С самого утра я писала картину, через неделю открывалась выставка молодых художников, где должны были выставляться и мои работы. К вернисажу у меня уже были готовы четыре картины, осталось закончить ещё эту – над которой работала. И все, свободна! Гуляй на все четыре стороны. Дома стояла непривычная тишина. Из всей весёлой шумной вчерашней компании художников остался только Дмитрий, да и тот где-то бродил. За окном шумел дождь, и подвывала во сне рыжая дворняга Найда.
Но и Дима вскоре уехал. Я осталась одна, продолжала писать картину и наслаждалась тишиной. Когда ещё выпадет момент побыть одной! Завтра опять, возможно, нагрянут гости, и все пойдёт по-новому кругу. Места у нас красивые, есть что запечатлеть на холсте, поэтому едут ко мне художники.
Когда за воротами остановилась машина, с момента отъезда Дмитрия прошло примерно часа два – два с половиной. Гостей сегодня я не ждала. Впрочем, мне обещали организаторы выставки прислать машину за картинами, но, когда, точно не сказали. Хлопнула калитка, Найда залилась звонким лаем. Бросив кисть в ящичек с красками, я подошла к окну. Через двор к крыльцу шёл человек в брезентовом плаще с капюшоном на голове. Лающая Найда вертелась у него под ногами. За воротами стояла легковая машина чёрного цвета. Какой марки я не разобрала: мешало дерево. Раздался стук в дверь, и я пошла открывать.
– Кто там? – спросила я.
– Свои, – отозвался мужской голос за дверью. – Открывай! Дождь льёт как из ведра.
Свои, так свои. Я открыла. На крыльце стоял незнакомый молодой человек, выше среднего роста, в заляпанном грязью, плаще. Но меня это не смутило: из организаторов выставки я знала не всех.
– Проходите. Картины я уже упаковала, – сразу начала я. – Над одной я ещё работаю, но её потом сама привезу.
– Какие картины? – удивился незнакомец. – Ксения дома? Позови её. Пусть поторопится, пока Всеволод Яковлевич не вернулся. Я его только, что видел в конторе.
Я растерялась, но тут же до меня дошло: молодой человек перепутал дома.
– Какую Ксению вы ищете? – поинтересовалась я.
В нашем поселке их было три.
– Инютину, – смутился он.
Такой у нас не было. Когда я сказала ему об этом и предположила что, скорее всего, он свернул не на ту дорогу: его Ксения живёт не в нашем посёлке, он с недоверием посмотрел на меня, пожал плечами и уже собрался уходить. Но передумал.
– Что за ерунда! – обрушился он. – Мой дом стоит в ста метрах отсюда. По-твоему у меня с головой не все в порядке? Ехал, ехал и приехал неизвестно куда, – молодой человек рассмеялся и внимательно посмотрел на меня. – Ты меня не узнаешь? Я Николай, сын Коломейчихи. Помнишь, я тебя на горбушке таскал?
– Я не знаю никакой Коломейчихи и её сына тоже, – возразила я. – Вы меня с кем-то путаете?
– Нет, не путаю. Ты тогда ещё совсем кроха была, меня не помнишь, а я тебя сразу узнал.
Этот дом мне достался в наследство от бабушки, но в детстве я здесь не жила. Я отрицательно покачала головой.
– Ты разве не племянница Всеволода Яковлевича, отца Ксении?
– Нет. Я с ним вообще не знакома.
– Извини, ошибся. Ты очень похожа на его сестру, Ольгу. Подумал: ты её дочь.
Я улыбнулась и снова уточнила:
– Вы, точно, посёлок не перепутали?
Молодой человек посмотрел на меня как на сумасшедшую, но потом догадливо воскликнул:
– А понял! Ты, наверное, подруга Ксении, Галя? Она мне говорила, что к ней должна приехать подруга. Можно пройти в дом обсохнуть? Замёрз.
– Э, заходите, – нерешительно пригласила я.
