Пробуждение вышло не особо приятным. Точнее, вообще не приятным. Вкус крови во рту. Ощущение пустоты и боли в животе. Гул и звон в ушах. Пульсация в висках. Острейшая боль в полушариях. Дрожь в руках. Рябь в глазах. Всё это было разом. Если просто кратко, чувствовал я себя отвратительно.
Приняв хоть какую-то более-менее горизонтальную позу, я стал более внимательно осматривать моё новое «жилище». Но и рассматривать тут было нечего. Пустота. Одни серые бетонные стены. Даже серо-жёлтые или серо-коричневые. Свет – одна единственная лампочка, которую явно откопали на доисторическом складе, чтобы не искать замены. Почему я это знал?! Почему я это понимал?! Почему я не мог вспомнить, чёрт возьми, кто я такой?!
Но пока я тут сидел, пока бездействовал, у меня было время подумать. Почему у меня столько ненависти внутри? Почему я хочу уничтожить всё вокруг? Это более-менее объяснимо, я в плену, скорее, даже… я в рабстве. Со слов учёных, я мёртв. Реально мёртв. Тот фрагмент памяти, что я видел, только подтверждает это. Но так ли это…
Начинаю усиленно ковыряться в голове, пытаюсь восстановить всё то, что мне было доступно, разложить по полочкам, систематизировать, сгладить, просветлить, дополнить… и картинка складывалась не самая радужная. Если, конечно, верить той памяти, которая у меня осталась. Или досталась. Может, это была и не моя память, а мне её только навеяли?!
Но в любом случае… первая большая картинка. Я гулял с кем-то, лица не помню, но отчётливо различима женская фигурка. Судя по всему, молодая девушка только-только вошла в тот возраст, когда можно всё и от свобод кружится голова. Ощущения… ну она мне точно была приятна, мне нравился её запах. Малины и… корицы? Да, что-то такое. Корица была куда сильнее.
Помню, она смеялась, что-то рассказывала, мне тоже было весело. Мне было хорошо! Обстановка была умиротворяющей, мы шли по набережной, где-то торговали пирожками, где-то цветами. Я даже купил цветы этой девушке. Пассии? Возможно. Не помню. Но точно я с ней тогда виделся не первый раз. И не второй. И даже не первый десяток. Мы были достаточно близки, чтобы общаться на разные темы, но не настолько близки, чтобы дело дошло до секса.
Что же было дальше… а дальше внезапно загудела тревога. Воздушная. Откуда-то я это знал. Служил? Скорее всего. Либо это очень сильно впаривали населению. Почему-то я был уверен, что обычный человек не знает, что такое воздушная тревога. Но я точно знал. Девушка нет. Она растерялась. Я её потянул за собой. Куда-то в сторону домов. Контуров не видел. Этажность тоже. Только цвета. Синий. Голубой. Белый. Пара розовых домов. И мы побежали. В этот миг небо стало краснеть. Даже багроветь.
Ударило по ушам. Девушка испугалась. Начала визжать. Я её прижал к себе. Продолжили бежать вместе. Рядом с нами была толпа народа. Показалась техника. Слишком быстро, подумал тогда я. Такого не может быть, чтобы за считанные минуты в городе появились военная техника и огромная толпа военных. Они знали. Готовились. Но населению ничего не сказали. Боялись паники? Вероятно. Но не факт.
Сначала была лёгкая техника, которая перевозила людей. В основном тяжёлая пехота, в тяжелой броне с массивными орудиями. Тридцатимиллиметровые пушки в руках людей. Мощно. Но в силовых костюмах ничего особенного. Сейчас некоторые двадцатимиллиметровые винтовки с модификациями рук-груди могут держать одной рукой и стрелять почти без отдачи. Опять. Откуда я это знал? Почему такие факты есть в моей памяти? Но почему я не могу узнать города? Почему я не могу узнать девушку, которую оберегал?!
Злость нарастала. Я это чувствовал. Беспамятство – самое огромное наказание. Но если ты о нём не знаешь, то не страшно. А я знал. У меня в голове были крохи какой-то информации, обрывочной, которая всё ещё восстанавливалась, вспышками, отдавала невероятной болью в голову, пульсацией в висках, на шее, груди, руках. Мне было ФИЗИЧЕСКИ больно вспоминать. Но я должен был. Я был обязан. Ответы на вопросы будущего всегда можно постараться найти в прошлом. Не зря говорят, что нужно сделать шаг назад, если прямой дороги сейчас не видно.
