Неделя до… - читать онлайн

«Через неделю ты умрешь!» – было написано на экране.

И видео внизу. В прикрепленных к письму. И адрес отправителя совершенно непонятный. Одноразовый какой-то – znay3000 собака яндекс точка ру. Знай… знай?! Так, ну, допустим, она теперь знает. Знает – что? Знает, что кто-то решил разыграть её совершенно по-дурацки? Жестоко, можно и так сказать.

Лика кликнула мышкой на видео. Сердце странно стукнуло. Как будто хотело отбить чечётку. Не весь танец, а его завершение. Та-там! На мгновение Лике показалось, что она не дышит. Девушка даже постучала кулачком по своей груди. Выдохнула. Фух.

Видео загрузилось. На экране было тёмное помещение без мебели. Подвал, что ли? Камера сместилась со стен на пол и Лика сильно вздрогнула. На полу лежала… она. Собственной персоной. Только цвет лица неестественно бледный, как будто даже уже с синевой… камера приблизилась к лицу. Лика замерла в ужасе, глядя на своё лицо. Белое с синевой, неподвижное, как маска. Совершенно точно неживое.

– Романова… – раздался голос от двери.

Лика захлопнула крышку ноутбука и дикими глазами посмотрела на начальника, Сергея. Он оторвал голову от бумаг и воззрился на неё в крайней степени изумления.

– Романова, ты что, смотришь порно? На работе? В разгар дня?! – он осуждающе покачал головой. – Досмотришь – зайди ко мне в офис.

– Сережа, нет! – Лика подскочила. – Нет, не смотрю ничего такого.

Он, видно, заметил её состояние.

– Лика, что? Что-то случилось? Страшное?

Она покивала головой.

– Что?

Лика прикусила губу от отчаяния. Они с Серегой дружили с детства. Но что ему сказать? Что кто-то пугает её дурацкими видео? И почему дурацкими? Ведь она лично видела на видео себя… мертвой. Это не похоже на розыгрыш или шутку.

– Умер кто-то, что ли? – продолжал допытываться друг и начальник.

– Да.

– Кто?

– Я.

– Что?!

– Идем, я покажу. Только не смейся. Мне очень, очень страшно…

Сергей внимательно посмотрел видео. До конца – Лика первый раз не успела, она закрыла ноутбук. Теперь смотрела вместе с Сережкой. Ничего, кроме её распластанного на сером полу, тела в коротком ролике не показывалось. Сергей изучил всё досконально, приближал, удалял. Отправил себе на телефон, и посмотрел совсем уж близко.

– Романова, известно ли тебе, на что способны нейросети? – задумчиво спросил он.

Если быть честным, Сергею самому было не по себе. Зрелище то ещё. Дорогая подруга и коллега лежит мертвая в каком-то сером мрачном подвале, а её снимают на камеру. Кто снимает? Зачем прислал? Картинка на видео была столь натуральной, что Сергей сильно сомневался в участии искусственного интеллекта. Но Романову-то надо было как-то успокоить.

– Думаешь, нейросети?

– Уверен!

– Но кому это надо? Делать такое. Слать мне. Кто может так зло надо мной шутить?

– Вопрос… давай адрес. Скину айтишникам, пусть разбираются.

Разбор айтишников ничего не дал. Адрес был одноразовым, IP находился где-то в Гонконге.

– А что, Романова, не насолила ли ты каким-нибудь Якудза?

Лика, которая была в своем кошмаре уже не одна, мрачновато пошутила. Точнее, попыталась:

– Ты чего такой темный, Сереж? Якудза в Японии. А Гонконг – это…

– Знаю-знаю. Китай. В общем, это всё равно какая-то глупая шутка! Ну вот же она ты. Живая. Что нам это видео?

– Да, но… там было написано, что умру я через неделю.

– Романова, не превышай скорость, не ешь во Вкусной лавочке, и всё будет в порядке. Я уверен.

Она успокоилась, пусть и не на сто процентов. А вечером ей позвонили на мобильный. Номер был скрыт, а сердце снова завершило степ. Лика решительно нажала на зеленую трубочку:

– Да!

– Видела? – спросил голос.

Грубый, какой-то механический, искаженный.

– Видела. Вы кто? – в Лике внезапно проснулась деловая женщина.

– Через неделю. – повторил скрежещущий голос.

– Хорошо. Хорошо! Как мне этого избежать?

– Никак.

– Зачем тогда информация?! – заорала в трубку Лика. – Зачем предупреждать? Что это за подвал? От чего я умру?!

Она поняла, что в динамике пусто. Тихо. Никого.

Лика легла в кровать и включила телевизор, висевший на стене. Там шёл какой-то фильм, но ей не удалось понять какой – сразу включилась реклама. Обычно Лика тут же переключала на другой канал – не любила рекламные блоки, но тут взгляд её задержался. На экране была девушка. Молодая. Чем-то похожая на неё – такие же темные волосы и карие глаза. Девушка шла по яблоневому саду. Наверное, реклама сока? Брюнетка шла, улыбалась, трогала пальцами листья. Лика почти уже нажала на кнопку переключения, как вдруг… жизнерадостная девица сорвала с дерева плод и посмотрела прямо на Лику. Как будто видела её. Смотрела целенаправленно ей в глаза.

– Не забывайте жить. – сказала девица на экране, и подбросила яблоко. – Никто не знает, какой день станет вашим последним днём.

Она улыбнулась, яблоко упало в её руку, и улыбка девушки вдруг стала оскалом мертвеца. Кожа съежилась, посерела, и пылью осыпалась вниз, а следом и вся девушка разлетелась в прах. Сад на экране вдруг стал серым подвалом, который Лика видела сегодня на своем компьютере в странном видео. Она закрыла глаза, которым не поверила, а когда вновь открыла – на экране спокойно шёл фильм. Рекламные ролики не показывают по одному. Они идут друг за другом в течение нескольких минут, даже в интернете, а уж в телеке и подавно. Это была не реклама. Это она, Лика, сходит с ума. Просто сходит с ума, и скоро сойдёт совсем. А было ли письмо с видео на почте?

– Сережа. – сказала она, набрав номер. – Мы сегодня говорили с тобой в моем кабинете?

– Романова, что с твоим голосом?

– А что с ним?

– Он… замогильный!

– Ну, спасибо! – усмехнулась Лика. – Так виделись? Говорили? Ну, странное письмо, видос, и всё такое.

– К тебе приехать, что ли? Мне не нравится всё это. Может, нужна помощь специалиста?

– Было, или нет?!

– Да было, было! Было, конечно, ты чего? Думала, что приснился кошмар?

– Мне тоже не нравится всё это. – призналась Лика. – А ещё я жутко боюсь. Но ты не приезжай, Сережка. Не нужно. Даша и так сердится.

– Да мало ли кто там сердится! – не слишком уважительно о собственной-то жене. – Если нужна помощь, я приеду тут же.

Она знала, что он приедет. Она не понимала, что с ней творится. С ума она не сходит – Серёга был с ней в кабинете, и видео смотрел. Пытался спихнуть всё на нейросети. Нет, это… мистика какая-то! А что же ещё?

Когда после школы крыша поехала у Сережки, и он вдруг решил, что они могут быть больше, чем друзьями, Лика отшила его. У неё тогда была любовь к другому. А Сергея Жаркова она воспринимала только как друга. Самого старого и самого близкого, но друга.

Лика тогда разрушила его надежды, разметала в пыль. Он не обиделся, остался другом. Потом они вместе учились, вместе строили компанию по кирпичику. Серега, как более умный, возглавил её. Лика была замом, и её всё устраивало – и карьера, и дружба. Казалось бы, но… её любовь, словно в наказание, тоже разбилась в пыль. Новой не случилось, а Сергей женился на красавице Даше, из тех, что украсят собой любого мужчину, но замуж пойдут только за обеспеченного. Женился, и заботился. Был хорошим мужем, но Даша ревновала к Лике. Жене Сергея казалось, что друг он лучше, чем муж.

Поэтому, Лика Романова не злоупотребляла. Отказалась от предложения Сережи примчаться к ней. Она легла спать, и попыталась забыть обо всем странном, что случилось за день, хоть происходящее и пугало её до отключки. Свет она выключать не стала. Лика, как могла, успокоила себя, и приняла решение – странное, но единственно верное. Завтра она скажет о нём Сергею. Завтра…

Решение Лики Жарков воспринял в штыки:

– Нет. Нет! Я не понимаю, и я не отпускаю тебя. Что за ерунда? Ничего получше ты придумать не могла?

– Не могла.

– Класс! То есть, вместо того чтобы разбираться – ты решила сбежать. Причем, не только от странной ситуации, которая возникла в твоей жизни и очень похожа на плохой розыгрыш. Ты бежишь от меня и от работы, а это уже ни в какие ворота…

– Я не бегу. Не бегу! Это другое…

Лика решила, что она последует совету распавшейся в прах на экране телевизора девицы – будет жить, пока не наступил конец и не пошли титры. Первым делом, например, спрыгнет с парашютом. Давно хотела, всё руки не доходили. Или, ноги скорее. А вот сейчас самое время. Спрыгнуть с парашютом, слетать на Кубу, съездить на шоппинг в Милан. Ещё она пошла бы в горы, хотя бы на Эльбрус, но уже не успевала. Эверест, конечно, заманчивей Эльбруса, но туда она не успевала тем более. Неделя… что такое неделя? Всего семь коротеньких дней. Точнее, уже шесть, наверное – вчера-то прошло. Мало на что хватит шести дней, но что-то она постарается сделать. С парашютом спрыгнет уже сегодня.

– Романова! Что случилось вчера у тебя дома?! – Сергей перехватил Лику на выходе из своего офиса и крепко взял за руки. – Расскажи, что еще произошло? Ты звонила мне с очень странным вопросом.

Лика вздрогнула от его прикосновения. Странно… раньше ничего такого рядом с Сергеем она не чувствовала. Они сто раз держались по-дружески за руки, и также по-дружески обнимались. А тут по коже Лики словно прошёлся яркий южный луч солнца. Мазнул, согрел, и скрылся за горизонтом.

Ей это не понравилось. Особенно в данной ситуации. Что ещё за новости? Она с силой вытащила свои руки из рук Сергея.

– Ты тратишь моё время! Мне правда нужно многое успеть за эти шесть дней.

– Постой… ты поверила?! Тебе что, прислали на дом чёрную метку? – он усмехнулся.

– Именно. – совершенно серьёзно сказала Лика.

Его глаза были совсем рядом. Зеленые, внимательные. И ещё губы… непонятно зачем, Лика поцеловала своего лучшего друга прямо в губы. Он ей ответил. Она поняла, что ощущения солнечного луча на коже было не случайно. Только вот Лика умрет через шесть дней, а Сергей потом будет страдать и скучать. Сильнее, чем если они останутся просто друзьями. Что же касается жены Сергея… о ней Лика вообще не думала. Даша была не супругой, а украшением. Такие никогда не остаются одни. Они находят себе нового хозяина бриллианта. Такого, чтобы заботился, холил и лелеял. Чтобы украшение продолжало сиять.

Лика резко выбежала из кабинета. Сергей постоял мгновение в шоке, а потом подошёл к столу и нажал кнопку на селекторе.

– Марина, вызови ко мне Лисицына. Быстро-быстро!

Начальник отдела кадров явился через пять минут. Он был молод, амбициозен, трудолюбив – никто другой просто не подходил Сергею для того, что он задумал.

– Вызывал, Серега?

– Да. Входи!

Вадик Лисицын подходил идеально, вот только Жарков не знал, может ли он ему настолько доверять… с другой стороны, выбора всё равно не было.

– Вадик, ты будешь управлять всем неделю. Сам. Один.

Лисицын завис. Потом моргнул. Потом задал вопрос:

– А ты где будешь в это время?

– Отпуск у меня, Вадим. Может у меня раз в пять лет быть отпуск, или нет?

– Может. – согласился Вадик. – А Романова-то где? Она же зам!

– Романова? Романова… заболела! На тебя всё надежда, родной. Садись вот тут. И держи руку на пульсе. Чтобы наш лучший в районе спортклуб для всех возрастов процветал, и продолжал оставаться лучшим.

– Хорошо. – Вадик пожал плечами и сел за стол Жаркова. – Я прослежу. Можешь не сомневаться.

Перед тем, как выйти из своего офиса, Сергей обернулся и сказал очень ласково:

– Вадик… только я тебя прошу: без инициатив. Хорошо?

Лисицын покивал. Мол, какие инициативы? Всё сделаю, как скажешь! Ничего лишнего.

Проходя мимо секретарши, Сергей бросил:

– Меня не будет неделю, Вадим за главного.

И вышел. Марина приподнялась со стула и раскрыла рот, но сказать ничего не успела. Начальника уже и след простыл. Вот вам, здравствуйте! Жили – не тужили… и на тебе! Что это значит: Вадим за главного?!

Запищал селектор. Марина со вздохом нажала кнопку и услышала торжественно-самодовольный голос Лисицына:

– Марина, принеси мне кофе, пожалуйста.

Лика приехала на аэродром и узнала, что самостоятельный прыжок можно совершить только после пятичасового инструктажа. Пять часов! Да ещё взлет, и сам прыжок, и… всё это безумно много времени, учитывая её лимит в шесть дней. Хотя, пока она тащилась сюда по пробкам, уже осталось пять и три четверти, наверное.

Чтобы прыгнуть с инструктором нужно было пройти двадцатиминутный инструктаж.

– Я готова. – сказала Лика. – С инструктором.

