Белая «пятерка» БМВ на приличной скорости рассекала вечерние сумерки. Салон разрывали звуки неистового «транса», а водитель и четверо пассажиров, пытаясь перекричать музыкальный натиск, дружно скандировали:
– Отдыхаем хо-ро-шо! Не мешаем ни-ко-му!
К этому вдохновенному квинтету не очень-то спешила присоединиться пятая пассажирка – Алина. Общую радость ей мешали разделить два обстоятельства. Во-первых, чудовищная теснота на заднем сиденье, где, кроме нее, разместились еще Вовчик, Гена и неизвестно откуда взявшаяся тучная девушка Вика. А во-вторых, оглушающие электронные звуки, к которым за время первого погружения она еще не успела привыкнуть.
Да, ночь, проведенная в «Батискафе», оставила неплохое впечатление. Но Алина вовсе не собиралась продолжать в том же духе. Решение провести сегодняшний вечер в обществе Юли, Лены и новых друзей-клаберов было вызвано производственной необходимостью.
Алина погрузилась в воспоминания…
Первая странная весточка была получена в восемь утра в трамвае, когда по дороге в родной университет Алина встретила старосту группы Милу Забегалову. После бессонной ночи Алина дремала на переднем сиденье, как вдруг до нее донесся веселый голос:
– Приветик! Целого лета не хватило, чтобы выспаться? – Милка, вредина, ехидно улыбалась.
– Была в «Батискафе», – пояснила Алина.
– Начинаешь углубляться в предмет исследований?
– О чем это ты?
– Ах, да! – демонстративно ударив себя кулачком по лбу, воскликнула Мила. – Ты же отсутствовала вчера на пробнике, а значит, и темы своего курсовика ты еще не знаешь!
Уточнить факты Алина не успела – трамвай остановился и находившуюся возле самых дверей Милу выдавила из вагона шумная студенческая толпа.
Все прояснилось в университетской аудитории, на традиционной для 1-го сентября лекции под условным названием «Как я провел лето». Конечно же, официально тема звучала иначе, но согласно давней традиции в ее суть никто особо не вникал. Абсолютное большинство студентов, игнорируя всяческие пробники, предпочитало делиться летними впечатлениями только первого сентября, и непременно во время самой первой лекции.
Беглый осмотр аудитории показал, что Милы Забегаловой в аудитории нет. Вычислив круг лиц, непременно посещающих все на свете университетские собрания, она остановилась на кандидатуре периодически влюбленного в нее Леши Измайлове. Деканат прочил ему великое научное будущее.
– Привет! – Алина постаралась улыбнуться как можно приветливее.
– Привет, – ответил изумленный Измайлов.
– Как провел лето?
– Так себе, – вздохнул Леша, стараясь не встречаться с Алиной взглядом.
– А подробности?
– Торчал в гостях у родственников в Казахстане, в дыре под названием Шабаркудук.
– Зато загар крутой, – похвалила Алина.
– У тебя круче, – осторожно отметил Измайлов, догадываясь, что собеседнице что-то надо. – Ну, ты спрашивай сразу, чего хотела? Не про загар же поговорить.
– Ты не помнишь, что за тема курсовика мне досталась?
– Ааа, вон чего, – Измайлов грустно улыбнулся. – Кажется, что-то про «Клубную культуру».
– Клубную культуру? – эхом отозвалась Алина. – Шутка такая?
– Никакая не шутка. Вспомни свой нашумевший реферат. Это ведь ты исследовала «Язык современной тусовки». А наш куратор – натура увлекающаяся. Вот он и решил раздуть тему до размеров курсовика, а затем, возможно, и до дипломника!
– Вот вляпалась! А почему темы дали так рано?
– Типа демократия. Чтобы у несогласных было время выбрать другую тему.
– А что тебе досталось?
– Сравнительный анализ эпических сказаний Древней Индии, – пожаловался Леша. – Представляешь, придется лопатить «Упанишады» и «Махабхарату». Бр-р-р! Как подумаю об этом!.. Если уж заниматься мифологией, так, по мне, лучше египетской или, на худой конец, авестийской…
В этот момент в аудиторию величавой походкой вплыл пожилой профессор филологии Лев Юрьевич Моисеев. Он же – преподаватель лингвистики и социологии, он же – куратор группы, в которой учились Алина и Алексей. Следом за ним в аудиторию вплыла и староста Мила.
– Здравствуйте, господа студенты! – низким голосом прогудел профессор. – Прошу всех потихонечку рассаживаться по местам.
Лев Юрьевич занял свое любимое место слева от кафедры и, оглядев присутствующих, сказал:
– Поздравляю всех вас с началом третьего семестра!
– Спасибо, – отозвался с передних рядов одинокий девический голос.
– Это еще что за эрешкигальские настроения? – отреагировал профессор. – Здесь вам не царство мертвых…
– А какое может быть настроение после такой темы курсовика? У меня вот Фрейд и его «Очерки о психологии сексуальности». Где я и где Фрейд с его сексуальностью?
