Книга вторая
Лёд и пламень
Источник математического ожидания.
Могущество нашего народа не во властной воле, свойственной в демонстрации напоказ слабым и порочным молодым национальным культуры. Истинная сила не в подавлении других своим величием, а в уверенном и незлом проявлении стати в поступательной грации слова и дела. Собаки лают, а караван идет. Ему дела нет до собак. Он видит цель и движется к ней сквозь препятствия.
Огромной ошибкой наших извечных недругов в нынешней борьбе за власть и умы в России, является недооценка национальных традиций и родовой памяти. Было время, когда стратегии колонизации ресурсов этой территории, строились на революционности народа, ведомого оппозицией власти. Оппозиция поднимала на флаг низменные инстинкты зависти и ненависти. Их нетрудно переодеть в «борьбу с несправедливостью и нечестностью», назвав их проявления в любом обществе страшными «коррупцией» и «неравенством распределения благ». Народу без истории, этих двух стимулов революционности достаточно, чтобы замесить бунт, со сносом всех «негодяев и воров». Результатом, бунта, неизменным во все времена, будет воцарение куда более страшных и беспощадных негодяев. Мало-помалу, наша многоликая и многострадальная отчизна, похоже, исчерпала лимит на, такие «очистительные» общественные реформы. Появился запрос общества на спокойные и рассудительные решения без радикальных перемен. Надолго ли? Думаю, всё зависит от доли в обществе еще живых носителей результатов прежних реформаций. Пока еще живы, отцы и матери нынешних активистов демократизации властной системы, получившие болезненный урок от слома коммунизма. Те, которых, повозили мордой по столу пустому, верой в чистые идеалы мира свободы предпринимательства, сдерживающей силы разума будет достаточно. Когда же, им на смену, явится во власть поколение, не знавшее социализма, в его лучшей части общественно согласия, вот тогда уже будет страшно. Манипуляция обществом снаружи возможна только тогда, когда в нем отмирает родовая память. И, заметнее всего, это проявляется с размыванием родного языка неологизмами чужого и скудного, технологического языка островной империи, покорившей мир своей волей на основе безродных существительных. Вдуматься стоит, лишь в одно это свойство убогости нечеловеческого общения, культуры нации на языке, которой кошку от кота, можно отличить лишь по имени! И эти люди, не чувствующие разницы оттенков смысла, в словах лишенных магических приставок, суффиксов и окончаний, сегодня являются главными носителями морали для остального мира? Как, можно доверять, справедливости права и судебной системы, построенной на отсутствии разницы слов: «лететь» и «подзалететь»; «бывший» и «бывалый»; «разумное» и «подразумеваемое»? Меж нашей культурой и этой, которая сегодня так полюбилась молодому поколению, своею простотой и незатейливостью выражения мыслей и оценок, лежит пропасть несопоставимой силы слова.
О том, что мысль материальна, сегодня написано и растрезвонено, где надо и не надо. Но, даже, если самую чистую и светлую идею пустить по рукам, подобно, гулящей девке, она быстро превращается в потасканную оболочку, лишенную смысла. Отмыть и очистить запользованную до безобразия идею почти невозможно. Существует, правда, в русской традиции великодушие увековеченное пословицей: «лучшими женами становятся потаскухи». И несть числа примеров мужского подвига на этом поприще. Тому в культурном и историческом наследии, добрая часть переживаний калёным железом высечена в книгах, живописи и драматургии. Что ни классик, то непременно окунался в тему переформатирования падших благородством высоких.
Не будучи, столь изысканным ценителем искусства сопричастности в перевоспитании душ, я склоняю голову перед людьми, решительно шагнувшими в будущее без предрассудков прошлого. Успех таких сильных намерений возможен лишь в одном случае. В умении различать «выбор» и «принятие решения». А это совсем не одно и то же, даже и не только в русском языке.
Принятие решения всегда про прошлое. Изрядно покопавшись в нем, человек выбирает себе убеждение, что если какое–то действие, или логика событий, в прошлом работала (приносила нужные результаты), то и в будущем этот арсенал принесет пользу. Принятие решений – это всегда движение вперед с головой, глядящей назад.