Может она правда скоро умрет? Так хоть с инструктором прыгнет. А если вся эта ситуация с предсказаниями – розыгрыш, то потом вернется и прыгнет, как положено. И потом, имелись плюсы. С инструктором можно было прыгнуть с высоты 2500 метров, а самостоятельный прыжок был возможен первый раз только с высоты 800 метров, а это огромная разница. Ничего. Инструктора Лика как-нибудь потерпит. Зато более безопасно.

От мыслей о безопасности Лику чуть было не разобрал смех. Её скоро не станет, а она печется о собственной безопасности. Да Лике можно танцевать на краю крыши небоскреба, если верить в то, что скоро она умрет. Верить, или не верить? Вот в чём вопрос…

Прыгнула Лика не зря. В момент взлета самолета, ожидания прыжка и самого прыжка, она забыла совершенно о том, что над ней нависла какая-то непонятная угроза. Что ей шлют странные письма со страшными видео, звонят страшными голосами, и показывают страшную рекламу. Ну, или эта реклама ей просто кажется.

Падать было здорово. Самозабвенно, легко и свободно. А потом инструктор дернул кольцо и парашют раскрылся. Они медленно и плавно спустились вниз. Ну вот. Одну мечту осуществила.

Лика поблагодарила инструктора, переоделась, сдала снаряжение. На парковке она столкнулась нос к носу с Сергеем. Вздрогнула, вспомнив что было перед тем, как она убежала с работы. Правда, сразу взяла себя в руки – адреналин ещё гулял по крови, нивелируя чувство страха.

– Ты как меня нашел? Следил? – набросилась на Сергея Лика.

– Да больно надо! Через приложение нашел.

– Так это и значит, что следил.

– Да брось! Мы вместе его установили. Ты не была против. Короче, ты должна рассказать мне всё. И знай, я не отстану. И не уйду. Мы вместе разберемся во всем, что бы там с тобой не случилось!

– Ладно-ладно. – вздохнула Лика. – Только поговорим по дороге в Москву. У меня правда чертовски мало времени. Пять с половиной дней. И всё.

– Ты не умрешь! Я не позволю.

Лику так тронуло это… но она сдержалась и не стала больше целовать Сергея. По пути в Москву она рассказала ему про звонок и странную рекламу. Жарков нахмурился и молчал.

– Я не вру. – осторожно сказала Лика.

– Я знаю.

– Что с тобой?

– Думаю, что делать.

– Сергей, я уже всё решила. Я поеду туда, куда мне хочется. Если это не шутка, и я правда умру, я хочу прожить оставшееся время… прожить, понимаешь?! Не работать, не спать, не думать – просто жить.

– Хорошо. Я лечу с тобой.

– Шенген есть?

– Конечно, но я думал, ты сначала хочешь на Кубу?

– Там надо форму заполнять, сорок восемь часов должно пройти до въезда в страну. Теряем время. Так что, сначала шоппинг.

– Романова, ты же веришь, что скоро умрешь… зачем тебе вещи? – мрачно пошутил Сергей.

– Я же не спрашиваю, что ты скажешь своей жене…

– Да ей плевать. – фыркнул Жарков.

– Ну и отлично.

Лика повернулась к нему и улыбнулась. И тут её телефон, прикрепленный к панели на магнит, зазвонил. Номер был скрыт. В машине, в которой громким сигналом разрывался айфон, вдруг стало тихо и страшно. И как-то… холодно, что ли. Лика протянула руку. Сергей перехватил её.

– Не отвечай!

Она покачала головой:

– Бесполезно! – нажала на «Ответить» и сказала сдавленным голосом. – Да! Я слушаю…

– Приговоренные не могут покидать территорию. – сказал искусственный грубый голос в динамике телефона.

И тут же вызов свернулся, экран погас.

– Что это ещё за фигня? – потрясенно спросил Сергей.

Лика глубоко вздохнула и ответила:

– Кажется, мне сказали, что я не могу улететь в Европу. Видимо, область – это ещё территория, а всё, что за её пределами…

– И что будем делать?

Лика крутанула рулем, прижалась к обочине и остановила машину. Тоска, нестерпимая и тяжелая, сдавила ей грудь. Боже мой! Что же это такое с ней происходит? Почему с ней? За что?

– Если бы я знала, что делать? Если бы я хоть что-то понимала?!

Она уронила голову на руки, лежащие на руле, и горько заплакала. Плач постепенно перешёл в рыдания. Сергей пытался обнять Лику, но она помотала головой и отстранилась. Они так до чего угодно могут дообниматься. Что-что, а свои утренние ощущения Лика ещё помнила. Даже сейчас, даже в тисках боли и тоски. Боже мой, ведь она молодая и красивая. И всё ещё может быть, почему? Почему эта чертовщина творится с ней? Как же не хочется умирать-то, Господи!

Лика успокоилась довольно быстро.

– Дай мне салфетки. Они в бардачке. – сказала она Сергею.

Посмотрела в зеркало заднего вида, ужаснулась и тщательно вытерла лицо.

– Так. – решительно заявила Лика. – Будем действовать, как договорились.

– То есть, поле… – начал Жарков.

– Тс-с! Не надо ничего говорить. Просто поехали.

Она довезла Сергея до его дома. Договорились, что собирают вещи и встречаются в аэропорту. Билеты будут покупать уже там, на оставшиеся места. Бывает, что такие билеты ещё и дешевле. Лика поехала к себе за вещами и паспортом. По дороге ей пришла в голову мысль, что она не имеет права втягивать во все это Жаркова. Просто не имеет. Неизвестно, чем закончится её попытка улететь. Может быть, Лику убьют прямо сегодня. Её ведь должны убить, она правильно понимает? Сергея втягивать в это она не может. Да, он сам предложил. И он её самый лучший и близкий друг. Самый старый друг. Но предложение было озвучено и принято до второго жуткого звонка. Если и правда ей суждено умереть, то Сережка не при чем! Лика избавит его от необходимости быть с ней рядом в такой неоднозначной, странной и явно опасной ситуации.

Первым делом по пути домой она купила новую сим-карту. Дома Лика сменила симку, старую кинула на комод рядом с телевизором. Если она когда-нибудь вернется сюда… если всё это жестокий глупый розыгрыш – она вернет себе прежний номер и прежнюю жизнь. А пока вот так.

Лика заехала в банк и сняла наличные. Тут же обменяла их на евро. Они с Сергеем договорились встретиться в Домодедово, ну а она поедет в Шереметьево. Лика всё правильно придумала. Правильно и здорово, если так можно сказать в данной ситуации. Да, она находится в какой-то сюрреалистичной ситуации. То ли в реальной опасности, а то ли стала жертвой злого розыгрыша. Но впутывать других… неправильно, плохо. Придется самой.

Лика вспомнила о маме. Господи, а что с мамой-то будет, когда Лика умрет! Они похоронили отца год назад, Лика у мамы единственная дочка. Мама не переживет! Захотелось позвонить матери и как-то её успокоить… но звонок с незнакомого номера – это уже повод для мамы забеспокоиться. Всю жизнь у Лики был один номер телефона, она не из тех, кто без причин меняет номера. Мама сразу встревожится…

Лика решила, что не станет волновать маму, хоть и хотелось поговорить. Возможно, и попрощаться. Не станет, и всё тут! Это эгоизм. А пока мама ничего не знает, она и не забеспокоится. Созванивались они с мамой раз в неделю. Виделись раз в неделю, или в две. Ничего… если всё это просто чья-то злая шутка, Лика вернется и позвонит маме со своего номера. Позже. Не в выходные, а в среду. Когда с момента первого письма пройдёт семь дней…

Лика услышала хлопок, машина чуть вильнула. Слава Богу, в пробке, а не на скорости. Тормозить посреди дороги было бы самоубийством, и Лика принялась выискивать съезд с шоссе. Потихоньку вкралась в правый ряд и съехала с дороги на первом попавшемся съезде. Она понимала, что это – колесо. Ориентировочно, правое заднее. Не понимала, как? Как можно пробить колесо на шоссе? Ровное полотно асфальта, никаких гвоздей, как говорится.

Потом Лика ставила запаску, матерясь на все лады. Потом всё-таки добралась до Шереметьева. Там оказалось, что билетов в Италию нет. Не только в Милан, с пересадкой – прямых давно уже не было. Ни в один город Италии билетов не было. Она стала искать варианты, спрашивать кассиров. Не было билетов на сегодня никуда. Во Францию и Германию тоже.

– Разве такое возможно? – спросила Лика.

Женщина на кассе посмотрела на девушку, и вдруг сказала страшным голосом. Тем самым, который говорил с ней по телефону.

– Для нас нет ничего невозможного.

Лика попятилась и начала отходить от кассы, задом, чтобы не терять из поля зрения кассиршу.

– Девушка! – нормальным голосом сказала дама на кассе. – Паспорт забыли!

Лика схватила паспорт и убежала в туалет. Там она набрызгала себе в лицо холодной воды из крана, подышала немного, успокаиваясь, и пошла снова к кассам. В этот раз она подошла к представителю другой авиакомпании.

– Куда я могу улететь прямо сейчас? – спросила она.

– А куда бы вы хотели?

– Куда есть билет, туда и давайте.

Девушка немного удивилась… потом пробежалась пальцами по клавиатуре.

– Есть Новосибирск, например…

– Давайте! – Лике всего-то надо было проверить теорию.

Она купила билет, регистрация уже началась. Лика с замиранием сердца прошла все предполетные этапы. Зарегистрировалась на рейс. Получила штамп на билет, прошла рамку и досмотр ручной клади. Сумку с вещами она отнесла обратно в машину. Лика была уверена, что эта затея – улететь в Новосибирск – не закончится ничем хорошим. Да и не надо ей было в Сибирь. Она просто проверяла… но если уж случится чудо, и самолет взлетит, то Лика пробудет в чужом городе недолго. Можно и без вещей обойтись.

Чуда не произошло. Она уже погрузилась в самолет вместе с другими пассажирами, села, закрыла глаза. Самолет всё не взлетал и не взлетал. Потом им объявили, что по техническим причинам рейс задерживается и пассажирам придется вернуться в здание аэропорта для ожидания другого воздушного судна.

Лика еще немного погуляла по аэропорту, а потом подумала о том, что все эти люди, которым нужно в Новосибирск по своим делам, ни в чем не виноваты. Она не имеет права их задерживать.

Но что за силы зла задержали её? Не выпустили никуда? Кто играет с её разумом? С её жизнью? Страшно… и нет ответов. Лика чертовски устала. Она поплелась на выход из терминала. Как тут выйти-то, если передумала лететь?

Лику выпустили. Она села в машину и поехала домой. В подъезде около квартиры сидел Сергей, прислонившись спиной к её двери. Увидев Лику, вскочил:

– Где ты была?! Я уже черт знает что только не подумал! Даже в полицию сходил, насмешил народ.

– Ты был в Домодедово?

– Был. Но быстро понял, что ждать там тебя не имеет смысла. Так где ты была, Романова?!

Лика покачала головой и сказала пустым голосом без всяких интонаций:

– Ничего не имеет смысла. Больше – нет.

Потом сделала шаг к Сергею и повисла на нём, обхватив руками за шею, как утопающая. Хотя… почему, как? Ведь она и правда тонет…

Лика открыла глаза и поняла, что лежит на кровати. Большой. Своей. Сначала показалось, что кровать чужая, потом поняла: своя, просто Лика лежит с другой стороны. Если встать к кровати лицом, она всегда ложилась спать слева. А сейчас почему-то лежала справа, поэтому сразу и не узнала ни кровать, ни комнату.

Она вытянула руку и провела ладонью по второй половине кровати. Холодно и гладко. Она спала одна. И это странно, потому что последнее, что Лика запомнила, это то, как она виснет на шее Сергея, теряя последние силы. Словно тонет в океане безумия. Лике так нужен был друг… больше, чем друг. Чтобы был рядом, и даже больше чем просто рядом. Чтобы живое и животное вытеснило из груди смертельный страх. Серега, получается, просто уложил её спать, и ушёл. А Лика была в таком подавленном состоянии на грани безумия, что даже не помнит, как ложилась и как засыпала.

Лика откинула одеяло и посмотрела на себя. В пижаме. Надо же! Заморочился Сергей. Переодел её в пижаму. Ну, и на том спасибо! Лика встала с кровати, пошла в гостиную, и обнаружила там Жаркова, спящим на диване. Она подошла к дивану и потыкала Сергея пальцем в плечо.

– М-м? – спросил он, не открывая глаз.

– Почему ты спишь тут?

Он сразу понял, о чем вопрос.

– Я не мог… воспользоваться. Ты была не в том состоянии.

– Может быть, именно это мне и нужно было?

Сергей рывком сел на диване и открыл глаза. Посмотрел на Лику и сказал:

– Ну, а мне ничего не нужно с тобой с такой. Романова, почему ты всегда так эгоистична?

– Когда – всегда?

– Ну… вот когда я тебя замуж звал, например. Помнишь? Ты думала только о себе.

– А о ком мне было думать?! – возмутилась Лика, садясь на диван рядом с Сергеем. – Мне же жить потом там, в замуже этом! Естественно, я думала о себе!

Она положила голову Жаркову на плечо. Он положил ей на плечо свою руку. Было тихо и спокойно. Никаких намеков на то, что где-то ходит вездесущая смерть. И что это имеет отношение к Лике. Будет иметь через пять дней. Или нет?

– Вчера, когда ты сменила телефон и уехала в Шереметьево вместо Домодедово, о ком ты думала? О себе ведь? Эгоистка! Не думала, как я буду носиться, искать тебя. Сходить с ума. Не думала же?

