(О чём не говорил Конфуций)
В шестом году при императоре Цяньлун правленья (1741)
Дун Чан-ань из Хучжоу (1) был судьёй в большом уезде
Жуйчэн в Шаньсине, находясь всегда везде в разъезде
С инспекцией, попутно исполняя порученья.
В уезде храм был трёх богов: Гуань Ю, Чжан Фэй, Лю Бэя (2),
Где двери на засовы все обычно запирались,
Лишь дважды в осень и весной на праздник открывались.
Монахи избегали быть там, заходить не смея.
Как говорили, что чудовище в нём обитало,
Однажды из Шаньси овец на юг перегоняли,
Хозяин стада в храм пришёл, когда темно уж стало,
И поросился на ночлег, его не прогоняли,
Лишь об опасности в нём быть, его предупредили,
Но он сказал монахам, нечисти он не боится,
Так как силён он, и ему должно всё покориться,
Тогда открыли ему двери, ночевать впустили.
Он в храме с овцами своими на ночь разместился,
Держа в руках свечу, и всех овец своих считая,
Не находил от страха места, в мыслях суетился,
До третьей страж всё таращился, глаз не смыкая.
Услышал звук вдруг, из-под статуй божьих исходивший,
Оттуда кто-то выпрыгнул, и монстром оказался,
По форме как у человека голову носивший,
А ростом семь иль восемь чи (3) над полом возвышался.
Глаза же под бровями ярко пламенем горели,
Как грецкие орехи с юга скорлупой блистали,
А ниже шеи клочья, волосатые, висели,
Зелёные, и тело с плеч до ног всё покрывали.
Он посмотрел на продавца и фыркнул от презренья,
А острыми когтями всё схватить его пытался,
Торговец овцами бичом от монстра отбивался,
Испытывая дикий страх, отчаянье и омерзенье.
Но боли монстр не чувствовал, не обращал вниманья
На бич, а подступал к купцу всё и не защищался,
Купец из храма выскочил, на дерево взобрался,
Когда влезал на дерево, ногами отбивался.
Вверху на дереве, на верхних ветках оказавшись,
Купец, держась за ствол руками, вниз стал озираться,
А снизу монстр смотрел на дерево, не мог взобраться,
Так и провёл всю ночь купец, на дереве оставшись.
Когда настало утро, то он с дерева спустился.
Уже прохожие в то время мимо проходили,
Зачем залез на дерево, они его спросили,
Он рассказал им всё, и слух о монстре подтвердился.
Они вошли в храм, чтобы в слухе этом убедиться,
Но монстра не нашли, куда-то он уже девался,
От основанья статуи пар чёрный поднимался,
Решили все, что монстр под статуей лишь мог укрыться.
Послали губернатору все сообща прошенье,
Чтоб служащие в храме том чудовище изгнали,
Судья Дун из Жуйчэна дал чинам разпоряженье,
Чтоб сдвинули те статую и землю раскопали.
Когда разрыли землю на один чжан (4) глубиною,
Нашли там сгнивший гроб внутри с покойником, истлевшим,
Заросший шерстью был он весь, зелёный, с бородою,
С глазами чёрными, с лицом, немного обгоревшим.
Когда сжигали его тело, кровь из вен сочилась,
И облако над всеми чёрным паром поднималось,
А тело, как живое, в судорогах колотилось,
Но после этого чудовище не появлялось.
Пояснения
1. Хучжой – город, располагающийся в северной части провинции Чжэцзян.
2. Лю Бэй, Гуань Ю, Чжан Фэй – три исторических фигуры времён династии Хань, описанные в романе «Троецарствие», которые заключили договор в Персиковом саду.
3. Чи – мера длинны в 0,32 метра.4. Чжан – мера длинны в 3 метра 20 см.
(О чём не говорил Конфуций)
У озера Цайян-ху, что вблизи Сяо Гун-дина,
Жила вдова Ли с сыном, мужа рано схоронила,
Когда сын вырос, став большим, она его женила.
Невестка с ней была почтительна, любила сына,
Но не прошло и года, как невестка заболела,
И с каждым днём её здоровье только ухудшалось,
Свекровь за ней ухаживала и её жалела,
Печалилась, что та умрёт, и внука не дождалась.
