. Ей показалось, что, сделав всего лишь несколько оборотов по мостовой, высокие колеса, оторвались от нее и… начали скользить по воздуху… Стремясь избавиться от этого странного ощущения, Мимла прислушалась, ожидая уловить их привычный стук, но различила лишь недовольное бормотание встречного ветра… Тогда она осторожно огляделась и увидела, как по обеим сторонам от повозки проплывают два ряда бревенчатых домов. Их косые глаза молчаливо провожали царский экипаж. Ни один местный житель не выбежал на улицу, не закричал, не замахал руками, значит проплывающие в небе экипажи не были здесь уж такой редкостью.
Подгоняемый кучером конь мчал их вперед. Совсем скоро они оказались у загадочного терема. Теперь Мимла могла хорошо рассмотреть его высокий центральный эркер. «Посольство Болотной топи… Интересно, кто же работает в нем?» – Мимла снова хотела было обсудить это с Лилой, но в этот момент в одном из окон второго этажа чья-то рука неожиданно отдернула зеленую занавеску, и в окне появилась женщина… Ее волосы были аккуратно зачесаны назад, отчего высокий лоб казался еще выше, а непомерно длинный нос еще длинней. Женщина смотрела прямо на Мимлу. Тонкие губы презрительно морщились, а в глазах застыло выражение крайнего пренебрежения. Мимла совсем не хотела быть невежливой, но дама в окне появилась так неожиданно, и ее нос был такой необычной длины, что глаза Мимлы сами впились в него и никак не хотели отрываться. Уловив это, незнакомка в раздражении вновь задернула штору.
Мимла поежилась и перевела взгляд на кучера. Он все так же уверенно управлял повозкой. Его руки легко парили в воздухе, то натягивая, то ослабляя поводья. Серо-пепельный конь точно улавливал все приказания своего хозяина и легко менял направление и темп движения, переходя с рыси на галоп. Деревянная мостовая заканчивалась. У последнего дома кучер сделал ловкий поворот, и повозка начинала двигаться в сторону города из светлого камня. Вечерний туман уже вольно разгуливал вокруг озера, и путникам пришлось подниматься еще выше над землей. Пальчики Мимлы невольно впились в кожаные сиденья, хотя она понимала, что в этом не было никакой необходимости – даже набирая высоту, повозка не сделала ни одного резкого движения.
Серые облака непривычно низко нависали над ними, августовское небо уютно куталось в их рыхлую шаль, и Мимла, поеживаясь, жалела о том, что у них с Лилой нет такой возможности согреть себя. Внизу уже вились светлые змейки домов. Они вновь зачаровали Мимлу. Она радостно улыбалась им, удивляясь возникающему внутри нее ощущению легкости и свободы. Разноцветные цветы у журчащих фонтанов радовали глаз. Местные жители отдыхали на открытых террасах своих домов. Город жил неторопливой вечерней жизнью. Неожиданно они вновь повернули, и у Мимлы перехватило дыхание, ей даже показалось, что она вот-вот совсем перестанет дышать, потому что рядом с ней материализовывалась ее мечта во весь размах своих величественных стен, грациозных колон и нарядных фронтонов37. На белокаменных фризах38 оживали толстощекие русалки. Они таращили на Мимлу свои круглые русалочьи глаза и словно посмеивались над ней… «Принцесса без наследства, без права на престол! – зло повторяли их красиво очерченные губы. – Расскажем всем, все узнают!» Не в силах больше выносить насмешки Мимла отвернулась от них и тут же вздрогнула от новой иллюзии – ей начало казаться, что фруктовые деревья, окружающие дворец, расступаются перед белоснежными мраморными статуями, пропуская их к высоким лестницам, а сами статуи готовятся подняться по ним во дворец болотного царя. Быть может, и они получили приглашения на бал и прибыли на него раньше положенного срока? Быть может, и они хотят сообщить царю о подложных принцессах? Мимла совсем запутывается в происходящих событиях, а ведь еще вчера все было так просто и понятно, все было на своих местах: она с Лилой, их дом в Мёльве, друзья…Как же так случилось, что все их жизнь поменялась в одно мгновение, и теперь Лиле с Мимлой предстоит играть не свойственные им роли? Нет-нет, нужно срочно бежать из Болотного царства, бежать из царского дворца! Встревоженная Мимла не сразу осознает, что кучер и не собирается останавливаться, их повозка проносится мимо диковинного сооружения и вновь погружается в летние сумерки. Какое-то время они продолжают лететь над городом, и только когда внизу появляется блещущий яркими огнями каменный прямоугольник, кучер заставляет коня снижаться. Повозка послушно опускается все и ниже и ниже, пока не касается светлых камней просторной площади, выстроенной перед большим трехэтажным зданием.
