Сегодня днем в тишине кухни, опустевшей после полуденного звона, я приняла это решение. Мне очевидно, как я к этому пришла, как наконец все осознала. И все же поворотным моментом стал разговор, состоявшийся накануне вечером с Бобби, или Робером Пюже де Сен-Виктором, моим боссом. Что же дальше? Предстояло после стольких лет проявлять инициативу такого масштаба, да еще и действовать в одиночку!
Шарль-Анри встречает меня у дверей. Каждый день он сопровождает меня сюда и забирает вечером. На это есть причины. Привязанность – одна из них, но она не все объясняет… Мы возвращаемся домой. На торговых улицах Оксфорда загораются вывески пабов, шумными стайками проносятся на велосипедах студенты. Какое-то время мы шагаем вдоль старых фахверковых домов, затем пересекаем квартал, где здания с обветшалыми неровными стенами окрашены в розовый и бледно-зеленый цвета. Они уступают место элегантным коттеджам с их крохотными садиками и окнами, выходящими на идеально ухоженные лужайки. Так много картинок из реальной жизни.
Мы идем медленно, потому что я сильно хромаю – у меня болит нога. Прохожие не замечают пару, молча и отрешенно бредущую мимо них. Они не смотрят в нашу сторону, мы зомби. Каждый день уходит около часа, чтобы добраться пешком до работы, и столько же на обратный путь. У нас нет денег на автобус и тем более на машину. Наша зарплата урезана на девяносто процентов.
Коттеджи сменяются небольшими кирпичными зданиями, зелени почти нет. Ранняя английская весна не так уж нежна. Вечер, резкие порывы ветра хлещут нас по лицу, пока мы не достигаем Коули-роуд – обшарпанного бетонного дома. Остается преодолеть шестьдесят ступеней черной лестницы. Затем я брошусь на тахту и закрою глаза. Усталость окончательно одолеет меня, я смертельно захочу спать. Шарль-Анри предложит что-нибудь перекусить и разогреет банку супа.
Но сегодня, как бы измучена я ни была, волнение и нетерпение пульсируют во всем моем теле. Пока я этого не осознаю, но по венам снова течет жизнь. Я не могу ничего рассказать Шарлю-Анри, он ни о чем не должен догадаться. Мы укладываемся спать рано, он сразу засыпает, а я еще долго лежу неподвижно в темноте, ожидая наступления следующего дня. На мгновение встаю и запихиваю в сумку необходимые документы – все, что удалось сохранить. Доказательства. Следы. Моя история. Затем снова ложусь, дрожа от мысли, что Шарль-Анри меня видел или слышал. Но нет, он спит.
Но сегодня, как бы измучена я ни была, волнение и нетерпение пульсируют во всем моем теле. Пока я этого не осознаю, но по венам снова течет жизнь. Я не могу ничего рассказать Шарлю-Анри, он ни о чем не должен догадаться.
В шесть утра я поднимаюсь, принимаю душ и поспешно одеваюсь. Ничто не должно измениться ни в моем поведении, ни в моем наряде: я натягиваю старую блузку, джинсовую юбку, свитер, вытертый на локтях, и туфли на плоской подошве, требующей замены. В любом случае это весь мой гардероб. Мы с Шарлем-Анри снова отправляемся в дорогу, повторяем вчерашний путь в обратном направлении. Он провожает меня до кухни Бобби, а сам принимается за свои обязанности садовника.
Вот бы вести себя так, будто ничего не произошло. Заняться бы, как обычно, чисткой и нарезкой органических овощей. Однако об этом больше не может идти и речи. Бобби выдает наличными мою месячную зарплату. У дверей ждет машина с водителем. Бобби обнимает меня и желает удачи. Хлопает дверца. Всю дорогу до вокзала Сент-Панкрас я не могу произнести ни слова из-за тревоги. Водитель паркуется, и мы вместе с ним направляемся к набережной.
В нос ударяет вонь бензина, отбросов и пластика, я утопаю в ярком свете, падающем из окна вестибюля. Запах и свет вновь обретенной свободы. Толпа меня подавляет. Кружится голова, кровь стучит в ушах, сердце колотится так, что перехватывает дыхание. Но я иду – к поезду, где меня ждут двоюродная сестра и лучшая подруга. Я возвращаюсь к своей личности, к собственной жизни. Я готова к борьбе. Меня зовут Кристина де Ведрин.