В дверь комнаты постучали, и Володя проснулся.
Кровать, на которой он лежал, была больничного вида – клеёнчатая, одеяло – байковое, видное в прорезь-ромбик пододеяльника. Стены – крашенные серым. Сразу понятно, что находится он не дома и не на даче. Комната была совсем небольшая – метра три на четыре, платяной шкафчик у стены, у другой – одноногий стол, прибитый торцом к стене, окно с тёмным морёным наличником, а между шкафчиком и окном – кашпо с цветком.
У кровати стояли тапки – кожаные, с дырочками, вроде тех, что носили работники режимных советских предприятий. А на столике лежал кожаный планшет с ремешком. Натуральный военный планшет!
Володя напрягся. Что-то всплыло у него в памяти. Последняя лекция, пиво в электричке, темнота, снег, Женя, падающий рядом.
Между тем всё понятно: это больница, его нашли на перегоне и сюда поместили. Отдельная палата – удачненько. До этого Салтанов никогда в больницах не лежал, но по телерепортажам и фотографиям представлял всякие госпитали именно так. Нет! Планшет-то тогда откуда? Планшет… казённое одеяло, тапки эти. Нет, это не может быть больница. Он в милиции!
Володя почувствовал неприятный холодок во всём теле. В таком процессуальном качестве, в такой роли находиться в милиции ему совсем не улыбалось. Напился, совершил… прислонение к дверям поезда. Тётя та, в тамбуре, которая визжала и дёрнула стоп-кран, – наверняка её как свидетеля по делу привлекли уже. Вот напился, голова раскалывается… сейчас за мной придут.
Сквозь туман в больной голове Салтанову ёкнуло – а ведь на четвёртом курсе читают уголовно-исполнительное право. Байки всякие старшекурсники про то рассказывали. Как вести себя на допросе. На зоне как себя вести. Татуировки какие можно колоть – перстни разные там, надписи типа БОСС – «был осуждён советским судом», или ЯХТ – «я хочу тебя». Какие наколки колоть не следует – улей с пчёлами, например, особенно на ягодицу. Как койку в камере правильно занимать. А он не то что на зоне – в милиции-то ни разу не был толком, только когда паспорт получал и понятым – по случаю. А Женю его, наверное, в другой комнате сейчас «колют». А может… может быть, вся электричка улетела с рельс! И жертвы есть!
Стук в дверь был абсолютно не тем, чего ожидал Салтанов. Володя встряхнулся и уставился на дверь. Комнатой явно кто-то ошибся. Ну кто ещё в этом милицейском отделе может быть ниже его по своему положению и так осторожно стучаться?
А! Может быть, за ним пришёл добрый следователь? Как в книжках, в детективах! А «злой» сейчас Женю «канифолит»? Но просто ждать чуда было нельзя, надо было что-то делать.
– Да! – ответил Салтанов каким-то не своим – неожиданно низким голосом.
Дверь открылась, и в комнату вошёл, отдав воинское приветствие, молодой сержант в полевой форме. На рукаве был нашит российский триколор, но сама форма, рисунок её камуфляжа, была Володе абсолютно незнакомой – он такой раньше не видел. «Военный, а не мент! Странно, – мелькнуло у Салтанова. – И на аспиранта с кафедры трудового права похож, зачёт принимал в декабре, тоже такой же рыжий и худой». Чуть наклонившись к кровати, сержант произнёс:
– Товарищ полковник, вставайте. Через 45 минут вас ждут в штабе корпуса. Катер уже скоро будет. Разрешите идти?
– Э-э-э-э… хорошо, сейчас буду… идите! – сдерживая улыбку, произнёс Володя и непроизвольно махнул рукой на «аспиранта», как на привидение, которое нужно отогнать.
Вот же бред! Они приколисты тут, в этом отделении?! Катер – да ещё в марте! Штаб! Корпус! Володе резко захотелось прилечь. Сейчас он оденется, выйдет за дверь и окажется в сером милицейском коридоре. «Что, неужели теперь и милицейские уазики заставят рисовать на прозрачной плёнке? Машины с водомётами против несогласных, дубинки и гранаты?»
Мысли в голове продолжали набегать одна на другую. «И где мои бинты? Неужели я так хорошо приземлился? Ладно… Шутка смешная, но не про меня». Пора было одеваться и идти к следователю, который так над ним прикололся.
Но странности продолжались. Одежда, сложенная аккуратно на сиденье стула, была явно не Володина, но другой не было. С глуповатой ухмылкой, стоя посреди комнаты, Салтанов вертел в руках рубашку с короткими рукавами, неяркого зелёного цвета, с пришитыми на плечи полевыми полковничьими погонами.