Мою лечебницу громили. Не то что это было чем-то необычным. Все мои пациенты – это ребята со сложными магическими отклонениями, что приводит к некоторой… неуравновешенности. А потому случайно пробить стену кулаком или сломать стол в порыве радости – обычное дело.
– Замуж она не хочет! Нашлась принцесса-златовласка!
Необычно то, что сейчас уничтожал мою лечебницу совсем не пациент, а мой парень. Ах, прошу прощения, мой бывший парень. Не могу же я встречаться с тем, кто разбил витрины, разломал все стулья и даже проломал пол? Говорил, что аристократ, а на деле – хуже последнего разбойника. Такие ко мне тоже заглядывали, но были чрезвычайно вежливы и даже не пытались оспорить цену за лекарство или восстановительный сеанс.
– Тебе сделали такое предложение, неблагодарная девка, а ты артачишься?! – орал мой несостоявшийся жених Анро Тертвил.
Голубые глаза сверкали, дышал судорожно. Спасибо, что, когда кричал, хоть слюна не летела изо рта. И все лицо красное как у свинки – не зря говорят, что некоторым блондинам краснеть противопоказано.
А ведь столько времени считала его нормальным мужчиной: пара месяцев знакомства, столько же – дружбы и веселого времяпрепровождения. Переход к любви и романтике казался разумным и закономерным. Месяц я пробыла в роли его девушки, а сейчас Анро решил, что пора сделать мне предложение.
И все бы было хорошо, если бы Анро не посчитал, что в качестве приданого я должна всего-навсего преподнести ему скромное дело всей моей жизни – мою лечебницу. Точнее, даже не ему, а его великим родственникам-аристократам, чтобы они хорошо приняли меня, несчастную сироту неизвестного происхождения. О том, что я ничуть не несчастная, сирота исключительно по бумагам, а происхождение у меня вполне прозрачное, просто родители рано погибли, я даже сказать не успела.
Буквально полчаса назад Анро с гордым видом положил передо мной брачный контракт, поставил коробочку с кольцом и посоветовал примерить, чтобы побыстрее стать одной из великого рода Тертвил. Не знаю, чего он ждал – радостных воплей, поцелуев, благодарности до гроба, но явно не того, что я первым делом начну читать контракт.
А в нем было ой как много всего интересного!
Работать в своей лечебнице я могла и дальше. Ах, прошу извинить, согласно данному Анро брачному контракту – должна. Надо всего лишь было сменить простую вывеску «Лечение магических отклонений», где указывалось, что владельцем является Шуанет, на вывеску «Лечебница Тертвилов. Филиал 163», а также всю прибыль отдавать управляющему рода Тертвилов. Уж он лучше распорядится вырученными средствами. И из них, в зависимости от эффективности моей работы, выплатит заработную плату.
Я, к глубочайшему недоумению и удивлению Анро, такое прекрасное и выгодное предложение отвергла, чего он достойно принять не смог.
– Так и будешь там сидеть?! – орал Анро, озираясь в поисках того, что можно было бы уничтожить.
Да нечего, нечего уже уничтожать. Это ведь не сам лечебный кабинет, а всего-то приемная, где я записывала пациентов и отпускала лекарства, а Кассиан – мое чудесное ручное зеркальце с резной ручкой – проводил первичную диагностику. Изначально, конечно, у Каса были другие функции: создавался он для разговоров, чтобы в любой момент можно было связаться с людьми, которые находятся далеко отсюда. Знаешь номер другого зеркала – говоришь Кассиану, и тот сразу же звонит, чтобы я могла поговорить с хозяином или хозяйкой зеркальца. Но так как Кассиана я приобретала не в магазине, а перекупала у старого целителя, то получила усовершенствованное и обученное зеркальце.
Впрочем, я не одна была обладательницей «интересного» зеркала с особенностями. Нам, членам клуба «Драконьи занозы», словно по заказу, доставались самые любопытные экземпляры. У Каллисты практичное зеркало-бухгалтер с довольно-таки меркантильным характером, у Глории – настоящее зеркало-мамочка, которое беспокоится о том, чтобы его хозяйка всегда ела вовремя.
Пока Анро искал, что разбить, я невольно погрузилась в свои мысли. Ну а что еще делать? Не наблюдать же за этим неуравновешенным? Кто ж знал, что простой отказ доведет его до такого состояния?
