Закон! Не в честь его нарушить!
А вот почтить его за честь!
Почтить, а сам закон разрушит,
И сверху на могилу сесть!
Пролог. Товарищество
Товарищество =Законник = (аббревиатурное название: «ЛЛЗИМА-666») существовало как одно из главных Городских Учреждений, в ведении которого находился весь контроль за соблюдением и почитанием законов, актов и прочей юридической мишуры, т.е. самого Закона. Посещали его в основном законопослушные и законознающие, да и другие лица, так или иначе приближенные к этому самому Закону, как они все утверждали и думали. И это, скорее всего богоугодные заведение, существовавшее с недавних пор, похоже имело желание обосноваться надолго.
Эта история произошла в одном городе Z, расположенном где-то в глубинах нашей большой страны, на небольшой, от тог не самой примечательной, улице Законная, где оно стояло в идее особняка на прочном фундаменте из бетона и Закона, уходя вверх, в небо, на пять этажей, вширь же раздаваясь на двадцать пять окон, что сделало и сам город, и саму улицу весьма примечательными и даже известными.
Работали здесь трудолюбивые уважающие Закон люди.
Глава 1. Ознакомительная.
«Лихоим Законников («Лизак») –собственно Председатель самого Товарищества. Весьма уважаемый и видный господин города Z. Он всегда носил шикарный костюм черного цвета, черную рубашку с обязательно расстегнутой верхней пуговицей и черный ботинки (эксклюзивный подарок от какого-то неизвестного западного дизайнера). Галстуки Законников не признавал. Председатель внушительно выделялся на фоне серой и невыразительной городской толпы своими широкими плечами, огромными мускулистыми руками и крупного размера головой. Иногда на этой голове появлялась черная шляпа с широкими полями (как у итальянских мафиози прошлого столетия), но сегодня он был без нее. Глаза у этой головы своими узкими щелевидными зрачками напоминали совиные. Они излучали добродушие, хотя Лихоим добродушным человеком не был. Добродушие очень быстро переходило в надменность (а это как раз по-Лихоимовски). И так могло происходить несколько раз в день. В самой голове (ведь она очень крупная) был заключен ум, обладающий огромной грандиозностью, которой. Конечно же, видно не было, но которая (грандиозность, т.е.), в этом нет необходимости сомневаться, существовала. Проявления как ума, так и его грандиозности были повсюду заметны в городе Z, но наиболее они проявлялись (иногда даже казалось, что отдельно от головы) в самом Товариществе.
Мы еще увидим в действии (и даже будем выискивать доказательства) грандиозности ума этого человека, а пока что…
Следующий участник нашей истории:
Главный прокурор города Z Лип Правилов, или Правилов («Лгуша»). Никто в точности не знал: где и как, ставить ударение в этой такой обычной и правильной фамилии. Определенно он и сам этого не знал, а все потому, что, по ходившим в народе слухам, Правилов совсем был не силен в русском языке. По крайне мере, не так силен, как в знании буквы Закона. Но это у него с армии повелось, где он буквально влюбился в воинский армейский устав (может даже и спал с ним), что отразилось в постоянной четкой выправке прокурора, ставшей чуть ли не самым естественным для него состоянием.
В достоверности так же неизвестно, почему Правиловы назвали свое чадо Липом. Может, они хотели, чтобы он «лип» ко всем – лип, в смысле не от желания надоедать (прилипать), а от желания постоянно спрашивать, чтобы развиваться. И он действительно лип ко всем, и не только с вопросами, но и с допросами. А еще, есть версия, что родители (в особенности, отец его «правильный») хотели, чтобы он стал лгуном и обманщиком (при правильности-то и такие виды на будущее ребенка), этакой «липой», неправдой. Лип стал впоследствии обладателем и этой, весьма востребованной в наше время, способностью. А еще он занял должность главного прокурора в области.
