Андрей шел впереди, беззаботно насвистывая приставшую песенку модной группы Little Big: «Гипноденсер… Эй! Эй! Гипноденсер… Эй! Эй!»
– Черт, во пристала! – громко сказал он, оборачиваясь к брату, который плелся позади. Макс был какой-то заторможенный. Он постоянно оглядывался, будто что-то искал.
– Кто?
– Да песня эта. Видел новый клип их, где они в казино всех гипнотизируют?
Макс покосился на брата. Тот не увлекался современной попсой и уж точно не относился к поклонникам Илья Прусникина – лидера группы.
– Не видел, – коротко ответил он брату, хотя разумеется, пересмотрел клип раз сто и знал песню наизусть вместе с переводом.
«Это просто маленькая игра, в которую мы играем» – Макс произнес про себя строки из песни. Группа пела их на английском языке, хотя сама была родом из России.
Они вышли за калитку.
Мимо прошла соседка из дома на повороте – она жила одна и вела затворнический образ жизни. Мама говорила, что она убила своего мужа, который над ней издевался, отсидела срок и теперь просто тихо живет, ничего не замечая вокруг. Действительно, обычно ее даже видно не было. Тоненькая маленькая, она больше была похожа на старшеклассницу. – если бы не седина и резкие морщины на лбу. Она прихрамывала на правую ногу и когда направлялась куда-то дальше правления сада, всегда брала с собой палку, на которую опиралась с видимым усилием. Каждый шаг давался ей с трудом.
– Здравствуйте, мальчики, – поздоровалась соседка неожиданно звонким, молодым голосом, отчего Макс вздрогнул.
В ее руке была большая плетеная корзина, доверху набитая зрелыми пахучими грушами.
Должно быть, очень тяжелая, – подумал Макс. Однако соседка, держала толстую ручку без видимого напряжения.
– Здравствуйте, тетя Лина, – отозвался Андрей.
– Здрасьте, – буркнул Макс, не в силах отвести взгляд от пылающих груш.
– Только что приехали?
– Ага, – радостно ответил Андрей и Макс подумал, что брат, обычно не слишком любящий общение с соседями, да и вообще людьми, вступил в разговор. – Жаль, смена в лагере закончилась, было очень круто!
Тетя Лина кивнула.
– Да, все когда-то заканчивается, – ответила она многозначно и легко перебросила корзину из одной руки в другую.
– Может, вам помочь? – быстро спросил Андрей.
Только теперь Макс понял, что его беспокоило во всем облике тети Лины. Ее лицо не выражало никаких эмоций! Он легко перебросила корзину из одной руки в другу, как-то странно дернулась всем телом, будто какая-то судорога прошла по телу, потом кивнула в сторону дома дяди Мартына.
– Вы наверное родителей ищите, – сказала она, будто не услышал вопрос Андрея. – Они там, у… – она опять странно содрогнулась, лицо ее на миг перекосилось, будто она лизнула что-то очень мерзкое: – у… тети Гали.
– Тети… Гали? – медленно спросил Андрей. – А…
Он не успел договорить, потому что тетя Лина взмахнула корзиной, из которой выскочило несколько груш и пошла прочь. В ее походке не было и грамма хромоты.
Братья посмотрели друг на друга, потом на выпавшие груши.
– Но она же… – начал было Макс.
– Хромала, – сказала Андрей.
– Она без палки вообще не выходила.
Андрей усмехнулся.
– Наверное заменила сустав по полису. Сейчас это возможно.
– За месяц? – спросил Макс. – Заменила сустав за месяц? Разве такое возможно?
– Ну мало ли, что там было на самом деле. Пойдем уже быстрее.
Открытая калитка дома дяди Мартына выглядела и правда очень странно. Точнее, не сама калитка, а сам факт, что она была открыта. Это все равно, что в зоопарке была бы открыта дверца в павильон с гиенами или тиграми. Дядя Мартын был злобным, неразговорчивым и очень странным мужиком. Нелюдимым, скрытным, в его доме всегда были задернуты занавески, а чтобы была открыта калитка настежь – такого Макс и вовсе не мог припомнить.
