Астероид приближался, теперь его фиксировали не только радары, но уже и оба бортовых оптических телескопа. Василий нашел его в своем секторе и отслеживал его несколько дней, этого было достаточно, чтобы рассчитать его движение. Здесь, между орбитами Сатурна и Юпитера астероиды встречаются редко, а у этого орбита вообще необычная – очень вытянутая, с апогелием (афелием) за орбитой Урана. Сейчас он летел к Солнцу и набрал приличную скорость.
– Как бы не промахнуться! – подумал Василий – Потом не сразу догонишь.
И повернулся к другому монитору, чтобы подобрать подходящий вариант перехвата.
Его корабль – простой межпланетный разведчик, с несколькими радарами в разных диапазонах частот, и парой разнесенных в разные стороны оптических телескопов. В небольшом трюме хранилась малая буровая установка для взятия образцов с астероидов. Раньше было еще пару посадочных зондов, но за свою вахту он их уже разбросал по другим астероидам, где ничего не нашлось. И конечно, сердце корабля – плазменные двигатели с питанием от гибридного термоядерного реактора.
Все это – стандартный проект типа «Синяя Чайка», но его корабль почему-то был назван «Джонатан Ливингстон». На Земле были неписанные традиции, по которым названия кораблям давали гуманитарии из университетов истории либо культуры. Странные они люди, эти гуманитарии, иногда их сложно понять. Почему «Синюю Чайку» надо называть «Джонатан Ливингстон»? Ну да ладно.
Со стороны приближался Сатурн, и в расчеты пришлось вносить дополнительные условия и усложнять полет частыми маневрами. Огромная планета была не близко, но ее диск уже воспринимался человеческим глазом размером с Луну, видимую с Земли, только Сатурн в таких же угловых размерах был значительно ярче.
Василий оторвался от расчетов и посмотрел на обзорный экран. Сатурн был великолепен, с оттенками разных цветов, с кольцами, повернутыми примерно на 30°, так что щель Кассини четко их разделяла, а сквозь нее проглядывал Млечный Путь. Красиво!
– Ого! – вслух произнес Василий, переведя взгляд на астероид.
Если раньше найденный астероид освещался только Солнцем с одной стороны, и было невозможно разобрать его форму, то сейчас на него падал свет, отраженный от Сатурна. Резкие тени исчезли, и все темные части астероида подсвечивались тусклым мягким сиянием. Вот он, небесный камешек в полный рост и во всех красе. Неправильной формы, как и большинство астероидов, и с резкими краями, как будто это был обломок какой-то огромной скалы или небольшой планеты. Конечно, он родился в результате удара двух объектов в космосе миллиарды лет назад, и получил мощный импульс, поэтому и отлетел так далеко за пределы астероидного пояса.
По команде оба оптических телескопа навелись на цель в режиме дальномера, и через несколько секунд на мониторе показалась трехмерная модль астероида. По мере вращения астероида, телескопы переснимали его поверхность, модель обновлялась и уточнялась, обретая законченный вид.
Это была большая удача! Через час с небольшим, когда вся поверхность была отснята и модель была закончена полностью, компьютер пересчитал точный объем. Масса была уже определена ранее по его движению в поле тяготения Солнца, и теперь последнее действие можно было совершить в уме, даже не обращая внимание на экран компьютера – Василий разделил в уме массу на объем и получил точное значение средней плотности астероида.
– Ничего себе! – удивился Василий и посмотрел на экран, чтобы убедиться, что он не ошибся. – Около восьми?!
Да, на экране четко светились цифры: 8,1524 г/см3. Это тяжелее, любая железо-каменная планета и даже любой железо-никелевый астероид.
Учитывая, что в нем все равно будут силикатные вкрапления, его плотность не могла бы быть выше плотности чистого железа или железо-никелевого сплава, это около 7,8 грамм на сантиметр кубический. А здесь плотность больше! Значит, в нем есть что-то тяжелее железа и никеля.