В такси по дороге домой наконец-то могу расслабиться и окончательно расстегнуть ненавистный пиджак, который так давит мне в области талии.
Достаю телефон, захожу в почту и жму кнопку «Отправить». И гори весь тираж синим пламенем. Оставляем гениальные перлы Алекс нетронутыми, и пусть читатели наслаждаются, а я откидываюсь на кожаное сидение и смотрю из окна на вечно текущую реку Невского проспекта: цветную и яркою в любое время года и в любой час суток. Прямо как у Гоголя.
Мой любимый вечно хмурый и угрюмый город плачет осенним дождём, переходящим в противный первый снег, который в этом году выпал невыносимо рано. Скоро Новый год, а до него мне надо организовать кучу встреч и презентаций.
Чудесно. Просто чудесно.
С другой стороны, чем мне ещё заниматься? Дома меня никто не ждёт, и я могу всё своё время посвящать работе.
Поднимаюсь на свой четвёртый этаж, достаю ключи, и подпрыгиваю от страха, когда из угла на меня начинает кто-то рычать! Отбегаю в дальний угол лестничной клетки, и, вглядевшись, понимаю, что у меня на коврике сидит крошечная кукольная собачка. По крайней мере, выглядит она как игрушка в каком-то неимоверном розовом платьице с кружевами. И стразами!
И хотя она пытается грозно скалить свои зубки, я вижу, как дрожит от страха и холода её маленькое тщедушное тельце. И хотя я просто терпеть не могу собак, мне становится жалко эту крошку, которая продолжает звонко тявкать на меня своим механическим заводным голоском.
Что же мне делать? Оставить её прямо здесь, на лестничной клетке? Пусть посидит на моём коврике, пока я не придумаю, что делать дальше? Именно так я и решаю поступить, переступаю через эту Каштанку и вставляя ключ в замочную скважину.
Как вдруг собачонка начинает плакать. В буквальном смысле этого слова. Садится на свою крошечную пятую точку и, задрав носик-пуговку к потолку, заливается настоящими человеческими рыданиями. Как потерянный малыш. Мать его! Я не могу этого вынести.
И хотя я ненавижу собак, моё сердце не выдерживает этой безудержной тоски, этой мольбы о помощи потерянного ребёнка и я, присев на корточки, бормочу:
– Ну хорошо, тише, не плачь. Мы отыщем твою хозяйку. Как же ты вообще умудрилась сбежать от неё? – я осторожно, всё ещё опасаясь, что зверёк тяпнет меня за руку, нащупываю на шее песика ошейник, больше напоминающий ожерелье с брелоком-именем. Барби. Ну конечно же! Чего я ещё ожидала?! – Заходи, – открываю я дверь, и Барби величественно переступает порог, как будто это она соизволила почтить меня своим визитом.
Гордо идёт по коридору, заходит в гостиную и, запрыгнув на диван, ложится прямо поверх моей любимой бархатной подушечки.
– Ира, привет, – звоню я своей лучшей и, пожалуй, единственной подруге Ире Пчёлкиной. Которая по странному совпадению работает собачьим психологом.
И рассказываю ей о своей находке.
– Ну так посмотри внимательнее на ошейнике, – смеётся она в трубку. – Не сомневаюсь, что там должен быть телефон хозяина. Точнее, хозяйки, – авторитетно поправляет она сама себя. И посмотрев на фото моей собачки, которая я ей тут же пересылаю, ещё раз поддакивает в трубку: – Йоркширский терьер, очень популярная сейчас порода среди женщин.
Моя гениальная подруга как всегда оказывается права: тут же, на другом усыпанном стразами и бриллиантами брелоке указан номер телефона. И я набираю сообщение в мессенджере: «Добрый день, нашла вашу собаку».
И я даже не успеваю отправить следующее, как мне тут же пишут в ответ: «Она у вас?! Никуда не уходите! Я бегу! Скажите только адрес!»
И я со спокойным сердцем пишу в ответ: «Канал Грибоедова 21, 42». Потому что уверена, что сейчас за своей собачкой примчится какая-нибудь блондинка в законе Эль Вудз в розовых пушистых уггах и бархатном золотом костюмчике от Prada. Ну а какая хозяйка может ещё быть у этого крошечного плюшевого монстра, который сейчас спокойно посапывает у меня на подушке? Бесцеремонно. Как будто сделал мне одолжение одним только своим визитом.
Ладно, пойду пока сниму свои безнадёжно усевшие юбку без пуговиц и пиджак. И теперь надо подумать, в чём же мне придётся ходить по всем этим бесконечными презентациям с Алекс Стар и её коллегой по перу Сашей Шу.
