O tempora! O mores!
Я столько лет прождал тебя напрасно.
Наивно думал, что напишешь, позвонишь,
но постепенно становилось сердцу ясно:
не вспомнишь, не напишешь, не простишь.
Когда-то жизнь казалась мне забавною игрушкой,
с которой баловаться можно было всласть.
Казалось, можно позвонить всегда, была бы только двушка