Кассандра Гранина
– Все равно догоним, и тогда мало тебе не покажется! Лучше сама отдай!
Голос Линда, одного из мальчишек, устроивших мне веселье, раздался совсем близко. Я как раз миновала заросли неизвестных фиолетовых кустарников и спряталась за небольшим скалистым выступом. Мне было необходимо отдышаться, чтобы двигаться дальше.
Сердце бешено билось, спина вспотела, длинные волосы, которые я тысячу раз прокляла и собиралась при первой же возможности обрезать, спутались. Вся в грязи, потому что до этого несколько раз поскользнулась и упала, с многочисленными ноющими ссадинами и местами сильно кровоточащими порезами, сейчас я была легкой добычей.
Космический комбинезон болотного цвета с серыми вставками оказался сильно порван. Все же попытка спастись в кустах не прошла даром. Жалеть о выданной мне в приемнике планеты Таир одежде, абсолютно неудобной и натирающей все, что можно, я не стала. Пожалуй, цвет – ее единственное достоинство. Он спокойно позволял прятаться.
Только что делать дальше? Как отсюда выбраться и не попасться злым мальчишкам, считающим себя центром Вселенной только потому, что сильнее?
– Эй, Дантар, она вроде влево сворачивала, – вновь послышался голос Линда, преследовавшего меня. – Ай!
Кажется, он все же решился полезть в колючие заросли. И эта идея ему не понравилась.
– Ну погоди, белобрысая! Поймаем, я тебе такое устрою!
Я сжалась в комок, словно надеялась, что так смогу себя защитить. Над головой пролетели два черных флаера. Их крылья сверкнули в лучах звезды АР-3019, но обольщаться, что меня заметят и спасут, смысла не было. На Таире, где я живу уже неделю, флаеры кружат постоянно. В основном следят, чтобы за защитный купол, когда-то искусственно созданный землянами, первыми открывшими эту планету, не проникали хищники.
За границей начиналась заповедная зона, и, попади я туда, шансы выжить равны нулю. В подтверждение моих слов неподалеку раздался сильный рык, и я вздрогнула. Неужели подобралась к куполу совсем близко?
– Линд, может ну ее, эту девчонку?
– Нет уж! Я не отступлюсь. Она мне кулаком в глаз засадила, – послышался гневный голос.
А о том, что он пытался отобрать дорогую для меня вещь, единственную память о семье, конечно, не обмолвился ни словом!
На глаза набежали злые слезы. Мало того, что я ничего не помнила о себе, – воспоминания будто кто-то стер, и никакие целительские процедуры не смогли снять блок – так еще и постоянно приходится выживать и прятаться от оравы семерых мальчишек. Они были не намерены отступать, любой ценой желали получить мое единственное сокровище.
Я стиснула зубы и лишь на мгновение разжала покрасневшую ладонь, рассматривая последний подарок отца – прозрачную подвеску с голубой искрой внутри. Она крепилась на цепочке, обвивавшей мое запястье.
Я дорожила этим украшением больше всего на свете. Подвеска согревала меня каждое мгновение, когда я касалась ее. Словно погибший отец все еще находился рядом. Иллюзия, конечно. И, когда тебе двенадцать лет, и уже знаешь, как может повернуться жизнь, на чудо надеяться точно не стоит.
Мальчишки были совсем рядом, я слышала их ругань и, вдохнув, осторожно перебралась за скалу. Кусты с этой стороны росли гуще, колючки на них выглядели совсем устрашающе. Я оглянулась, решая, лезть ли по острым скалам, рискуя сорваться и упасть, или все же выбрать густые заросли.
– Линд, вон она! – крикнул Дантар, и я, уже не думая, бросилась в кусты.
– Ты что, сумасшедшая? – раздался голос Линда.
– Лезем? – как-то обреченно спросил его приятель.
– Да зачем? Все равно она никуда от нас не денется. За кустами есть лаз в катакомбы, но если сунется туда, то после общения с огненным зверем станет шелковой. Если, разумеется, выживет.
Это он о чем? Вернее, о ком? От боли у меня катились слезы. Я не просто порезала руки, но и сильно ушибла ногу, так что идти могла с трудом. О том, чтобы теперь бежать, не шло и речи. Я изо всех сил старалась не дать мальчишкам понять, насколько сейчас беззащитна.
– Эй, белобрысая, может, повернешь назад? Все же мы лучше огненного монстра! – прокричал Дантар.
Я не ответила. Лишь еще сильнее сжала в ладони подвеску. Умру, а не отдам ее.
– Да брось. Говорю же, вернется. Да еще представь, в каком виде…
Мальчишки захохотали, а я в очередной раз сглотнула горькие слезы. Комбинезон превратился практически в лохмотья. Боюсь и представить, что Линд и его компания сделают со мной, если попадусь им в руки почти раздетая.