– Я думала о тебе, Сереж. Думала, что если я в опасности, то тебе со мной рядом делать нечего. – Лика тяжко вздохнула. – Ну, что? По кофе, и на работу?

– Ты серьезно? – поразился он. – Сегодня пятница. Можно не ходить на работу. Я уже и Лисицына организовал командовать парадом, да и у нас дел хватает.

– Каких дел? – Лика потерлась носом о плечо Сергея.

Он не отреагировал. Ну, мол, потерлась и потерлась.

– Вариантов развития событий два. Первое: развлекать тебя все оставшиеся дни. Ну, не получилось улететь, можно ведь и тут найти развлечения. Это если принять тот факт, что тебе действительно угрожает смертельная опасность. И вот тут напрашивается вариант номер два: попробовать разобраться, что же всё-таки происходит. Откуда все эти угрозы, галлюцинации, помехи. Кто и как это делает с тобой.

– Сережа, ты правда не понимаешь? Это что-то за гранью нормы. За пределами мира, который мы видим и воспринимаем. В котором живем. Мы не сможем в этом разобраться.

– Мы, может и нет, но…

– Никто из людей не сможет! Как ты не поймешь…

Лика резко встала с дивана, сбросив руку Сергея, и пошла в сторону кухни. Не оборачиваясь, сказала:

– Я в душ и варить кофе. Приходи на кухню.

Она какое-то время постояла под душем, переключая воду с горячей на холодную. Обычно контрастный душ действовал на Лику ободряюще. Оживляюще, она бы сказала. А тут всё равно, как будто, какая вода льётся – холодная, или горячая. Всё едино. Всё грустно, тоскливо. Всё ненадолго. Лика выключила воду, вытерлась, накинула белый махровый халат, и поплелась на кухню, варить кофе.

Кофе уже сварил Жарков.

– У тебя вода с волос капает. – заметил он. – Где у тебя сахар?

– Сереж, я не ем сахар. У меня его нет.

– Очень мило. А если в гости кто придет? Надо иметь сахар!

Он ловко взбил пенку капучинатором и выложил на кофе. Нарисовал сердечко, довольно кривенькое. Поставил кружку перед Ликой.

– Я не бариста. Держи. Теперь из-за твоих пищевых привычек придется пить кофе без сахара, а я так не люблю.

– Сгущенка есть в шкафу! Мама приносила. Пыталась меня приобщить к выпечке торта, но я не приобщилась. И маму отговорила. Сводила её в кафешку и накормила тамошним наполеоном. Сгущенка пойдёт?

– Романова, сколько лет мы знакомы?

– У-у-у… – хмыкнула она.

– Не «у-у-у», а двадцать четыре года. Двадцать пять почти. И ты так и не запомнила, какой кофе я пью. Черный с сахаром. Нахрена мне твоя сгущёнка?

Он отхлебнул несладкий кофе и поморщился:

– Идея у меня тут возникла, Анжелика Павловна. Гениальная, я бы сказал, идея. Только не смейся!

– Жги. – разрешила Лика.

– Если твоя беда выходит за рамки понятного и обычного, так может обратимся к специалисту по необычному?

– Что это за специалист?

– Ясновидящие. Ведьмы. Гадалки. Кто-то из этой братии, в общем.

Лика подумала и сказала:

– Я не против, и не собираюсь смеяться. Мне в принципе не смешно сейчас. Я изо всех сил держусь, чтобы не рыдать и не падать в обмороки. Поминутно. Но вот в чем проблема: мне кажется, они все шарлатаны.

– Согласен! Все, кто популярен так или иначе, точно шарлатаны. Но ты помнишь нашего одноклассника Макса Письменных?

– Конечно! Что за дурацкий вопрос? И что? Он – ведьмак?

– Кто? Макс?! С ума спятила? Макс обычный бизнесмен, как и мы. У него небольшая мебельная компания. Не о нём речь! Я в детстве частенько ездил к Максу на дачу, а попросту – в деревню, где живет его дед. Так вот, его дед – натуральный ведьмак! Клянусь.

– Ничего себе. – Лика почувствовала то, что не должна была чувствовать – надежду. – И почему ты никогда мне не рассказывал про этого деда?

– Да а чего про него рассказывать-то было? Я особо и не был впечатлен. Ну, ведьмак и ведьмак. Знахарь Григорий – так его все зовут. Он лечит всю округу. И из города к нему приезжают тоже. Сейчас я про него вспомнил, потому что ситуация так сложилась.

– Так он, может, помер давно, тот дед! Это когда было-то? Когда ты последний раз был в той деревне?

– Лет тринадцать назад. Но я уверен, что дед Гриша живее всех живых. Ты согласна ехать к ведьмаку?

– Я согласна ехать хоть к черту, если это поможет!

– Так… видео твое у меня на телефоне есть. У тебя доступ к почте есть?

– Да! Я только сим-карту обратно поставлю. Всё есть.

Жарков уже звонил. Было раннее утро пятницы. Сергей был уверен, что Макс вовсю работает, или едет на работу.

– Макс, братан, здорово! Как ты?

Лика начала прислушиваться. Макс что-то рокотал в трубке, но слов было не разобрать. Сергей попросил его связаться с дедом и посодействовать, чтобы их приняли без очереди.

– Спасибо. Жду! – сказал Жарков и отключился.

– Ну? Чего там?

– Дед Григорий, как я и думал, жив и здоров. И людей принимает. Максим сказал, что мы можем ехать. За это время он свяжется с дедом и составит нам протекцию. Собирайся!

Когда они подъехали к деревушке в семидесяти километрах от столицы, на часах было уже десять часов пятнадцать минут. Лика вдруг оробела. Ноги стали ватными. Она сидела в машине и пыталась собраться с силами, чтобы выйти и пойти в дом. Макс позвонил Сергею, когда они были в дороге, и сказал, что дед ждет их. Никакой очереди у него нет, он теперь принимает людей по записи. Век высоких диктует свои правила, интернет давно протянул свои сети повсюду, и в маленькие деревушки в том числе. Видимо, и деревенской магии коснулся. Даже пожилые колдуны ведут запись на прием в мессенджерах.

Мужчину, который выглянул из калитки, язык бы не повернулся назвать пожилым. Лика наконец взяла себя в руки и вышла из машины. Может, это не дедушка Макса? Может, сын его? Отец Макса, или дядя?

Сергей только открыл рот, чтобы заговорить, но Лика опередила его.

– Мы к Григорию!

– Я Григорий. – сказал мужчина, странно глядя на неё.

– Сколько же вам лет?!

– Семьдесят один. А вам?

– Вам не может быть семьдесят один! – убежденно сказала Лика. – Вы что, выращиваете молодильные яблоки?!

Он усмехнулся.

– Проходите. Максим звонил. Проходи, Серёжа.

Дед, который выглядел лет на пятьдесят максимум, посмотрел на Жаркова и улыбнулся. На Лику же он смотрел очень сурово. Максимально неодобрительно. Ей это не понравилось.

Жарков, когда звонил Максу, ничего ему не рассказывал – она сама слышала. Просто попросил помочь. Без подробностей. Этот дед не может знать, с чем они приехали. Если даже и знает, потому что видит, и что с того? Она же не прокаженная! Почему? Почему он ТАК на неё смотрит?..

– Здравствуйте, деда Гриша! – Жарков тоже улыбнулся ведьмаку.

Так вот запросто говорит «деда» чужому мужику, который выглядит неприлично молодо, и утверждает, что ему – семьдесят один. Как в такое поверить? Лика, приехав сюда, в эту деревню, ощутила ещё большую абсурдность последних дней её жизни.

С другой стороны, с ней уже чего только не происходило. Начиная с того, что она видела на видео себя мёртвой, будучи живой. И периодически видит какие-то отвратительные галлюцинации. Кошмарные. Пугающие. А как её не выпустили из Московской области! После всего этого, наверное, глупо удивляться тому, что семидесятилетний старик выглядит на… на сорок восемь, примерно, этот дядька выглядел. Может быть, чуть моложе. Ой, да какая разница? Чего она пристала к этому деду? Может, у колдунов есть способы продлять себе молодость, и вообще жизнь? Может… может, этот Григорий и ей, Лике, сможет продлить жизнь?

Пока она гоняла мысли в голове, как мячи в футбольной коробке, они прошли в дом.

– Я вас в офис пока не поведу. – усмехнулся Григорий. – Поговорим на кухне. Чаю попьем. По-свойски.

– А что, у вас есть офис? Прямо тут? – поразилась Лика.

– Да это я просто так называю свою комнату с травками и книжками. В шутку. На современный лад.

Дед Максима говорил, а сам в это время доставал чашки, заварку, какое-то печенье. На столе стоял самовар. Лика сунулась пощупать самовар пальцем и аж зашипела от боли. Самовар, с виду холодный, оказался просто кипятком. Даже пар не шёл от самовара, а палец Лика обожгла.

– Чего ж ты? Лезешь без спросу. – крякнул дед.

Взял её обожженную руку, провел своим пальцем по её указательному, и боль прошла. Лика изумленно воззрилась на свой палец – ни красноты, ни волдыря. Словно и не было ожога. Ну и дед! А ведь он и правда ведьмак. Ну и ну! Лика и не думала, что они существуют. Хотя… мало ли что она не думала ещё два дня назад.

– А почему самовар горячий, если не кипит? – спросила Лика.

– Магия. – пожал плечами Григорий.

Он всё равно как-то странно общался с Ликой. Будто… брезговал, что ли? Не смотрел на девушку. Разговаривал недовольным тоном. Её так и подмывало спросить: «Уважаемый Григорий, я вам что-то задолжала?» Но она промолчала. Решила ничего не трогать и ничего не говорить, пока не спросят.

Дед разлил чай по чашкам. Поставил перед ними. Полукруглые чашки, каждая стоит на блюдечке. Блюдечки с золотистой каемочкой. Григорий сыпанул в глубокую тарелку с печеньем горсть шоколадных конфет, поставил в центр стола и сел сам. Посмотрел на Сергея, опять улыбнулся ему:

– Как твои дела, Серёжка?

– Деда Гриша, да вы и сами всё знаете!

– Да ну что я там знаю. – скромно ответил дед. – Я у тебя спрашиваю. Ты ж мне как второй внук. Я скучаю по вашим с Максимкой приездам. Как вы быстро выросли… моргнуть ведь не успел. А теперь занятые все. У всех своя жизнь. Да ладно, дед не обижается! Дед всё понимает…

Он снова улыбнулся, на этот раз с плохо скрываемой грустью. А потом посмотрел на Лику. Очень внимательно посмотрел. И улыбки на лице Григория уже не было.

Лика поежилась. Он будто сканировал её, этот моложавый дед. Она боялась его, ведьмак не нравился Лике. Когда он закончил свой рентгеновский осмотр, девушка была готова поклясться, что в глазах Григория мелькнуло разочарование.

– Так-так. – задумчиво сказал он. – Так что ты такое?

– Я?! – потрясенно переспросила Лика. – В каком смысле, что? Я – человек.

– Ага. Значит, и правда не знаешь… надо же. И сколько тебе лет?

– Лика наша ровесница, деда Гриша. Ей тоже тридцать один.

– Мне пока тридцать. – поправила она.

И тут вспомнила, что день рождения у неё через десять дней. Через пять она должна умереть, а через десять – день рождения. Тридцать один год. Господи! Дак ведь не будет ей тридцать один. Никогда не будет.

– Что вы знаете о том, что со мной происходит? – накинулась Лика на ведьмака. – Мне угрожают. Пишут, что я умру. Звонят. Я вижу какие-то галлюцинации. Страшные. Как в фильмах ужасов. Что со мной происходит?

– Когда началось? – деловито спросил Григорий.

– Позавчера. С утра я получила письмо, а в нем – видео. Я мертвая лежу в каком-то подвале. Мы весь день занимались этим письмом и видео, вместо того чтобы работать. А вечером…

– Остановись! – велел Григорий. – Не оттуда надо начинать. Это всё следствие. Причина в твоем происхождении. Ты утверждаешь, что человек? То есть, ты чувствуешь себя обычным человеком?

– А кто я, по-вашему?! – заорала Лика. – Вы пугаете меня ещё больше! Жарков, поехали отсюда. Он – псих!

Лика вскочила со стула. Тут у неё закружилась голова, и она быстренько села обратно.

– Вы что? Подмешали мне что-то в чай? – Лика с трудом ворочала языком.

Ведьмак отравил её! А Серега? Получается, он предал её? Паранойя, стремительно развивающаяся уже целых два дня, услужливо подсказала Лике, что вот сейчас-то её и запрут в подвале, там она и умрет. А подвал, наверное, в доме колдуна Григория, деда Макса Письменных…

Внезапно она почувствовала себя нормально. Силы и ясность ума вернулись.

– Никто ничего тебе не подмешивал. Я просто слегка приложил тебя магией, чтобы ты не скакала. Не скачи, пожалуйста. Сиди спокойно.

Лика глубоко задышала, пытаясь не психовать. Григорий встал и прошел по кухне. Сергей всё это время сидел совершенно безучастно – ведьмак и его, что ли, приложил магией?

– Ты совершенно точно не человек! Ты полукровка какая-то. Мать твоя – человек?

– Да. – послушно ответила Лика. – Конечно!

– Значит, отец.

– Что – отец?

– Отец твой не человек, значит.

– Я хорошо знала своего отца. Мы похоронили его год назад. Отец тоже человек, уверяю вас. Хороший человек. Лучший на свете.

Григорий кивнул. Он стал задумчив. Лика не знала, что делать. Вскакивать из-за стола плохая идея, это она поняла. А вопросы задавать можно? Хотя, четкого вопроса не было. Мешанина какая-то в голове. Но тут внезапно ожил Жарков:

– Дед Гриша, вы говорите: полукровка. Что вы имеете в виду? Какая такая полукровка?