– Ваши Высочества, мы прибыли во Дворец Его Величества Силия Пятого! Далее вы проследуете в апартаменты царевны Леонтии, – белокурый гвардеец покидает козлы и спешит к сестрам, его лицо принимает важное выражение. Он помогает Лиле и Миле спуститься на землю. И Мимле опять приходится стыдиться своих зеленых ботиночек.
– Благодарим Вас! – все так же невозмутимо произносит Лила, отсылая необычного кучера.
«Хорошо, что Лила так устроена, что никогда не теряет дар речи,» – с облегчением думает Мимла.
Кучер вежливо кланяется и вновь поднимается на козлы. Не проходит и минуты, как и он, и его повозка исчезают в вечернем небе.
– Я еще никогда не видела таких повозок, – смотря ему в след, восхищенно шепчет Мимла.
– Удобное транспортное средство. Хотя лучше бы она была закрытой, – констатирует Лила, заправляя в прическу выбившийся в дороге локон.
– Пошли! – командует она сестре, и они идут ко дворцу.
В вечернее время дворец напоминает великосветскую даму, примеряющую праздничный наряд: его окна, подобно крупным бриллиантам, блистают огнем яркой подсветки. Подсветка растекается по высоким стенам и, отражаясь от их гладкой поверхности, тут же брызжет в лицо сестрам, ослепляя их, но Мимле все-таки удается рассмотреть оригинальный светло-голубой цвет стен. Должно быть, ее глаза быстро устают от яркого света и подводят Мимлу, потому что, как это уже случалось здесь в городе, ей вновь кажется, что здание, подобно высокой вазе, которую кто-то толкнул в бок, закачалось, размываясь в пространстве. И, точно так же, как и в прошлый раз, спустя каких-то пару секунд его изображение вновь восстанавливается, все детали, как по команде, занимают свои прежние места, и уже ничего не напоминает о внезапной визуальной поломке… «Неужели в Болотном царстве случаются землетрясения?» – с тревогой думает Мимла, но она не решается сейчас спросить об этом Лилу, потому что с высоты лестницы, по которой они начинают подниматься, за ними внимательно наблюдают строгие стражники. Видимо, их уже уведомили о прибытии приозерных принцесс. Они молчаливо пропускают Лилу и Мимлу внутрь, широко распахнув перед ними массивные дубовые двери…
Бывает ли так, что форма не соответствует содержанию? Почти никогда. Если только, кто-то намеренно не пытается скрыть от вас смысл своего проекта. Именно такое чувство посетило Мимлу, когда она перешагнула порог дворца Его Величества Силия Пятого. Дубовые двери скрывали совершенно невероятную обстановку.
Мимла готовилась увидеть роскошь позолоты и мрамора, изящные линии лепнины и узорные мотивы паркета, продуманную игру света и тени, словом, всю ту атрибутику, которая обычно сопутствует царской жизни. Но на этот раз – Мимла озадаченно крутила головой – перед ними предстало что-то настолько непривычное, настолько не соответствующее их ожиданиям, что, поверьте, им было отчего растеряться… Сестры оказались в четко выверенной гостиной. Четыре украшавшие ее, попарно установленные напротив друг друга колонны возносились к потолку второго этажа. Они были массивными, полностью избавленными от капителей и каких бы то ни было украшений и походили, скорей, на прочные подпорки, сконструированные из двух перпендикулярно скрещенных пластин. Приглядевшись, можно было различить белые кирпичики, из которых они состояли… Колонны были помещены на квадратные основания все того же ослепляющего белого цвета. За ними виднелись две металлические лестницы…
Пол дворца сверкал зеркально начищенной плиткой легкого голубого оттенка. Поверх нее было уложено тонкое синее покрытие. Оно так же сияло первозданной чистотой, и Мимла вновь почувствовала себя не совсем уютно в своих походных ботиночках. Стараясь не замечать их, она скользнула взглядом по синей дорожке, пытаясь отгадать, почему та кажется ей странной и неестественной, и неожиданно увидела, как скатившаяся с ее ботиночка капелька болотной воды, оказавшись на поверхности дорожки, вздрогнула, расплющилась и исчезла меж крохотных синих волосков…
«Интересно, обладают ли стены и потолок такими же свойствами?» – задумалась Мимла и подняла голову. Весь потолок царской гостиной был аккуратно разлиновал чей-то уверенной рукой на одинаковые, достаточно крупные квадраты. Отделяющие их белые планки вставлялись одна в другую, и в них были просверлены одинаковые параллельные линии.