За спиной опять послышались голоса, но я пробиралась вперед, не оглядываясь. Надеялась, смогу дойти до границы и пройти вдоль нее. Крюк до жилого модуля, конечно, сделаю, но куда деваться?
Еще бы на глаза какому-то огненному монстру, о котором говорили мальчишки, не попасться. Но с моим-то везением… А может, они меня просто пугали?
– Вот же… – почему-то совсем близко раздался голос, и я дернулась и обернулась.
Выбритая макушка Дантара мелькнула метрах в десяти от меня. Коротко стриженный Линд, улыбаясь так, что кожа покрывалась морозом, шел следом.
Все-таки не стали ждать. Видимо, их слова были отвлекающим маневром.
Я рванула через кусты, уже не обращая внимания на боль, сосредотачиваясь только на том, чтобы не упасть и не потерять подвеску.
Наконец заросли закончились, и метрах в тридцати от меня засветилось, словно тонкая мембрана, магнитное поле, определявшее границу. Эта хрупкость – обманчивое впечатление. Защита ничем не пробиваема, снять ее можно лишь с помощью специального кода.
Огляделась, ища место, чтобы спрятаться, но кроме чахлых кустов и жухлой травы по колено вокруг ничего не было.
– Лови ее, Дантар!
Эти слова послужили для меня спусковым крючком, и я бросилась в сторону. Правда, далеко не убежала: боль прострелила ногу, и я упала. Прокатилась по траве и с трудом поднялась. От слез, застилавших глаза, не было ничего видно. Кололо в боку, а царапины, оставленные травой, нещадно жгло.
– Вон она!
Голос Линда заставил прийти в себя.
Нет уж, не сдамся! Хотя что я могла противопоставить двум сильным гиаштам?
Раса змееподобных с одноименной планеты, расположенной в одной из звездных систем, – та еще напасть. Самые сильные из гиаштов могли обращаться в змеев с человеческий рост, а в остальных гены пробуждались только частично, даря острый нюх, когти и защищавшую кожу чешую. Еще гиашты отличались хладнокровием, сильной стрессоустойчивостью и мстительностью. Особенно резко эти черты проявлялись в подростковом возрасте, когда начинались внешние изменения и пробуждались расовые особенности.
Рассчитывать, что они от меня отстанут, раз уж начали свою охоту, не стоило. Эти ни за что не пощадят.
Вдруг среди кустов я заметила то ли нору, то ли лаз. Не думая, подползла к проему и заглянула внутрь. Темнота такая, что сердце уходит в пятки. Глубоко ли там? И не здесь ли прячется тот самый огненный монстр?
В спину ударил камень, в этот раз защититься от удара я не успела. Вскрикнула, обернулась. Гиашты были в нескольких шагах от меня, им оставалось преодолеть лишь небольшую полоску колючек. Черные зрачки сузились, напоминали змеиные, на щеках появилась чешуя. Они пугали меня до жути. До темноты в глазах и комка в горле.
От второго камня я увернулась, и он упал в лаз. Прогремел и вскоре затих. Значит, до дна не так уж и далеко.
Будь что будет!
Я закрыла глаза, вдохнула и рывком нырнула внутрь темного колодца.
От страха из легких вышибло воздух, но падение продлилось всего ничего. Я оказалась на гладкой поверхности, по инерции прокатилась несколько метров и замерла.
В нос тут же ударили запахи сырости и металла, и на какие-то считаные мгновения от этих резких и непривычных ароматов я забыла обо всем на свете.
Все тело болело так, будто по мне потоптался невиданный сильный зверь. Я осторожно приподнялась, села и ощупала себя. Надо же, ничего не сломала. Нога, правда, по-прежнему беспощадно ныла, а порезы жгло. Но это мелочи, ведь я все еще жива и не попалась гиаштам.
– Ты как хочешь, Линд, но я туда не полезу, – неожиданно наверху прозвучал голос Дантара.
Я вздрогнула и испуганно замерла, готовясь к очередному рывку.
– Пожалуй, я тоже не рискну связаться… сам знаешь с кем.
– Уходим?
– И в приемнике никому ни слова о том, где находится белобрысая!
– Идет!
То ли мне вздохнуть от облегчения, что оставили в покое, то ли начать переживать, что оказалась в логове огненного монстра, о котором говорили мальчишки. Кто страшнее? Неведомый зверь или гиашты? Первого я никогда не видела, все еще считала выдумкой, а вторые… загнали меня, двенадцатилетнюю девчонку, в заброшенный лаз и оставили на волю судьбы. И вот кто из них настоящий монстр?
Наверное, другая на моем месте давно бы сдалась, но я четко помнила, что обещала отцу быть смелой и двигаться вперед. Эти его слова – единственное крошечное воспоминание, которое удалось вернуть целителям. Для меня бесценное. Кем бы он ни был, отец любил меня. О маме я почему-то не помнила совсем ничего.