– Ой, слушай, да там много чего есть, на самом деле. Каких только полукровок нет! Да ты фильм «Сумерки» смотрел, наверное. Там хорошо показан пример появления на свет полукровки.

– Шутите? Да это же просто детская сказка!

– Слышал о том, что сказка – ложь, да в ней намек? То-то и оно…

– Добру молодцу урок! – и Сергей глупо хихикнул.

– Я вряд ли могу определить, кто ты, Анжелика. Ты воспитана людьми. И твоя темная сторона не проявлена. Я чувствую, что ты – не совсем человек. Но кто именно… не вижу. Прости. Проверять тоже, думаю, смысла нет. В дверь ты прошла, как обычный человек, а ведь там стоит защита от нечисти. Это значит, что твоя темная сторона не проявлялась ни разу. Вряд ли я вам чем-то помогу… у меня есть одна идея, но я даже не знаю, получится ли её реализовать. И это довольно опасно, так что…

– Давайте попробуем! – быстро сказала Лика. – Я готова на всё. Я не верю вам, но я готова.

– Не веришь, чему именно?

– Я знаю обоих своих родителей. И они – люди!

– Хорошо! Раз ты согласна и готова, идем! Я готов рискнуть, очень уж мне любопытно. – Григорий повернулся к Сергею. – Ты посиди тут.

– Что вы собираетесь с ней делать?

– Я погружу Анжелику глубоко в её подсознание. Она встретится там со своей тёмной стороной. А, возможно, и со своим родителем, если повезет. Хотя, такое трудно назвать везением. В общем, информацию она получить сможет.

– А в чем опасность? – снова задал вопрос Сергей.

Григорий усмехнулся и сказал:

– Вряд ли она останется прежней.

– Готова? – спросил Григорий.

Лика неуверенно кивнула.

– В целом, да. Я готова. Мне терять нечего. Только… можете сказать, как именно вы будете это со мной делать? Я поняла, что. Не поняла, как.

– Ничего сложного. Ты закроешь глаза и впустишь меня в свое сознание. Я остановлю твои мысли. Ты окажешься в пустоте. Просто дыши, и попадешь туда, куда нужно. Пройдёшь через эту пустоту, и попадешь в самую глубь своего бессознательного. Там есть вся информация.

– О том, кто я?

– Мы говорим о тех, кто не человек, не кто, а «что». Ты уж не обижайся.

– Я человек! – упрямо сказала Лика, выдохнула и выпрямилась на стуле, закрывая глаза. – Готова.

Она была уверена, что ничего плохого этот мужик с ней не сделает. Бог знает, откуда взялась эта уверенность, то она была железобетонной. Несколько минут назад, на кухне, Лика думала про Григория чёрт значит что. И про Серёжку тоже. А потом оказалась в этой комнате, где всё было пропитано особой атмосферой, и вдруг успокоилась. Даже странно…

Помещение было мрачноватым, мягко говоря. Закрытые ставни. Свет от пары свечей. Полки, заставленные книгами. У стены напротив какая-то мебель – то ли шкаф, то ли стеллаж, завешенный шторами. Что он хранит там, этот ведьмак? Сушеных лягушек, или череп шамана?

Именно эта мысль была последней. Предположение, что может храниться за темными шторами, за которыми проступал силуэт мебели. После этой мысли в голове Лики стало вдруг пусто. Во всем теле было пусто. И тела… Лика тоже не чувствовала. Она хотела испугаться, но внезапно снова ощутила себя.

Лика шла по большому коридору с серыми стенами. «Где я?» – подумала она, и тут же испугалась, что магический эксперимент пошел не по плану. Видимо, Григорий отвлекся на что-то, и теперь Лика снова может думать. Сейчас она очнется на стуле в полутемной комнате. Сейчас. Ну вот сейчас!..

Вместо этого Лика прошла по коридору и подошла к стене. Перед ней была дверь. Девушка почувствовала страх. Она вдруг чётко осознала, что за этой дверью её ждёт что-то важное и страшное. То, что изменит её жизнь навсегда. «Не надо туда ходить!» – пропищал тоненький голосок в голове у Лики, и она узнала его. Голос был её собственным. Так она говорила, когда была маленькой девочкой.

Не надо ходить… а как не ходить? Тогда она не узнает правду. Господи, почему в её подсознании так… странно?! Пусто и серо? И где её темная часть, с которой Лика должна была встретиться? За этой дверью?

Маленький ребенок, девочка Лика, внутри её головы уже визжала. Так визжала, что стало больно ушам. Вроде бы голос звучал внутри головы, но так звонко и громко, что Лика чуть не оглохла.

Она попробовала заговорить. Вслух. И у неё получилось.

– Не ори! – строго сказала Лика. – Нам нужно разобраться!

С замиранием сердца она взялась за дверную ручку и потянула её на себя. Дверь не поддалась. Беснующаяся девочка замолчала внутри Ликиной головы. Лика толкнула дверь от себя, и та начала открываться.

Лика замерла. Потом толкнула посильнее, и дверь открылась. Там было темно, но стоило Лике сделать шаг за дверь, как загорелся яркий свет, захлопали хлопушки, замахали флажки. Словно она пришла домой, а там её встречают сюрпризом в честь дня рождения. От неожиданности Лика моргнула, а когда снова подняла веки, праздничная атрибутика исчезла.

Перед ней была комната очень странного вида. Стены сложены из черных необработанных камней. Стол, кресло. И больше ничего. Лика обошла комнату по периметру – никого и ничего. А помещение-то немаленькое! Метров тридцать, а то и сорок.

– Где ты? – спросила она. – Где ты прячешься?

В голове хихикнула тоненьким голоском, а потом зашлась кашлем, словно подавилась смехом… девочка Лика лет пяти? Не может быть! Кашель переключил тонкий голос в другой регистр. Это не был ребенок. Это был взрослый человек. Женщина. А истошный писк с просьбами не ходить за дверь, был ни чем иным, как спектаклем. Как-то всё сразу стало ясно. Пазл сошелся.

На стене внезапно появилось зеркало. Большое. Во весь рост. Материализовалось из воздуха. Лика подошла к нему и взглянула. Она была серьезна. Отчасти напугана. Но отражение в зеркале смотрело на неё и ухмылялось. Вот она! Колдун не соврал. Вот её темная сторона. Лика смотрит на неё прямо сейчас.

Девушка положила ладонь на стекло. Ничего особенного. Под рукой гладь зеркала. Отражение посмотрело на эти манипуляции, и усмехнулось ещё шире. Девушка в отражении не протягивала свою ладонь, не зеркалила Лику полностью.

На вид в ней не было ничего злого, если не считать ухмылку. Ликины глаза, её прическа. Одежда.

– Ты в точности как я… – задумчиво сказала Лика.

– Я и есть ты. Тупица! – в голосе девушки был сарказм.

Он лился из неё вместе со словами, как вода из кувшина. Ядовитая вода.

Когда Лика говорила, отражение молчало. Оно жило своей жизнью.

– Я не такая, как ты. Я добрая.

Тут уж девушка не выдержала и просто расхохоталась. Лике стало обидно. Что она сказала такого? Это ведь правда.

Лика не успела спросить своё отражение, в чем причина её веселья. В зеркале появился человек. Мужчина. Он подходил к Лике сзади. Девушка обернулась и не увидела никого – в комнате она была одна. Снова повернулась к зеркалу и вздрогнула.

Мужчина стоял за зеркальной Ликой, приобняв её за плечи. Лицо его было серьезно. А глаза… черны, как ночь. Темная безлунная ночь. Этими глазами он внимательно изучал Лику. Выглядывал из зеркальной глади и словно заглядывал ей прямо в душу. Она поняла, что в присутствии этого… существа робеет.

– Я достаточно ждал. – произнес мужчина. – Тридцать лет для людей хороший срок. Пора возвращаться домой. В глубине души ты и сама это чувствуешь.

– Кто вы? – пересохшими губами спросила Лика.

– Марбас, она глупая совсем. Она нам точно нужна?

– Доченька, вы по-отдельности не сможете. Вас придется соединить. А то ты так и будешь отражением, а она так и останется несчастной управляющей спортклуба.

– Но мальчики там ничего-о. – протянула зеркальная Лика. – И начальник у неё хорош. Я всё толкаю её к нему, толкаю. А она сопротивляется.

– Фу. Мне, как отцу, неприятны такие разговоры.

– Да ну? – изумилась девушка из зеркала.

И они дружно рассмеялись.

– Ты не можешь быть моим отцом! – закричала Лика так, что стены вокруг пошатнулись. – Ты не можешь быть моим отцом! Мой отец, Романов Павел, он человек. Кто ты? Кто ты?!

Она сделала решительный шаг вперед, чтобы… что? Пройти через зеркальную поверхность, схватить этого Марбаса, напасть на него? Удивительно, но ей удалось это. Не схватить и напасть, но пройти сквозь зеркало. Стекло словно расступилось и Лика провалилась в него. От неожиданности она не смогла удержать равновесие и грохнулась на пол на правый бок, на руку. Ударилась локтем и взвыла от боли.

Лика перевернулась на спину и схватилась за локоть, прижимая ушибленную руку к себе. Баюкая её. Глаза девушки уперлись в потолок. На потолке белыми буквами была сделана надпись: «Одержимость». Лика моргнула, а когда открыла глаза, то обнаружила себя сидящей на стуле в темной комнате с книгами и свечами. Мысли потоком хлынули в голову, а слезы из глаз. Болела рука. Лика задрала рукав блузки и обнаружила наливающийся кровоподтёк.

– Больно. – простонала она.

Ведьмак взял Ликину руку в свои, подержал, и боль отступила. Слезы тоже начали высыхать.

– Спасибо. – он отпустил её. – У вас в доме есть зеркало?

– Есть. В трельяже. В спальне.

– Можно?

– Идем.

Григорий и Лика прошли мимо Сергея ни слова ни говоря. Он двинулся за ними. Дед открыл дверь в спальню, Лика вбежала туда, подошла к зеркалу и начала корчить рожи. Помахала руками. Отражение было совершенно ожидаемым – нормальным, адекватным Ликиным кривляньям. Значит, не всё просочилось вместе с ней оттуда, из странного адского бессознательного. Больная рука – да. Кривое отражение – нет.

Никто ни о чем её не спрашивал. Когда Лика повернулась к двери, увидела на пороге Григория и Сергея. Они стояли и смотрели на девушку в ожидании.

– Я прежняя. – сказала она. – Я не чувствую изменений. Не бойтесь.

– А информация есть? – спросил Сергей.

– Да. Немного, но есть. – Лика перевела взгляд на Григория и сказала. – Марбас. Одержимость.

Григорий совершенно спокойно кивнул и объявил:

– Судя по всему, ты наполовину демон, наполовину человек. Окажи мне услугу. Пройди на выход.

Поскольку Лика не двинулась с места, дед пояснил:

– Я тебя не прогоняю. Хочу посмотреть, как ты пройдёшь защиту.

– Хорошо. – покорно согласилась Лика. – Будет больно?

Григорий помолчал несколько секунд и сказал:

– Очень.

Мама Анжелики, Зинаида Васильевна Романова, решила съездить на кладбище к мужу. Она ездила каждое воскресенье, а тут что-то не дотерпела до воскресенья. Решила навестить Павла в пятницу – отвезти ему цветочки, конфетки и пару блинов. Налить рюмочку коньяку. Д был непьющим, но изредка уважал коньячок под шоколадку. На праздник какой-нибудь. Зина смеялась над ним:

– Сначала сладкое, а потом салат, Паша! Ну кто так делает?

Муж, выпивший и закусивший ломтиком молочного шоколада, накладывал себе Оливье как ни в чем не бывало, и спокойно отвечал:

– Я так делаю. Это вкусно.

– Это не может быть вкусно! – спорила Зина.

Но разве его переубедишь?

Ушёл Паша в одночасье. Даже в одну минуту. Сидел за столом, пил чай, смотрел телевизор, висевший на кухонной стене. Периодически комментировал происходящее. Зина чистила плиту, стоя спиной к мужу, и угукала, не поворачиваясь, выражая с ним полную солидарность.

– Что это за стрекозёл, мать? Разве певцы так выглядят?! Хорошо, что мы с тобой на другой эстраде выросли. Успели ещё застать приличных людей на сцене. Магомаев тот же.

– Угу. – соглашалась Зина.

Когда они с Пашей только окончили институт, всё поменялось, тогда-то эстрада и стала именно такой, как сейчас, если не хуже. Но они выросли на хороших голосах артистов с приличным внешним видом, тут Паша был прав. Чудно то, что он за тридцать с лишним лет никак не привыкнет, что всё поменялось. А ещё ворчать начал. Вроде бы и не старый, пятьдесят пять всего, а ворчит иногда прям как старый дед.

– Мать… – снова сказал Павел.

И замолчал. Зина, довольная тем, что секунду назад оттерла противное желтое пятно от белой поверхности, спросила:

– М-м?

Ей никто не ответил. А когда она повернулась, то увидела мужа в странной позе. Он положил руку на стол, а голову пристроил на руку. И молчал.

– Паш, ты чего?

В ответ тишина.

Зина, еще не слишком волнуясь, отложила губку, сняла перчатки и подошла к мужу. Потрогала за плечо, тихонько сказав:

– Павлик…

От этого легкого прикосновения муж сполз на пол и там завалился на бок. Когда Зина увидела это падение, и позу, в которой на полу оказался муж, она вдруг четко осознала: ему не плохо. Паша умер. В одну секунду просто умер, и всё. На всякий случай она проверила – пощупала пульс. Пульса не было. Поднесла зеркальце к губам супруга – ничего. Зина позвонила в скорую и сказала, что у неё только что умер муж. Просто сидел, пил чай, и внезапно ушёл из жизни.