Два зияющих проема слева и справа от сестер были лишены дверей, сквозь них просматривались два одинаковых зала, оснащенных пластинчатыми колоннами меньших размеров. Пол под ними покрывала все та же синяя дорожка…Глядя на решетчатый потолок с уже знакомыми тонкими полосками, Мимла продолжала разбираться в потоке нахлынувших на нее ощущений. Несмотря на установленный прямоугольный бассейн в одном зале, удобные голубые диваны в другом и пару металлических лестниц в гостиной, было в нем что-то, напоминающее гигантские повторяющиеся соты. Мимла с тревогой взглянула в ближайшее овальное окно и… ничего в нем не увидела.
«А ведь действительно, от окон не ложится ни одной тени, несмотря на достаточно поздний час,» – растерянно подумала она.
Возможно, Мимле еще что-то пришло бы в голову, продолжай она свои размышления, но в этот момент на левой лестнице послушались чьи-то громкие шаги – покрытия на лестницах не было, и оно не могло приглушить чье-то упорное стремление оказаться рядом с Лилой и Мимлой. Вскоре перед сестрами предстала красивая молодая дама с пышной прической в необычном двухслойном платье. Фактурный, расшитый мелким черным бисером корсет обтягивает стройную фигуру. Украшенная совиными перьями черная полупрозрачная юбка покоилась поверх более плотной бежевой. Рукава тюлевой блузки были необычно закатаны и закреплены атласными лентами почти до самых плеч дамы. Пряжки на неожиданно больших туфлях- виновниках громких звуков в гостиной, имели цвет состаренной бронзы. «Уж не сам ли Дино Алесси39 приложил руку к созданию ее наряда?» – подумала Мимла.
– Добрый вечер, Ваши Высочества! – пронзительные желтые глаза с огромными черными зрачками выжидающе смотрела на сестер из-под тонких, нервно очерченных бровей. Словно внезапно разбуженные властным голосом хозяйки, пружинки темных завитых волос у ее лба ожили и стали походить на маленьких ощетинившихся змей. – Я рада приветствовать вас в Дворце Его Величества Силия Пятого. Позвольте представиться – Зола, статс-дама40 Ее Королевского Величества Кассии Второй. Прошу вас вместе со мной подняться в апартаменты Ее Высочества Леонтии Первой. Она ожидает вас.
Мимла с удивлением отметила, что произнося свою речь, дама так и не вынула рук из тюлевых карманов своего платья, причудливо отделанных широкими клапанами.
«Как странно, – подумала Мимла. Она хорошо помнила, что королевский этикет предписывал во время беседы держать ладони развернутыми к собеседнику, демонстрируя таким образом открытость и доверие. Но сейчас Мимла не решилась шепнуть об этом сестре.
– Мы готовы следовать за Вами, – светской полуулыбкой поблагодарила статс-даму Лила.
Зола направилась к правой лестнице, и Мимла стало весело от мысли, что, быть может, в этом дворце было принято спускаться по одной лестнице, а подниматься по другой. «В строгой обстановке строгие правила – ничего удивительного, – тут же решила она. «Или, наоборот, строгие правила и создают строгую обстановку?» – не унимался ее любознательный внутренний голос. «Впрочем, бывают ли голоса любознательными? – тут же задалась она новым вопросом. – Наверное, нет» Если Вы думаете, что, придя к такому выводу, Мимла, наконец, успокоилась, то вы очень ошибаетесь, потому что это совсем не в характере Мимлы, но ее мыслям все же пришлось на время угомониться, они все как по команде замерли в голове у Мимлы, потому что, как только сестры вместе с Золой вступили на металлическую лестницу, та коснулась черного браслета на своем запястье и, видимо, нажала на нем какую-то кнопочку – Мимла не успела ее толком рассмотреть, потому что, повинуюсь отданному распоряжению, лестница неожиданно начала подниматься вместе с ними… Более того, она поднималась вместе со всей правой частью гостиной, с ее полом и потолком, и только мощные колонны оставались стоять на своих местах, словно отказывались участвовать в этом немыслимом каменном танце. Схватившись за перила и мысленно ругая не предупредившую их о перемещении Золу, Мимла наблюдала за тем, как, слегка поскрипывая, верхний пролет услужливо отодвигался в сторону, уступая гостиной свое место, а та медленно вползала на второй этаж. Как только гостиная полноправной хозяйкой расположилась на нем, все стихло, помещения приняли уже привычный вид. Хотя…Мимла удивленно моргала ореховыми глазами: проем правой стены теперь был плотно закрыт металлическими дверьми.
Оказавшись перед ними, статс-дама вновь нажала кнопку на своем браслете – дверь тот час приглашающе отворилась вонутрь… Зола перешагнула порог открывшейся комнаты, сестры последовали за ней. Новое помещение сохраняло все характеристики предыдущих. Оно было так же ярко освещено, наделено пластинчатыми колоннами и довольно просто обставлено.
– Пожалуйста, присаживайтесь и ожидайте, – невозмутимая Зола указала Лиле с Мимлой на длинный металлический стол с прозрачной столешницей, обставленный уподобленными ему стульями.
