Легкая дрожь прошла по всему телу. Он уже здесь.
Босая, в одной лишь ночной рубашке, я не чувствовала холода. Огонь, дремавший внутри, пока не мог вырваться наружу, но согревал, дарил жар, заставлял плавиться в предвкушении.
Прохладное дуновение ветерка не в силах было остудить разгоряченную плоть, а жаркое дыхание на оголенных плечах заставило вскипеть кровь в жилах. Он близко.
Едва ощутимое касание. Я глубоко вдохнула и обернулась. Серые глаза смотрели тяжело, я знала – сегодня это случится. Передо мной – воплощение всех тайных девичьих грез. Он снова пришел. Я подняла руку, одним пальчиком проведя по упрямому высокому лбу, по идеально прямому носу, по узким, но таким притягательным губам. Он сделал шаг ко мне.
Крепкие руки легли на тонкую талию, притянули, я вскрикнула от переполнивших меня эмоций, но миг спустя сама прильнула к мужчине.
– Марлена, – хрипло проговорил он, будто пробуя мое имя на вкус, и припал к моим губам, словно от моего ответного поцелуя сейчас зависела его жизнь.
Он целовал нежно, жадно, пленяя страстью и лаской. Я неумело пробовала его губы на вкус, внутри бушевало пламя, он не пытался гасить его, о нет. Я чувствовала, что мужчина поможет мне овладеть Силой.
– Моя, – едва слышно прошептал он и растворился в наступающем рассвете.
Я проснулась, каждой клеточкой своего тела ощущая жар мужчины. Тогда я была слишком юной, чтобы понять свои ощущения, но уже достаточно взрослой для того, чтобы желать их повторения. Кто он и где ходит, когда так нужен мне? С каждым прожитым днем, наполненным одиночеством и безысходностью, я теряла надежду на встречу с этим таким необходимым мне незнакомцем.
Я зябко повела плечами, ветхий плед уже давно не сохранял тепла, быстро встала, оделась и начала приготовления. Сегодня ночью я исполню давно задуманное…
***
Полная луна выплыла из-за туч, осветив безлюдные улочки. Никто не смел выходить после захода солнца. Но не только действовал королевский запрет, и не столько страх отлучения нарушителей, как обыкновенная усталость, люди настолько выбивались из сил на дневных работах, что, едва добравшись до дома, заваливались спать. С первым лучом солнца вновь начнется тяжелый трудовой день. Куда тут ходить после заката? Разве уж кому-то невмочь.
Мне, спрятавшейся за небольшим валуном перед храмом, было невмочь. Ступни ног сводило от неудобной позы, но я все не решалась пойти на преступление. На кражу из хранилищ самих адептов Спящих богов отваживался не каждый, ведь за это грозит не что иное, как казнь через повешение. Пойти на подобное мог только безумец… или хрупкая девушка, у которой вот уже третий день во рту не было даже маковой росинки.
Я бы, возможно, потерпела до завтра, когда с рассветом откроется базар. Иногда кому-нибудь из торговцев становилось жалко бедную сироту, и меня угощали завтраком. Некоторые намекали на возможность более плотного обеда, но я не была готова рассчитываться за еду своим телом.
Когда бабушка была здорова, у нас всегда были запасы продуктов, но та вот уже месяц лежит, не вставая. Монет порой не хватало даже на скудный обед, не говоря уже о лекарствах.
Я вспомнила бегающие глаза цирюльника и меня передернуло, я, словно наяву, ощутила его жирные губы на своем плече. От него я бежала так, словно за мной гналась свора диких зипунов, жадная до человеческой крови. В следующей цирюльне мне обозначили такую цену, что я, будучи на самом краю бедности, на полном серьезе задумалась о воровстве. Но наказание за кражу на рынках, либо из карманов богачей было страшным – отрубали руку. Я рассудила, что без руки жить дальше будет незачем, и решила, что повешение в данном случае будет более благоприятным исходом.
Что будет с бабушкой, если меня казнят? Только эта мысль до сих пор останавливала меня, не позволяя сдвинуться с места. Но когда желудок, в который уже раз, издал громкое урчание, а сразу после пришло воспоминание о бледном родном лице, я решилась.
Я привстала из-за валуна, ногу тут же пронзило болью, но я уже не обращала внимания на такие мелочи. Быстро-быстро добежав до щели в стене старого храма, я еще раз оглянулась и юркнула в дыру.
Попав в подвал храма, я на миг оторопела от резко хлынувшего зловония. В памяти сразу всплыли сплетни и слухи, что адепты Спящих, мол, запирают в глубоких ямах неугодных, а после их смерти тела так и остаются гнить.
Подавив подступающую тошноту и зажав для надежности нос, я осторожно сделала шаг.