Хотя все это время, находясь на Таире, ждала, что откроется дверь целительского отсека и мне сообщат, что прилетели мои родственники, и вскоре я окажусь дома. Но с каждым днем эта надежда таяла, как снег после зимы. Теперь в невероятное почти не верилось. Что-то внутри говорило: родственников у меня не осталось, иначе бы они уже дали о себе знать. Возвращаться мне некуда.
Информация о поиске пропавших подается быстро и попадает в Межгалактическую сеть почти мгновенно.
Я вытерла слезы и попыталась хоть что-то разглядеть в темноте. Увы, это не удалось. Выбраться из лаза тем же путем, что попала сюда, не получится, а значит, придется искать другой выход.
Я с трудом поднялась, ощупала стену, возле которой оказалась.
Хм… Местами каменная, местами обитая каким-то металлом. Куда я попала? В какой-то заброшенный ход?
Надо выбираться.
Надо…
Как бы ни было страшно.
Вспомнив, что отец однажды рассказывал про лабиринты и как в них не заблудиться, решила держаться рукой за одну стену и при малейшем признаке опасности замирать.
Я шла долго, или мне так показалось. Хотелось есть и пить, от потери крови накатывала слабость. Спину тянуло, будто к ней привязали тяжелые мешки с камнями и их приходилось волочить.
В какой-то момент, когда я брела по коридору, вспыхнула одна из ламп, озарила металлическую поверхность, и я мельком увидела в ней свое отражение. Дернулась от неожиданности, потому что за плечами вились непонятные всполохи, чем-то напоминающие крылья.
Звездочки чистые! Неужели здесь, под землей, имеются какие-то вредные для организма испарения, вызывающие галлюцинации? Только этого не хватало!
Я зажмурилась и глубоко задышала, чувствуя, как сердце уходит в пятки. А когда успокоилась и открыла глаза, лампа уже погасла. Дрожащими руками ощупала, насколько это можно, спину и плечи и ничего не обнаружила. Принюхалась. Но кроме запахов сырости и металла других не почувствовала.
Значит, показалось. От перенапряжения и усталости и не такое привидится.
Я немного постояла, окончательно успокаиваясь, и побрела дальше. Всхлипывая от боли в ноге, старательно не думая, что ждет впереди, просто шла. Словно если бы остановилась, то уже бы не поднялась и здесь сгинула.
Но в какой-то момент я настолько устала, что просто прислонилась к стене и соскользнула вниз, закрывая глаза. Сил, чтобы бороться за свою жизнь, больше не было.
Мир погрузился в непроглядную темноту.
– И что ты тут делаешь? – услышала я сквозь сон и тут же, словно по щелчку, открыла глаза.
Вокруг по-прежнему царила темнота.
Может, этот голос почудился?
– Эй, ты слышишь меня?
– Слышу, – отозвалась я, радуясь, что голос хоть и мальчишечий, но не принадлежит никому из той оравы, что гонялась за мной.
Те были с легкими шипящими интонациями, а этот – звонкий, чистый, пусть и немного сердитый.
– Ну раз слышишь, так отвечай! Кто разрешил тебе забраться в мое убежище?
– Никто. Я сама… случайно.
– Случайно упала в лаз?
– Да.
– И, надо полагать, случайно оказалась на границе и точно так же случайно пробиралась сквозь кусты?
Я всхлипнула. Что я ему скажу?
Тот, кто находился рядом со мной, сначала замер, потом медленно присел неподалеку. Я на каком-то бессознательном уровне почувствовала его напряжение.
– За мной гиашты гнались. Хотели отнять подарок отца. У меня больше ничего не осталось. Я… даже не помню, как папа выглядел.
Иногда сказать правду – лучшее, что можно сделать.
– Ты новенькая? Что-то я не видел тебя в приемнике.
– Я почти всю неделю, что прожила на Таире, находилась у целителей. Мне пытались вернуть память.
По щекам опять потекли слезы, и я торопливо их вытерла. А потом все же не выдержала, наощупь нашла руку мальчишки, что сидел рядом, ухватилась за нее.
Шершавая. Горячая. И такая сильная и надежная.
Он вздрогнул от моего прикосновения. Я снова всхлипнула, притянула его к себе, крепко обняла и расплакалась, уткнувшись в крепкое плечо. Одежда незнакомца пропахла дымом и пеплом, но сейчас он был единственным якорем в этом чужом и таком жестком мире. Мне было так страшно! И так хотелось поделиться этим ощущением с кем-то еще, чтобы оно взяло и сошло на нет!
Я теперь никому не доверяла, но ему… Словно что-то забытое и родное оказалось близко. И ничего, что спина у паренька будто каменная, а плечи напряжены так, будто готов сбежать. Главное, он рядом. Такой нерушимый и сильный.
– Не реви. Я все решу и помогу тебе, – вдруг сказал он.