Дальше начали появляться танки. Военные что-то кричали, те, что были в лёгкой экипировке ещё и активно жестикулировали, указывали направление. Но тут сработала какая-то реактивная система. Противовоздушная. Названия не знал, но точно знал, что если эти ракеты полетели, то всё очень плохо. Цель не сбить. Но можно раздробить. Разделить на части. Это был метеорит. Даже астероид. Огромный. Мог стереть город с лица нашей планеты.
Небо окрасилось вспышками. Секунда. Две. Три. Пять. Десять. Двадцать… удар! Взрывная волна дошла через двадцать секунд. Расстояние не менее шести километров до сбитой цели. Много. Есть шанс, что осколки разлетятся на части. Обернулся, не сбавляя хода. Чертыхнулся. Вместо одного огромного куска камня на нас падало два поменьше. Один точно в воду, второй… второй падал точно на город. Практически на нас.
– Бего-о-о-ом! – первая отчётливая фраза, которая всплыла из памяти.
Её кричал какой-то офицер, на его лице был страх, но и уверенность тоже. Он дорожил своей жизнью, но был готов умереть, чтобы защитить то, что любит больше всего. Планету. Континент. Город. Улицу. Дом. Семью. Ради этого он был готов на всё. Это читалось у него на лице. Это отражали его глаза.
А дальше… дальше была пустота. Сколько бы я не пытался восполнить промежуток между моим появлением в доме, где на меня набросилась та тварь и между текущими событиями, столько у меня не получалось ничего сделать. Эти воспоминания были словно… дефрагментированы. Словно моему мозгу требовалось ещё немного времени, чтобы всё привести в порядок. Но времени у меня пока предостаточно… дадим… восстановим… поймём…
В один момент, я даже не понял какой, в этой камере, в этом бункере, в это клетке без прутьев, где было не понятно, сейчас день или ночь, ко мне вошли двое. Один был учёным, в его руках был какой-то чемоданчик, а рядом с ним был стрелок, но не один из тех, кто притащил меня сюда. Этот был совсем зелёным, я это видел. Но как я это понимал? Почему я мог так легко определять опытных бойцов, как в воспоминании, от таких вот зелёных новобранцев, которые ничего не смыслили в происходящем?
– Объект… – начал роботизированным голосом говорить учёный, а после чертыхнулся и более очеловечено произнёс, но всё равно в его голосе слышались нотки металла, в шее что-то было установлено, это было видно. – Нулевой. Сегодня у вас предварительный осмотр. Проверка уровня ксеноцита в вашем организме… ну и ещё пара доработок. Необходимо установить ещё один чип, который поможет согласовать ксеноцит с вашим мозгом. Рядовой, покиньте помещение, пожалуйста.
– Но, сэр! – тут же вытянулся солдатик. – Мне чётко приказано охранять вас, а это, – наставил он на короткое мгновение на меня дуло своего автомата, который стоял на предохранителе, какая никчёмная глупость, – объект повышенной опасности, причём с неизведанными силами, которые вам, нам, всем тут присутствующим предстоит ещё понять!
– Смотрю, текстовку ты хорошо выучил, – устало проговорил учёный. – Если бы этот объект, как ты сказал, представлял опасность, он бы на нас накинулся и уже терзал бы нашу плоть. Но при одном только взгляде на его глаза я понял, что он… выжидает, но не собирается нападать. Ему в какой-то степени интересно, что тут происходит. Он ведёт сбор информации. И пока у него этой информации недостаточно, он ни на кого тут не нападет. Всё ясно вам?
– Так точно, сэр! – ещё сильнее вытянулся солдатик. – Разрешите идти, сэр?!
– Идите, молодой человек, – кивнул учёный. – И прикройте за собой дверь. Никого сюда не впускать. Если уж помирать, то только мне одному, если вдруг что-то пойдёт не так. Вам же, рядовой, в случае ЧП, нужно будет вызвать подмогу и ни в коем случае не принимать самостоятельных решений.
– И так молодой… хм-м-м… человек? – склонил голову на бок учёный. – Стоит подумать, можно ли вас в текущем состоянии называть человеком.
– А вас можно? – странным, словно каким-то утробным голосом спросил я, из-за чего удивился и на пару мгновений осёкся, но тут же продолжил говорить. – В вас механизмов больше, чем во всей этой… комнате вместе взятой. Вас можно называть человеком? Или вы уже машина, подчиняющаяся чужой воле?