Дальше я шла уже смелее. Храм не обрушил на меня свои стены, как грозились сторонники Спящих богов. А раз этого не случилось, значит, я имею право немного позаимствовать у их слуг. Они не обеднеют, а мешочек крупы продлит жалкие жизни сироты и ее бабушки.
Миновав коридор, в котором витали опасные ароматы, я уткнулась в дверь, на которой висел огромный замок. Я едва не закричала, осознав напрасность своих трудов, но вдруг заметила, что замок заперт не до конца. Вспомнив все уроки Шера, мальчишки из соседнего дома, я достала шпильку из волос. Спустя минуту замок был открыт.
Мне достаточно было нескольких мгновений, сторонний наблюдатель вряд ли бы заметил в неосвещенном хранилище изящную фигурку, которая стремглав бросилась к ровным рядам мешков. Схватив самый маленький, я побежала, что есть духу, прочь.
Я неслась, что было мочи, не останавливаясь, до тех пор, пока не вышла на границу с погостом. Если на воровство из храма не отваживались даже отчаянные, то заходить на кладбище по своей воле не стали бы даже считающие себя сорвиголовами. Но деваться было некуда. Путь от храма до дома лежал либо через весь город, либо через заброшенные могилы. Я выбрала второе.
На миг замерев у самой границы, я вдохнула побольше воздуха в грудь и стремглав побежала. Мне казалось, что за мной гонятся все неупокоенные души, которых я потревожила. Я почти чувствовала, как полуистлевшие пальцы стараются схватить меня за волосы, пытаются поймать за руки.
Я ни разу не оглянулась, но, добежав до дома и упершись спиной в полуразвалившуюся стену, не выдержала. Глухие рыдания пыталась удержать, но все, на что хватило сил – это лишь покрепче зажать рот руками.
Огромная луна в очередной раз выплыла из-за туч, я встряхнула головой, перед глазами мелькнуло что-то светлое. Я с удивлением взяла прядь волос, прежде бывших насыщенного каштанового цвета. Теперь они стали белыми. Я поседела в шестнадцать! Испугавшись этого больше, чем всех призраков вместе взятых, я резко взмахнула волосами так, чтобы они оказались перед моим лицом. Слава Спящим, седой стала лишь одна прядь.
Я еще раз вознесла благодарение богам за удачное ограбление их адептов и зашла в свой дом.
Разжечь огонь не составило труда, еще днем я натаскала хворост.
Спустя полчаса поленья в камине весело потрескивали, иногда разбрасывая вокруг снопы искр.
Я помешивала деревянной лопаткой густое варево, каждый раз вздрагивая от соприкосновения с крохотными частицами живого огня. Я медленно водила лопаткой по дну и стенкам, не давая наваристой каше превратиться в неудобоваримую жижу.
Я готовила скромный ужин на двоих и молилась Спящим богам, чтобы отныне ни один вечер мы не провели голодными. Ведь теперь я знаю, где можно раздобыть немного крупы. Я украдкой обернулась, настороженно прислушалась… Раздался тихий всхрап. Дышит! В последнее время моя бабушка слишком много спала и слишком часто говорила об Уходе. Во время таких разговоров мы обе плакали, я хватала родного человека за сухонькие руки и страстно просила замолчать. Бабушка гладила меня по голове, но в черных глазах уже много дней не горел огонь. Она бы уже давно простилась с этим миром, но много лет назад она взяла на себя ответственность за жизнь дитя и не могла предать, не могла оставить свою кровиночку одну. И я благодарила Спящих за данное ею обещание.
Разложив кашу по плошкам, я поставила одну из них на прикроватный столик и наклонилась к бабушке.
– Просыпайся, пора ужинать.
Я дотронулась рукой до лица родного человека и едва сдержала крик. Кожа бабушки обжигала не хуже горящих поленьев. Неужели горячка? Предательские слезы полились по щекам.
– Просыпайся, – взмолилась я и еще раз коснулась горячей щеки. – Пожалуйста, – тихонько попросила, уже зная, что не получу ответа.
Когда бабушка не отозвалась, я села прямо на холодный пол и оперлась спиной о кровать.
Что мне делать? Я совершила сегодня невообразимое, если об этом узнают, мне не сносить головы. Кто поможет? В городке, где мы проживали, были жестокие законы для таких, как мы с бабушкой. Трудовой народ не принимал нас в свои ряды, ведь мы были высокорожденными, а представители нашего круга не заступились за нас, когда наш род вырезали подчистую. Когда мы с бабушкой бежали, никто не принял нас к себе.
Мы влачили жалкое существование вот уже который год. Но, когда бабушка была здорова, я не задумывалась, что с ней может что-то случится.
