Вечная галактическая ночь…
Звезды были такими же далекими и холодными, как десять, сто, пятьсот лет назад… Зажженные по всему пространству вселенной в глубокой древности, они уже потеряли счет своим годам, на протяжении целых эпох пытаясь освещать своим призрачным светом безмерный океан пустоты. Каждый относился к ним по-своему. Для романтиков они были сияющими гирляндами, украшением Вечности. Для неугомонных мечтателей – далекими мирами, непознанными и не познаваемыми в принципе. Для блуждающих астронавтов – маяками вселенной, не столь желанными, сколь жизненно необходимыми. Ну а для людей равнодушных, коих подавляющее большинство, звезды являлись лишь безликими холодными огоньками: мертвыми, неподвижными, чем они и были на самом деле. И вообще, все, что находится чуть выше облаков, равносильно что находится за гранью реальности. Для обывателя это, пожалуй, самый верный и правильный подход.
Но эти самые огоньки, расположенные по ту сторону здравого смысла, тем не менее веками не дают покоя всем пытливым умам. Наивная схоластика древних посвятила звездам сотни мифов: нелепых, безрассудных и изящных, где эти миниатюрные светила то возвышались до титула божества, то волшебством рассказчика становились родственны нам, обладая душой и телом, а порой чьим-то капризом низвергались подобно падению злых демонов. Глядя на звезды, и сейчас еще сложно понять, чего же в них больше: божественного или демонического? Этого мизерного света, едва хватающего для освещения самих себя, или устрашающей мертвой темноты, которой они скованы со всех сторон?
Одна древняя сага гласила, что когда-то давным-давно, в самых нижних слоях архаичного времени, вселенная была пуста как пасмурная ночь: ни огонька, ни искорки света, НИЧЕГО. Лишь омертвелая, беззвучная и безжизненная тьма непроницаемым взору куполом свисала сверху, и такой же беспроглядной бездной зияла внизу. В ней не существовало абсолютно ничего, кроме всевластных богов, соперничающих друг с другом.
И вот у Хроноса, бога времени, появилась возлюбленная Ариафида (что в переводе с одного старобытного языка означает «Вечность»). Он, как и подобает возлюбленному, постоянно ездил к ней на свидания на своей великолепной колеснице, сияющей голубым огнем и драгоценными камнями. Ни пустота, ни вездесущий мрак не были препятствием для этой счастливой пары. Но по причине того, что темнота, властвующая над миром, путала все направления и в ней невозможно было что-либо разобрать, Хронос частенько сбивался с пути. Вот тогда-то он и повелел своим слугам по всему протяжению вселенной зажечь маленькие светильники, расположенные строго по прямой линии, чтобы они, вечно горя, указывали дорогу прямо ко дворцу возлюбленной.
Но никакая идиллия, как известно, не длится бесконечно. Легенда не была бы легендой, если бы в ней не нашлись представители темных сил, извечно вносящие хаос и сумятицу в чье-либо счастье. Таковым являлся Деймос, бог Устрашения. Позавидовал он возлюбленным горькой, серой, ядовитой завистью, не дающей покоя ни днем, ни ночью.
«…и наслал разгневанный Деймос по всему пространству сильный ураган, и тот смешал беспорядочно все светильники и хаотично раскидал их по вселенной в разных направлениях. И выехал по обычаю Хронос на своей колеснице к прекрасной Ариафиде, но в путанице огней так и не смог найти к ней дороги. И опечалился Хронос, и назвал эти маленькие светильники «звездами», то есть «рассеянными»…»
Когда болезненно-сухие, абсолютно невзрачные научные теории становятся скучны для души и тоскливы для ума, хочется поверить в какой-нибудь красивый миф, который вдруг отыщешь среди пыльных архивов старых фолиантов, прочитаешь, задумчиво вздохнешь и скажешь самому себе: наверняка, так оно и было.
Помимо всего прочего, звезды способны навеки сохранять тайны. Они были свидетелями многих грандиозных событий, происходящих во всех закоулках вселенной, индифферентно взирая на них мириадами огненных глаз, но при этом обещая пребывать в вечном молчании. И галактическая пустота становилась могилой для всех таинственных происшествий, в ней возникающих.
Еще среди древних находились отчаянные головы, берущие на себя смелость утверждать, что звезды уже состарились и близятся к своей смерти. Вот-вот должны погаснуть. С тех пор прошли тысячи лет, но и сейчас можно найти достаточное количество подобных философов-могильщиков. Минут еще тысячи лет, сменятся эпохи, будут сорваны миллиарды листков с настенных календарей, но, пожалуй, и тогда не прекратятся разговоры о том же самом. А звезды обречены на существование намного более долгое, чем различные гипотезы и мифы, им посвященные…
…он появлялся лишь на несколько секунд, затем исчезал, чтобы вновь появиться за много миллионов миль от данной точки пространства. Вынырнув из небытия, какие-то призрачные мгновения он давал понять окружающему миру, что существует на правах его полноценного обитателя, но тут же растворялся, оставив после себя холод и пустоту, и заставляя всерьез усомниться в собственной реальности. Его полет, пожалуй, был сравним с плаваньем гигантского дельфина, который лишь изредка выныривает из океана, чтобы глотнуть свежую порцию воздуха, а затем на долгое время скрывается под темными водами. Все ближайшие созвездия были беспристрастными свидетелями того, как между ними появился столь странный объект, мерцающий своим существованием и очерчивающий во вселенной пунктирную линию собственной траектории.
Вот он опять материализовался, обретя форму и цвет, и этих немногих секунд оказалось достаточно, чтобы узнать в нем лайнер класса «В» Похоронной компании «Space Undying». Тупоносый обтекаемый корпус и впрямь давал ему сходство с большим дельфином – тот же светло-металлический блеск и те же маленькие крылья-плавники на хвосте. По линии хребта располагалась цепь сигнальных огней, создающих конкуренцию самим звездам, они периодически вспыхивали ярко-голубым светом, затмевая облик традиционных светил вселенной. «ГЕРМЕС» – крупная надпись на обшивке возвеличивала его чуть ли не до ранга галактического божества. Он был способен появляться и исчезать в разных областях пространства и, несомненно, способен еще на большее, как и полагается истинному божеству.
Лайнер, глотая пустоту, направлялся к системе Эпсилон в созвездии Волопаса. На его борту было более пятидесяти тысяч пассажиров…
Впрочем, здесь ошибка. Там находилось всего лишь пятеро, шестой не в счет…
Опять неточность! Лучше сказать так: на его борту более пятидесяти тысяч, пятеро из которых пока еще оставались в живых… Наконец-то удачная формулировка, и наконец-то можно перейти непосредственно к сути повествования. Но для этого оставим на время сонливую пустоту космоса и проникнем в стальное чрево звездолета.