Я потерлась носом о его плечо, и паренек вздохнул. Завертелся, скидывая куртку, накинул ее на меня, решив согреть.
– Что там с гиаштами? Совсем достали? – спросил тихо.
– Я им сразу не понравилась.
– Змееподобным вообще мало кто нравится.
Это верно. А если в который раз вспомнить, что в подростковом возрасте у них просыпаются инстинкты хищников, – гиашты так и норовят найти жертву и поохотиться за ней – о чем тут говорить.
– Они живут на Таире второй месяц, никак из приемника не отправят в приют на Гиашту.
– Таир ведь далеко от их планеты, – всхлипнула я. – Зачем змееподобных вообще сюда привезли?
– Моя планета тоже далеко, но приемник для тех, кто остался без родителей, на этот звездный сектор один.
– А ты… откуда? И у тебя нет родителей? Они умерли?
Парень вдруг зашипел, оттолкнул меня и шумно выдохнул.
Потеряв в темноте своей единственный ориентир, я запаниковала и тут же снова ухватилась за его руку.
– Не бросай меня одну, пожалуйста, – попросила тихо.
В конце концов, если он так сильно не хочет рассказывать о своих родителях и планете, я не буду расспрашивать.
Незнакомец не ответил, на некоторое время будто закаменел. Напряглись мышцы, у него сбилось дыхание, но руки он не отнял и через несколько минут наконец все же немного расслабился. Второй поправил куртку, что набросил на меня, и снова позволил прижаться к себе.
Сразу стало теплее и спокойнее.
– Так кто конкретно из гиаштов оказался столь нелюбезен, что тебе пришлось лезть через терновник и угодить сюда?
Так вот как эти кусты называются! До чего же ужасные!
– Линд и Дантар, имен остальных пятерых я не знаю. Впрочем, гнались за мной эти двое, другие не рискнули. Гиашты, видимо, почувствовали, что я слабая, потому и решились напасть… – вздохнула, вытирая слезы.
– Слабая? – в голосе паренька проскользнуло явное удивление. – Ты, судя по твоим словам, продержалась уже неделю против банды змееподобных, а это не каждому удается.
– Я везучая.
– И смелая до безрассудства, раз сунулась сюда, на одну из первых, заброшенных землянами баз.
Значит, вот куда вел этот лаз.
– Ты про огненного монстра? – уточнила я, решившись. – Линд и Дантар говорили, что тут живет какой-то зверь.
– Какой-то… – зло процедил незнакомец, и я, чувствуя, как он в очередной раз напрягся, обняла еще крепче и ласково, пытаясь успокоить, провела рукой по его спине.
– Он действительно существует? И опасен? Ты его видел? – все же не выдержала спустя время.
Я любопытная, что тут поделать.
– Ну как тебе сказать… Я и есть тот монстр.
Я замерла и, не удержавшись, хихикнула.
– Не веришь?
– Ты совсем не похож на монстра. Ты вообще единственный, кто меня защищает.
– Я? Защищаю? – поразился он.
– Куртку вон дал, согреваешь и не пытаешься отнять подарок отца.
– Ну, если с этой стороны посмотреть… Да сравнить с гиаштами… И все же огненный зверь или монстр – это про меня, тут ничего не изменишь.
Мальчишка убрал руку с моего плеча, сжал ее, и в его ладони тут же вспыхнул сгусток пламени. Он чуть напрягся и швырнул его в стену. Я мельком успела заметить там множество других подпалин. Судя по всему, паренек швырял огненные снаряды сюда не раз и не два.
– Ух ты! – выдохнула я. – Это у тебя такая способность?
– Мутация, – поправил он. – Ты, вообще-то, должна меня бояться и бежать отсюда без оглядки.
Я дотянулась до его лица, провела кончиками пальцев по щеке.
Он вздрогнул и моментально откинул мою руку, словно испугался, что этим прикосновением создаст между нами что-то большее.
Что с ним произошло? Имею ли я право расспрашивать?
– Я не боюсь, – сказала тихо.
– А зря. Огонь опасен, а я вспыхиваю почти моментально. Могу тут все превратить в пепел. Так что… опасен и я. Для всех.
Я поправила сползшую с моего плеча куртку, запрокинула голову. И пусть не увидела его лица, но почувствовала дыхание возле моей щеки.
– Ты не монстр, я уже сказала. Любая способность может быть опасна и непредсказуема, если не учиться ее контролировать. А ты… учишься.
Он недоверчиво хмыкнул.
– И у огня есть множество плюсов, – заметила я.
– Да неужели?
– Он согревает.
– Спалит все к черной бездне.
– Он дарит свет.
– Ненадолго.
– Ты ошибаешься!
– Ну да, конечно! – ехидно отозвался паренек.
– Ты просто не пробовал!
– Послушай, из-за огня я потерял все. Семью, дом, возможных друзей. У тебя нет дара, и поэтому на тебя не смотрят, как на урода!