– Странно, да? – сказал он, вдогонку брату, прошедшему вперед.
Несмотря на то, что их участки находились по соседству, ступать на землю Мартына было как-то необычно. Видеть родной дом со стороны участка Мартына – еще более необычно.
Сосед был таким злобным и страшным, что за все время, что они тут жили, Макс даже не пытался залезть на соседний участок и поживиться грушами. Плотно зашторенные окошки не давали понять, дома ли Мартын или куда-то ушел.
Они прошли вдоль крашеной, испещренной глубокими трещинами стены дома, из под которой пробивались мощные сорняки. Весь участок больше напоминал непроходимые джунгли – Мартын не утруждал себя сельскохозяйственными работами.
– Ты когда-нибудь слышал про тетю Галю? – не выдержал Макс и тронул брата за плечо.
Тот уже подошел к двери и искал звонок, явно не решаясь постучать или открыть.
– Вообще-то нет, – ответил он. – Не слышал. Понятия не имею, кто это.
Над их головами шумела листьями огромная груша. Сочные спелые плоды то и дело падали в высокую траву. Вокруг стояла странная неестественна тишина.
– Смотри! – сказал Макс, показывая на ржавую железную бочку, доверху набитую продолговатыми железными банками. – Полная бочка банок! – Он протянул руку, взял одну из них и прочитал на мятом боку: «Дихлофос Нео. Без запаха. Уничтожает летающих и ползающих насекомых».
Вдруг входная дверь дома Мартына распахнулась и Макс отбросил банку, будто та обожгла ему руку.
Перед ними стояла совершенно незнакомая женщина. Она была одета в старое, будто бы вынутое со дна пропахшего нафталином комода платье в светлую полоску на бретелях. Волосы ее были растрепаны и вообще выглядела она не очень опрятно.
Андрей, словно застигнутый врасплох школьник, сделал шаг назад.
– Здрасьте, – сказал он. От его самоуверенности не осталось и следа.
– Здрасьте, – выдавил из себя Макс, предполагая, что если сейчас вслед за этой теткой выйдет дядя Мартын, то им точно несдобровать. Чувствуя, как забилось сердце, Макс покосился на калитку, но та оставалась открытой.
– Мальчики приехали, – ровным голосом сообщила тетка непонятно кому и только когда за ее спиной мелькнуло знакомое мамино платье и показалось ее лицо, Макс немного расслабился.
– Ма-ам! – громко сказал Андрей. – Привет! А мы вас обыскались!
– Привет, – сказала мама таким же ровным и спокойным, как у тетки, стоящей перед ними, голосом.– А мы вас уже заждались.
– Заждались?! – засмеялся Андрей. – А что такие грустные? Умер кто?
На лице мамы появилось подобие улыбки.
– Жарко, Андрюша. Очень жарко. Заходите в дом. Максим, – наконец она обратила внимание и на Макса, – давай, заходи.
Макс посмотрел на брата.
Тот пожал плечами.
– А папа тоже там?
– Да. Мы все тут вместе.
Мама чуть отступила, а незнакомая женщина направилась вглубь дома.
Андрей пошел вслед за ней.
– Мам, а это кто? – спросил Макс, остановившись возле матери. Странно, но она не бросилась обнимать его и целовать, как обычно делала после длительного расставания. Она даже не сделала попытки как-то выразить свои чувства и Макс был неприятно этому удивлен. Словно какой-то чужеродный холодок пробежал между ними.
«Ну ничего, просто может быть мы взрослеем и она не хочет выставлять свои чувства перед этой женщиной», – подумал он, но все равно кошки скребли душу. Все вокруг было каким-то не таким как обычно, хотя он и не мог понять, что же именно это было.
– Какая женщина? – вопросом на вопрос ответила мама, глядя куда-то вдаль.
Макс смутился.
– Ну… эта… тетя, которая… Мам! – он взял ее за руку, чтобы вывести из странного оцепенения, но мать вдруг резко отдернула руку.
– Это… это тетя Галя. Жена дяди Мартына.
Макс покосился на мать. На руке, в том месте, где он только что прикоснулся, выскочили большие белые волдыри.
– Ма-ам? Что это?
