Рилантийская жандармерия отличалась от кадарийской: никаких антимагических решёток на окнах, охраны у входа и внимания к посетителям. Казалось, что полицейским нет дела до того, кто входит в здание и гуляет по коридорам, даже дежурный лишь мазнул безразличным взглядом по Монике и отвернулся. Пришлось выспрашивать дорогу у уборщика, лениво обнимающего швабру в уголке с вёдрами и тряпками.
В кабинете следователя всё оказалось ещё хуже: вдоль стен лежали беспорядочные стопки с незакрытыми делами, придавленные сверху другими папками и ящиками. Из этих самых ящиков выглядывали картонные коробки с бумагами и древесной стружкой, местами виднелись списанные артефакты и забытые улики, которые в том же Лодваре закрывали в хранилище, а не выставляли напоказ. Стул для посетителей затерялся у груды поломанной мебели рядом с окном; на полках в хаотичном порядке были разбросаны смятые кучи пожелтевших газет, с потолка в углу кабинета свисала пыльная паутина.
Моника шагнула к столу, заваленному остатками обеда и пустыми бутылками, пожала плечами и невольно поморщилась – этот беспорядок так резко отличался от привычного кадарийского чопорно правильного уклада. Где бы ещё она смогла увидеть, как полицейский смахивает на пол крошки и глядит на посетителя с выражением вселенской муки на лице? Будто бы он так утомился и Ника оторвала его от чего-то действительно важного. Хмыкнув, девушка встала напротив следователя и изложила свою версию событий, не забыв попросить о помощи, разумеется.
– А вы совсем не похожи на рилантийку, инорина, – категорично заявил мужчина, оценив внешний вид Моники.
– Моя мама рилантийка, а отец кадариец, – пожала плечами она, проклиная про себя Эрнарда, исчезнувшего в самый неподходящий момент. – Я приехала в гости к кузине, но она, видимо, позабыла про меня… так и не встретила.
– Ну да, ну да, – закивал следователь, скривив губы и наклонив голову к плечу. – А багаж ваш где?
– Да кто его знает? – ответила Ника, махнув рукой и пытаясь сойти за свою в этом странном месте. В Кадарии уже давно бы выслали отряд на поиски воришки, сделали запросы в нужные инстанции и сняли отпечаток ауры для опознания. – Отвернулась ведь буквально на секунду, а мои чемоданы того… фьють.
– И что же, вас никто не сопровождал? – поинтересовался мужчина, демонстративно широко зевнув и даже не прикрыв рот ладонью.
– Как же? Брат жениха и лучшая подруга, но они оба пропали, – повторила Моника сказанное пару минут назад. Девушка начинала злиться. Всё в этом гадком следователе раздражало – от неаккуратных обкусанных ногтей со следами грязи под ними до сальных волос, торчащих в разные стороны. Как вообще можно было довести себя до такого?
– И вы хотите получить разрешение на возвращение в Кадарию? – повторил он просьбу Ники, цокнув языком и ухмыльнувшись. – При этом не назвав ни своей фамилии, ни имени своего жениха.
– Не могу я назвать имён. Ну войдите в положение, что вам стоит? – попросила Моника, выходя из себя и готовясь умолять, если понадобится. Лишь бы вернуться домой. – Сделайте запрос магпочтой, я даже адрес подскажу.
– В камеру вас посажу, под замок, инорина, – снова зевнув, ответил следователь, сжал пальцами переговорный амулет и бросил несколько коротких фраз на рилантийском языке. – Запрос я сделаю, только не по вашему адресу, а по собственному. Начальство ответит – там и решим, что с вами делать.
Моника топнула ногой и развернулась к двери. В камеру? Как же! Можно подумать, она добровольно туда отправится! С тем рвением, которое полицейские проявили на данный момент, можно было не сомневаться: Ника успеет на другой конец страны добраться, пока они дойдут до ареста. А уж ответа на запрос от начальства придётся ждать до лета. Нет, в жандармерию девушка больше не сунется, а вот поискать ночлег всё же нужно, не дело это – скитаться по чужой стране, не зная языка и не имея за душой ни одного рицона.
Девушка почти добралась до выхода, наткнулась на пристальный взгляд дежурного, который уже не выглядел таким безразличным, и обнаружила, что дверь перекрыта двумя полицейскими. Что? У них ещё и револьверы имеются? Моника застонала в голос, сжала кулаки и в сопровождении подозрительно резвых полицейских спустилась на подземный этаж. В камере ей сидеть ещё не доводилось.