Кстати, не разбудит ли Кассиана мой несостоявшийся жених? Из-за наплыва больных Кассиан в последние дни недосыпал, магические силы проседали, а потому его настроение при пробуждении оставляло желать лучшего. И в таком настроении он проявлял худшие черты своего и без того не самого приятного характера. Оскорблять не оскорблял, но говорил такое, что после этого некоторые отвратительные посетители либо записывали его в свои кровные враги, либо уходили плакать в уголок. А если пациент оказывался особо противным, то Кассиан умудрялся звонить родственникам, возлюбленным и прочим, откровенно жалуясь на недопустимое поведение.
– Разумеется, я буду сидеть тут, – ответила я.
Зачем мне выходить из-под защитного купола в зону, где находится человек, не способный держать себя в руках? Вдруг полезет драться? А я не особо умею. Прибить могу, а вот просто защититься, не доводя до смертельного исхода, – это, боюсь, слишком сложная задача для целительницы, специализирующейся на ментальной магии.
– И чего ты такая спокойная сидишь, а?! – рявкнул этот дурак.
– Потому что, в отличие от тебя, у нее с нервной системой все отлично, – заметил Кассиан.
Эх, так и знала, что крики его разбудят. Нехорошо. С одной стороны, Кас – прекрасная моральная поддержка, а с другой – я очень хотела, чтобы мое зеркальце, специализирующееся на постановке диагнозов и параллельно отвечающее на все входящие вызовы как пациентов, так и друзей, еще немного поспало. Потому что если у Анро от злости и неправильной циркуляции магии, вызванной едкими словами Кассиана, остановится сердечко, то я его спасать не стану. Так и помрет, а меня за это потом лицензии лишат.
Худший исход из возможных! Может, не так уж и неправа была та шарлатанка, госпожа Залуна, выдающая себя за гадалку? Я-то всего лишь сходила на нее посмотреть, потому что девчонки из книжного клуба «Драконьи занозы» мне все уши прожужжали про нее. Сама не поняла, как эта госпожа Залуна сделала мне расклад таро и пожелала неприятностей. Тьфу, предсказала – но у меня было стойкое ощущение, что меня проклинают за мой скепсис в отношении ее способностей. Мол, свое счастье я легко не получу. Через тернии к звездам.
– То есть я могу всю твою лечебницу разгромить, правильно? – рассмеялся Анро, игнорируя Кассиана. – Посмотрим, как ты своей жалкой лечебницей руководить будешь, когда тут только стены останутся. Все пациенты разбегутся.
Это Анро, кстати, зря. Кас легко обижался, а когда обижался – никого не щадил: выискивал самые смущающие и неприятные диагнозы. И, разумеется, озвучивал их громко и в максимально неподходящий момент.
– Тут все, что ты разбил и разломал, застраховано, – честно ответила я. – Через страховую компанию «Преступники не улыбаются». А эти ребята, как ты знаешь, сначала выплатят мне компенсацию и восстановят тут все в кратчайшие сроки, после чего придут и взыщут все средства с того, из-за кого им восстанавливать тут все пришлось. И за срочность накрутят неплохой процент. Так что да, можешь громить.
В первый раз, что ли?
– И простой твоей лечебницы компенсируют? Пока ты будешь искать, чем восполнить все те редкие зелья, которые я разбил? И еще разобью. – Анро демонстративно схватил одну из чудом уцелевших бутылочек, внутри которой находилась жидкость темно-синего цвета, и бросил на пол.
– А? Так это муляжи, если ты не заметил, – улыбнулась я. Вот тебе и наследник сети лечебниц в столице нашей страны – даже подделку отличить не может. – Все редкие зелья, которые нужны для работы и которые нелегко достать, лежат у меня в сейфе. И до них так легко не добраться.
А более распространенные я у своей подружки по клубу «Драконьи Занозы» снова куплю. Кассандра – прекрасный зельевар, а также та, кто всегда входит в мое положение и готова проработать хоть всю ночь, чтобы восполнить недостающее. Впрочем, это не эксплуатация, а взаимовыгодные условия: такими перспективными заказчиками, которые закупают по несколько раз в месяц двойные или тройные партии простейших зелий, не разбрасываются.
Анро, наконец, прекратил крушить все вокруг. Ну, потому что крушить было нечего: витрины разбиты, мебель разломана, окна повыбивал. Остался только шкаф у входа. Но он от природы неубиваемый. В прошлый раз о него чуть руку не сломал рыцарь, который до этого железные столбы гнул голыми руками. Жаль, что у Анро, при всех его многочисленных недостатках и малочисленных достоинствах, интуиция отменная.