– Ничего. Иди в дом.
Макс не стал больше задавать вопросов и прошел внутрь. Он ожидал увидеть всякое, но то, что открылось его взору, немного шокировало: весь дом, стены, лестницы, вешалки, – был пуст. В доме ничего не было. Дощатые полы поскрипывали под его ногами. Окна были завешены плотными шторами.
Макс вышел в большую кухню, где посередине стоял большой стол. Тусклая лампочка под потолком освещала пустоту и витающую в этой пустоте белесую пыль.
За столом сидел отец и тетя Галя. Они с жадностью смотрели на большую фарфоровую посудину, стоящую ровно посередине стола. С левой стороны стола Макс заметил брата, на лице которого застыло недоумение.
– А мы вас уже заждались, – сказал отец бесцветным голосом. – Садитесь, будем ужинать.
– А где дядя Мартын? – спросил Андрей, пристраиваясь на старую табуретку.
– Он придет попозже, – послышался голос за спиной.
Это была мама.
Она зашла на кухню и села возле отца.
Макс покосился на брата, но тот вел себя так, словно ничего странного не происходило.
– А вы тут здоровый образ жизни решили вести, я смотрю. Овсянка…
Тем временем отец зачерпнул рукой в посудине и отправил содержимое в рот. Его челюсти заходили ходуном.
– Налетайте, – скомандовал он. – Макс, давай!
Макс посмотрел вокруг. Брат уже налегал на сухую кашу, за ним свою жменю зачерпнула мама. Тетя Галя оглядела присутствующих и слегка улыбнулась.
– Ну вот, все в сборе. Я очень рада, что у нас такая дружная семья.
Макс почувствовал, как голова его идет кругом, а к горлу подкатила тошнота.
Дрожащая рука потянулась к общему блюду. Он зачерпнул сухие, белесые, плоские точно рыбьи чешуйки хлопья и положил их в рот.
– Давай, Максим, бери побольше! – скомандовал отец и засыпал в рот огромную порцию.
Вдруг откуда-то снизу, будто бы из под земли раздался глухой стук, а за ним последовал сдавленный вопль, от которого у Макса похолодело внутри.
Но никто не повел и ухом.
– Наверное, крысы, – спокойно сказала тетя Галя. – Надо купить ловушек.
Макс почувствовал, что его сейчас вырвет.
– Мам… я пойду домой. Что-то я устал…
Мать взглянула на сына, покачала головой и ответила.
– Конечно. Иди. А мы еще немного посидим.
Макс быстро поднялся, кивнул брату, но тот словно бы не заметил его знака.
– Андрюха, ты идешь? – спросил Макс.
– Нет, посижу еще с родителями, – ответил тот, не отрываясь от каши. На его подбородок приклеилось несколько хлопьев.
– Ладно. Я пошел.
Он вышел из кухни, чувствуя, что если прямо сейчас не окажется на свежем воздухе, то потеряет сознание. Проходя мимо большой комнаты, он мельком увидел, что вся дальняя стена заставлена светлыми кирпичиками.
Макс остановился, оглянулся назад, в сторону кухни, но никто не поднялся проводить его и не мог заметить оттуда.
Он присмотрелся и прочитал на одной из коробок: «Овсяные хлопья. Высший сорт».
В этот момент глухой стон из под земли стал еще более явственным. И это были не крысы. Жуткий холод сковал его руки и ноги, чья-то цепкая лапа острыми коготками пробежала вдоль позвоночника и Макс, вытаращив глаза, попятился к выходу.
Из кухни доносилось сосредоточенное чавканье.
Он вывалился из дома, рухнул на траву, потом тут же вскочил, чувствуя, что если прямо сейчас не уберётся отсюда, то окажется там же, откуда доносился жуткий хрип. Он понесся прочь, зацепился рукой за гвоздь, торчащий из покосившегося забора, кровь хлестнула из раны, но Макс не обратил не это никакого внимания.
Дрожа и всхлипывая, он несся в сторону разрушенного завода, где отец, по его словам, оставил какое-то послание, и в то же время гнетущая мысль неотступно сверлила мозг – «Что происходит с родителями и каак заставить себя вернуться домой».