Я едва успеваю натянуть на себя свой уютный домашний наряд, как в дверь раздаётся звонок, и я иду открывать. Похоже, хозяйка прилетела сюда на вертолёте. Заметно, что она очень любит свою Барби. Поразительная скорость.
Натягиваю на лицо приветливую улыбку и распахиваю дверь. И у меня просто захватывает дух. К такому я определённо не была готова. К такому вообще никто не может быть готов. На пороге стоит вылитый Райан Гослинг. В молодости. Или Роберт Патиссон? Правда, в нём есть ещё что-то и от Джорджа Клуни. Просто идеальный мужчина, в котором каждая увидела бы отголоски всех своих влажных горячечных фантазий. Одновременно.
Мне приходится задирать голову, потому что моё взгляд упирается ему примерно в солнечное сплетение, хотя я совсем не коротышка. На такую грудь хочется упасть. Прижаться к ней. Укрыться, как за каменным щитом. Чёрт, да мне просто хочется её потрогать! Положить ладонь на этот скульптурный торс и почувствовать, как бьётся его сердце. Под этой тонкой чёрной футболкой в обтяжку, под расстёгнутой кожаной курткой.
Я могу поклясться, что у него настоящие васильковые глаза! Я думала, такое бывает только в дешёвых бульварных книжонках и в Голливуде! Или в рекламе линз. Но нет, этот красавец сейчас смотрит на меня этими самыми бесподобными синими глазами и улыбается. Самой обаятельной и соблазнительной улыбкой.
Я бы даже сказала, порочной… Потому что в его губы хочется впиться. Прямо здесь, не сходя с порога. Надкусить их, как спелый плод. Почувствовать вкус его крови у себя во рту. Обвить руками эту сильную шею, прижаться всем телом, грудью, животом, бёдрами к нему…
И тут я с ужасом понимаю, что где-то как раз внизу живота у меня горячо и сладко… Что… Ноет?! Прямо как в романе Алекс Стар?! Какая пошлость! Но как же тогда ещё это описать? Трепет мотыльков в стеклянной банке?!
Так, надо взять себя в руки и как минимум спросить, что ему здесь нужно.
– Добрый вечер, – произносит пленительный незнакомец тем низким глубоким голосом, от которого мои бабочки начинают просто биться в истерике, запертые в моём пустом животе. – Я пришёл за Барби. Где она? – с заботой и лёгкой тревогой вглядывается он мне за спину, словно я держу его собачку в заложниках.
И та, видимо почуяв, почувствовав запах своего хозяина, своего самца, несётся к нему со звонким лаем по коридору, и он, с лёгкостью присев на корточки, ловит её на руки.
Берёт в свои сильные нежные руки, прижимает к себе, и маленькая сучка облизывает его глаза, лицо губы… Я смотрю на эту сцену и вдруг ловлю себя на мысли, что сама сейчас хотела бы сделать то же самое!
Да что это такое со мной происходит, в конце концов! Надо взять себя в руки. Такого просто не бывает. Мы не в дешёвом романчике серии «Шарм». Ну или на худой конец – серии Во власти страсти моего издательства. Мы в Питере – самом унылом городе моей родины, где всегда чувствуется острый недостаток нормальных мужчин и тестостерона.
Да, в моём любимом городе полно фриков, худосочных нервных интеллигентов, полусумасшедших художников и музыкантов, да кого угодно, кроме нормальных настоящих мужиков! Мужчин, которые взяли бы тебя за руку и твёрдо и уверенно повели бы за собой в счастливое, полное любви и гармонии, будущее.
Нет, как раз ровно наоборот: очередной ухажёр проведёт тебя по всем злачным подворотням и закрытым клубам, накормит привокзальной шавермой и расскажет о Кастанеде на засаленном диванчике в своей комнатке в коммуналке, прежде чем провалится в пьяное забытье. Или наоборот: поужинает тебя в роскошном ресторане, прокатит на своём «Ягуаре» пятидесятого года выпуска и приведёт в свой больше напоминающий замок пентхаус на Крестовском, как раз для того, чтобы приковать тебя наручниками к чугунной антикварной кровати, привезённой прямиком из Франции.
Нет уж, увольте. Я давно накушалась нашими кавалерами, и именно поэтому я до сих пор не замужем и вообще одна. Точнее, свободна. От всяких придурков разного калибра и статуса.
Но сейчас во мне молчит голос разума. Он онемел. Внутри меня «хлопает в ладоши моя внутренняя Богиня», как пишет в своих «Пятидесяти оттенках» в каждом втором предложении Э. Л. Джеймс.