В скорой задали пару наводящих вопросов. Потом посочувствовали и велели связаться с родственниками и ждать машину, которая заберет тело. Зина позвонила дочери и села на пол рядом с Павлом. Сидела в отупении час, наверное, пока не приехала Лика. Труповозка приехала только через час после дочки. Лика подняла Зину с пола, усадила в комнате на диван, и прикрыла дверь в кухню. Она плакала. У Зины слез не было.

– Я никогда больше с ним не поговорю. – сказала она, глядя в никуда. – Никогда…

Теперь она любила приехать на кладбище и присесть на лавочку рядом с памятником. Иногда она разговаривала с Пашей вслух. А иногда просто молчала, глядя в небо, и ей казалось, что муж всё равно рядом. Сидит тут же, на лавочке, молчит. И так хорошо им молчать вместе, хоть оставайся тут навсегда… но Зине, видимо, пока рано.

В эту пятницу, когда она вдруг поехала на погост, не дождавшись воскресенья, её ждал сюрприз. Зина не нашла могилу мужа.

– Батюшки! – воскликнула она, обойдя всё вокруг уже в пятый раз. – Что это творится такое?!

Все ориентиры были на месте. Могилы Павла не было. Она растерялась… и позвонила дочке.

В телефоне мерно гудели длинные гудки, Лика не брала трубку. Зина знала, что работа у дочери редко требует отключения телефона, поэтому удивилась. Написала Лике в мессенджер, чтобы та перезвонила, и решила сделать ещё один проход по аллее. Совсем она отупела, в самом деле? Не может последнее пристанище любимого мужа найти! Что-то ненормальное…

Лика в этот момент пробовала пройти через дверь Григория на выход, и ей это не удавалось. Девушке стало страшно.

– Анжелика, не мучайтесь, я потом вас выпущу. Успокойтесь. Сядьте за стол. – увещевал её ведьмак.

– Лик, ну ты чего, в самом деле? Перестань! – просил уже здорово напуганный Сережа.

Она не хотела верить в то, что изменилась. Что в ней активировалась какая-то темная сторона. Лика не чувствовала ничего подобного. Она была собой! Прежней. Совершенно нормальной. Но стоило ей попытаться поместить какую-либо часть своего тела в дверной проем, как она испытывала невыносимые муки. Сначала она, несмотря на предупреждения колдуна, просто вошла туда сразу и правой ногой, и макушкой. Тело словно сжало огненными тисками. Лика заорала от боли и ужаса. Гриша дернул её за руку и вернул в дом.

– А-а! – пыталась прийти в себя Лика. – А-а-а… черт! Что это такое?

– Ну, всё ясно. Твоя темная сторона проявлена.

– Но я её не чувствую!

– Если ты демон-полукровка, то та сторона хитра и умна. Она будет влезать в твоё сознание по миллиметру, пока не захватит там лидирующие позиции. – пояснил ведьмак. – Пока этого не произошло, расскажи мне, что именно ты видела в своём подсознании.

– Нет. – истерически рассмеялась Лика. – Нет! Это ерунда. Я чувствую, что это – неправда.

Она снова сунулась в дверной проем, на этот раз только ногой. И всё повторилось. Потом Лика попробовала пронести через дверь руку, и снова боль и жар. Словно кто-то схватил её за руку раскалёнными чугунными тисками, и сжимает изо всех сил. И ведь нет возможности пройти. Перетерпеть, но пройти! От боли мутится разум, и ты забываешь, кто ты, что ты, куда лезешь, и зачем.

Они вдвоём всё-таки утащили Лику от двери и усадили за стол. Она, после недолгих уговоров, рассказала Григорию и Сергею о своем путешествии по подсознанию. Описала свою темную сторону. Описала Марбаса.

– Кто он? – спросила Лика. – У него глаза чернее ночи. Кто он?

– Демон. Имя знакомое, а так… читать надо.

Григорий дал ей старинную книгу о демонах, с условием, что она вернет.

– А если я умру? Мне ведь угрожают, что я умру. Даже сказали что-то о том, что я приговорена. Как я тогда отдам книгу?

– Непонятно мне это, честно говоря! – сказал вдруг Григорий. – С чего бы родному отцу тебя убивать? Живая ты ему гораздо более полезна. Полукровки – ценный товар. Странная история…

– Так мы же пришли к вам, чтобы разобраться! – буквально завопила Лика. – Вы выяснили такую страшную правду обо мне, а теперь говорите, что Марбас не должен желать мне смерти!

– Лика, тише! – сказал Сергей.

Она только рукой махнула, и пошла в сторону машины, прижимая к себе книгу. Жарков с задумчивым выражением лица посмотрел ей вслед и спросил у Григория:

– Сколько мы вам должны, деда Гриша?

– Сочтемся. Я ведь не помог. Сделал хуже. Ты это… ты следи за ней. Начнутся проявления – звони. Или сразу привози.

– А вот это сейчас? Кричала она? Не проявления? Лика обычно спокойная…

– Да кто знает! В моих глазах она не изменилась. Я-то в ней сразу нечисть почуял. В общем, если что, не стесняйся. Приезжай.

– И что? Сможете изгнать её темную сторону?

Григорий эмоционально помотал головой:

– Нет-нет! Изгнать не смогу. Не тот случай.

Лика, пока ждала Сергея, заглянула в телефон, увидела сообщение и перезвонила матери. Слушала её сбивчивый рассказ и недоумевала: как понять, не нашла могилу!?

– Мам, я приеду завтра, и мы съездим вместе. Хорошо? Не плачь, мам!

Подошел Сергей. Они молча сели в машину и поехали прочь от дома ведьмака.

Григорий проводил их взглядом. Прошёл в дом и восстановил нарушенную защиту на двери. Отыскал в комнате свой мобильный, подумал, и набрал один номер. Ответили быстро.

– Юрий, как твое здравие? Спасибо, тоже ничего… скажи мне, дорогой, а кто у нас в Москве охотится на демонов?

Мама Лики задремала дома, сидя в кресле, сама не заметила, как. Она поговорила с дочерью и устроилась в кресле, стоящем у окна, чтобы подумать о том, что же такое с ней произошло на кладбище. Было странно, но это ладно. Самое плохое, что было страшно. Даже, пожалуй, жутко. Как и куда могла исчезнуть могила? Нет, могла, конечно. Если бы её сравняли с землей, например. Но тут-то с какой стати? Все захоронения на местах, а Пашиной могилы как не было. А ведь там не так давно поставлен памятник, новый, надежный. Лика постаралась. Зина даже ругалась, при всей своей любви к мужу. Зачем такие деньги за камень выбрасывать? Паше этого уже ничего не нужно, а деньги можно потратить на что-то более практичное. Нужное.

Зине было страшно ехать снова туда в субботу. Лика обещала приехать и съездить с ней. Дочка говорила, что всё это ерунда, ошибка, магнитные бури, и так далее. Была уверена, что завтра, в субботу, они всё найдут. А Зине теперь было страшно… потому, что если они не найдут место захоронения Павла завтра, то она просто сойдет с ума.

Под эти невеселые мысли Зина и уснула. Сон был не крепким – поверхностным. Она словно стояла на границе двух миров – Зина откуда-то это знала. Место было похоже на пустыню, а прямо посреди пустыни стояла дверь. Серая, старая. Из дерева во все стороны торчали щепки. Таких старых дверей Зина никогда в своей жизни не видела. Ей хотелось открыть дверь, но был страшно прикасаться к дереву. Она боялась занозить руку.

Так дверь-то посреди пустыни! Стен ведь нет. Надо просто обойти дверь, да и всё. И можно не трогать дерево с торчащими щепками рукой. Зина порадовалась своей смекалке и пошла обходить дверь вокруг, но этот фокус ей никак не удавался. Она делала шаг, перемещалась и дверь. И опять была прямо перед ней. Да что за ерунда! Не очень-то ей туда и хотелось. Зина развернулась спиной к двери, успев подумать, что может и не получиться. Она ждала, что дверь снова переместится в пространстве и перегородит ей дорогу, но нет. Зина обернулась – дверь стояла на месте. Она усмехнулась и начала отходить по пустыне от страшной облезлой двери.

Вдруг Зина услышала за спиной скрип. Потом раздался голос Павла:

– Помоги Лике. Она в беде.

– Что? – Зина начала поворачиваться, в надежде увидеть любимого мужа.

Увидела. Краем глаза. Он стоял в дверном проеме. Снова заговорил:

– Помоги своей дочери.

Зина повернулась к нему лицом, и сильно вздрогнула. Открыла глаза и обнаружила себя сидящей в кресле. Павла она разглядеть не успела. Он точно был там, и говорил о Лике. Что Лике нужно помочь. А потом сказал странное. «Помоги своей дочери». Почему он сказал: своей. Почему не «нашей»?

Именно от такой формулировки Зина и вздрогнула. Она была уверена в этом. Разглядеть мужа Зинаида не успела. Она знала, что за дверью пространство, куда ей нельзя. Рано, видимо. Именно поэтому дверь крутилась синхронно с ней, не давала себя обойти. Почему же «своей» …

Зина задалась вопросом, был ли связан странный сон с её неудачным походом на кладбище. Вот как понять? Мистика какая-то! Сначала она не нашла могилу, теперь уснула в кресле, чего с ней сроду не случалось. Тут попробуй в кровати-то усни! Зина всё никак не могла привыкнуть к тому, что в её постели теперь одиноко и холодно. Лежала ночами и всё вспоминала Пашу. Столько лет душа в душу!

Утром Зина просыпалась вполне выспавшаяся, хватало ей нескольких часов. Поэтому странно, что уснула сидя. Как будто морок какой нашёл на неё.

– Батюшки! – вдруг спохватилась она. – О чем я думаю? А вдруг с Ликой и правда беда?!

И Зинаида снова схватилась за телефон, чтобы позвонить дочке. А может, и не звонить надо, а сразу ехать к Анжелике?

Поскольку Лика опять не отвечала на звонки, Зина быстро оделась и решительно вышла из квартиры.

В Москве Лика спросила:

– Тебя куда завезти? Где твоя машина?

Сергей очень сильно удивился. Он был уверен, что они едут к Лике домой. Вместе. И его машина, к слову, была припаркована у неё во дворе. О чем Жарков и сказал Лике. Она кивнула и повела машину в сторону своего дома:

– Удачно вернулись. Успели до пробок. – светским тоном сказала Лика и выдала дежурную улыбку.

Сергей совсем загрустил. Стало понятно, что она отстраняется. Но почему?!

Она подкатила к его Форду. Рядом как раз было место, куда Лика и воткнула свою машину. И тут же вышла на улицу, даже не взглянув на него.

– Лика. – сказал он, выходя. – В чем опять дело?

– Ни в чем. Вот твой конь. Спасибо, что свозил меня. На связи!

– Ты что? Превращаешься в демона? – с подозрением спросил Сергей. – И чего это ты вдруг стала такой спокойной? Ты должна переживать о том, что скоро умрешь. Я вот переживаю.

– Думаю, меня не убьют. Моему демоническому папаше это невыгодно, правильно ведьмак сказал. А от других он меня защитит. Вот такое ощущение у меня возникло после путешествия по темным углам своего подсознания. Ещё раз, огромное спасибо тебе.

И она просто развернулась и пошла к подъезду. Жарков быстрым шагом догнал Лику и развернул лицом к себе:

– Романова, ты же знаешь, что я тебя люблю?

– Знаю. – сказала она. – Но предпочитаю дружить с тобой.

И отцепила его руки от своих плеч. И Сергей напрягся. В хрупких женских ручках Анжелики неожиданно обнаружилась сила, которой раньше точно не было. Она с лёгкостью оторвала его руки от себя и опустила вниз. И только внизу отпустила. «Может, она в качалку ходит? Чего ты придумываешь сразу!» – шепнул внутренний голос Сергея.

Он знал её много лет. У них в клубе был тренажерный зал в том числе. Лика была далека от такой активности – она плавала в бассейне и ходила на танцы.

– Ты же сама поцеловала меня! В офисе. И вообще…

– Как выяснилось, инициатором поцелуя была не я, а моя тёмная сторона. Пока!

И Лика, не оглядываясь, скрылась в подъезде. Сергей постоял несколько минут, ловя лицом порывы холодного Московского ветра. Ему было очень плохо. Пора уже хватать Лику и везти к деду Григорию обратно, или нет? Изменилась она, или что за чертовщина с ней происходит?

Лика вошла в квартиру и сразу прошла в душ. Когда ловушка в двери колдуна жгла её, она была готова поклясться, что чувствует запах горящего мяса. Откуда ей было знать, как горит мясо? На шашлыках-то все бывали, наверное. Вот вроде не было ожогов как таковых, но запах она определенно успела почувствовать. Вонь собственной горящей плоти. Что она такое?

После душа Лика подошла к зеркалу в ванной и стерла конденсат прямо рукой. Впилась глазами в свое отражение. Ей вдруг очень захотелось увидеть не себя в зеркале, а тут дьявольскую красотку, язвительную и злую. Вдруг бы она еще что-то рассказала Лике?

