«Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей»
Я знал, как «Отче наш», – им лгать нельзя,
Ведёт нас к краху лживая стезя!
В глазах, подобных синеве морской,
Порою наблюдал седой прибой!
Как ветрено я вёл себя, – шутя,
В безумии над пропастью скользя,
Измен и лжи не видя берегов,
Не признавая никаких долгов!
А ты прощала всё, – таким любя,
Обиды унизительно терпя,
Женатый я и, будто – холостой,
И совести во мне ведь никакой!
В судьбе ты есть, ты любишь, ты – моя!
Но жизнь течёт весёлая, – своя.
Свобода – мнимая, как два крыла,
Несёт меня в далёкие края,
Туда, где музыка играет вновь,
Где танго, женщины, разврат, вино!
А ты волною тихой шелестишь,
У ног моих, приветная, грустишь…
И мне – немым укором жизнь твоя,
Хоть становлюсь мудрей день ото дня!
Где твоего терпения – предел
К тому, кто наяву любовь презрел?
И за целебную любовь молюсь,
Тебя, единственная, – так люблю,
Ты за предательство меня прости,
Позволь, – позволь грехи мне искупить!
Услышишь ты мольбы и голос мой,
Печаль и грусть прогонишь – с глаз долой,
Из сердца вон, поверишь снова мне,
Как «Отче наш», узнаем счастья день!