Он выпутался из моих объятий, поднялся, зашипел и… в стену один за другим полетели огненные шары. Они осветили высокую сильную фигурку паренька, одетого в черные штаны и обычную футболку. Короткие волосы во всполохах пламени казались красными. Или это их естественный цвет? Способность часто меняет внешность.
Я точно была в этом уверена. Даже несмотря на потерянную память, мои знания о мире никуда не делись.
В стену ударил столб пламени, через пару минут угас, и я поднялась. Паренек все еще стоял и теперь тяжело, будто после стремительного, отчаянного бега, дышал.
– Не подходи! – велел глухо и запустил в стену еще один огненный шар.
Да разве меня уже остановишь?
– А какого цвета у тебя глаза? – не утерпела я.
Он замер и громко выдохнул.
– Вот откуда ты такая взялась?
– Свалилась на твою голову, ты хотел сказать, да?
– Не без этого.
– И все же… ты бы попробовал создать шарик света.
– Да не могу я. Что ты ко мне привязалась!
Я сделала шаг и застонала от боли. Нога так некстати дала о себе знать.
– Ты что, ранена?
Паренек, забыв обо всем на свете, тут же оказался рядом, позволяя ухватиться за его плечо.
– Ногу ушибла, – созналась, кусая губы.
Как же больно-то!
– Садись, я попробую посмотреть.
– Нащупать, ты хотел сказать.
– Я прекрасно вижу в темноте. Хоть какой-то плюс от мутации.
Я с облегчением выдохнула. Раз незнакомец меня разглядел и нормально реагирует, значит, никаких крыльев не видит. И их точно не было. Почудились… Сейчас я даже не знала, огорчиться этому или наоборот обрадоваться тому, что не случилось.
Но боль не давала нормально думать. Я старалась не стонать и не плакать. На это и уходили почти все мои силы.
Паренек же практически сразу нашел мою ногу, осторожно надавил в нескольких местах. Я не удержалась и всхлипнула.
– Все плохо? – уточнила, вытирая слезы.
– Вывиха и перелома нет, но имеется опухоль. Знатно ты ушиблась. Космическая бездна побери этих гиаштов!
– Это я должна на них ругаться, а не ты.
Кажется, он усмехнулся.
– Раньше рассвета мы отсюда не выберемся. Выход, через который я пришел, спрятан в пещере на берегу озера. Ночью его затапливает. Как ни создавай защитный купол, а влияние двух лун и отливы с приливами земляне так и не отрегулировали. То ли тогда знаний не хватило, то ли опыта. Поспи пока. Ты же наверняка устала.
Это верно. Да и потревоженная нога нещадно ныла.
Я снова закуталась в куртку, прижалась к пареньку, а затем, решившись, забралась к нему на колени. Пусть думает что хочет. Так явно теплее. В то, что он причинит мне зло, я не верила. Хотел бы, действовал бы сразу.
– Я даже отказываюсь это комментировать, – ехидно заметил мой незнакомец.
– Угу.
– И все же…
– Да, я – нахалка. И да, я испугана. И еще…
– Вообще-то я хотел сказать, что ты…
– Еще и странная, согласна.
– Удивительная, – выдал он и почему-то взъерошил мои волосы.
Я не ответила. Лишь потерлась щекой о его плечо. По-прежнему сильное и надежное. Усталость брала свое, и мне безумно хотелось спать.
– Ты не уйдешь?
– Ты мне и шанса не оставила, чтобы сбежать.
– Это хорошо, – прошептала я.
Он фыркнул и немного развернулся, устраиваясь поудобнее.
– Спасибо, что не бросил меня.
– Спи уже, – пробурчал в ответ.
– Ты правда не монстр, кто бы что ни говорил. Не позволяй им убедить тебя в обратном! Ты сильный, смелый, добрый и…
– Ну все! Мое терпение на исходе.
– Опять будешь кидать огненные шарики? – встрепенулась я.
– Ты невыносима, знаешь об этом?
– Догадываюсь.
Несколько мгновений мы молчали, а потом вместе рассмеялись. Смех эхом отозвался от стен и, как ни странно, сделал пространство вокруг уютнее.
– Тебе нужен отдых. Совсем же из сил выбилась.
– Угу. Только обещай, что останешься со мной.
– Обещаю.
Я улыбнулась и положила голову ему на плечо, закрывая глаза. Впервые за последние дни мне было так хорошо и спокойно.
Шархат Антар
Злость полыхала внутри, и, как я ни пытался ее приглушить, кожа горела, от нее шел жар, и изредка на кончиках пальцев вспыхивало пламя. Я слишком хорошо знал, что будет, если его не выпустить. В последний раз, даже несмотря на быструю регенерацию, которая, на мое счастье, прилагалась к способности, ожоги заживали почти сутки.