Выбор, это особое состояние духа. Выбор не знает прошлого. Выбор, это порыв желания, оправданный лишь двумя доводами: потому, что так думаю или потому, что люблю. Любовь, вера и выбор не требуют обоснования и доказательств!
Если, вдруг возникает желание или намерение, по какой необходимости, дать этим величайшим творческим силам толкование смыслов или доказательств справедливости, они перестают быть тем, что звучит в этих величественных понятиях. Любовь нельзя почувствовать или доказать. Её можно только дать. Выбор управляется только принятием без условий. А вера жива, пока соединяет любовь и выбор.
Все эти замечательные инструменты участия в жизни, проявляются словом. Мысль становится материальной через слово. В бессловесном мире мысль проявляется деянием (действием или бездействием). А сила слова, как проводника мысли безгранична, что в созидании, что в разрушении.
Случай, который меня убедил в этом лучше всяких древних книг, модных тренингов и психоаналитиков.
На постой экспедиционного отряда, работая летом, в Сальской степи, выбрали небольшую деревушку. Чуть более хутора в три двора. Хозяйка сдала нам чистую, и уютную комнатку на троих. Предстояло перекантоваться три дня и ехать дальше. Пока машина была в ремонте, в местной машинно-тракторной станции. Обычная поломка усталого металла. Надо было, что то приварить, и водитель наш предпочел поселиться прямо там в гараже.
Мы только разобрали наши пожитки и уже собирались к вечерней трапезе, приглашенные хозяйкой дома. Женщина лет пятидесяти. Аккуратная, набожная. Иконка в красном углу с лампадкой. Занавесочки по окнам вышитые. Ходики тикают. В доме прохладно и аппетитно пахнет малосольными огурчиками. Едва разместились за общим столом, хозяйка к окошку, и внимательно, что-то высматривает. Август за окном в разгаре, жара за тридцать.
– Ой ! Чо деется то? Не иначе, как завтра снег выпадет! – запричитала хозяйка, всплеснув руками, углядев, что-то за окном.
– Мой-то, с работы трезвый идет. А сегодня аванс! В жись, такого не бывало! Точно говорю – завтра снег выпадет.
А утром выпал снег.
Немного, правда, и ненадолго. Но выпал именно в этом месте, из какой то особой тучи. А мы с начальником отряда, зашли в церковь в первом селе неподалеку, и поставили свечи Николаю Чудотворцу за здравие хозяйке.
С такою силой слова, Шутки в сторону!
Я вспоминаю эту историю каждый раз, когда из небытия, вдруг, без какой причины, вспоминается старый приятель, коллега, родственник, или просто знакомый человек, с которым уже несколько лет не общались. И ловлю себя на мысли: значит, наверняка, скоро встретимся или сам на контакт выйдет. И этой традиции разума нет исключений, пока.
Не проходит и суток, упомянутый всуе: звонит, вацапит, приезжает сюрпризом, или встречается на улице в потоке людей. При условии, что мысль эту вслух произнесу. Сдержусь, гоняя в голове – всё ограничится воспоминаниями.
Вот так, из глубин подзабытой истории, некогда интересного сотрудничества, вдруг всплыл давний знакомый, бывший коллега и некогда даже работодатель, Павел Иванович.
В олигархи он не пробился, будучи, выходцем из нашей масти. Но состояние себе и нажил приличное, адекватное статусу Рубляндии на поприще великих дел, коими знаменито население этой территории. Нас как-то давно, познакомил мой проводник в волшебный мир несостоявшейся ученой степени, Владимир Александрович Мышляев. Человек высочайшей нравственности и доброты, носитель глубоких знаний в своей дисциплине.
– Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан, – страстно прививал мне эту истину, он уставным рефреном своих жизненных ценностей. Не сломал. В силу природной лени, помноженной на корень из раздолбайской степени от разрывающих душевные пристрастия талантов и удачи, ученый из меня, его стараниями, получился говнопулеобразный.