Она так пристально смотрела на себя в зеркало, что в голове помутилось. Лике показалось, что она сейчас потеряет сознание, и девушка крепко схватилась за края раковины. В этот момент в дверь зазвонили. Громко, протяжно и настойчиво. От неожиданности Лика поскользнулась босиком на мокром полу и куда-то поехала. И руки заскользили по краям раковины. Мелькнула мысль, что сейчас она шарахнется об ванну и умрет. И ничего, что ещё четыре дня у неё осталось…

Лика удержала равновесие, и даже без особого труда. Вот только она, вроде, падала, а тут быстро переставила ногу на сухой участок пола и удержалась с помощью этой ноги. Накинула халат и пошла открывать дверь, думая о том, как же настойчив Сергей. Дружба-дружбой, но наглеть не надо, наверное?

Она открыла дверь и воскликнула:

– Мама?! Мы же на завтра договорились?

Мать отодвинула Лику и прошла в квартиру. Закрыла за собой дверь и строго сказала:

– Быстро рассказывай, куда ты вляпалась!

Даже не через шесть, а минимум через десять рукопожатий, Григорий получил контакт человека, который отслеживал все сверхъестественные кровосмешения на земле. Он тоже был одарён, но не магией, а ясновидением. Раньше Григорий слышал про таких ведающих, которые знают о нарушениях баланса и пытаются этот самый баланс сохранить. Но, честно говоря, думал, что это лишь слухи.

Он надел очки без диоптрий – для солидности, чтобы просто самому для себя ощущать ту самую солидность, – и позвонил по телефону, добытому с таким трудом. Ответили сразу.

– Слушаю.

– Добрый день, Василий Георгиевич…

– Просто Василий.

– Добро. Это вас беспокоит…

– Я вижу, кто меня беспокоит. – снова перебил Григория собеседник.

– Однако. – Василий действительно впечатлил старика.

– То, что существо было у вас на приеме пару часов назад, я тоже вижу.

– Она человек, Василий. И неплохой человек.

– Да бросьте, Гриша! Я могу вас так называть? На правах старшего, так сказать.

– По возрасту, или…

– И по возрасту тоже. И по масштабам деятельности. Гриша, вы там пользуете страждущих, ну и на здоровье! Зачем вам, отцу и деду, уважаемому знахарю и колдуну, лезть в большую игру? Вы отродясь этим не занимались. Ну ведь так?

– Так-то оно так. – вздохнул Григорий. – Но она – не прохожая с улицы. В неё влюблён друг моего внука, который рос на моих глазах. Которого я люблю, как родного.

– А она-то, Гриша? Она-то влюблена в вашего названного внука?

– Там непонятно. – признался ведьмак.

– А я вам скажу, почему непонятно. Потому, что душа её – потемки. Тьма в душе, это как вам? Полукровки опасны. Они гораздо большее зло, чем чистокровные демоны, вампиры и оборотни. Они – оружие. Вы что-нибудь слышали об этом?

– Так… слухи. Но девушка и правда не рада своему происхождению.

– Пока не рада! Пока не знает своей силы, она не рада. Узнает, и всё. Человечество в опасности. Мы должны от неё избавиться, пока отец девушки не добрался до неё первым. Так что… не советую вам к ней привязываться, дорогой Григорий. Вопрос решенный. Через четыре дня её не станет. Никто нам не помешает. И вам я очень не советую мешать нам.

– Я не собирался. Я позвонил с просьбой. Есть ведь ритуалы… я знаю, что есть. Девушку можно почистить.

– А чем хрен слаще редьки? – удивился Василий. – Эти ритуалы в пятидесяти процентах случаев заканчиваются смертью для того, кого пытаются очистить.

– Зачем такие сложности? – спросил Григорий. – Почему вы сразу не убили её? Зачем угрозы, попытки свести с ума? Она ведь и правда чуть не спятила! Как вам вообще удалось задержать рейс?

– Боже, Гриша, ну чего ж ты такой наивный?! – Василий перешел на «ты». – Она не была ни в каком аэропорту. Девушка спала в своей машине и видела сон, который воспринимала как явь. Конечно, мы не можем задерживать рейсы! И влиять на наличие билетов не можем. Но на сознание одной конкретной полукровки, которая не знает о своей сущности, вполне можем.

– Я всё понял. И прошу вас позволить очистить её. Я могу сделать это сам.

– Ну так у тебя ещё есть время, Гриша! Целых четыре дня. Пробуй… мы не против. Но потом всё. Потом она наша!

– Так всё-таки, зачем весь этот спектакль? – спросил Григорий, и понял, что собеседник завершил разговор, не попрощавшись.

Четыре дня. Четыре дня, и одна попытка превратить наполовину демона в человека. И это при том, что Гриша не знает ритуала. Его ещё нужно будет найти, изучить, и грамотно провести. И тысячу раз прав Василий, – ведьмак тоже слышал об этом, – ритуал крайне опасен для того, над кем его совершают. Смертельно опасен.

Сережку жаль… что будет делать бедный парень, когда девчонку убьют? Будет горевать, наверняка. Может и пить начнет. А парень-то хороший! Григорий его знал давно. Они с Максимкой часто приезжали к нему погостить вдвоем. Знал и любил. Наверное, нужно честно рассказать Сергею, что у Лики есть шанс. Довольно хрупкий, но есть. Пятьдесят на пятьдесят.

Жарков успел вернуться в офис за пару часов до конца рабочего дня. Он устроил такой нагоняй бедному Лисицыну, что тот чуть не заплакал:

– Чего ты так кричишь? Я ничего не сделал!

– Ничего плохого. А хорошего ты что сделал? Полезного, а?!

– Я… я пойду, пожалуй. – пробормотал Вадик, грубо и резко сброшенный с кресла начальника.

Не в буквальном смысле, а морально, но лучше бы в буквальном. Чего это такое нашло на Сергея? И где Романова? Никто не работает, главное! Никто ни черта не делает, шляются где-то, а полезного ничего не сделал он, Лисицын. Вот ведь гадство какое!

Однако секретарша Жаркова, Марина, была счастлива, что Вадик наконец-то убрался из кабинета босса. Уже достал вызывать по поводу и без. То ему кофе, то графики, то черта, то дьявола. То цветы полей, то пыль протри. А она что, уборщица?

Марина слышала, как кричал на Лисицына Сергей, и злорадствовала. Так ему и надо! Проводив взглядом Вадика, который пробежал мимо ресепшен опустив глаза и поджав хвост, она почувствовала себя отмщённой. А классный всё-таки у неё начальник! Жаль вот только на Марину совсем не обращает внимания. Ну так весь клуб знает, что босс влюблен в Романову. Жить без неё не может. На всё ради подруги детства готов. А вот Марина Лику Романову не любила. При всей её красоте и доброжелательности. У Марины почему-то в присутствии Лики портилось настроение. Секретарша становилась грустной и подавленной. Она списывала это на ревность. Ей нравился Жарков, ему нравилась Лика – всё вроде бы правильно, Марина должна ревновать и расстраиваться при виде Романовой. Но всё равно как-то странно…

Сергей немного мучался совестью за то, что сорвался на Лисицына. Он и не должен был делать ничего полезного. Просто следить, чтобы работа не развалилась. А как она развалится, если всё налажено, и работают у них профессионалы своего дела? Тренеры, которые любят свою профессию, горят своей работой. Ничего не изменилось за полтора дня. Мир не рухнул, и клуб стоит на месте. Все занятия проводятся по расписанию. Всё хорошо, как говорится. А у Сергея на душе кошки скребут. Так отвратительно ему не было… никогда.

Позвонила жена. Проворковала что-то про Бали и про «вместе».

– Даша, душа моя, слетай сама, а?

– Почему опять сама. – воображение нарисовало Сергею супругу с надутыми губками. – Всё время сама, а у тебя что? Опять твоя работа противная? Пусть Романова поработает, я же не даром терплю вашу дружбу?

Она пыталась пошутить, но Сергей вспылил… бы. Уже собирался, но услышал, что кто-то прорывается по второй линии. Быстро взглянул на дисплей и крикнул Даше:

– Мне некогда, позже поговорим!

– Что? – только и успела изумленно сказать она.

Сергей сбросил звонок от жены и ответил на новый вызов:

– Да, деда Гриша! Что такое?!

Поскольку Лика стояла в банном халате в коридоре и хлопала глазами, глядя на маму, та сказала:

– Иди, вытирайся. Я подожду. Я ведь могу пройти?

– Конечно! Зачем спрашивать?

Лика юркнула в ванную комнату и отдышалась, глядя в зеркало. Это что ещё такое? Что за вопросы у мамы к ней? Что она знает, и откуда? Неужели… неужели Сережка что-то рассказал?! А что? С него станется. Обиделся и рассказал.

Лика решила всё отрицать. Она не понимала, чем именно могла бы поделиться с матерью. Что именно ей рассказать? О письмах, звонках и угрозах? Или то, что она узнала дома у ведьмака Григория? Хотя, вот на эту тему как раз таки Лика была бы не против побеседовать с мамой. Как она жила с человеком, одержимом демоном, и ничего не заметила! Про отца Лике было особенно интересно, например, как долго он был одержим… хотя, получается, Павел ей никакой и не отец. Просто сосуд для демона Марбаса. Вот кто её настоящий отец, и это страшно. Но и любопытно в то же время. Пожалуй, даже более любопытно, чем то, кто же всё-таки угрожает Лике…

Она привела себя в порядок и вышла к матери. Зинаида сидела в кухне и смотрела в окно. Лика подошла и спросила:

– Мам, что случилось? Почему ты врываешься и набрасываешься на меня? Тем более, мы договорились встретиться завтра…

– Сядь! – велела мать.

Лика пожала плечами и села на стул напротив матери.

– Может, чай? Или кофе?

– Мне приснился твой отец! – строго сказала мать.

Лику так и подмывало спросить: «Который из?», но она промолчала. С мамой её связывали хорошие отношения, даже отчасти дружеские, но такой шутки мать точно не поймёт. Тем более, она не знает ничего ни о какой одержимости. Лика готова была за это дать голову на отсечение, что не знает.

– Так. Приснился папа. И что там было, во сне? – невозмутимо спросила Лика.

– Он сказал, что ты в беде, и тебе нужна помощь. Вот я и спрашиваю…

– Мамуль! – Лика перебила Зинаида. – Я даже не понимаю, о чем ты говоришь! Никакой беды нет, всё в полном порядке.

Зина покачала головой и сказала:

– А я не думаю, что это совпадение. Сначала я брожу по кладбищу, как слепой щенок, не могу найти могилу, хотя отлично знаю, где похоронен мой муж. А после мне снится Павел в странном месте и просит помочь тебе. Словно… словно на кладбище он специально спрятался от меня, чтобы я разволновалась, и отнеслась к его приходу во сне серьезно. Я уверена, что всё именно так. Лика… дочка! Я самый родной тебе человек. Я твоя мама! Ты можешь рассказать мне всё, что угодно! Я всегда пойму тебя и прощу. Всегда буду на твоей стороне. Всегда! Что бы там ни было, просто поделись со мной, милая!

Лика, которую тронула пылкая речь матери, на секунду заколебалась. Может быть, мама права… она ведь волнуется! Если с ней, с Ликой, случится самое плохое, мама будет вне себя от горя. Так не лучше ли её предупредить? Да, к этому невозможно подготовиться, но ведь и такие страшные сюрпризы маме ни к чему… а может… может, поговорить про Павла? По идее, он был одержим в тот момент, когда произошло зачатие Лики. Может, мама вспомнит что-то про тот период? Может, она заметила в поведении мужа хоть что-то?

Лика не успела решиться что-либо сказать матери – у девушки зазвонил мобильный. Звонок был от Сергея. Отвечать она не стала, но рингтон выдернул её из раздумий. Пришло осознание: «Да ты спятила дорогуша?!» Конечно, маме ничего говорить нельзя. Лика нажала на кнопочку на боку телефона дважды, сбрасывая звонок, и улыбнулась маме:

– Мам, если со мной что-то случится, ты узнаешь первой. Клянусь!

– Мне показалось, что ты сомневалась… хотела что-то рассказать. – вздохнула Зинаида.

– Я думала. Вспоминала. Нет, ничего не случилось. Всё в полном порядке, мама.

Лика снова улыбнулась и взяла мать за руки. Она должна поверить. Обязана.

Может, мама и не поверила, но сделала вид. Зинаида собралась и ушла, сказав, что завтра с утра она ждёт Анжелику, чтобы вместе поехать на кладбище.

– Конечно! Я заеду и поедем. До завтра, мамуль! Я уверена, это какое-то недоразумение. Завтра могила отца найдется на том месте, где и должна быть.

Пока она провожала мать, Сергей прислал ей в мессенджер сообщение. Не сообщение – целую простыню. Он писал, что ведьмак Григорий, у которого они были с утра, готов совершить над Ликой какой-то очищающий ритуал. Обряд, который вернет Лику в ряды людей. Её темная сторона будет заперта навсегда. Ритуал рискованный, но, в случае успеха, с Ликой всё буде в порядке. И никто уже не будет желать уничтожить её.

«Ты знаешь, кто желает моей смерти?» – написала она. «Я не знаю, но Григорий знает. Он хочет тебе помочь!» – тут же настрочил Сергей. Лика ответила: «Я подумаю». Он начал напирать и печатать сообщения с просьбами перезвонить, согласиться на ритуал, и всё в таком духе. «Ты мешаешь мне думать! – написала Лика. – Я напишу, когда решу». Вроде отстал.

Она спохватилась, что не уложила волосы. Завтра с утра будет, как дикобраз. Но едва Лика взялась за фен, телефон снова зазвонил. Уверенная, что опять звонит настырный Жарков, она схватила телефон и рявкнула в трубку:

– Ну что еще?

– Какая нервная барышня. Вроде ещё молодая… – сказал в динамике незнакомый голос.