По-хорошему, мне по-прежнему нужен наставник. Тот, кто научит справляться с огнем, который горит внутри так, что порой кажется, будто там плавятся все внутренности. Но надежды, что однажды он появится, не имелось совсем.
В первый раз, когда я попал в приемник на Таир, помочь попытались двое энитейцев. Эта раса имеет высокое развитие, мгновенно усваивает любой язык и весьма дружелюбна. Их знания и умения постоянно совершенствуются и растут, поэтому шанс, что они справятся, тогда был.
Энитейцы сбежали на четвертый день, когда я шквалом огня разнес половину тренировочного полигона. Я умел сдерживаться и слушать объяснения, старательно учился контролю, но не мог заставить их не бояться меня.
Были еще попытки, но безуспешные. Остальные желающие продержались и того меньше.
Когда меня в очередной раз вернула на Таир одна из приемных семей, я случайно набрел на заброшенную землянами станцию и нашел себе отличное место для тренировок. Раз за разом, пересиливая боль от ожогов, справляясь с откатом, который всегда приходил после всплеска силы, покрывая все внутри льдом, я обретал контроль над огнем.
А учитывая, с какой частотой я оказывался на Таире, я почти начал считать эту планету своим домом. Череду приемных семей и приютов я в расчёт не брал. Чужие, незнакомые лица. Все они сначала пытались достучаться до меня, помочь и сделать вид, что станут моей семьей. Но стоило показать свою способность, эти желания и чувства затмевало одно-единственное – страх.
В этот раз на Таире я жил уже полгода. И каждый день ходил тренироваться. Сейчас пробирался к лазу почти бегом, потому что пламя билось внутри и в любой момент грозило вырваться. О чем думают эти энитейцы, когда все еще пытаются найти для меня семью? Я уже в ней не нуждаюсь!
Злость так и рвалась наружу, и я сорвался на бег, невольно отмечая, что часть кустов в этот раз поломана, будто кто-то блуждал по терновым зарослям. Наверняка сумасшедший. Пробраться за купол ни у одного хищника нет возможности. За этим следят. Значит, в колючки зачем-то полез кто-то из тех, кто попал в приемник.
Я нырнул в темный лаз, запетлял по коридорам. Наконец вышел на площадку, где проводил тренировки, и глазам своим не поверил! На полу возле одной из стен лежала девчонка.
Подошел ближе.
Маленькая. Хрупкая. Длинные волосы грязные и спутанные, космический комбинезон превратился в клочья.
Сопит во сне и временами вздрагивает.
Что она тут вообще забыла?
Я с трудом удержал огонь. Несколько минут глубоко вдыхал и выдыхал, чтобы не сорваться. И только потом ее разбудил.
Злость почему-то практически сразу сошла на нет. Сложно злиться на того, кто нуждается в защите и ищет ее… в тебе. Когда она коснулась моей руки, я вздрогнул от неожиданности.
И не поверил, что на пальцах не вспыхнул огонь. И не вспыхнул я весь.
Уже даже не надеялся, что подобное возможно.
Пока я думал об этом, обнаружил, что девчонка ревет, уткнувшись в мое плечо.
Ну твою ж…
А огня нет. Вот совсем нет. Ни искры!
Темная, непроглядная бездна! Как это вообще возможно?
И почему я не чувствую ни жара, ни боли, лишь какое-то странное тепло? Оно выворачивало душу наизнанку. И я не знал, что делать. Замер, прислушиваясь к неизвестным ощущениям. Осторожно коснулся волос девчонки. Я так отвык от этого! Просто кого-то касаться и не оставлять ожоги, не срываться, не видеть после ужас в чужих глазах, когда искал надежду.
Что она со мной сделала? Как ей это удалось?
Хрупкая и доверчивая. Только мне нельзя к ней привыкать. Она ранит сильнее всех, когда поймет, кто я.
– Не реви. Я все решу и помогу тебе, – вдруг сказал, сам не ожидая от себя подобного.
Надо выяснить, что там произошло с гиаштами. И разобраться. Давно пора поставить их на место.
Слушал ее историю про змееподобных и щурил глаза. Ко мне они не лезли, хватило одной стычки, чтобы проверить, кто чего стоит, а вот на девчонке отыгрывались. Придется решать эту проблему.
Незнакомка дрожала, и я отдал ей свою куртку. Мне не грозило замерзнуть. А на нее в этом рванье даже смотреть холодно. Кожа у нее была нежной и приятной на ощупь. Теперь понятно, что так раззадорило змееподобных. Вовсе не какая-то подвеска им была нужна, а сама девчонка. Подвеска – это так, этап игры.
Доберусь я до них, мало не покажется!
Только что делать с девчонкой сейчас?
Не стоило ей спрашивать меня о родителях и доме. Огонь чуть не вырвался, а я едва не сорвался. Но девчонка усмирила пламя одной-единственной фразой.
