Зеленое платье, которое выбрал Роберт, висит на напольной вешалке. Прямо в центре моей спальни. Кто-то из помощников принес его, пока я умывалась.
– Желание хозяина – закон, – бросаю себе под нос и подхожу к платью.
Оно красивое, из легчайшего шелка и без лишних деталей. Но оно совершенно не подходит для семейной встречи. Его длины хватает, только чтобы чуть прикрыть бедра. Мне кажется, оно создавалось для двух целей – разогреть любовника и похвастаться, что личный тренер в спортзале творит чудеса.
– Наклоняться в нем точно нельзя.
Я снимаю платье с перекладины и подхожу к большому зеркалу. Прикладываю его к телу и грустно усмехаюсь, когда спортивная футболка, в которой я сплю, оказывается длиннее. Я смотрю на свои ноги и думаю о том, что Роберт переоценивает мою фигуру.
Может, передумает, когда увидит меня в мини?
Внутри полыхает надежда. Он же капризный, привык к модельным стандартам, а я обычная девушка. Тут даже высоченные каблуки не помогут.
Рядом с вешалкой я нахожу остальные вещи. Украшения разложены на бархатной подложке – три кольца, браслет и тонкая подвеска с кулоном в виде песочных часов. Правее лежит фирменная коробка, в которой я нахожу миниатюрную сумочку. Она черная и неприметная только на первый взгляд, боковые вставки сделаны из ядовито-желтой материи. Но меня больше беспокоит ее размер, сюда только губная помада да банковская карточка поместятся. А вот телефон под большим вопросом.
Туфли же вовсе оказываются с леопардовым принтом.
Я перевожу взгляд с одной вещи на другую, и понимаю, что они не имеют ничего общего со мной. Они создают дерзкий вызывающий образ, а мне бы сейчас запереться в спальне и дождаться момента, когда Роберт потеряет ко мне интерес. Когда отпустит меня.
Я подтягиваю к себе последнюю деталь – комплект черного кружевного белья. Эмоции прорываются, и я сминаю легчайшую ткань с такой злостью, что она трещит по швам.
– Есения? – дверь открывается без стука, и на пороге показывается высокий мужчина. – Босс просил передать, что встреча переносится. На два часа вперед.
Я оборачиваюсь и пытаюсь вспомнить, видела я его прежде или нет. Следом смотрю на часы и понимаю, что осталось всего три часа. А еще же дорога, в загородный поселок нужно добраться.
– В одиннадцать? – уточняю.
– Верно, – мужчина кивает. – И вы поедете на разных машинах. У босса срочные дела в офисе. Вы встретитесь сразу на месте.
Он поднимает левую руку, отодвигая пальцем манжет рубашки.
– Я сегодня ваш водитель. Машина будет подана к пол десятому, охрана проводит вас.
Он кивает на прощание и покидает комнату. Прикрывает за собой дверь, что выглядит как насмешка. Все равно в нее может войти любой желающий. Так и происходит через некоторое время, когда мне приходят помочь с макияжем.
Я спускаюсь к машине точно в срок. Рядом идут двое охранников, которые замедляют шаг, стоит мне притормозить. Как роботы, честное слово. В стальной кабинке лифта становится только хуже. Они молчат, секунды наливаются вечностью, а мне приходится смотреть на свое отражение в полный рост. Я сцепляю ладони в замок, чтобы не начать поправлять юбку. Мне неуютно и душно, хотя система вентиляции исправно работает.
Единственное, что радует – это то, что стилист не зря получает свои московские деньги. Я бы никогда не смогла собрать зеленый, кислотный желтый и леопард. У меня бы вышел комплект распродажной безвкусицы, а не модный лук. Благодаря его усилиям я выгляжу как стервочка, которая дорвалась до больших денег и собралась исполнять все свои мечты. Носить дерзкие платья, кататься на спорткарах, командовать прислугой и закатывать глаза по любому поводу.
Паша увидит меня такой?
Внезапная мысль пронзает насквозь.
Я прикрываю глаза, пытаясь справиться с эмоциями, но паника только нарастает. Утром мне удалось не вспоминать, что меня ждет новая встреча с ним, я занималась своим внешним видом и думала о всяких глупостях. А теперь… в тишине салона, когда никого нет рядом, я понимаю, что становлюсь всё ближе к нему. С каждой секундой. Водитель везет меня в его загородный дом.
А вдруг он женат? Вдруг у него дети?
Боже…
Сердце бьется быстрее, делая из пульса удавку. Я заставляю себя сделать глубокий вдох. Это нужно пережить, просто собраться и не подать виду. Пусть и правда думает, что я стала совсем другой. Стервозной, холодной девушкой, которая повелась на банковские счета его брата. Так будет легче отгородиться от прошлого.
Водитель поворачивает к закрытому поселку. Мы минуем пост охраны с шлагбаумом и попадаем на красивые идеально чистые улицы. Не удивлюсь, если их моют каждое утро с чистящим средством. Потом следуют парковые зоны, симпатичные мостики и современные коттеджи. Они все большие и видно, что строились по одному проекту.
Я смотрю на идеальные газоны и думаю о том, что в моем детстве такую картинку можно было увидеть только в американских фильмах. И тогда это казалось чем-то недостижимым и сказочным. Смешно вспоминать.