Лика голос узнала. Единственное, что сейчас он показался ей более живым, чем до этого. Этим голосом её пугали. Звонили, чтобы спросить видела ли она жуткую рекламу. А потом сообщили, что она – приговоренная, и не может покинуть территорию. Это был он. Тот же голос, только на этот раз не механический. Такой же пугающий, но в голосе звучали живые нотки.

– Слушайте, что вам ещё от меня надо? Сижу себе в Москве, никого не трогаю. Или, у приговоренных есть ещё какие-то ограничения? Нельзя, например, мыться? Или есть?

– А ты изменилась. Почувствовала её, да? Тьму свою?

– Да иди ты… – начала было Лика, но звонивший прервал её.

– Соглашайся на обряд. Других вариантов у тебя всё равно нет. А тут шанс, какой-никакой… думаешь, нам охота тебя убивать? Да живи себе! Исцелись, и живи.

И в трубке стало тихо. Вот же а! Как Лику все достали! Если предположить, что её и правда убьют через четыре дня, почему бы всем просто не оставить её в покое?!

Лика уложила волосы крупными, свободно ниспадающими, локонами, взяла сотовый и написала Сергею: «Через полчаса в нашем ресторане. Можешь?» – «Буду!» – тут же пришёл ответ. Конечно, у них был любимый ресторан! Сколько они слопали там стейков, сколько пива выпили. Сколько рассказали друг другу историй про любовь и жизнь. Сколько блокнотов исписали, строя бизнес-планы. А сейчас будут обсуждать какой-то сомнительный магический ритуал, якобы способный очистить Лику от зла, которого она в себе так толком и не чувствовала. Если не считать раздражение по поводу досаждающих ей людей, знакомых и незнакомых. «Исцелись, и живи…». Интересно, Григорий рассказал Жаркову, как именно собирается исцелять Лику? Она очень на это надеялась.

До ресторана девушка дошла быстрым шагом. Увидела Сережку – тот уже сидел за столом. Лика прижала нос к стеклу и побарабанила пальцами. Жарков вскочил и улыбнулся. До двери оставалось три метра. Лика отошла от окна и направилась к входу в ресторан.

– Ну привет! – услышала она мужской голос слева от себя.

Мимо ресторана ходили люди, но Лика была уверена, что поздоровались с ней. Она повернулась и обмерла: это был он. Марбас. Именно так он и выглядел, когда они встретились в дебрях Ликиного подсознания. Вот только глаза… не были черными. Это были обычные человеческие глаза. Живые, внимательные, умные. Лика раскрыла рот, то ли от удивления, а то ли чтобы поздороваться в ответ, но ничего не успела – ни удивиться толком, ни сказать что-либо. Марбас щёлкнул пальцами, и они исчезли с оживленной улочки. Вместе.

Жарков подождал минуту, заволновался и вышел на улицу. Куда она могла подеваться? Только что была тут. Шла к входу в ресторан. Сергей набрал номер. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» – услышал он. В груди что-то тревожно заворочалось и сжалось в комок. Ноги стали ватными и не хотели держать Сергея. Он без сил прислонился к стеклянной витрине ресторана и не мог понять, что случилось на этот раз, и что ему делать…

– Она просто шла… я её видел в окно… там от окна до двери несколько шагов. Я ждал, ждал… а теперь и телефон недоступен. – Сергей сбивчиво рассказывал Григорию произошедшее. – И тут совершенно некуда деться! Просто физически некуда!

Было понятно, что Лика исчезла, но непонятно, как и куда. Около ресторана не было парковки. А тротуар от дороги отделял забор. Невысокий, но это смотря с какой стороны посмотреть.

За забором машины идут сплошным потоком – остановиться нет возможности. Никто бы не стал тут вставать даже на аварийку, чтобы перелезть через забор, схватить человека и уволочь его в машину. Да тут бы стоял такой гул клаксонов, что оглохнуть можно было бы. Жарков бы такое не пропустил. Услышал.

На пару сотен метров в обе стороны от входа в ресторан нет ни остановок транспорта, ни переходов, ни входов в метро. Москва-матушка. Иногда она чертовски неудобна в плане движения и парковок. Машина Сергея стояла в отдалении, во дворе. К ресторану он пришел пешком.

Но деться-то Лике было некуда! Вот о чем речь. То есть, абсолютно некуда. Сергей, конечно, сбегал в арку в другом конце дома, и там не было никого. Да и куда ей тут идти?

Он даже глупо поспрашивал у людей, не видели ли они девушку. Тыкал фото, открытое на телефоне, им в лица. Как только ноги снова стали его слушаться, так и побежал искать. И спрашивать. Ну, спросил у пары прохожих. Один мотнул головой, другая вытаращила глаза и пожала плечами. Жарков понял, что он занимается какой-то ерундой. Тут, на Московской оживленной улице, таким образом нельзя найти кого-либо.

Тогда он вернулся в ресторан, попросил кофе, и позвонил деду Грише. Сергей просто не понимал, кому ещё он может позвонить в такой ситуации.

Ведьмак выслушал его сбивчивую речь. Тяжело вздохнул и сказал:

– Беда… похоже, опоздали мы. Нас опередили.

– Кто? Эти люди? Они же дали нам время! И как они её забрали? Скрыли каким-то колдовством?

– В том-то и дело, что дали время. Раз дали, значит не они. Если ведьмак не шарлатан, Серёжа, он слово своё держит. Приезжай. Привези мне какую-нибудь вещь Анжелики. Попробую найти её заклинанием.

Жарков вернулся на работу. Тренировки ещё шли, но в офисе было пусто, и это хорошо. Маринка бы точно всполошилась, увидев его такого всклокоченного, с бешеными глазами. Сергей вломился в офис Романовой и залез в ящик стола. Какую вещь-то брать? По идее, то, что несёт её энергию, наверное. Господи, он просто в каком-то театре абсурда! Иммерсивном театре. Сейчас упадет занавес и скажут, что время спектакля окончено. Время! Надо поторопиться…

– Помада губная пользованная пойдет? – спросил он у Григория по телефону.

– Вполне.

– Еду!

Сергей ехал так быстро, как мог. Местами, где позволяло движение, вёл машину на пределе скорости. Иногда сам себя останавливал, потому что боялся попасть в ДТП. Погибнуть самому означало, что он точно не поможет Лике. А этого никак нельзя было допустить. С учетом вечерних пробок, когда все, кто живет за городом, едут домой, он доехал быстро.

Григорий ждал его на улице. Курил. Сергей вытаращил на деда глаза.

– Деда Гриша, вы разве курите?

– Бросил давно. А тут что-то… прям разволновался сильно со всей этой чертовщиной. Сердце зашлось. Ну и думаю, покурю. А то вдруг последняя? – Григорий затушил окурок и встал с лавочки. – Привез? Давай!

Тут произошло сразу несколько вещей. Сергей вытащил из кармана помаду и передал её ведьмаку. Григорий взял помаду и посмотрел куда-то мимо Сергея.

– А вот это совсем нехорошо.

Жарков обернулся и увидел большую тонированную машину. Какой-то черный внедорожник, вроде – он от волнения видел всё, как в тумане.

Машина подъехала, оттуда выскочили два добрых молодца, один из которых заявил.

– Парня мы забираем.

– Да зачем?! – возмутился ведьмак.

– Он будет нашим залогом. Передай послание полукровке: будет прятаться – парень погибнет из-за неё.

– Да как я передам? С ней и связи-то нет!

– Ну-ну. – усмехнулся второй, и твердой рукой взял Сергея за плечо. – Ты тут не прибедняйся.

– Почему же вы сами не передадите? – голос ведьмака стал умоляющим.

– Мы не должны за ней бегать. Вы её хотели спасать, ну и спасайте. А парня Василий велел доставить к нему.

И Жарков не успел даже пикнуть, как его упаковали в машину и увезли обратно в сторону Москвы. Двери автомобиля были заблокированы, захочешь – не сбежишь. Никто его не связывал и не привязывал. Оба сопровождающих молчали, включив какую-то радиостанцию на магнитоле.

Сергей, увидев их, сразу понял: сопротивление бесполезно. Он занимался спортом всю жизнь, но Жарков не был боевиком. Ничего бы он не сделал. Затеял бы драку, так ещё и дед бы пострадал. Его убьют, если Лика не найдётся. Его просто убьют. Ни за что. Сергей подавил тяжёлый вздох и уставился в окно. Ну не разговаривать же с этими дуболомами, в самом деле?!

– Где мы? Это Ад? – спросила Лика, осмотревшись.

– Да почему сразу Ад? Обычная квартира в Москве.– ответил Марбас и зажег свет. – Будь добра, дай мне свой телефон, пожалуйста.

Лика хотела было возразить, но отдала телефон. Толку ему возражать? Вон какие фокусы он выделывает. Даже не прикасался к ней. Просто щелкнул пальцами, и они куда-то телепортировались.

– Утром я должна быть у матери! – с вызовом сказала Лика. – Нам нужно на могилу к отцу.

Ей было любопытно, не более. Страшно не было. Конечно, если бы такой вот монстр явился к ней ещё три дня назад и перенес её куда-то щелчком пальцев, она бы испугалась до отключки. А может и вообще сердце бы не выдержало. Но теперь Лика знала столько всего и не сошла с ума… что он ей сделает? Вряд ли убьет. Григорий сказал, что отец-демон не должен желать ей смерти.

Марбас удобно устроился на стуле, ничуть не смущаясь того, что Лика стоит перед ним, и сказал:

– Твой отец не Павел. Твой отец – я. Мне нужен был ребенок, и я воспользовался его телом. Не волнуйся, это было… недолго. Я вообще не люблю все эти вселения-подселения, но иногда приходится.

– Я не понимаю категорически. – вздохнула Лика, поискала глазами, куда бы присесть, и устроилась на диване. – Зачем тебе нужен был ребенок?

– Ты знаешь, кто мы? Большая часть демонов во главе с Люцифером. Кто мы такие?

Лика пожала плечами. Откуда ей знать.

– Мы все – дети божьи. Природой заложено нам хотеть продолжиться.

– Да нафига ж тебе продолжаться! Ты бессмертный. Бессмертный же, да?

– Да. – просто сказал он.

– Люди-то продолжаются по причине того, что их жизнь коротка. Природа заложила в них родительские инстинкты, чтобы люди не вымерли, как вид. Они рожают, и продолжаются в своих детях. В детях своих детей, и так далее. Но бессмертным это зачем, я не понимаю. Правда!

– Думать ты можешь, что угодно. А я хотел, чтобы у меня был ребенок. Мой ребенок. Дьявол! Да даже дохлые кровососы иногда спариваются с людьми, чтобы у них было своё чадо! А мы-то чем хуже?

– Ты, наверное, мальчика хотел… папа?

Уловив сарказм, Марбас усмехнулся.

– Мы такой ерундой не страдаем. Мальчик, девочка – какая разница? Ребенок есть ребенок. Лика, если ты продолжишь шастать по земле, тебя прикончат. Охота уже открыта.

– И что, ты не можешь им помешать?

– Могу. Если спрячу тебя. А так – нет, не могу. Баланс нарушаем мы, те, кто заводит детей с людьми. Хранители следят за балансом. Они в своём праве, убивать полукровок. Но мне вполне по силам не дать им до тебя добраться.

– Шастать по земле… какой богатый лексикон у демонов. И что ты предлагаешь? Спуститься в ад? Я не хочу этого! Я хочу быть человеком!

Только что он сидел на стуле, и вдруг оказался рядом с ней. Схватил Лику за плечи и поднял со стула. Глаза его стали черными, как бездна в ночи. Он заглянул в её глаза и сказал:

– Подумай… почувствуй… услышь себя… точно ли ты хочешь быть именно человеком?

У Лики закружилась голова и она почувствовала, как её затягивает во тьму этих глаз.

Сергея привезли в какой-то загородный дом. Пока везли, ему стало тревожно. Почему не завязали глаза? Потому что, он не сможет уже никому рассказать, где именно был? По идее, когда заложника планируют оставить в живых, ему завязывают глаза. Или надевают мешок на голову. Не завязывают глаза и не надевают мешок в том случае, если человек уже никому, никогда и ничего не расскажет. Получается, его везут убивать? А про заложника просто наврали? Жарков даже вспотел немного.

– Да прекрати ты дергаться! – сказал один из сопровождающих. – Тебе сотрут память, вот и всё. Никто тебя не собирается убивать просто так. Только если не объявится твоя зазноба.

– Вы что, читаете мои мысли? – возмутился Сергей.

Но больше ему никто не сказал ни слова. Привезли, выпустили из машины, проводили в дом, и всё. Оставили на первом этаже в гостиной. Оба сопровождающих куда-то ушли, а потом Сергей услышал звук отъезжающей машины.

Жарков подошёл к двери и потянул её на себя. Дверь открылась. Странно как-то… он решил выглянуть и посмотреть, что там, на улице. Вроде как, заезжали в ворота. Наверное, по периметру забор, возможно высокий…

Сергей не смог даже голову из дома высунуть – наткнулся на невидимую преграду. Толкнул рукой – снова нет. Преграда была невидимой, но плотной. Сергей попытался определить, на что препятствие похоже на ощупь, и не определил. Магия какая-то, видимо.

Он закрыл дверь и проверил окна на первом этаже – то же самое. Выйти он не мог. Позвольте! Но ведь те, кто его сюда привез, вышли?! А как?