– Не бросай меня одну, пожалуйста.
Хотел бы я знать, как ей это удается. Раз за разом уничтожать броню, которую я создал. Только надо сразу разрушить ее иллюзии и дать понять, кто я. Обрубать недосказанность немедленно, так боль резанет, уйдет и затаится, а не будет мучить.
Разговор вполне удачно зашел об огненном монстре. Вот, значит, как меня окрестили.
Только почему же эта ненормальная меня не боится? От слов, что я ее защищаю, даже опешил.
И не сдержался. Пламя ведь только затаилось внутри, и, как ни крути, сюда я шел его выплеснуть.
Огненные снаряды полетели в стену. И, пока я не выдохся, не отступил. На мгновение замер, уверенный, что услышу гулкие шаги сбегающей от меня девчонки.
Вот же бездна! Почему она до сих рядом? Почему ее пальцы скользят то по моему плечу, то по руке? И почему в этот момент пламя покорно спит, словно лис в норе? Как это понимать?
Одно ее прикосновение что-то делало со мной, ломало изнутри, заставляло огонь слушаться. В какой-то момент губы девчонки оказались так близко, что я едва не поддался соблазну проверить, какие они на вкус.
Вот именно, Шархат, девчонки! Так что даже не думай. Что бы она ни говорила, пусть даже и не боится, но… нет.
Очнулся я лишь тогда, когда она застонала от боли. И как не додумался, что могла быть ранена! Я успел осмотреть ее, прежде чем пришел откат. Сопротивляться тому, что она забралась ко мне на колени, уже не мог.
Вскоре девчонка заснула, а я все сидел и пытался справиться с тем холодом, что обжигал легкие. Время от времени с пальцев все еще слетали искры, но тут же гасли. Лихорадки в этот раз не было. Я обнял девчонку, потянулся к ее теплу. Дышал ею какое-то время.
Нет. Так нельзя. Но пальцы сами погладили ее волосы, и на губы полезла улыбка. Вспомнилось, что недавно я смеялся, когда уже давно забыл, что способен на подобное.
Убрал руку и вдруг почувствовал, как пальцы пылают не жаром, а теплом. Сосредоточился, позволил энергии потечь по руке и… на ладони вспыхнул шарик света.
Я даже зажмурился, потому что не верил в случившееся. Но, когда открыл глаза, свет все еще оплетал мои пальцы.
Я просидел почти час, смотря на него и прижимая к себе девчонку.
Если не отпущу, то сломаю ей жизнь. Кто она и кто я? В ладонях вспыхнуло пламя. Монстр. Как есть монстр. Огненный шар с шипением врезался в стену, а я бережно подхватил девчонку и поднялся.
Она устала настолько, что не проснулась даже тогда, когда я принес ее в целительский отсек.
Дежуривший энитеец молча пропустил меня к лечебной капсуле, куда я осторожно положил девчонку.
Повернулся к нему.
– Это сделал не я.
Тот посмотрел на незнакомку, не увидел на ней следов от ожогов, кивнул.
Я вышел из целительского отсека и, глубоко вдохнув, направился к начальнице приемника – Анритаре Дан.
Несмотря на ранее утро, она не спала, когда я, дождавшись разрешения, вошел внутрь ее кабинета.
Энитейка, одетая в темно-синюю форму, с собранными в узел светло-русыми волосами, сверкнула ярко-зелеными глазами и уставилась на меня.
– Гиашты напали на новенькую, – сказал я, старательно сохраняя спокойствие. – Я нашел ее и отнес в целительский отсек.
Анритара недоверчиво посмотрела на меня, тут же щелкнула по лиару – тонкому серебряному браслету, усыпанному десятком разноцветных камней, выполняющих самые разные функции, и связалась с целителем.
Я никогда и никому не лгал, но понимал, что в первую очередь подозрения падут на меня. Ждал. Терпеливо. И сдерживал огонь. Он просыпался внутри, отзываясь на мои малейшие эмоции.
Во время короткого разговора, который я не слышал, – была у лиара и такая функция – целитель, похоже, подтвердил мои слова, и начальница приемника успокоилась.
Наши взгляды снова пересеклись, но мои мысли были заняты лишь незнакомкой, с которой провел почти всю ночь.
Что-то изменилось во мне после этой встречи с девчонкой. Изменилось навсегда и безвозвратно.
– Спасибо, – тихо сказала Анритара, но в интонации ее голоса крылось что-то еще, пока мне непонятное. – С гиаштами я разберусь.
– Когда они покинут Таир? – не удержался я от вопроса.
– Странно, что ты не спрашиваешь, когда его покинешь ты, Шархат, – задумчиво сказала она и, поставив локти на стол, в очередной раз посмотрела в глаза.
– Девчонка… Новенькая… беззащитна перед ними. И я не всегда смогу быть рядом.