– Благодарим вас, – учтиво ответила ей Лила и присела первой. Мимла расположилась рядом с ней.
Легким кивком Зола дала понять приозерным принцессам, что она выполнила возложенную на нее задачу, и на этом их недолгое общение завершается. Попрощавшись таким образом с Лилой и Мимлой, статс-дама направилась к двери, расположенной за металлическим столом. И сестры вновь наблюдали, как одна из кнопок на ее черном браслете открыла вход в следующую ячейку-комнату.
– Я еще не встречала таких дворцов, – поделилась с Мимлой Лила. – Прямо скажем, скучноват, хотя и весьма необычно устроен.
– Он похож на стеклянную головоломку, помнишь, ту самую, с кубиком? Шарик перемещается по ее частям с уровня на уровень.
– С той лишь разницей, что уровни здесь перемещаются сами, а роль шарика играем мы… Нам надо бы настоять на том, чтобы нам выдали подобные пульты-браслеты… Необходимо знать как отсюда выйти на тот случай, если вдруг понадобиться быстро оказаться на улице, – Лила внимательно оглядела помещение.
– Ты хочешь сказать – сбежать? Если нам понадобиться сбежать? – испуганно шепнула ей Мимла.
– Комнаты, как близнецы, похожи друг на друга. Не имея представления о их расположении, не так уж просто покинуть дворец…– не отвечая прямо на ее вопрос, заключила Лила. – И где-то должна находится пустая ячейка, с которой начинается все перемещение. А, быть может, даже таких ячеек несколько.
Мимле стало совсем не по себе. Она побледнела, представив, как через проем, лишенный дверей, они с Лилой проваливаются в пустую ячейку и на них тот час движется новая комната. Должно быть, это еще более жутко, чем потеряться в зеркальном лабиринте…Додумать свою мрачную мысль и окончательно расстроиться Мимла не успела, потому что в эту минуту двери, за которыми скрылась Зола, отворились вновь, и на пороге комнаты появилась миловидная девушка.
Лила с Мимлой плохо рассмотрели ее в прошлый раз. Шляпа скрывала от сестер короткие пепельные волосы и не позволяла в полной мере оценить всю живость больших голубых глаз. Царевна по-прежнему была одета в брюки, только теперь у них был насыщенный темно-синий цвет. Они едва доходили ей до щиколоток и очень напоминали те, что бывают надеты на девушках из журналов, которые привозит Лила. Голубая рубашка и черные балетки довершали смелый, совсем не царский образ. Заметив замешательство сестер, болотная царевна звонко рассмеялась:
– Да! Я действительно не очень-то похожа на Их Королевское Высочество Леонтию Первую, дочь Его Королевского Величества Силия Пятого, особенно по вечерам, когда остаюсь в покоях с друзьями и родственниками. Тогда ничто на свете не может заставить меня облачиться в жесткие кринолины. За год учебы в Речной академии я отвыкла от них и не хочу к ним возвращаться. Здравствуйте, мои дорогие! Я очень рада, что вы приняли мое предложение и посетили наше царство. Вы, вероятно, Соль, – обратилась принцесса к Лиле.
– А Вы Силь, – улыбнулась она застывшей от удивления Мимле. Мимла молча кивнула в ответ.
– Очень приятно! Я вижу Зола оставила вас скучать в совершенно неприглядной обстановке. Боюсь, так вы решите, что мы окончательно отстали от всей цивилизации, поэтому… – царевна наклонилась и подхватила лежащий на столе пульт.
–… поэтому сейчас мы кое-что подправим! – ловкие пальчики уверенно пробежались по серебристым кнопкам.
И в ту же секунду вокруг Лилы и Мимлы начало происходить что-то чудесное, еще никогда не виденное ими раньше. В синем цвете коврового покрытия проступили слабые зеленоватые блики. Внутри них рассыпались нежно-сиреневые и розовые искорки. Они разгорались все ярче и ярче, наделяя ковер новыми красками и полутонами. В какой-то момент синий перешел в бирюзовый, бирюзовый тут же скрылся в изумрудном, а изумрудный потерялся в бежевом… и Мимла почувствовала под своими ногами самый настоящий речной песок! Он состоял из тончайших песчинок, среди которых запутались мелкие ракушки и чертовые камни41. Пока Мимла их разгядывала, стены комнаты утратили свою прозрачность, сквозь них проступили водные толщи озера с дрейфующими в них рыбами. Вслед за стенами ожил и безмолвный бассейн в дальней части комнаты. На его берегах вспыхнули яркие фиолетовые ирисы и лучезарно желтая калужница, среди которых поблескивали перламутровые тела греющиеся на мелководье русалок. Русалки расчесывали друг другу волосы и беззаботно смеялись, не обращая никакого внимания на Лилу с Мимлой.