Ника проводила взглядом удалявшихся мужчин, проклиная следователя, который сумел-таки провести её своим равнодушием. Мужлан! Тупоголовый идиот! И это после того, как она сама пришла в полицию, сама сдалась в руки правосудия, так сказать. И больше всего обидно, что знала: в Рилантии совершенно другие порядки, но надеялась, что всё не так плохо. Уши бы оторвать Эрнарду, накануне свадьбы втянувшему её в очередное приключение. Всего через две недели должна состояться церемония в храме всех святых, Арнан наверняка с ума сходит, как и семья Ники, а этот оболтус даже не стал слушать, затянул в портал со сбитыми координатами.
Сначала девушка решила, что окраина города, в который они переместились, находится в Кадарии: не слишком он отличался от того же Лодвара. Но потом… Эрнард нервничал по-настоящему, не наигранно. Домашнее платье и тапочки Моники не вписывались в окружающую обстановку, поэтому Эрну пришлось отправиться в ближайший магазин одежды, а потом в следующий и далее. Оказалось, что на деньги бывшего босса можно было купить только одни женские сапожки и пару чулок в приличном магазине. А ведь сумма, даже по меркам столицы Кадарии, была не такой уж скромной.
Моника в который раз поморщилась, оглядев свой наряд. Мужские сапоги из толстой жёсткой кожи ужасно натирали, штаны и рубаха из грубой шерсти кололи чувствительную кожу, а серое пальто с хлипким подкладом было бесформенным и почти не грело. В Венитаре зима всегда была тёплой, мягкой и комфортной – иногда даже шляпка и полупальто были лишними, а здесь весенний ветер очень колючий, снежная позёмка холодит ступни, да и сама Рилантия оказалась совершенно негостеприимной и чуждой.
Вздохнув и плотнее запахнув полы пальто, Ника улеглась на лавку, заменяющую постель, и прикрыла глаза. Ну хотя бы над ночлегом думать не надо. Интересно, куда же исчез Эрнард? Девушка уже второй день бродила по неизвестному городу, таясь от возможных разбойников и жуликов всех мастей. Это же надо было оказаться в стране, с которой практически началась война! Отряд вражеской армии, выходящий из зеркал бальной залы королевского дворца, до сих пор слишком живо вспоминался, запечатлевшись перед глазами Моники в день свадьбы Динстона. Открывать своё имя было опасно, а знакомых или друзей в Рилантии у девушки не было.
Это всё Эрнард виноват! «Да мы быстренько, туда и обратно, – передразнила его Ника. – Никто даже не заметит». Ещё и неизвестно, что там с Таритом случилось, в каких он подпольных клубах на дуэли собрался биться и как оказался в заложниках. Он ведь маг! Какого мунда он не расшвырял врагов и не сбежал?! Нет, уснуть сейчас Моника не сможет. Да и как спать, когда произошло столько всего? «Сбегаю в отделение магпочты, передам послание для Арнана и вернусь, – девушка снова изобразила Эрнарда. – Международные посылки до сих пор идут, ведь военное положение ещё не объявили. Там дел на две минуты, ты даже заскучать не успеешь».
И что же она обнаружила, прождав в отделении магпочты больше часа? То, что Эрнарда там нет! Исчез, будто никогда и не было, оставив Монику без денег в чужой стране, в каком-то отсталом городишке, где нет ни извозчиков, ни кафе, ни даже приличного доходного дома – одни только дешёвые гостиницы с покосившимися окнами. Но даже на такую неказистую крышу над головой у Ники не хватало денег, оставленных Эрнардом. Кто мог подумать, что в Рилантии всё так дорого?
Моника встала с лавки, обошла своё пристанище и громко выдохнула, раздув ноздри. Не дело это – торчать в камере, ожидая прибытия начальства местных полицейских. А вдруг на неё повесят одно из нераскрытых дел из той кучи сваленных папок, и что тогда? Покрутив кольцо на пальце, девушка отчаянно вцепилась в волосы, совсем как Эрнард. Братья слишком далеко, чтобы услышать, а кровный зов может навредить Динстону, у которого и так добавилось проблем. А что, если… Точно!
Маленькое карманное зеркальце, изученное Арнаном вдоль и поперёк, вернулось к Монике – Татия убрала из него подчиняющее заклятье, оставив защитные. А ведь переговорное заклятье может сработать. Бывшая соседка сама призналась, что сумела настроить зеркала так, чтобы расстояние не имело значения. Если даже порталы сработали, переместив рилантийскую армию в королевский дворец, то уж обычный разговор точно сумеет пробиться через границу. Потерев зеркало пальцем, Ника позвала Татию. А потом ещё и ещё. Бывшая подруга, ставшая помощницей Динстона Гордона, не отзывалась.
Моника горько вздохнула и уже почти убрала зеркало обратно за пазуху, когда стекло покрылось рябью.
– И что ты опять натворила? – сердито спросила Татия, показавшись в отражении.