– Все продумала, да? Думаешь, самая умная? Сможешь свой маленький бизнес расширять, мешая работать моей семье?
Хотела бы я сказать, что мешает плохому танцору, согласно древнейшей поговорке одного из старейших народов мира, но с идиотами спорить – зря время тратить. Да и вообще, каким образом моя маленькая лечебница могла помешать сети, у которой сто с лишним филиалов? Нет, я догадываюсь, что перетащила самых перспективных пациентов, но работать надо… как надо! Набирать хороший персонал, не скупиться на диагностов, брать лекарства у проверенных поставщиков и много чего другого. Никто же не виноват, что самые богатые и перспективные хотят лучшее лечение. А оно в моей лечебнице.
– И я еще такой… такой… замуж предлагал! – воскликнул Анро, выдавливая нервный смешок, и едко добавил, сам себя передразнивая: – «Выйдешь замуж за меня, Шуанет?» Ха-ха!
– Не вздумай, Шуанет! – с ужасом воскликнул Кассиан. – Ты на него посмотри! Нервный, истеричный. Он и тебя такой сделает. Кто за него вообще выйти захочет?
– Много кто. Попью вашего успокоительного, если мои нервы кому-то будут мешать, – ухмыльнулся Анро. – Зря вы его тут продаете?
– Тебе не поможет, – безапелляционно заявил Кассиан и ехидно добавил: – Ты ж такой нервный из-за того, что с мужской частью беда, да-а-а-а? Совсем ничего не получается. И лечиться стесняешься, хе-хе-хе-хе-хе-хе-хе…
– Кассиан! – одернула я зеркальце.
– Что?
– Мужская дисфункция – не повод для смеха, – строго сказала я.
– Конечно. Если бы это был твой будущий муж, Шуанет, то было бы весьма невесело. Или если бы наш пациент. Врачебную этику я блюду. Но пациентом мы его не примем, а твоим мужем – тем более, поэтому… хе-хе-хе-хе! – Кассиан даже не пытался смеяться как-то тише. – Хо-хо-хо!
Еще и кружил над моей головой, предусмотрительно не выходя из-под защитного купола.
– Вы!.. – Анро покраснел еще сильнее. – Ты и твое зеркало! Вы оба невыносимы!
– Шуанет, как думаешь, то, что нас не выносит человек такого типа, – это комплимент или истинное благо? – Кассиан завис рядом со мной, демонстрируя мое изображение.
– Два в одном, – без капли сомнения ответила я. – Хорошо, что узнала все до того, как дошло до реальной женитьбы, а не вот этого.
Я с отвращением сбросила контракт с рабочего стола на пол. Туда же полетела и коробочка с кольцом. Нечего на моем столе всякой пакости валяться.
– Ты! Не ценишь таких предложений! Да кому ты такая нужна будешь? Холодная, равнодушная, с зеркалом своим безумным и вечно занятая своими тупыми пациентами.
– Наши пациенты умные, – обиделся Кассиан.
– Кто на тебе такой вообще женится?! – бушевал Анро.
– Да хотя бы я. Ты случайно не хочешь за меня выйти, Шуанет? – предложил вдруг чей-то голос.
– …Полный идиот, неудачник и ничтожество возьмет в жены такую хладнокровную девицу, как ты, – продолжал гарантированно бывший парень и потенциально мертвый в будущем.
– М-м-м, какие мне интересные характеристики-то дали! – восхитился высокий брюнет с харизматичной улыбкой, опираясь на косяк двери.
А я едва сдержала удивленный вздох. Йонес! Я аж со стула привстала, таращась на него как на привидение. Что он тут делает?
– А ты вообще кто такой? – зло спросил Анро.
– Йонес Рогрейв. Я смотрю, человечишка, ты меня хорошо знаешь, да? Такие характеристики даешь, столько новых граней во мне открываешь. – Йонес восхищенно цокнул языком. – Какой находчивый, какой изобретательный человек с бурной фантазией. И главное – ни капли страха в глазах.
– Йонес Рогрейв? – переспросил Анро, словно не мог вспомнить это имя.
И зря. Лишь свою необразованность продемонстрировал. Это имя гремело на три королевства и две империи.
Йонес. Аристократ, племянник короля соседней страны. Дракон, красавец, гений, невероятно талантливый мечник и маг. Тот, кто взял под контроль темную магию. Умудрился прославиться меньше чем за год. С ним я училась в одной академии, он называл меня дорогим другом, грозным солнечным лучиком и красавицей.
А еще он был моей первой любовью.
Безответной и сладко-горькой.