Тоня
Дом Юдина, как всегда, идеальный и холодный, под стать своему хозяину.
Мы заходим в просторный холл, и я чувствую, как голова Макса на моем плече тяжелеет. Повернув голову, вижу, что сын уже медленно моргает. Похоже, истерика вымотала его настолько, что Максим даже готов уснуть днем.
– Где мы можем остановиться? – спрашиваю Святослава Михайловича. – В моей старой комнате?
– Мой сын не будет спать в крыле прислуги. Альбина! – зовет он негромко, и из-за угла выходит девушка в форме горничной. Проходится быстрым заинтересованным взглядом по Святославу Михайловичу, а потом хмурится, глядя на меня. – Подготовь комнату рядом с моей для Антонины и Максима. Антонина, уложи сына и иди к Ольге Сергеевне составлять список необходимых вещей. Продумай все, что нужно будет в спальне сына. Себе в ней предусмотри спальное место. Альбина, чего застыла? Вперед!
Развернувшись, Юдин идет в сторону своего домашнего кабинета, по дороге прикладывая телефон к уху.
– А вы кто? – прищурившись, рассматривает меня новая горничная Святослава Михайловича. Похоже, ее наняли вместо меня.
– Я бывшая горничная в этом доме.
– И селитесь в спальне рядом с его? – ее идеально накрашенные брови взлетают вверх. – А сын ваш? Это его сын?
– Да, – задираю подбородок. Я хоть и измотана и выгляжу сейчас не очень, все же мне хочется задвинуть эту девушку. Не знаю, почему, но я ощущаю в ней угрозу. Чему или кому, не понятно, просто так чувствую.
– Ой, не тем я два года занималась, – бубнит она себе под нос, окидывая меня скептическим взглядом. – Пойдемте.
Я кладу Максима на огромной кровати под внимательным взглядом этой Альбины. Он буквально прожигает мой затылок. Хочется сбросить его, как назойливую муху.
– Дайте, пожалуйста, какой-то плед, – прошу я, хоть прекрасно знаю, где он лежит. Но сейчас для меня это повод показать свое превосходство.
Вообще, конечно, с персоналом дома лучше дружить. У прислуги очень много возможностей напакостить. Но я чувствую, что эта Альбина не решится, потому что у Юдина короткий разговор. В лучшем случае, он выставит ее за дверь. А в худшем поступит как с одной из бывших горничных. Та тоже пыталась напакостить тогдашней девушке Святослава Михайловича. Она была изгнана с позором. К тому же, он сделал так, что ее в городе даже на должность уборщицы знаменитой сети быстрого питания не взяли. Девушке пришлось уехать.
Альбина чуть ли не бросает мне плед с ехидной улыбкой. Я укрываю Макса, и мы с горничной выходим из комнаты, оставив небольшую щель в двери, чтобы я услышала, когда сын проснется.
– Так, значит, ты переспала с боссом и залетела от него, – констатирует Альбина, совершенно наглым образом переходя на “ты”. – А я, как дура, глазки ему строю, – фыркает она.
– Альбина, где ты ходишь? – слышим мы у подножия лестницы, когда подходим к ней.
Опускаю взгляд и встречаюсь со взглядом Ольги Сергеевны – экономки дома.
– Вернулась таки, – цедит она и поджимает губы.
– Вернулась, – отвечаю и спускаюсь вниз.
– И как ты заставила его вернуть тебя в этот дом?
– А это не ваше дело, – отвечаю сухо.
Ненавижу ругаться и необходимость защищаться. После перепалок я могу еще два дня чувствовать себя отвратительно. Но, когда работала, мне пришлось научиться защищаться, потому что в коллективе в этом доме царят ненависть и зависть. Та самая горничная, которую уволили, и экономка ненавидели меня с первого дня. Они считали, что это я как-то подговорила Юдина уволить горничную.
Обе быстро поняли, что я попала к нему в постель через месяц после трудоустройства. Но как я могла отказать ему? Я же влюбилась, как кошка. Уже со второй недели пребывания в этом доме я была готова ради него на все. Сама не понимаю, как меня угораздило так по-крупному вляпаться в настолько холодного мужчину. Но уж как случилось.
– Она от него родила, прикинь, – хмыкает Альбина и обходит меня, задев плечом.
– Я говорила, что она ушлая, – отзывается экономка, следуя за горничной.
– Мам, мы и не таких ушлых убирали с дороги, – пренебрежительно отзывается Альбина.
Мам? Она сказала “мам”?!
Если эта парочка – мама и дочка, то мне не дадут жизни в этом доме. Я уже чувствую всю ту ненависть, которую они ко мне испытывают. А мы ведь даже еще не начали нормально разговаривать!
Вечером я сижу с Максиком на полу. Сын после дневного сна долго бегал во дворе, потом поел пару раз, посмотрел мультфильмы. После ванны он сидит на полу и возит по роскошному пушистому ковру своей мягкой машинкой.
– Почему он голый? – спрашивает Святослав Михайлович, заходя в комнату.
– Ой, – вырывается из меня, и я автоматически хватаюсь за полотенце на своей груди.
– И ты тоже.
– Мы же не забрали вещи из квартиры. Нам нечего надеть. То, что было на нас, я постирала.
Святослав Михайлович выглядывает в коридор.
– Альбина! – рявкает он, и Макс жмется ближе ко мне.
– Да, Святослав Михайлович? – раздается снизу лестницы елейный голос, совсем не похожий на тот, каким она общалась со мной днем. Тот был пропитан ядом и сарказмом.
– Принеси новый халат для Антонины. И узнай у Ольги Сергеевны, заказали ли одежду для мальчика.
– Заказали, завтра должны привезти.
– Я же сказал, что это срочно! – громыхает он. – Садись в машину и езжай в магазин! Привези ребенку пижаму!
– Как скажете, – отзывается горничная недовольным голосом.
Юдин опять заглядывает в комнату. Хмуро смотрит на Макса, а тот зеркалит его взгляд исподлобья.
– Как он? – Святослав Михайлович кивает на сына.
– Хорошо.
– Уже успокоился?
– Да.
– Игрушки заказали?
– Я попросила, но не знаю, заказали ли.
– Ладно.
Он молча смотрит на нас с сыном пару минут, а потом в комнату заходит Альбина. Я встаю, и она передает мне пушистый махровый халат белого цвета. И подает его вроде нормально, но ее взгляд говорит о том, что, будь ее воля, она бы меня сейчас разорвала.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – отвечает нормальным голосом, но лицо слегка кривится. Альбина резко разворачивается. – Я могу ехать, Святослав Михайлович?
– Можешь.
– Скоро вернусь.
Кивнув, она покидает нашу с сыном спальню.
– Оденешься? – Юдин кивает на халат в моих руках.
– М-м-м… да. Присмотрите за сыном, пока я переоденусь?
– Мне некогда. Уложишь, жду в своей спальне. Не придешь, накажу, – бросает он небрежно и выходит из спальни.
А я остаюсь ошарашенно пялиться на дверь. Во-первых, слишком резкая смена темы. А, во-вторых, не понимаю я его. Та девушка, которую уволили передо мной, была красавицей. И Альбина не хуже ее. Брюнетка с длинной косой, красивой полной грудью, которую не скрывает даже уродская форма горничной. Пухлые губы, выразительные голубые глаза. Как с картинки. Я по сравнению с ней серая мышь. А все равно Юдин зовет меня в свою спальню. Интересно, только ли ради того, чтобы я отработала долг?