Лип, в безукоризненно отглаженном, синем костюме. В синей рубашке, в блестящих, в смысле, великолепно начищенных. Туфлях синего цвета, с синей. без опознавательных знаков, фуражкой, на лысеющей голове (не такой крупной, как у Законникова), неспешно вышел из «Ролс-Ройса» синего цвета, на крыше которого липла сирена-мигалка синего цвета. Галстуки Правилов признавал, и галстук был одноименно, синего цвета.
Правилов был не только главным прокурором, но и вторым по значимости и влиятельности человеком, в Товариществе, да и во всем городе Z, вслед за Законниковым.
Важно и чинно выпрямившись во весь свой, достойный прокурора, рост, он молниеносно кинул взгляд своими крысиными глазами влево, вправо и назад. Да, да Лип умел глядеть назад и умело пользовался этим, неизвестно кем дарованным, а, может быть, приобретенным талантом, и, не увидев ничего для себя опасного, смело последовал в двери Товарищества…
Следующий персонаж повествования –главный судья города Z –Засед Судекович («Седак») –респектабельный господин с сочными, выдающимися во все стороны, ягодичными мышцами.
Вышел он из дорогого белого бьютика (мигали у него не было) и быстро вошел, буквально вбежал, в здание Товарищества, ни на кого не обращая внимания (форма, цвет и схожесть с кем-либо глаз поэтому не установлена).
Это небольшое расстояние он преодолел походкой самоуверенного человека, привыкшего, не раздумывая, идти сразу, твердо и напролом даже.
Его совершенно нестройное тело облегали ослепительной белизны костюм и белая рубашка со стоячим воротником, белый галстук в белый горошек (хоть и белый, но то, что это горошек – было заметно). Полностью слившийся с рубашкой. Белые лакированные туфли довершали экипировку Судековича..
Дав имя своему отпрыску –Засед, родитель и не подозревали, что он настолько полюбит сидеть, что его первое произнесенное слово будет не «мама», а немного искаверканное, «сидет».В детстве он любил сидеть: сначала на маленьких стульчиках ( в особенности, когда какал) сидеть подолгу, вертя в маленьких ручонках игрушечную машинку (без мигалки), потом продолжил сидеть в школе, университете – на твердых стульях, на которые обязательно подкладывал незаметную небольшую мягкую подушечку потому как сидеть долго, по его словам, было: «Ой, как непросто и даже немного больно». В дальнейшем он сидел в разных учреждениях и ведомостях, но уже в мягких удобных креслах (хотя бывали и много тверже «ученических табуреток»). Этого ему показалось недостаточно, потому он за счет своей усидчивости, досиделся до удобного и очень мягкого кресла главного судьи города Z, пересидев, наверное, на всем что было предназначено для сидения в самом городе. Да и не только в нем.
Таким образом. Засед полностью, если и не оправдал ожидания своих дальновидных родителей, то, по крайней мере, свое имя оправдал.
Судекович стал третьим, по влиятельности, лицом в городе.
Четвертый фигурант действия –Илия Пророков («Пророк») –сын отца – востоковеда и матери-археолога.
Пребывая в Израиле, любящие родители назвали своего первенца в честь известного еврейского пророка, «рассекающего» небо на своей колеснице. Илия, предполагая, что сын пойдет по стопам кого-нибудь из своих родителей, но Пророков пошел дальше, став четвертым значительным лицом в городе – главным епископом, т.е. архиепископом города Z.
Больше всего в жизни он любил себя и Господа Бога. Так и говорил: «Люблю себя и почитаю Бога!» (все-таки почитал, а не любил). Но то. что он был пророком это точно1 Всегда, когда что-нибудь обсуждали и уже, казалось бы, приходили к единому мнению и единственному правильному решению. Он мог в самом конце собрания встать и просто, но веско и грозно сказать:
–Да не будет так! А будет так! (в смысле, по-другому)
И он всегда был прав, потому как становилось так (по-другому), а не так как планировалось.
Чуть ли не решающим было его окончательное высказывание, потому без него и не могли обойтись, а еще и потому, что он единственный законный представитель власти Бога в городе Z.