Водитель останавливается у двухэтажного дома из темно-коричневого кирпича. Сдержанный скандинавский стиль, стекло и камень, да сосны выглядывают с правой стороны. Как раз к ним выходит просторная терраса на втором этаже. Коттедж производит впечатление сугубо мужского, словно ни одну деталь не отдали на утверждение слабому полу.
– Минутку, – произносит водитель, отстегивая ремень.
Он обходит машину и открывает мою дверцу. Я медлю, замечая, что на подъездной дорожке больше нет машин.
– Роберт еще не приехал?
– Нет, – водитель не страдает красноречием.
Делать нечего, я ставлю туфлю на серый камень. Выбираюсь из салона и снова оглядываю дом, который уже давит на меня своей мрачностью. Никогда бы не подумала, что Паша выберет такое жилище. Я чувствовала в нем стержень и сильный характер, но грозным он не был. Да и не водилось у него тогда огромных денег. Во всяком случае я не замечала.
– Есения.
Бьет как током.
Я узнаю его голос, интонация совершенно чужая, но вот голос, низкий баритон с легкой хрипотцой – его. Он отдается внутри и подтачивает плотины, которые из последних сил сдерживают поток воспоминаний.
– Здравствуй, – произношу, поднимая голову.
Павел подходит ближе. На нем темно-серая рубашка с расстегнутыми пуговицами на груди и джинсы. Расслабленная уверенная походка, а на красивом лице абсолютный штиль. Только взгляд острый, из-за чего кажется, что я угодила под рентген. Но я держусь. Понимаю, что он пришел встретить меня, как полагается хозяину.
– Роберт задерживается, – бросаю, заполняя паузу, которая уводит взгляд Паши ниже.
Черт!
Он коротким мазком проводит по моему откровенному платью, потом по обнаженным ногам и, наконец, упирается в леопардовые туфли. Но по его лицу невозможно прочитать реакцию. Он заматерел за прошедшие годы, в этот момент он напоминает мне игрока в покер, который выиграл десятки турниров и научился прятать абсолютно любую эмоцию. Будь то радость или боль.
– Мне делать вид, что я не знаю тебя? – он возвращается к моим глазам.
Так быстро, что я не успеваю закрыться. Я впитываю черноту, полыхнувшую в его взгляде, и судорожно перебираю сумку в ладонях.
– Я так понял, ты не сказала Роби, что мы были знакомы, – добавляет он.
– Я только вчера узнала, что ты его брат.
– И? – в его голосе появляется что-то похожее на агрессию. – Ты сказала ему или нет?
– Нет.
Я замечаю, что Паша держит ладони в карманах брюк. Его запястья напряжены, проглядывают канаты жил, а на левой руке виднеется татуировка, которой не было раньше. Острый клинок нанесен черной краской, и нанесен до безумного реалистично, мне чудится, что об его лезвие можно поранить пальцы.
До крови…
Он выглядит успешным и циничным, у него уверенный взгляд человека, который многого добился, а на губах гуляет легкая усмешка. Как тень того, что путь к его сердцу давно и надежно закрыт.
– Хорошо, – Павел кивает. – Значит между нами ничего не было.
Он не говорит, а отрезает.
– Не будем портить всеобщий праздник. Роберт может отреагировать как угодно, а мать точно схватится за сердце. Ей эта дешевая драма уже не по возрасту.
– Как скажешь, – я отвечаю резче, чем планировала.
Паша показывает мне дорогу. Он замедляет шаг, чтобы мне было удобнее нагнать его, и поворачивает голову в мою сторону. Больше не бросает на меня прямых взглядов, но в фокусе держит.
А мне сложно дается последний шаг. Я улавливаю запах его туалетной воды – резковатые древесные ноты смешиваются с цитрусом и пробуждают память. Я вспоминаю, как собрала внушительную для себя сумму, чтобы подарить дорогой парфюм на его день рождения. Как сейчас помню, продавец сказал магическое слово “селективный”. Шесть лет назад оно было для меня пустым звуком, но по пафосной интонации я поняла, что это очень хорошо.
Так хорошо, что мне захотелось купить Паше именно этот парфюм. Я отдала все деньги, какие скопила, и со счастливой улыбкой сделала подарок. Помню, как Паша произнес тихое “не стоило”, а потом зацеловал меня. Он умеет так целовать, что земля уходит из-под ног, а по всему телу натягиваются струны удовольствия.
Сладко.
Жадно.
Давно…
Я безвозвратно теряюсь в мыслях и наталкиваюсь на его плечо. Он как раз остановился, чтобы придержать для меня входную дверь. Я хватаюсь за нее, покачиваясь на высоких каблуках, но Паша опускает руку ниже и обжигает мою спину прикосновением. Он машинально надвигается, чтобы придержать меня, а я окончательно запутываюсь.
Мне кажется, что маска покерного игрока на мгновение спадает с его лица. Показывается живая эмоция, когда мы становимся слишком близко. Он касается меня пальцами, набредая на вырез на спине, и выдыхает перекрученным воздухом. Это первое. А второе, его парфюм вдруг кажется прежним. Словно он точно такой же, каким был в прошлом. В том самом, в котором он покрывал мою кожу терпкими поцелуями, а я дурачилась и неуклюже разрывала упаковку духов, чтобы нанести первые капли аромата собственными руками.