Аудитория засмеялась.
– А меня не устраивает сверхчеловек Ницше! – поддержал второй голос.
– А меня Древняя Индия сильно беспокоит! – отважно влился в общий протест Леша Измайлов.
Вслед за ними проявили недовольство и другие, из-за чего аудитория превратилась в подобие птичьего базара.
– Стоп! – скомандовал профессор. – Прекращаем балаган! Я неспроста назвал темы курсовых работ заранее. Рассчитывал как раз сегодня все обсудить.
– А тем, кто не был вчера на пробнике, что делать? – поинтересовался голос с галерки.
– Все просто, – улыбнулся куратор, – узнать тему своего проекта и подключиться к обсуждению.
«Ай да Лев Юрич! Ай да хитрец! Как это он ловко придумал – использовать самую первую лекцию для обсуждения «курсовиков»! – Алина мысленно оценила маневр профессора. – Обреченное на бестолковую болтовню занятие превратилось в полезное мероприятие».
Тем временем хитрый профессор уже подошел к университетской достопримечательности – огромной передвижной доске. Два года назад ее подарил университету влиятельный спонсор, который сам когда-то здесь учился. Чудо-доска состояла из множества частей, самостоятельно передвигавшихся вдоль стены по специальным пазам. Профессор выдвинул на всеобщее обозрение ту часть инженерного чуда, на которой аккуратным почерком были выведены фамилии студентов и названия курсовых тем.
На доске было аккуратным почерком выведено научное обоснование ее погружения в ночную жизнь. Оно звучало так:
«Клубная культура – реально существующая общественная формация или миф поколения?»
– Приехали, выгружаемся! – прозвучал вдруг резкий женский голос, мигом вернувший Алину из воспоминаний в реальность.
Перед окном автомобиля горела стильная неоновая вывеска: Клуб «Импульс».
Алина мысленно сделала запись в курсовике.
– Погружение в «неоновый мир» – день второй.
Спустя пару минут она и ее спутники уже погружались в недра ночного клуба, чей интерьер можно сравнить разве что с внутренностями атомной электростанции, недавно пережившей катастрофу. Фирменным стилем отделки или, говоря проще, фишкой данного заведения являлись торчащие отовсюду трубы, шланги и патрубки, исковерканные взрывом безумной дизайнерской фантазии. Предметы интерьера, в том числе столы и стулья, имели такой вид, будто всего пару часов назад находились во власти взбесившегося атома. Кроме того, повсюду горели зловещие таблички с предупреждениями вроде: «Осторожно! Высокий уровень радиации!» или «Проход без спецодежды запрещен!». Обряженный в некое подобие золотистых защитных скафандров обслуживающий персонал клуба идеально дополнял картину ядерного апокалипсиса.
На входе она приняла «комплимент» от заведения – коктейль «адронный коллайдер» и уже через несколько метров почувствовала, что в ней словно проснулся термоядерный синтез…
Вскоре компания оказалась поблизости от «ядерного реактора» – так здесь именовался танцпол. Алина попыталась было взглядом отыскать более тихое место. По аналогии с «Батискафом» она предполагала, что таким местом является бар. В самом конце зала горела ядовито-зеленая надпись: «Неконтролируемая цепная реакция».
«Чем не название для бара!»
Она двинулась в нужном направлении, рассекая, как комета, скопление танцующих тел. Однако, когда она достигла самого центра «ядерного реактора», что-то заставило остановиться.
«Подхватила дозу радиации!» – мелькнула шутливая мысль.
А ноги уже пританцовывали, тело ее ритмично двигалось в такт жесткому музыкальному ритму. По мере нарастания темпа движения Алины становились все энергичней.
«Какая музыка!» – восхищенно думала Алина, вспомнив, что прошлой ночью в «Батискафе» уже слышала данную мелодию.
– Крутой музон, да? – словно прочитав ее мысли, прокричала приплясывающая поблизости подружка Юля.
– Что это?
Юля посмотрела на Алину так, словно уличила в незнании таблицы умножения.
– Ну, ты, Алька, даешь! Это ж Юнион Джек, культовая трансовая вещь – «Кактус» называется.
– Кактус. Дурацкое название. Какой же это кактус? Это…
Она не договорила. Было не до разговоров. Ей очень, очень хотелось танцевать. Этот кактус словно впился иглами в ее мозг и не отпускал. Было так хорошо!
Прямо там, на танцполе, она почему-то стала думать о науке. Какой великолепный научный труд она создаст. Это будет лучший курсовик, а затем дипломник, ну а потом, возможно, и диссертация. Как странно, что обо всем этом никто не знает.
– Отдыхаем хо-ро-шо, не мешаем ни-ко-му, отдыхаем хо-ро-шо, не мешаем ни-ко-му, – слышалось отовсюду.
Среди многоголосья был и ее голос.