На второй этаж Жарков пока не пошёл. Он вдруг почувствовал, что очень голоден. Сергей ведь убежал из ресторана, не поев. Пропала Лика и ему стало не до еды. Потом он ехал к деду Грише, потом его везли сюда. Как-то было не до этого. А вот сейчас голод догнал его. Надо было поесть, а то скоро разум начнет мутиться. Жарков уже не помнил, когда он вообще ел! Кажется, грыз какое-то печенье в доме Григория с утра.

Он прошел по этажу и нашел кухню. Открыл холодильник и присвистнул. Там было всё! Нарезки, сыры, рыба копченая и соленая. Йогурты. Икра. Соки, газировка и даже пиво. Жарков закрыл дверцу холодильника и громко спросил:

– Есть кто-нибудь? Ау!

Дом ответил тишиной. Ну, что ж… Сергей сказал так же громко:

– Тогда я поем!

И снова тишина. Он вытащил нарезки и сыр, нашел в шкафчиках хлеб и кофе, включил чайник. Вытащил мобильный, который у него почему-то не забрали, и чертыхнулся. Сотовой связи не было. Телефон сообщал, что нет сети. Сергей поискал вай-фай, и даже нашёл, но понял, что без пароля не подключится – он же не хакер.

На стене висел небольшой плазменный телевизор. Жарков включил его, нарочно погромче – ну может хоть сейчас кто-то появится! Сидел, ел, смотрел какой-то боевик, и думал о Лике. Где она? Куда исчезла? Найдёт ли её Григорий – помада осталась у деда. Пусть найдёт!

Нет! Сергей вскочил со стула и чуть не подавился бутербродом. Нет! Нельзя её искать! Ведь если Лику найдут, то его-то освободят, а её – убьют! А этого нельзя допустить! Получается… получается, что выживет только кто-то один из них: Лика, или Сергей…

Так, стоп! Если Лика найдётся вовремя, её можно почистить этим обрядом, который предлагал дед Григорий. Сергей же всё правильно понял…

– Правильно. – сказал негромкий голос за спиной у Жаркова. – Добрый вечер, молодой человек. Рад, что вы чувствуете себя, как дома. Я был немного занят, прошу прощения…

Григорий покрутил в руке помаду Лики. Он понимал, что бесполезно даже пытаться её искать, если девушка исчезла с радаров Василия. Вон как всполошился – людей прислал, чтобы парня забрать. Бесполезно, но попробовать стоило…

Заклинание поиска ничего не дало. Временами Гриша проклинал свой дар. Ему нравилось лечить людей травами и заговорами – это да. Но лезть в непонятную темную историю с демонами и полукровками – это совсем другое. Однако способности Григория были таковы, что сверхъестественных существ он чуял за версту. Едва ему позвонил внук и сказал, что Сергею требуется помощь, сердце ведьмака противно ёкнуло. Своей интуиции Григорий доверял безоговорочно, но отказать Сергею… такое бы ему и в голову не пришло.

Друг Максимки приехал не один. Гриша почуял её, когда она ещё не вышла из машины. Всё нутро его противно заныло, словно сигнализация, а когда Анжелика вышла из автомобиля, он увидел это. Темную дымку вокруг её тела. Вот так он отличал нечисть от людей. У чистокровных монстров дымка виделась Григорию чернее сажи. У полукровок – просто темная. Темно-серый дымок. Очень тогда Гриша удивился, что девица не в курсе, кто она. Обычно темная сторона полукровок проявляется раньше. Не дремлет до тридцати лет.

При ближайшем рассмотрении Лика показалась Грише хорошим человеком. Её вряд ли можно было так назвать – человеком, но она и правда показалась ведьмаку хорошей. Надо же, как не повезло с происхождением.

Что же дальше? Надо как-то найти девчонку, а магией она не ищется. Призывать Марбаса? Марбас – демон серьезный. Григорий даже успел немного почитать о нём на досуге. Когда ребята уехали, он принял пару человек по записи, а после поинтересовался, что за демон родитель Анжелики. Можно призвать, демон благоволит магам и колдунам, и даже делится с ними информацией. Но ведь это смотря какой информацией! Если бы Григорий попросил демона открыть какой-то секрет ведьмовства – это одно. Но ему-то нужна Анжелика. Нужна за тем, что Марбасу явно не понравится. Демон точно не хочет, чтобы Лика проходила исцеление и становилась человеком. Да за такое он запросто может откусить ведьмаку голову, превратившись в огромного льва!

Нет… Марбаса вызывать Григорий не может. Вот уж тупик. Полная засада, как говорит молодёжь! Ведьмак встал со стула и прошёлся по кухне. Что делать, он категорически не понимал. Совершенно не понимал. Не было ни единого способа добраться до Лики… не рискуя собственной головой. Жаль, что нельзя призывать полукровок. А что, если…

Григорий полез на специальный сайт и купил заклинание – сроду он не призывал никаких демонов. Книги у него были, конечно, но всё больше по целительству. Надо записать покупку заклинания на счёт Сергея. Гриша усмехнулся этой мысли. Если друг Максимки выберется, будет должен.

Мелкий демон из войска Марбаса явился сразу, как только Григорий прочел заклинание. Сам ведьмак встал в нарисованный на полу защитный круг с магическими знаками, куда ни один демон по доброй воле не полезет.

– Чего надо? – поежился молодой парень в черной кожаной куртке. – Мне от твоего домика не по себе, ведьмак.

– Ты можешь передать информацию дочке своего шефа?

– Навряд ли. Мы с ней незнакомы.

– Но ты же можешь найти своего начальника. В любой момент можешь.

– Ну и зачем мне к нему соваться? Думаешь, мне заняться больше нечем?

– Погоди! Как ты думаешь, если погибнет самый близкий человек Анжелики, тебя погладят по голове, если узнают, что ты был в курсе?! Поди дочка-то Марбасу всяко роднее тебя будет, а? А она разозлится, когда я ей расскажу. Ох и разозлится…

Демон задумался. Потом окинул взглядом помещение, посмотрел на защиту под ногами Григория. До деда никак не добраться. Не убить.

– Черт! Зачем ты меня впутал, старый хрыч? – прорычал парень. – Пиши записку!

Григорий вытащил свернутую бумагу из кармана и бросил в сторону демона.

– Уже готово. Только не светись там перед Марбасом, появись невидимым.

– Ты что, учить меня собираешься?

– Нет-нет. Спасибо тебе большое!

– Если я передам записку, а ты кому-то проболтаешься, кто это сделал…

– Клянусь! Не скажу никому!

Демон исчез. Григорий нащупал стул и без сил опустился на него. Ничего… ничего… в дом к нему без приглашения никакая нечисть не попадет. А призывать их Гриша больше не станет ни за что! Больно уж жутко это всё.

Через пару мгновений записка была у Лики в руке. Её доставил, обмирая от страха быть замеченным Марбасом, невидимый адский посланник.

Лика очень удивилась, почувствовав в своей руке плотно сложенный листок бумаги. Однако, виду не подала.

–В этой квартире есть туалет? – спросила она у демона с вызовом. – Я обычный человек из плоти и крови. Мне нужно!

–Разумеется есть. – удивился он. – В коридор и направо. Только без глупостей! Догнать тебя для меня одна секунда!

–Какие уж тут глупости…

Лика передернула плечами. Она всё ещё была под впечатлением от манипуляций Марбаса. Он словно заглянул в самое её нутро. А там… Лика почувствовала свою тьму. Увидела его глазами. Тьму и силу. Мощь. Да уж… может не такой уж она и хороший человек.

Записка была написана незнакомым почерком и гласила: «Анжелика, Сергей в беде! В плену у тех, кто охотится за тобой. Если ты не сдашься, его убьют!» Хм… было здорово похоже на провокацию. Манипуляцию. А вдруг правда? Это в любом случае нужно проверить. Нельзя оставить без внимания!

Она воспользовалась туалетом и вымыла руки. Записку засунула поглубже в карман джинсов. Вышла в комнату и посмотрела на Марбаса.

–Что такое? – спросил он.

–А ты мысли разве не читаешь?

–Есть способы, но просто так – нет.

–Слушай… я бы рада с тобой познакомиться поближе, и всё такое, но у меня неприятности. Мне нужно идти.

–Нет. – спокойно ответил демон.

–Да что ж такое! Выпусти меня, мой друг в беде!

–Откуда ты узнала! Твой телефон у меня…

Телефон! Нужно просто позвонить Сергею. Совсем она от страха разум потеряла.

Но почему-то вместо того, чтобы попросить обратно свой телефон, Лика вздохнула и вытащила из кармана записку. Протянула Марбасу. Он развернул листок и прочел.

–И что? Тебя это не должно волновать!

–А меня волнует! Ты меня даже ещё не заполучил, но уже рискуешь потерять! Отпусти меня, пожалуйста!

Демон помолчал немного, а потом сказал:

–Ты знаешь, что есть обратный ритуал? Тебя хотят исцелить, чтобы ты стала человеком. Так ведь и я могу уничтожить твою человеческую суть, и тебе не будет ни до кого никакого дела. Ты станешь демоном, во плоти.

Лика посмотрела на него и бухнулась на колени:

–Умоляю! Мне нужно вытащить Сережку…

–Сиди тут! – бросил Марбас и исчез.

Появился он через пару мгновений. Лика уж думала, он решил ей помочь, спасти Сергея. Но Марбас вернулся один.

–Вот они, люди! – с ядовитой ухмылкой сказал он. – Методы хуже, чем у демонов. Нам не проникнуть туда. Там всё защищено магией. Придется подумать. От кого записка?

–Есть предположение. А где ты был?

–Заглядывал к хранителям баланса. Которые ни в чем не повинных людей воруют.

–Это они на полукровок охотятся?

–Они. Так от кого записка?

–Может быть только от Григория.

–Кто он?

–Ведьмак.

–Сотрудничать будет?

Лика пожала плечами.

–Ну… ты его не тронешь?

–Ты сразу список составь, кого мне ещё не трогать. – прорычал Марбас и подошёл вплотную к Лике. – Думай о своем ведьмаке.

Она подумала и тут же оказалась перед домом Григория. Марбас стоял рядом.

–Почему мы перед воротами?

–В доме защита. – вздохнула Лика.

–Никакого доверия. – он подошёл к окну и постучал по ставне:

–Хозяин, выходи. Разговор есть.

Григорий погасил свет и выглянул в окно. Там стояла Лика, а рядом с ней высокий человек в темном костюме. Вокруг мужчины стояла дымовая завеса, черная как смоль. Нетрудно было догадаться, кто явился к Григорию в гости. Наверное, Лика получила записку, но демон не отпускает её, вот они и пришли вдвоем. Насколько опасна эта ситуация? Демону, чтобы убить человека, достаточно щёлкнуть пальцами. Григорий не видел никогда ничего подобного, слава Богу, но начитался за сегодняшний день достаточно.

Вряд ли бы Анжелика пришла, если бы не хотела спасти Сергея. Она точно переживает. Григорий решил: была не была, и вышел из дома.

–Добрый вечер. – вежливо поздоровался он.

–Есть способ снять магическую защиту от демонов с большого особняка?

–Есть. Смотря какая защита, но в целом – любое заклинание как накладывается, так и снимается.

–Нам нужен универсальный способ. Разберись. Разберешься – призовешь меня.

Прежде, чем они исчезли, Григорий успел спросить:

–Ты же не позволишь очистить её, да?

Ответом ведьмаку был гомерический хохот. Уже давно испарились и демон, и Лика, а в ушах Григория всё стоял этот жуткий адский смех…

Сергей едва не подавился своим бутербродом. Нет, они точно все читают мысли. Отвратительно! Он не давал согласия на то, чтобы ему лезли в голову!

–Добрый вечер. – недовольно буркнул он. – Я тут немного похозяйничал у вас. Проголодался.

Сказал всё это Жарков с вызовом. Мол, я к вам не напрашивался в гости, вот и терпите теперь мою наглость. Или отпустите меня, и тогда терпеть не придется.

–Да всё в порядке! – махнул рукой мужчина. – Я бы вас сам угостил, но задержался немного. Дела.

Он уже обошёл стол и встал напротив Сергея. Обычный мужик лет сорока пяти, но Жарков был готов поклясться, что ему больше. Глаза выдавали возраст и опыт. Бездну опыта и солидный возраст. После того, как ни грамма не изменился за тринадцать лет дед Григорий, Сергей бы не удивился, тому что и это тип гораздо старше, чем выглядит. Как его хоть зовут, интересно?

–Василий. – представился собеседник.

–Слушайте, а вы не могли бы не лезть мне в голову? – спросил Жарков. – Это уже просто ту мач!

–Что? – не понял Василий.

Сергей самодовольно усмехнулся. А вот и не всё ты знаешь, умник.

–Чересчур. – сказал он вслух. – Копаться в моих мыслях – это уже слишком! Вы не находите?

Ведьмак развел руками. Мол, я не нарочно.

Он врал. Подслушивать чужие мысли Василий учился долгие годы. Точнее, долго искал магию для этого. Теперь слышать, кто и о чём думает, было проще пареной репы. Немного травок, немного латыни, и любой человек как открытая книга.

–Василий, зачем вы меня сюда притащили?

–Вам разве не сказали?

–Сказали. Слишком сложно это для меня. Ну вот не найдётся Лика, к примеру. И что? Убьете меня?

Василий снова развел руками.

–И в чем смысл? Для чего убьёте-то? И за что?

Мужчина наклонился к Сергею через стол и сказал:

–За любовь к тому, к кому не следует, всегда наступает расплата. Это закон жизни. Закон гармонии. Вы, может, об этом и не знали, но даже в судебной системе и то есть правило: незнание законов не освобождает от ответственности. Если нам придется вас устранить, – мы бы не хотели, но если придется, – это будут последствия вашего выбора, и только.