– Резонный вопрос, – пару раз поводил вверх-вниз указательным пальцем учёный. – Но отвечу на него сразу, я – человек. Да, во мне много металла, так как некоторые… умы пытаются продлить мне жизнь неестественным образом. Пока получается. Если брать среднестатистический возраст на нашей планете, то я пережил уже его на полвека. Но не суть. Будьте добры, встаньте на ноги, руки в стороны, широко… и приготовьтесь. Сразу говорю, убивать я вас не собираюсь! Но только таким образом можно поставить этот чип.
– Прежде чем начнёте… – посмотрел я на свои руки, под которыми иногда я замечал какое-то странное движение. – Что я такое?
– Вы… хм-м-м… – задумался учёный. – Так просто и не ответить с первого раза. Ну, во-первых, вы – продукт совмещения человеческого организма, реанимированного с помощью современных технологий, с последующим внедрением в организм ксеноцита, субстанции полученной из непостоянных тел ксеносов, инопланетян, которые вторглись на нашу планету и всё ещё дремлют где-то в глубинах океана. А вообще, есть один очень интересный момент. Ваше производство планировалось проводить в три этапа, – усмехнулся учёный, вот только я не понял, чему. – И не переживайте, то, что вы сейчас узнаете, не повлечёт ничего страшного. Эта информация вам ничего всё равно не даст. А я… я имею право общаться на эту тему.
Первый – привитие живому организму модифицированного «ксеноцита». Любой исход при привитии живому человеку вызывал почти мгновенную смерть и, что самое интересное, жуткие мутации уже после смерти. Затем мы изменили структуру работы чипа некоторых подопытных, но итог остался тот же – смерть. После чего мы решили попробовать заранее умерщвлять людей, в вашем случае, использовать заведомо мёртвые тела, пострадавшие при том… инциденте, только заранее их частично восстанавливали, как вас. Первые экземпляры жили не больше нескольких минут после этого. Вы первый, кто показывает стабильные параметры на протяжении столь длительного периода времени. Как вы себя чувствуете?
– Голоден, – прорычал я, смотря на руки. – Везде болит. В глазах режет. В ушах звенит. В горле першит… кха!
Мигом ранее послышался хлопок, после чего мне в грудь что-то ударило. Я не упал. Но боль была… но больше неприятной, из-за того, что перебила дыхание, но не такой, чтобы из-за неё страдать. И тут же все тело отпустило. Звон пропал. Голова перестала болеть. Я чувствовал… спокойствие.
– Этот чип, – убирая инструмент обратно в чемоданчик, начал объяснять учёный, – способствует стабилизации вашего состояния. Это не панацея, вам в какой-то момент опять может начать становиться хуже, ибо мы ещё не изучили полностью все последствия внедрения в вас одной десятой максимальной дозы ксеноцита. И это сейчас был второй этап. Чип постепенно подключится к нервной системе, начнёт посылать сигналы ксеноциту в соответствии с тем, что и как вы думаете. А вот порядок его использования… это уже будет на третьем этапе. Но пока… отдыхайте.
Чужая воля… не дом… потеря… найти… захватить… уничтожить…
В голове послышался какой-то странный шёпот, я мотнул головой, и он тут же… исчез. Но возникло ощущение, словно прошло несколько минут, прежде чем я смог взять себя под контроль. Старика уже не было, если верить его же словам. Я стоял совершенно один.
Внимание. Получен частичный доступ к базе данных. Прав на пользование базы данных – нет. Производится передача данных о состоянии организма на текущий момент.
Внимание! Получена новая информация, принудительно переданная из базы данных. Вы – первый образец в экспериментальном проекте «Тьма».
Слова… снова слова. Но на этот раз был роботизированный голос. Чип? Скорее всего. Раньше его не было, голоса, просто текст всплывал перед глазами. Или, может, этот чип просто дополнил работу прошлого? Вероятнее всего. Но в любом случае… я снова один. Но на этот раз нет никакой боли, нет ничего, чтобы меня отвлекало от раздумий. Кроме голода. Дикого голода, который с каждым мгновением становится все сильнее. Я должен это как-то вытерпеть. Я должен это сделать! Эти твари меня морят голодом, они до этого морили голодом сотни, тысячи человек! Это не люди, это монстры, которые пытаются создать других монстров! Которые создали… меня.
Вот только с Тьмой играть не стоит.