Опустели деревни,
Где была моя Русь —
Лишь встречают деревья,
Навевая мне грусть.
И в полях запустенье,
И луга в тишине…
И тоскует Есенин
Где-то там – в вышине.
Нет – не надо мне Рая! —
Он воскликнул во мгле —
Русь была бы святая —
Вот на этой земле!
Но не пахнет здесь Русью,
Нет и мёда на Спас,
Не ведутся под гусли
Хороводы и пляс.
Ни тальянки, ни песен,
Разоренье кругом,
И нахохлен, невесел
Старый клён над прудом.
Умирают деревни,
Навевая мне грусть.
И уходят поверья.
И прощается Русь…
Во поле берёзоньки нагие,
Клёны безутешные стоят…
По тебе Россия ностальгия,
Сердце и душа болят, болят!
По тебе, родимая… В потёмках
Ты идёшь, как выгнанная мать.
Ветер, холод, лютая позёмка —
Где б тебе прилечь, заночевать?
А в твоём дому уже чужие…
И пируют, и поют, и спят,
И твои иконы расписные
Под ногами на полу хрустят.
И сбесился, ополчился Запад —
Руша Веру-Душу как костяк…
А Восток, прокравшись тихой сапой,
Выползает всюду, как сорняк.
Во поле берёзоньки нагие,
Клёны безутешные стоят.
Ах, моя Россия! – ностальгия —
Сердце и душа болят, болят!
За мелочь – года три дают,
За миллиарды – лишь снимают
И на прощанье обнимают,
И на прощанье обещают,
Что всё ему опять вернут.
Ну, что же это за бедлам?! —
Такого мир, увы, не знает —
Ни в Штатах даже, ни в Китае[9] —
Нигде так хам не процветает
И не вольготно так ворам!
И так обидно, горько мне:
Ну, почему у нас карают —
Воришку, а Вора прощают?!
Неужто власть не понимает,
Что Вор – опаснее стране!
Псы там и лают, и скачут,
Сторож – амбал – метра два.
Злая охрана на даче —
Значит – и злы господа!
Дача – чертог аж до неба,
В золоте стены в дому.
Эх! повстречаться мне, где бы —
Высказать всё бы ему!
– Как ты живёшь здесь, чинуша? —
Взяточник, вор и нахал!
Как обиваются груши —
Так ты людей обирал!
За трёхметровым забором
Прячешь лицо как подлец…
Но ничего – скоро, скоро
Будет терпенью… конец!
Руку простёр в небо Ленин —