Светило упало за горизонт почти на полчаса раньше, чем вчера. Его отсветы еще играли на закатной стороне неба багровыми всполохами, заставляя причудливо плясать, извиваться, прыгать из стороны в сторону длинные тени каменных громад, утопающих в песке, а Режни уже почувствовал, что по самой земле поползли первые, едва ощутимые струйки долгожданной ночной прохлады.
Сначала он высунул из норы плоское, подковообразное рыло, снабженное термочувствительными рецепторами. Убедившись, что не ошибся, он вылез из норы весь, но из предосторожности все еще не поднимая второй, дополнительной пары век. Полностью он откроет глаза, только когда погаснут последние отсветы вечерней зари, когда наступит настоящая ночь и можно будет больше не опасаться, что светило снова выскочит из-за горизонта, как происходило время от времени.
Мощное тело Режни, защищенное толстым слоем ороговелой кожи, без труда сдвинуло в сторону кучу песка, наметенную у входа в нору за день. В своей глубокой, прохладной норе Режни отлично выспался за то время, пока снаружи полыхал день и лучи огромного оранжевого светила жгли землю. Теперь он хотел есть.
Пока ночи были длинные, Режни уходил кормиться подальше от норы. Найдя подходящее место, он оперся на задние конечности, а передними принялся разбрасывать песок в стороны. Через некоторое время он остановился, попробовал песок на вкус, недовольный, отплюнул его далеко в сторону и принялся копать дальше.
Воронка была глубиной около метра, когда он наконец добрался до питательного слоя. С каждым годом питательный слой уходил все глубже в землю, и все больше усилий требовалось для того, чтобы найти его. Но Режни это даже нравилось. Рассказывают, что раньше, поколений пять назад, пища была разбросана прямо по поверхности – ходи и собирай. Но Режни в это не очень-то верил. Чем же тогда занимались его предки длинными среднегодовыми ночами?