К особняку товарищества он подъехал на «Порше» черного цвета (без мигалки). Епископ был в черной рясе, которая полностью скрывала его от шеи до самых кончиков обуви. На вытянутой голове покоилась кимвалка, напоминающая больше католический (кардинальский), чем православный головной убор. Черный цвет и рясы, и кимвалки придавал епископу более мистичности и закрытости, чем расположенности и открытости.
Выйдя из своего автомобиля, он ловко проделал обряд поклонения непонятно кому, может быть и чему (возможно, даже нашему Господу Богу Иисусу Христу), взглянул своими бульдожьими глазками сверху вниз, несмотря на невысокий рост, на всех, кто был рядом и вдалеке, и, семенящей с приседанием на левую ногу (сказывался недолеченный юношеский перелом) походкой, он также вошел в здание Товарищества.
***
Лихоим Законников, являясь Председателем Товарищества =Законник=, пригласил всех вышеназванных лиц на незапланированное собрание под грифом (=Секретно=, тем самым не афишируя, что данное собрание должно было состояться. В начале он хотел сделать его тайным, но, поняв, учитывая положение приглашенных в городе Z. Всю абсурдность и невыполнимость подобной затеи, он взял и сделал его просто секретным. Оно и оставалось секретным, пока находилось под защитой грандиозного ума Законникова, пока он не поделился предстоящим собранием со своим секретарем. Собственно говоря, председатель просто просил, чтобы тот секретно оповестил о собрании всех, кого необходимо было оповестить. Но, как только поручение оказалось в «руках» у секретаря, оно рассекретилось по невыясненным обстоятельствам. Замысел замечательный (Первое доказательство грандиозности ума Законникова), а вот исполнение… – не очень, мягко говоря (видимо не все может предусмотреть ум).
Лихоим даже и подумать не мог, что так быстро все рассекретится. Но и сами участники этого уже не секретного собрания не удержались и, несмотря на строгое предписание Председателя: «Из толпы не выделяться» с оглушительным апломбом явились на секретное собрание.
Слишком они себя любили (безнаказанно чувствовали), уважали и почитали, чтобы думать о соитии с народом. А потому и явились на своих обычных средствах передвижения, которые не считали с некоторых пор чем-то выделяющимся из общего потока автомобильного движения.
Один Лихоим не подъехал к Товариществу на своем дорогущем бронированном автомобиле класса люкс – «Кадиллак» в окружении (всегда) не менее дорогих внедорожников, числом шесть (его любимое число потому. как оно постоянно напоминало ему и другим, что все- «шестерки», кроме, конечно, самого Законникова). Все это «черное» шествие машин (с сиренами и мигалками) на солнце блестело, отражалось яркими белыми бликами и попадало в глаза прохожих, отчего в этих глазах появлялись цветные «фонарики», а некоторые из обладателей глаз на неопределенное время даже слепли.
Но он не смог отказаться от своей охраны, также числом шесть, которая шла будто цепные псы, строгим шестиугольником, соблюдая совершенно четкую и одинаковую дистанцию друг от друга. Председатель любил во всем порядок. Это продвижение к дому Товарищества, с постоянным отстранением встречающихся на пути людей, даже без машин, не походило на незаметное. А ведь конечной целью Председателя было место проведения, им же самим назначенным секретного собрания.
В общем, задуманная грандиозным умом секретность совсем не получилась, а все потому, что эта секретность попала из грандиозного ума по сути не к самым грандиозным людям (если вообще люди могут обладать грандиозностью, кроме ума, конечно).
Вся охрана Законникова в целом составляла число ровно шестьдесят шесть. Получалось, что до рокового «666» не доставало шестьсот человек. Даже для Лихоима это было накладно, но он всем (и себе) внушал: «шестьдесят шесть и шесть, кхе-кхе-кхе, вот вам и «666». Только –зачем и почему он любил и стремился к роковому числу оставалось загадкой (похоже на второе доказательство грандиозности ума).