Пришёл день смерти, дыханье невестка испустила,
Дом погрузился в траур, погребенья уже ждали,
Пошло всего три дня, невестка вдруг глаза открыла,
Лежала тихо, ничего глаза не выражали.
Внезапно вскрикнула она и на кровати села,
Свекрови вдруг сказала: «Буду вашей я невесткой,
Я возродилась в ней и её телом овладела,
Так как я послана к вам, и имею повод веский».
Услышав её голос, сын и мать тут удивились.
Спросил у матери сын: «Её голос изменился,
Ведь этот голос не жены, так кто же к нам явился?
Хотя черты фигуры и лица не изменились».
Произнеся эти слова, она ушла в забвенье,
И целых три или четыре дня так оставалась,
Меж тем как находились сын и мать в недоуменье,
На пятый день она, придя в сознание, призналась:
– «Я из села Хайнин, из Фан семейства господина,
Мне девятнадцать лет исполнилось только недавно,
Средь девушек по красоте мне не было там равной,
Невестой выбрали меня для вашего там сына.
Семь дней прошло, как со своею жизнью я рассталась,
И сразу среди духов в Царстве мёртвых очутилась,
Но тут я на глаза супругу вашему попалось,
Который дал мне жизнь, я в тело новое вселилась.
Невестка ваша умерла, вам внука не оставив,
Истёк её срок жизни здесь, к большому сожаленью.
Ваш муж, меня вместо неё в семью вашу направив,
Нарушил все законы Царства мёртвых и веленье
Владыки самого, которому он покорялся,
На службе там принадлежа к чиновничьему кругу,
Узнав об этом всём, царь Царства мёртвых раскричался,
И приказал дать двадцать палок вашему супругу.
После того, как вашего супруга наказали,
Он жаловаться стал, прося царя о снисхожденье,
Сказав: «Отец, дед, прадед мой честны были в служенье,
И зла не делали, их постоянно награждали.
За что же выпало нам всем такое наказанье,
Когда нас всех и род наш весь потомства вдруг лишают?
Сегодня ведь невестка по болезни умирает,
Не дав нам сына, своего не оправдав призванья.
Жена для сына как найдёт невесту там другую?
Хорошую жену найти ведь не всегда даётся!
За что нам посылает Небо всем судьбу такую?
Ведь линия нашей семьи на этом и прервётся!
Прошу вас я невестку в мир живых опять отправить
И дать возможность ей родить ребёнка нам живого.
Чтоб без наследника наш род, достойный, не оставить,
Ведь мы не заслужили наказания такого».
Когда царь Царства мёртвых выслушал слова такие,
То гнев его убавился, он дал распоряженье
Судье проверить в Книге мёртвых сроки все земные,
После чего супругу высказал своё решенье:
– «Невестки вашей жизни срок окончился в том мире,
Не можем мы её никак послать в тот мир обратно,
Ведь только раз используют жизнь, а не многократно,
Такие уж царят законы в мировом эфире.
Но так как ваши предки не творили преступлений,
И зла не делали, и в службе были все усердны,
Жена одна растила строго сына милосердно,
Ваш род заслуживает продолженья в поколении.
И чтоб других к добру сподвигнуть, дам я вам награду,
Есть девушка в семье Фан, и она должна скончаться
Сегодня, но я думаю, что она будет рада,
Очнувшись, в теле вдруг невестки вашей оказаться.
И вы свою невестку в её теле обретёте,
Хоть ею и не будет та ещё пока являться.
Но чрез неё вы всё ж замену умершей найдёте,
И без наследника ваш род не сможет так остаться».
Супруг ваш с благодарностью царю тут поклонился,
Царь, мне кивнув, сказал: «Его как родственника чтите,
Он свёкр ваш, вы сейчас семейству их принадлежите,
Хочу, чтоб через вас их род во времени продлился».
Затем сказал царь мужу вашему: «Её берите,
Пошлите в мир живых, вас ждёт недолгая разлука,
Там в тело вашей умерший невестки поместите,
Она в нём оживёт, чтобы родить потом вам внука».
Взяв за руку меня, свёкр в мир живых меня направил,
Сказав: «Это – свекровь твоя, люби её и сына».