– Да ничего! Эрнард утащил меня в портал без моего согласия, я не виновата! – принялась оправдываться Ника с обидой в голосе: она ведь и вправду не хотела никуда идти.
– И где ты? Судя по тому, что я вижу, тебя арестовали за бродяжничество, – Татия злорадно ухмыльнулась, оценила наряд Моники и скривилась. – И что на тебе надето?
– Я в Рилантии, город не знаю, – отчиталась Ника, а затем погрустнела. – Меня в камеру бросили… а Эрнард исчез, – она посмотрела на бывшую соседку с мольбой во взгляде и приблизила зеркало к лицу. – Что мне делать?
– Хорошо хоть кольцо в этот раз не оставила дома, – фыркнула Татия недовольно. – Динстон уже в курсе, где ты находишься. Они вместе с твоим женихом скоро придут и спасут тебя.
– Динстон придёт сюда? – Моника испуганно ахнула, огляделась по сторонам, желая убедиться, что рядом никого нет. Судя по всему, камеры в этом полицейском участке редко использовались. – Но на нём же магическая печать, он не может пересечь границу.
– Он только что подписал отказ от должности, – голосом Татии можно было заморозить годовой запас провизии. Она сверкнула глазами и свела брови. – Из-за тебя и твоих выходок Кадария останется без толкового военного советника, пока твой братец не вытащит тебя и не выдаст наконец замуж, чтобы передать ответственность другому идиоту.
– Да не виновата я! – воскликнула Ника, топнув ногой от злости. – Говорю же, Эрнард силой меня в портал затянул!
– А ещё мне тоже придётся тащиться в Рилантию, и этого я тебе не прощу! – бывшая соседка скривила губы и посмотрела на Монику так, словно уже планирует её убийство, причём самым ужасным способом. – Думаешь мне так приятно общество твоего ненаглядного Динстона?! Я еле сдерживаюсь, чтобы не выцарапать ему глаза!
– Он сильно злится? – тихонько спросила Ника, опасаясь гнева «великого и ужасного» старшего брата. С такими друзьями и родственниками врагов не надо – дожить бы до свадьбы и не сгинуть.
– Ты не представляешь, насколько, – не стала смягчать её положение Татия, снова ухмыльнувшись – на этот раз самодовольно.
– А вдруг меня обвинят в чём-то ужасном? Или будут пытать? Или приговорят…
– Ой, да кому ты нужна. Это в Кадарии с тобой все носились, и то из-за влиятельных родственников, – улыбнулась во весь рот бывшая соседка и подруга, консультант особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами и младшая дочь предыдущего военного советника Кадарии. – В Рилантии до тебя и дела никому нет.
– Татия, а ты можешь связаться с Анией Понцелер? – вспомнила Ника о модистке, ставшей гениальным парфюмером, Ания могла бы вытащить девушку из-за решётки одним щелчком пальцев. – Она ведь в Рилантии, вдруг не откажется помочь.
– Ага, и сама представится Динстону Гордиану, от ищеек которого столько лет успешно бегала, – скептически подняла бровь Татия, явно сомневаясь в умственных способностях Моники. – Больше никаких идей твою «светлую» голову не посетило?
– Я думала сбежать из камеры, но у меня нет ни оружия, ни денег, – пожала плечами Ника, признавая свою полную несостоятельность.
– Вот и сиди, – рявкнула бывшая соседка, перестав кривляться. – Дай взрослым разобраться с тем, что вы вместе со своим шкодливым боссом натворили.
– Бывшим боссом вообще-то, – буркнула Ника, надувшись.
– Сиди и думай над своим поведением, бедовая ты наша, – бросила напоследок Татия, быстро обернулась и закатила глаза. – Всё, мне пора, твой братец вернулся из дворца.
Моника убрала зеркальце, которое стала носить на шее, прикрепив к длинной цепочке, плюхнулась на лавку и сердито стукнула кулаком по шаткой деревянной конструкции. «Сиди и жди», – передразнила она Татию. Как же! Пока король подпишет все бумаги, пока снимут магическую печать с Динстона, пока наконец они доберутся до этого отсталого городишки где-то на задворках Рилантии – уже целая вечность пройдёт. Сидеть и ждать? Нике не предложили еды, воды и не дали хоть какой-то надежды, что начальник полиции рассмотрит запрос и ответит на него в течение ближайшего времени.
Вот будет потеха, если через неделю-другую сюда явятся Динстон с Арнаном, увидят, как Моника в жалкой потрёпанной мужской одежде выпрашивает корочку хлеба. Ха! Смешно, конечно, но Нике было не до смеха. Или она сама себя отсюда вытащит, или ей придётся с позором дожидаться спасения от жениха и брата. А ведь с ними ещё и Татия придёт, чтобы поглумиться над Моникой. Вот уж нет! Этого она точно не может допустить.