Нежданный гость вошёл в сени. Сняв капюшон, приветливо улыбнулся, подмигнув мне по-приятельски. Лицо у него было какое-то хитрое и очень довольное, волосы мокрые, несмотря на капюшон. Он разделся, разулся, оставив лужу на полу от мокрых сапог и плаща, и мы прошли в мастерскую. Дом у меня небольшой, поэтому обычно принимаю гостей в ней. Николай остановился посередине мастерской с видом сбитого с толку человека, посмотрел по сторонам. Я стояла в дверях и наблюдала за ним, думая, что может хоть сейчас до него дойдёт, что забрёл не в тот дом.
– Ну и чудеса! – начал он. – Всего месяц здесь не был… Не комната… Будто на выставку попал.
– Это мои картины, – с гордостью сказала я.
В глазах Николая было не только удивление, но и восхищение, мне это льстило.
– Знаешь, – гость взглянул на меня, – у меня такое чувство, будто… Что-то…
– Зашли не в тот дом, – подсказала я.
– Да, точно, – согласился он и тут же рассердился. – Послушай, девочка, я ещё пацаном в посёлке все дворы облазил, каждый закуток знаю как свои пять пальцев. А ты! – он махнул рукой. – Как я могу перепутать дом своей зазнобы! Сама подумай! Нет, здесь что-то не так. Я не мог перепутать дом. Исключено. Это из-за картин комната стала другой, только и всего. Рыжуху Всеволода Яковлевича я не спутаю ни с одной собакой. Да и она меня узнала.
– Найда, – спокойно сказала я.
– Какая Найда? – не понял Николай.
– Собаку, которая вас встретила во дворе, зовут Найда.
– Нет, это ты, что-то путаешь, – гость присел на табуретку у стола. – Рыжуха её зовут. Это точно, как дважды два четыре. Ксения, наверное, тебе ничего обо мне не рассказывала. Я приехал за ней, забрать в город. Мы собираемся пожениться. Я сейчас в дорожном управлении шоферю, начальство вожу. Через полгода обещали квартиру дать, а пока в общаге комнату выделили. Всеволод Яковлевич против нашего брака, поэтому я хочу тайком Ксению увезти. Распишемся, будем жить, как все люди. Дом, семья, дети, – молодой человек улыбнулся, но улыбка получилась натянутой из-за того, что скулы сводило холодом. Он никак не мог согреться. Его старомодный костюм – такие носили в пятидесятых годах прошлого века – был весь мокрый. Это выглядело странно: молодой человек ведь приехал на машине и прежде чем выйти из нее надел плащ. – А где Ксения? Почему до сих пор ко мне не вышла?
– Потому, что она здесь не живёт.
– Неужели я действительно ошибся! – наконец согласился он. – Чей тогда это дом?
– Мой.
Мне показалось, что молодой человек сейчас впадет в унынье: ехал к невесте, а попал… Но он рассмеялся.
– Ну, надо же! Со мной никогда такого не было. Кому сказать – засмеют. Ты говорила, что в вашем посёлке нет Инютиной Ксени. Невероятно, чтобы я заехал в чужой посёлок, но допустим, это так. Куда я попал?
– В Занадворовку.
– А я, по-твоему, где живу?
– Не знаю.
– В Занадворовке. Ох, я подумал, что у меня с головой совсем плохо. Ты, наверное, приехала погостить к кому-нибудь и ещё не успела познакомиться с моей Ксенией? Зашла в гости по-соседски знакомиться?
– Да, заодно картины здесь свои развесила, – сыронизировала я. – Я уже два года здесь живу. Вероятно, Инютины переехали в другой посёлок ещё до меня, поэтому я их не знаю?
Молодой человек посмотрел на меня так, будто я сказала глупость. Я начала сомневаться в том, что всех знаю в посёлке. Сижу в своём домике, пишу картины, мало общаюсь с местными. Гость никак не мог согреться, и я подумала, что надо с этим что-то делать, а потом продолжать беседу. Я принесла обогреватель, включила его в розетку. Гость уставился на него как на диковинку, хотя в нем не было ничего необычного – обыкновенная электрическая обогревательная пластинка, которую можно найти в любом магазине, где есть отдел бытовой техники.
– Что это? – спросил он, показывая на обогреватель.