Толкнув меня к вам, он исчез, одну меня оставил,
Очнувшись, увидала вас, сидящей у камина.
Я вам признательна, но никого я здесь не знаю,
Прошу вас, вы родителям моим лишь сообщите,
Что я жива, к ним с весточкой кого-либо пошлите,
Чтоб не печалились они, на вас я уповаю».
И женщина послала сына с этим сообщеньем
В то место, где жила семья Фан, как и оказалось,
Семья из матери с отцом и братом там осталась
В глубокой скорби после похорон и погребенья.
Сын рассказал им всё о дочери, те удивились,
Отец и брат поехали с ним, что с ней повидаться,
Та встретила их радостно, желавшая обняться,
Отец же с братом, увидав её вдруг рассердились.
Отец сказал: «Я узнаю твой голос и манеры,
Они такие же, на мою дочь они похожи,
Но вот лицо совсем другое, и фигура – тоже,
К словам, будто «ты – дочь моя», не возникает веры».
Расплакавшись, дочь семьи Фана тут отцу сказала:
– «Использовала тело Ли я, чтобы в мир вернуться,
Ведь тело это не моё, я лишь в него попала,
Не знала, что семья от меня может отвернуться.
Уж лучше умереть мне»! Дочь тут залилась слезами,
Отец смягчился, сжалился, увидев её горе,
Решил послать за матерью, сказав: «Пусть будет с нами,
Быть может, станет лучше ей». Та прибыла к ним вскоре,
Разговорились с дочерью, о жизни расспросили,
Дочь рассказала им о всём, что между ними было,
Те убедились, что она им правду говорила,
И поняли, что та – их дочь, полдня проговорили.
Семья Ли у себя всё Фан семейство разместила,
Так как в их доме комната умершего осталась,
Вдова в постель лечь сыну с дочерью их предложила,
Та отказалась, так как девственницей оказалась.
Сказала: «Раз невесткой стать мне суждено судьбою,
Я не хотела б сексуальной незаконной связи,
Должны вы для начала сына повенчать со мною,
Чиста я, не хотела б в наших отношеньях грязи».
От слов муж целомудрием невесты восхитился,
Сыграли свадьбу, новобрачных в храме обвенчали,
И в ту же ночь супруги плод, желаемый, зачали,
А через девять месяцев в семье Ли сын родился.
Прошло три года, и жена свекрови Ли сказала:
– «Я родила наследника для рода продолженья,
Исполнен долг, мне в мир, иной, уйти пора настала».
Слова промолвив, погрузилась в вечное забвенье.
Все говорили, что чиновники мира иного,
Согласно обстоятельствам, законы нарушают,
На Небе – то же самое всё, ничего другого:
Дела по усмотренью своему, как мы, решают.
(О чём не говорил Конфуций)
Ши Чжоу-ши был интендант дворцовых помещений
В Лияне, как-то раз решил он при дворе подняться,
Экзамен сдать, провинциальный, очень постараться,
Который бы способствовал по службе продвиженью.
За южными вратами как-то встретил он даоса
По имени Тан, всем известного по предсказаньям,
Не удержался, чтобы не задать ему вопроса
О будущем и исполненье тайного желанья,
Что его гложет, назвал дату своего рожденья,
Спросил: «Способен ли чинов высоких я добиться»?
Тот, посчитав, сказал, что для желанья исполненья,
Тому бы нужно было в третьей части дня родиться.
– «А так, – сказал он, – жизнь всю вы студентом остаётесь,
Но года восемьдесят три ещё вы проживёте,
Экзамен не сдадите, и чинов вы не добьётесь,
Хоть будете и бедным, долголетье обретёте».
Расстроился Ши, со своим желаньем расставаясь,
Даос же вдруг сказал: «Всё может в жизни измениться,
Рожденья дату вашу изменить я постараюсь,
Но вот срок вашей жизни в этом разе сократится,
Тогда сдадите все экзамены вы на отлично
Всего добьётесь, и чины получите большие,
К богатству приведут вас все возможности такие,
Но проживёте лет на тридцать меньше, чем обычно».
Услышав предложение, Ши сразу согласился,
Даос сказал: «Раз изменить свою судьбу хотите,
Тогда вы завтра очень рано в храм ко мне придите».