Элинор Мортон была женщиной сильной, не зря всю свою жизнь она пробыла главой рода. Железный характер, живой ум позволили нашему роду вести безбедное существование на протяжении более чем полувека. Пока не пришли враги…
Когда случилось страшное, мне едва исполнился месяц. Элинор смогла спасти дитя, смогла вырастить и даже дать образование. Моя любознательность и упорство Элинор дали свои плоды. В свои неполные шестнадцать лет я бегло читала на трех основных языках королевства, в теории умела вести счета небольшого поместья, знала этикет и все тридцать два придворных танца.
Элинор верила, что когда-нибудь наш род воспрянет, пусть и получит новую фамилию… Ведь в роду Мортон не осталось ни одного мужчины. Мой пятилетний брат погиб в ту роковую ночь. Замок нашего рода был разрушен до основания, а наш герб забыт при дворе.
Я хорошо усвоила историю нашего рода, бережно хранила в памяти имена всех своих предков до десятого колена.
Мортоны с незапамятных времен были приближены к королевской семье, ведь в их родах одинаково часто пробуждались Драконы Огня. Но, к сожалению, за последнее столетие не случилось ни одного Пробуждения. Королевской крови мы больше были не нужны, потихоньку Мортонов отстранили от власти и сослали в дальнее поместье. Это не значило, что мы стали отщепенцами, совсем нет. Род не растерял своих богатств, его не лишили прочих привилегий высокорожденных, просто в них больше не видели пользы для королевства.
Когда на нас напали враги, никто не пошевелил и пальцем, чтобы помочь восстановиться прежнему легендарному роду. В моей душе с раннего детства зрела обида, сейчас же она расцвела буйными красками.
Я обнимала дрожащими руками свою быстро холодеющую бабушку и молилась Спящим богам. Я судорожно хваталась то за обветшавшую простынь, то за руку родного человека. Наконец, не выдержала, выбежала на середину комнаты, упала на колени и яростно зашептала:
– Прошу вас, прошу. Я готова отдать всю свою кровь до капли! Умоляю, Спящие боги, пусть Элинор Мортон выживет. Я буду служить вам каждый день своей жизни!
Я шептала слова в пол, распластавшись на нем, словно раненый зверь. Глухие рыдания перемежались со страстными мольбами.
А потом пришла жгучая ненависть и желание проклясть всех виновных.
Вскоре силы иссякли, я свернулась на боку, но губы продолжали шептать, только на этот раз это были слова проклятья. Я произносила страшное, давно позабытое в этом мире заклинание. Еще в детстве я наткнулась на него в одной из книг, которые смогла унести с пепелища моя бабушка Элинор. Старшая из Мортонов строго запретила мне увлекаться старой магией, но я упрямо тайком перечитывала взволновавшие меня строки. Теперь я шептала их со злой яростью, ведь когда я договорю, огонь моей жизни прервется.
– Когда угаснет жизнь в последнем из рода Мортонов, пусть на всех, кто отвернулся от нас, падет проклятье…
Я глубоко вдохнула, чтобы на одном дыхании закончить заклинание, но тут мое внимание привлек крохотный огонек возле самого кончика моего носа.
– Что?
Я протянула к нему руку и тут же выругалась, теперь заклинание придется начинать сначала!
Огонек тем временем стал расти, сначала превратившись в шар размером в кулак, а затем вытянувшись в человеческий рост.
Я встала на ноги и, пошатываясь, настороженно всмотрелась в пламя. Но что можно было разглядеть во всполохах пламени? Почему же меня так сильно манит, почему так часто бьется сердце, а коленки предательски дрожат?
Я, замерев, смотрела на огонь и жалела себя, ведь моя жизнь закончится, так и не успев толком начаться.
Бушующее пламя, словно ответ от прежде всегда молчавших богов, встало передо мной, оно жаждало получить меня…
Пламя взъярилось, словно требуя действий стоящего перед ним человека.
Оглянувшись в последний раз на бабушку, я вошла в огонь.
Кровь вскипела в моих жилах, в груди расцвели фейерверком незнакомые ранее чувства, по венам потекла чистая магия огня. Я не чувствовала боли, во мне бушевали неведомые ранее страсти. В миг соития со стихией я раскинула руки, всей душой желая впитать в себя яростные потоки безумия, пронзающие меня насквозь.
Спустя несколько мгновений пламя взметнулось вверх, под самые небеса.
Внутренним взором я видела, что до самого утра во всех уголках бескрайнего королевства вспыхивали подобные столбы огня. Пробужденные приветствовали новорожденную в своих рядах. Отныне моя жизнь пойдет совсем по другому пути…
И первое, что я сделаю – сохраню жизнь единственному родному человеку в этом мире.