Отвечать было не обязательно: от обогревателя уже начало исходить тепло, и молодой человек с наслаждением протянул к нему руки, забыв, кажется, обо всем: обо мне, о том, где находится. Боясь нарушить уединение гостя, я осторожно присела на соседнюю табуретку, и посмотрела на него. В молодом человеке было что-то дьявольское. Если бы я сейчас писала Мефистофеля, то лучшего натурщика не нашла бы. После того как он рассказал о цели своего приезда, я была целиком на его стороне, но при всем желании помочь ему ничем не могла. Я была не знакома с Инютиной Ксенией.
Мой гость, наконец, согрелся. Поставив ноги поближе к обогревателю, принялся напевать себе под нос какую-то песенку. Его брюки были заляпаны грязью. Грязь начала подсыхать и отваливаться серыми струпьями. От мокрых носков пошел пар. В комнате запахло сыростью. Лезть в грязь без всякой надобности ни один водитель не станет. Я поинтересовалась:
– Машина застряла?
– Да, – посмотрев на меня, молодой человек засмеялся, – застряла.
– Где?
– Да, здесь, недалеко, – он показал куда-то в сторону. – Петрович, на моё счастье, на тракторе ехал, помог вытащить. Если бы не он, – гость обречено махнул рукой, – до сих пор бы буксовал. Сапоги дырявые, ноги промокли. Ничего, – он показал на носки, – высохнут. Думал, воспаление подхвачу, но, кажется, все обойдётся.
– Какая у вас машина? – спросила я для поддержания разговора.
– «Победа», – быстро сказал гость, весело засмеялся и начал рассказывать о том, как вчера чуть не утопил в реке машину, и как потом вместе с Николаевичем её вытаскивал. В общем, с его слов, он выходил горе-водитель. – Сама знаешь, какое возле моста течение. Николаевич оступился… и его понесло. Я за ним…, – с задором врал он, потому что вчера в посёлке такого случая не было. Но гость рассказывал с таким азартом, что мне не хотелось уличать его во лжи.
Закончив рассказ, гость пододвинул тарелку с холодной котлетой, оставшейся после вчерашней пирушки, взял руками, сунул целиком в рот и невнятно проворчал:
– Погода дрянная. Лето называется.
– Да, погода не летняя, – согласилась я.
– В чей же я все-таки дом зашёл? – снова спросил он.
– В мой.
Гость засмеялся. Дожевав котлету, сказал:
– Ну, в таком случае я пошел.
– Я провожу.
Гость вышел из комнаты, я вслед, но его уже нигде не было, будто растворился в воздухе. Я бросилась во двор, но там молодого человека тоже не было. И машина за забором не стояла. Я вернулась домой, поискала в сенях на вешалке его плащ. Плаща не было и сапог тоже. Мне стало не по себе. Не мог же человек так быстро выйти из дому, сесть в машину, завести её и уехать? И Найда не лаяла, что на неё не похоже.
Спустя несколько дней после описанных событий я спросила одну пожилую соседку – старожилку посёлка, с которой была в дружеских отношениях, она часто приходила ко мне просто поболтать, не знает ли она в нашем посёлке Ксению Инютину.
– Знала, миленькая, – сказала она. – Это твоя бабушка.
Точно – девичья фамилия бабушки Инютина, а я забыла об этом. Итак, одну Ксению Инютину в своём посёлке я нашла. Но маловероятно, что она та самая, которую искал гость. Бабушка не могла быть невестой того молодого человека: она умерла пять лет назад. Но, когда я упомянула, как звали моего загадочного гостя, соседка неожиданно заволновалась, и воскликнула:
– Не уж то Николай приходил!
– Вы с ним знакомы? – спросила я.
– Была. Николай был женихом твоей бабушки. Разбился он на машине перед самой их свадьбой. Мучается он на том свете, Ксению ищет.
В скором времени я продала дом – жить мне в нем стало не уютно, потому что я все ждала, что сейчас снова заявится ко мне Николай в поиске своей невесты. В призраков я никогда не верила и теперь тоже, но все таки лучше с ними не пересекаться.