Мы написали несколько неплохих работ, и даже запатентовали по его истовому желанию навигационно-связной модуль автомобиля. Его сегодняшнее воплощение, теперь можно встретить в кастрированном до похабного уровня, бытового навигатора в устройстве ЭРА ГЛОНАСС. Коллектив его разработки спокойно слизал идею и в срисованном виде пробил на это государев бюджет снижения аварийности. Но денег, после «правильного освоения» осталось лишь на решение модуля усеченное до простой и бессмысленной приблуды, удорожающей автомобиль без очевидной пользы. И, как оказалось, для той, развеселой компании предпринимателей, перед которой Мышляев презентовал наше патентованное устройство будущего автопилотирования, с побочной функцией навигатора, никакие патенты не помеха. В бизнесе освоения государевой казны, и создания схемы нагиба населения к обязалову приобретения железа, добровольно ненужного, патенты и идеи никому не помеха. Кроме авторов разработки, потративших на это время и силы.
Павел Иванович, в отличие от меня, свою кандидатскую защитил, с участием Мышляева, еще в когда они оба служили в оборонном НИИ.
Защитив себя сепенью от ученого мира, он решил: «харэ!». И ушел, из военной науки и со службы, в предприниматели. В то самое время, так называлось умение распорядиться с пользой, тем, что не приколочено, и продавать, кому это всё вдруг понадобилось. В благословенные 90-е, этот вид самореализации, считался третьим по успешности бизнесом, после бандитизма и проституции. Подобно марксизму, в котором всё советское достоинство, как нас учили, определяли три его источника и три составные части, так и сегодня наша, выкультуренная временем общественная сословность, имеет происхождение от этих трех корней. И, неважно, кем сегодня является, доживший с той поры успешный («ровный») гражданин, либо отпрыски его, публично козыряющие родовой амнезией («вы знаете, кто мой папа»), корнями они неизменно из перечисленных выше видов деятельности того времени.
В отличие от коллег по стяжанию благодати мирской, свое от жизни он брал культурно. В границах, отвоеванной естественным отбором «поляны», кормовой базой его команды стало пространство бюджетов строящегося союзного государства. На всякую взаимную пользу сожительства двух народов в прежней неделимости горшков и ковров, выделялось неконтролируемое количество денежной массы. Потому, как над корытом союзного бюджета, не было еще великого числа поверивших в саму возможность, соития даже в верхах принятия решений. А потому и не было отработано системы жесткого финансового контроля результатов воссоединения, разбежавшихся государств. Особенно слабым был контроль по откатным домам и яхтам, причастных ко распределению благ. Павел имел свой ответственный надел – внедрял всяческие стандарты Евро, там где нам диктовала воля глобализма, на заводах РФ и РБ .
…и Родины, обе, поили его,
Живительным соком,
Наживистым соком.
Надо отдать должное, Иван любил и любит иногда, подвыпив, вспомнить былое. А в той среде, что он окунулся исполнять два математических действия (он математик на минуточку) отнять и разделить, выходит, что даже потрындеть душевно не с кем. Все норовят: или ноги об тебя вытирать, или в рот снизу заглядывают.
А так, чтобы бровь в бровь, с собеседником, который может иногда и ненавязчиво ответить:
– Ой данунах, вот только фириздилипеть не надо!
Этого там, в высоком обществе потребления – дефицит.
Будучи по жизни, простым, как квадратный трехчлен я могу продуплировать его, порой, вышесказанным набором магических слов, дабы раззадорить его.
И я завершаю этот ритуал цитированием :
– «А честный человек, не врёт, (как говорил Чехов), когда не надо».
Давненько он не вспоминал про меня, лет семь, наверное, с последнего представления необыкновенной щедрости.
Семь лет назад, он повелел мне: срочно явиться в один уездный городок не сильно далекой от Москвы губернии, в его "лесные кладовые".
Взяв в аренду «много тыщ.» гектаров леса, Павел Иванович со товарищи, прикупили чужеземный деревообрабатывающий заводик. Показалось им, что продукция правильного расчленения древесины, высушенная и покрашенная (так и хочется сказать по-уставному: "ушитая, напидоращеная, приталенная") служит людям не хуже стоячей на корню.
Другому числу людей и фамилий, правда, но верно служит. При условии, что между ценой сырого леса, и производимого из него всего, возникает и не растворяется в ноль добавленная стоимость.
А, чтобы она была и не съедалась затратами содержания народа и завода, лес хорошо бы тырить даром. Ну, или, по крайней мере, максимально дешево его добывать. Я уже не говорю, о таких несбыточных бизнес-стратегиях, как рациональное природопользование с минимизацией экологического урона окружающей среде.
