За окном барабанил дождь. Темно-серые тяжелые тучи царственно плыли по небу. Все вокруг жадно впитывало влагу, давно устав от сильной засухи – дождя не было уже три недели.
Зазвонил будильник, Малиновские проснулись, и в унисон сказали: «Еще бы сегодня поспать в такую погоду, и рассмеялись». Обычно после пробуждения утром они бегали, но сегодня в связи с погодой утренняя зарядка состоялась дома. Рыжий кот принимал активное участие, показывая, как нужно правильно потягиваться и стоять в позе «кошака мордой вниз».
Янина варила кофе – она любила готовить его в турке, мурлыкая под нос детскую песенку про тридцать три коровы, а Малиновский сосредоточенно намазывал масло на кусок хлеба, чтобы не пропустить ни одного уголка, затем отрезал кусочек сыра, и, откусив бутерброд, изобразил на лице неописуемое блаженство.
После завтрака, поцеловав на прощание жену, профессор поехал на работу. Сегодня он опять планировал поработать с пациентом – ему было очень интересно, какие метаморфозы случатся с ним дальше. Он уже точно решил, что студентами в основном будут заниматься его лаборанты, а он посвятит больше времени исследованиям. Он припарковался, дождь уже закончился. Все вокруг было свежим и сверкало от капелек дождя. Профессор вошел в здание, и взгляд его упал на баннер в холле – «Исследовательская лаборатория им. А. А. Малиновского – кузница талантливейших нейрофизиологов России», он улыбнулся и направился к себе в кабинет.
На 11 утра была назначена планерка с лаборантами. На ней профессор хотел поделиться с ними планом обучения студентов, собрать обратную связь от ребят, и официально назначить их кураторами потока. Его лаборанты были весьма талантливыми нейрофизиологами, и специализировались в разных направлениях: Любочка была специалистом в области клинической нейрофизиологии, она обладала энциклопедическими знаниями особенностей функционирования мозга при паталогических процессах, Денис был асом возрастной нейрофизиологии, а Константин в совершенстве знал общую нейрофизиологию и все о закономерностях функционирования нервной системы на всех уровнях.
Ровно в 11.00 три лаборанта стояли в кабинете Малиновского, на лицах их отражался немой вопрос: «Для чего мы тут собрались?»
– Итак, ребята, вчера я наблюдал, как вы вели работу со студентами, и был весьма приятно удивлен, насколько органично у вас выстроилась коммуникация с ними. Я решил сделать вас официальными кураторами этой группы, поэтому сегодня хотел бы обсудить план обучения и попросить вас дать обратную связь по этому вопросу.
Профессор внимательно смотрел на ребят. Их лица были настолько сосредоточенными, что Малиновскому казалось, что он видит, как передаются импульсы по нейронам у них в головах. Они явно были слегка ошарашены, но пытались сохранить спокойствие.
Любочка «отвисла» первая:
– Андрей Александрович, а вы уверены, что у нас хватит опыта?
– Я уверен, что да. Малиновский одобрительно обвел взглядом всех троих.
– Денис, Константин, есть возражения? Спросил Малиновский.
Ребята активно замотали головами.
– Нет, Андрей Александрович, это необычно, но интересно. Сказал Константин и улыбнулся.
– Отлично! Воскликнул профессор. Давайте обсудим план обучения.
Через час все вопросы были решены, и Малиновский направился за пациентом. Когда он зашел в палату, мужчина сидел на кровати и просто смотрел в пустоту, он молчал. Профессор взял его за руку, и повел в лабораторию. Их шаги отдавались гулким эхом в начищенном до блеска коридоре. В здании стояла полная тишина.
Проведя все приготовления, профессор подключился к процессу. Он думал, что опять попадет в тот же самый коридор, но перед ним был океан. Он находился на пустынном берегу, и стоял почти в воде – волны тихонько накатывали на его босые ноги, и также плавно откатывались назад. Вода была достаточно прохладной, глубокого синего цвета. Малиновский посмотрел на небо – оно было необычным, без облаков, на нем не было ни солнца, ни луны. Он не слышал птиц. Только шум волн. Профессор посмотрел на свои ноги, пошевелил пальцами и подумал: «Наверное, это что-то должно означать, но сейчас я пока не понимаю что». Он обернулся. Вокруг простиралась пустыня песка. Малиновский усмехнулся: «Ааа понял, в обуви по песку ходить не удобно». Он направился вглубь пустыни – плавать ему не хотелось, а вот прогуляться было интересно, вдруг он найдет что-то необычное.
Профессору казалось, что он идет уже целую вечность, ноги увязали в песке все глубже. Хорошо, что хоть температура была очень комфортной, ему не было ни жарко, ни холодно, а еще совсем не было ветра – это было крайне странно для такого открытого пространства. Вдруг, он увидел что-то похожее на купол, он был белого цвета и переливался как перламутр. Малиновский ускорил шаг.
Через несколько минут он уже стоял у небольшого шатра. Какой же он красивый, подумал профессор. Как большая белая жемчужина. Малиновский вплотную приблизился к шатру, и прикоснулся к нему – на ощупь это была очень приятная, гладкая ткань, похожая на шелк, но при этом очень плотная. Он прислушался. Стояла оглушительная тишина – настолько, что профессор слышал, как бьется его сердце. Малиновский решил обойти объект вокруг и поискать вход.