Анритара не ответила, лишь по-прежнему внимательно и изучающе смотрела на меня. Так, будто впервые увидела.
– Либо они, либо она должна покинуть Таир. Я знаю, вы можете это устроить.
– Могу, – не стала скрывать начальница приемника правды. – Гиаштов заберут лишь через месяц, но девчонку готов принять один из приютов на планете из соседнего сектора хоть завтра.
– И это будет хороший приют, – отрезал я.
Начальница склонила голову, взгляд стал острее, пронзительнее.
Меня таким не прошибешь, если честно. Готов поспорить, в моих зрачках сейчас бьется пламя, и она это видит. Как и осознает, что я намеренно сдерживаюсь.
– И вы отправите ее в ближайшие пару часов.
Анритара поднялась, оперлась руками о стол и смерила меня прожигающим душу взглядом.
– Что ты готов предложить взамен, Шархат?
Значит, она согласна пойти на уступку.
– Год без срывов. Я буду использовать свою способность только на тренировках, – я предполагал, в какую сторону повернет разговор, ответ придумал еще по пути в ее кабинет.
Анритара вернулась в кресло, задумчиво постучала пальцами по столу.
– И еще ты встретишься с одним мужчиной, – наконец, когда я уже начал опасаться отказа, добавила она.
– Зачем?
– Он с Ариаты. Его заинтересовали твои способности.
– Просто встретиться?
– Да. И поговорить. А дальше… решай сам.
Хм… Сейчас это вообще не имело значения. Лишь бы девчонка оказалась подальше от гиаштов. Я обещал ей разобраться. Я себе обещал. И не отступлюсь от цели. Цена меня практически не интересовала.
– Согласен.
Анритара кивнула. На ее лиаре вдруг вспыхнула голограмма. Она щелкнула, внимательно прочитала сообщение.
– Девчонка цела и невредима. Ближайший корабль отходит от станции через сорок минут. Ты еще успеешь зайти с ней попрощаться. Если хочешь. Встреча с ариатом состоится через час.
Я встал, коротко кивнул в ответ и покинул ее кабинет.
Целительское крыло находилось на пятом уровне, отвечающем за жизнеобеспечение станции. Я поймал свободную гравитационную платформу и уверенно вскочил на небольшой золотистый диск. Он поднялся на максимальную высоту, и я, нажав в настройках нужный отсек, понесся по коридорам.
В третьем отсеке коридор перегородили гиашты. Их было семеро. Оскаленные лица, частично покрытые чешуей, вздыбленные волосы, напоминающие гребень.
– Ты не смел вмешиваться. Девчонка наша, – вышел вперед Линд.
Зрачки узкие, змеиные, отчего лицо становится хищным. В таком состоянии, да к тому же уверенный в собственной правоте, он не будет даже слушать. Для змееподобного все сейчас решает сила. И почему-то он решил, что уже переплюнул меня по мощи.
Только Линд всего лишь решил отомстить, а у меня есть кого защищать, и это определяет все.
Я ступил с диска, отпустив тот и дальше двигаться по коридору в выбранном направлении. Да, я обещал Анритаре, что обойдусь без срывов и не буду применять способности, но вовсе не обещал не лезть в драку. Кулаки по-прежнему остались при мне. И спускать историю с девчонкой, которая перевернула мою жизнь, не стану.
– Кто ты такой, чтобы я спрашивал разрешения?
Шагнул к гиашту ближе. Линд зарычал и бросился на меня. Их было больше, они были сильнее, и я держал слово и не применял огонь. Когда драка закончилась, гиашты уползали по коридору и шипели. Больше всего досталось Линду и Дантару, их я щадить не стал. И в отличие от меня усиленной регенерацией гиашты не обладали, так что как минимум сутки им предстоит провести в целительском отсеке.
Я свернул в коридор, нырнул в узкий проход и вышел к небольшой площадке с панорамными окнами. Из них открывался вид на космопорт. Молча смотрел, как в фиолетово-розовое небо поднимается космический корабль. Там, на нем, в безопасности, находится девчонка, поверившая в меня. Поверившая в то, что я могу создать свет.
Разбитые губы все еще саднило и пекло, ныли сбитые костяшки пальцев и горело огнем сломанное запястье. Через час все раны заживут и следа от них не останется.
Космический корабль набрал скорость и рванул ввысь. Я оглянулся, опасаясь, что кто-то меня увидит, и прикрыл глаза. На ладонях засветился световой шар. Погасил его, глубоко вдохнул.
– Смотрю, Анритара не ошиблась, сказав, что я найду тебя здесь, – раздался за спиной мужской голос.
Я обернулся. Незнакомец средних лет. Волосы короткие, белые. Черты лица заостренные. Глаза пронзительные и черные, как космическая бездна. Во взгляде прятались властность и надменность, ее от меня скрыть не удалось. Но любопытства и заинтересованности было больше.
– Меня зовут Наарат. Поговорим?