Лесу товарного в аренде у них оказалось, как принято сейчас говорить: не много. До хренища оказалось! А разумно управлять рабочим классом и механизмами, с числами объемов, начинающихся с простого "оч много", до кратного, и в степени, нужны не только кулаки размером с голову шахматиста, но и голова, в которую боксеры едят, набитая мозгами шахматиста.
Он тогда и позвал меня, пособить. Счесть неисчислимое, и запихать незапихуемое в формат ГИС. И выдать на цифровой карте оценочные параметры возможностей лесодобычи, вплоть до каждого ценного дерева.
Я справился с этой задачей, и сделал в течение трех месяцев полную оценку и прогноз. Использовал и космос, и ГИС, и условно доступные народу цифровые архивы таксации от Рослесинфорга. Интересная работа получилась. Кое-какому опыту набрался в лесоустроительной камасутре человеческого мозга. Чем, премного благодарен Павлу за «увеличение диаметра» (расширение кругозора в более расхожем смысле).
По ходу вникновения в суть производства, я познакомился с очень толковым замом генерального по деревообработке. И узнал, что вся затея обречена на нулевой успех. Несмотря на то, что завод работал как европейский автомат из кина 90х, в котром обычно завершаются лютой дракой, все сюжеты борьбы с главными негодяями. Среди чадящих труб и чанов с ядовитым паром, оно само всё работает, и движется при полном отсутствии персонала, который, видимо, в это самое время бастует против безработицы на пляжах теплого моря.
Завод был способен всасывать в себя и производить, в разы больше того, что вывозу из лесу, в принципе, человеку было посильно. Но забугорные колонизаторы, построив такой завод при первом правителе РФ , свалившем СССР, сами тоже свалили из новой России при новом государе, продав всё и занедорого. Секрет сей купели продаж оказался капиталистически прост.
Чтобы была прибыль от такого производства пиломатериалов, лес надо рубить сплошняком. Весь. Но тогда на его месте останется пустыня. При бандитах девяностых, никого это сильно не колдобило. Рубили и строгали. А из опилок скандинавские умельцы делали у себя (не тут) бумагу, на которой, по отчетности, и выводилось нереальное процветание всего в РФ. Им и остального-то производства, не надо было вовсе. Главное давали опилки. Их вывозили составами.
По приведении нашего нового государя на княжение, о сбережении леса народу, вдруг, призадумались. Издали законы, по которым даже спелый лес (для ёлки спелость 80 лет от роду) можно рубить только в шахматном порядке. 500 кв. метров вырубил, отступи не трогай такую же площадь, потом опять руби.
Горячая, забугорная, колониальная экономика не смогла снести такого удара по усложнению логистики, увеличением затратной части примерно на треть. Оно и понятно, если раньше все рубили всё, то теперь с соблюдением норм, выгода падает. Не все, и не сразу поняли, как колонизаторы, прикинув к носу, что пониже. Один наш отечественный предприниматель, в Кировской области, в чьем владении был целый Кировлес, понадеялся на крышу в Москве, и забил, на новые лесонормативы по рубке. Опустынивая, все подряд, и подставляя всех смежников вокруг, сей без пяти минут, уголовник, попал под природоохранную прокуратуру, которая поглядела на выстриженную землю и офонарела, от творческого экоцида этого деятеля. Он, спохвативщись – бечь в Москву, ко своим папикам, которым регулярно заносил. А те, молвят:
– Времена, брт, поменялись. Как раньше, терь, нельзя. Зачем же ты, Лёша, весь лес-то в пустыню превратил, оставлял бы, хоть на декорации чуток для видимости.
А он:
– И, чо терь делать то? Как не сесть за стахановский порыв?
Посоветовались дяди папики, и созрел у них грандиозный план.
– А давай, мы тебя, пока спрячем, например в пиндостане, а чуть позже сотворим хуцпу, что ты, мол честный и самый экологически патриотичный и справедливый , ну вааще! А, страшный мордор, тебя делает вынужденным борцуном, с режимом ненавистным. А с пиндосов и великов британских, еще за этот шоу-бизнес, денег возьмем на раскрут! Надо тебе творческий псевдоним лесной придумать. Ехай-ка ты Лёха «Навальный» (кликуха удачная) в Еловый университет (Йельский). Во, блин, прикольный каламбурчег! Там тебя научат правильно Родину иметь. И это лучшая страховка пиаром, от посадки. Потому, как охраняют, и заботятся всем миром, о правах человеков, только двух видов: либо нужного пиндосне негодяя, либо ими взрощенного пидараса, никому и нигде не нужного.