Он шел вдоль шатра, внимательно осматривая его – но эта конструкция была как будто без швов. Профессор решил спросить:
– Здравствуйте, есть кто внутри?
И тут как будто в его голове прозвучал голос: «Положи две руки на шатер».
Профессор подчинился. Вдруг, он оказался внутри огромного купола. Снаружи он не казался таким большим. Все вокруг было такого же белого цвета с перламутровым отливом.
В голове опять прозвучал голос: «Зачем ты здесь?»
Профессор ответил: «Я исследую человеческий разум».
Голос сказал: «Ответ не принимается. Зачем ты здесь?»
Малиновский задумался, и через минуту произнес: «Я хочу помочь пациенту жить полной жизнью».
– А сам ты живешь полной жизнью? Голос раскатисто захохотал.
Профессор опешил. Такого он не ожидал.
Голос продолжил: «В тебе есть страх. Пока ты не примешь его в союзники, ты не сможешь никому помочь».
– Как мне это сделать?
– Я могу тебе показать, но тебе это очень не понравится. Голос снова расхохотался.
– Я готов! Мне уже нечего бояться! Выкрикнул Малиновский.
Перед глазами все поплыло, профессора затошнило, и он потерял сознание.
Малиновский очнулся. В нос ударил резкий запах. Он приподнялся на одно плечо и постарался оглядеться. Профессор находился в клетке, на полу была солома, а сам он был абсолютно голым. Вокруг было много таких же клеток, в которых сидели разные животные. Все они издавали звуки, и эта какофония уже начинала сводить Малиновского с ума.
– Я что, в зоопарке? Профессор попытался позвать кого-нибудь, но из горла вырвался только гортанный нечленораздельный звук. Он попытался опять, но получилось то же самое. И тут Малиновского накрыло волной липкого, холодного страха. Он каждой клеточкой тела ощутил это непередаваемое ощущение. Его затрясло. Он вскочил на ноги и стал трясти прутья решетки. Он орал, метался по клетке в поисках выхода. И, в какой-то момент он осознал, что остальные животные тоже мечутся в своих клетках, пытаясь выбраться.
– Что происходит? Что я должен понять? Почему я не могу говорить?
Профессор попытался успокоиться, он старался равномерно дышать, но мысли хаотично прыгали в его голове, словно шарики пинг-понга в закрытом пространстве. Через некоторое время Малиновский понял, что обессилел. Он сидел посреди клетки, и тихонько выл.
Вдруг, стало очень тихо. Все звуки исчезли. Профессор поднял голову и увидел своего пациента. Он стоял снаружи клетки и внимательно на него смотрел. Он начал говорить, но Малиновский не понимал ни слова. Тот издавал какие-то непонятные звуки, как будто говорил на инопланетном языке, он говорил очень спокойно и размеренно.
Профессор схватился за голову: «Боже! Что это за ерунда? Почему я его не понимаю?»
Мужчина, показал профессору две ладони и исчез.
Малиновского осенило, может по аналогии с шатром – две ладони, куда приложить? К прутьям? К соломе? К голове? Он еще раз внимательно осмотрел клетку. Может, под соломой? Он стал выгребать ее из клетки. Но там тоже оказались прутья. Профессор сказал себе «стоп». Хватит метаться. Нужно просто спокойно подумать.
Что такое страх? У него в голове всплыло определение: «Это эмоция, которая возникает в ситуации угрозы биологическому или социальному существованию человека. Она направлена на источник опасности, который может быть как действительным, так и воображаемым. Страх ощущается как тревога, беспокойство и душевное смятение».
Интересно, мне нужно искать физическую или социальную угрозу, подумал профессор. Если взять ситуацию, которая происходит сейчас – то тут целый коктейль. Но если эта ситуация – метафора, то, что она описывает?
Насилие, которого не можешь избежать, если ты слаб?
Страх, что ты пытаешься донести свои мысли, а тебя не понимают?
Недоумение, почему ты оказался в данной ситуации?
Физическая опасность – ведь если ты в клетке без еды и воды, ты через некоторое время погибнешь?
Одиночество?
Малиновский воскликнул: «Точно! Одиночество!» Он засмеялся. Он снова мог говорить.
Перед глазами опять все поплыло. Профессора уносило в очередную радужную воронку. На этот раз этот тоннель казался бесконечным. Вдруг, все внезапно закончилось.
Малиновский оказался у себя в лаборатории. Его выкинуло из процесса. Профессор взглянул на время – прошло аж 4 часа. Он осознал, что безумно устал и голоден.
Внезапно он почувствовал чей-то взгляд. Он повернул голову. Его пациент сам снял шлем и внимательно на него смотрел. Его взгляд был осознанным. Профессор подошел к мужчине.
– Здравствуйте, я Андрей, как зовут вас?
Мужчина открыл рот, но не смог произнести ни звука.
Профессор вспомнил, что происходило между ним и пациентом, когда он был в процессе в клетке. Он показал ему две ладони. Пациент посмотрел на свои ладони, и из глаз его потекли слезы.
Малиновский сам был готов заплакать, теперь он был настроен весьма оптимистично – пациент стал реагировать, а значит, надежда на улучшение его состояния есть.