Вот такая интересная всплыла в своем праве на истину, версия истории истинной цени и лесного бизнеса, и его роли в оппозиционном движении.
А колонизаторы, продав завод Павлу и его друзьям, вовремя свалили в Эквадор. Забрали с собой технологически грамотный штат из города, выращенный при голодообразующем заводе. И оставили нашим владельцам чемодан без ручки. Что, собственно, я и попытался убедительно пояснить Павлу, предоставив все свои итоговые оценки и выкладки.
Чуть позже мы расстались по причине некоторой нервозной недооценки в предсказуемости, отнюдь не случайнойвеличины неизбежного. Позже я узнал, что через год он продал свою долю в этом бизнесе. Другие тоже. И мы перестали общаться, на много лет.
Позавчера, вынырнув в этот раз из семилетнего небытия, Павел, вдруг, позвал меня в свою задумку снять кино про город Тель-Авив. С историей его создания, и всем присущим драматизмом, свойственным там, где библейский народ занимался отъемом всего у другого народа, тоже библейского, но менее распиаренного в особости своего пути.
Я вообще заметил, что слово "история", вероятнее всего происходит от "из Торы". Потому, как, что в Пятикнижии, что учебниках времен СССР, да и нынешних, практически везде она и та же методическая мораль и нормативка.
Историческим вехами, являются даты отъема одной бандой собственности (земли, баб, скота, просто жизни), у другой. Размеры банд самые разные. От правящего хорька какой-нибудь родовой общины в джунглях, или в песках, до разросшихся размерами империй и королевств. Обязательным знамением смены эпох, достойным отражения в летописях, служит непременный махач. И он детально вписывается в стилистику государственного канала НТВ, описаниями: размаха всем каменно-железным, с диким расчленением, живой плоти, так чтобы с брызгами и подношением голов властителям на блюде, или поеданием львами во рвах, с перерезанием горл тысячам мирных женщин и детей.
И, победивший народ, непременно гордится умерщвлением и завоеванием чужого. Чаще соседского. Потомству, же придумывается, карамельная обертка героики свершившегося глумления, и насаждаются в разум идеи "священных " поводов переохомячивания всего чужого во свою пользу. Дабы дети и внуки росли на этом, как примерах нечеловечески чудовищной справедливости.
Еврейский народ особо в этом преуспел. Они и по сей день празднуют светлый Пурим, в котором отмечают не веселое Рождество спасителя, как, например, остальной мир, и не веселое и радостное наступление весны, как мусульмане Навруз, а то, что за одну ночь перерезали десятки тысяч персов мирных, вплоть до грудных детей и домашнего скота.
И всё, во благое дело. Потому, как разведка донесла (слушок в народе пошел), что новый персидский царь хотел построить это мультигендерное уже тогда племя, и приучить жить по человечьим законам. Без присущего им блуда свального всех со всеми, работорговли и ростовщичества. А несогласных, намеревался выселить за пределы городов, чтобы блудили на природе.
Но еврейский народ оказался с предвидением, столь жестких мер, и в качестве профилактики люто замочил практически всё персидское население города стольного.
С тех пор отмечают и пляшут. Вызывая извечную ненависть персидского народа, мечтающего однажды отомстить разом и за все их праздники.
А историю, как предмет науки, я бы хотел изучать не по хронологии отъема и кровавых событий, а по хронологии научных открытий, например.
Ведь каждое открытие порождало скачком новые технологические уклады. Менялась жизнь, обычаи привычки представления о нравах и ценностях.
Пожалуй, в последнем предложении, меня немного занесло, потому, как вспомнил я одного ученого из института физики, Земли, который делал на дню по три открытия минимум. И, если вам при этом бы довелось с ним быть рядом, то невозможно возразить, что после этих открытий, реально, менялась жизнь, обычаи привычки представления о нравах и ценностях.