Я смотрю на этого неимоверного красавчика, словно материализовавшегося из влажных фантазий миллиона женщин, и на то, как он нежно прижимает к своему сердцу свою собачонку. Свою Барби.
Хотя, наверняка это питомица его девушки. Потому что такой брутальный на вид мужчина не может так трогательно тетешкаться с игрушечной собачкой. Я бы могла представить его с бультерьером, с мастифом, наконец. Но нет, мой незнакомец поднимается легко на ноги и продолжает:
– Вы не представляете, что вы для меня сделали! Моя домработница сегодня забыла закрыть дверь, и эта хулиганка убежала! Я даже успел расклеить объявления по всему району: я так переживал, вы ведь понимаете, что с такой малышкой может случиться всё, что угодно!
Малышкой… Отмечаю про себя, с какой интонацией он произносит это слово, и чувствую, как у меня буквально подкашиваются ноги. Перехватывает дух. Да я просто не могу стоять рядом с ним, едва сдерживая себя, чтобы не наброситься на него прямо здесь, в подъезде!
Впиться в его сладкие губы, обхватить своими ногами его крепкие бёдра и почувствовать, как он легко подхватывает меня, как пушинку, чтобы прижать к стене и…
Так. Стоп.
– Проходите, пожалуйста, – наконец-то выдавливаю я из себя, делая шаг назад. В свою квартиру. Впуская его внутрь.
Хотя и младенец знает, что никогда нельзя доверять незнакомцам. А уж тем более впускать их в свой дом.
Да плевать, чёрт побери! Даже если он окажется сексуальным маньяком, я всё равно не буду жалеть. Не могу дышать рядом с ним. Не могу стоять. Такое, пожалуй, со мной в первый раз…
– Так как же нам вас отблагодарить? – пристально смотрит мне в глаза мой внезапный принц. И я отмечаю, что он ведёт речь от них двоих. От себя и Барби.
Мне хочется крикнуть ему прямо в лицо: «Возьми меня! Возьми прямо здесь на этом коврике в коридоре! Так, чтобы у меня свело ноги и руки от сладкой судороги…», но нет, конечно же, я лишь сдержанно улыбаюсь и произношу чуть охрипшим от внутреннего волнения голосом:
– Да что вы, тут не за что благодарить. Вы мне ничего не должны. В конце концов, люди же должны помогать друг другу, правда? – стараюсь улыбнуться я ему своей самой очаровательной и соблазнительной улыбкой, но совсем не уверена, получается это у меня или нет.
Всё-таки годы без практики.
И Барби скалит на меня свои мелкие зубки. Рычит. Ревнует маленькая сучка. Ну что же. Я её по-женски отлично понимаю. Я бы тоже набрасывалась на каждого, кто бы посмел приблизиться к моему хозяину.
– Ах да, простите, – смущённо улыбается мой гость. – Евгений. Можно просто Женя, – и я жму его руку. Крепко обхватив её своей ладонью, и про себя замечаю, как моя рука тонет в его. Как в тёплом полированном кожухе. Какая у него мягкая кожа и длинные утончённые пальцы.
Как у пианиста или контрабасиста.
– Инга, – энергично пожимаю я его руку, боясь оторваться от неё. – Может быть, чаю? – и понимаю, как это, скорее всего, нелепо выглядит со стороны.
Зачем предлагать мужчине, которого ты видишь в первый раз в своей жизни, чай?! Отдала собачку и дело в сторону! Спасибо и до свидания. Но я просто выдумываю, вымучиваю хоть какой-нибудь повод, чтобы побыть ещё совсем немного рядом с этим красавцем. Женей.
– Спасибо вам огромное ещё раз, Инга, но мы, пожалуй, пойдём, – обращается он к своей Барби. Как-будто спрашивает у неё разрешения. И она покорно лижет его в лицо.
И он протягивает мне квадратик бумаги. И я не сразу соображаю, что это простая визитка!
– Ну конечно, – фальшиво смеюсь я в ответ, и, дотянувшись до своей сумочки, протягиваю ему свою.
– Так вы редактор? – удивлённо поднимает он свою красиво очерченную бровь. Чёрт, даже это он делает прямо как в самом сочном бульварном романе! Как на картинке. – Indigo Publishing? Обожаю ваши книги! Постоянно покупаю их!
Я стою, как громом поражённая, как написала бы моя ненаглядная Алекс. Я не верю своим ушам. Этот невыносимый красавец любит читать книги?! И при этом он не похож на объевшегося галлюциногенными грибами анархиста? Заботливый, нежный, надёжный, судя по его крепкому рукопожатию.
И сейчас он поворачивается ко мне спиной и начинает спускаться вниз по лестнице. Навсегда уходя прочь из моей жизни. Как зимнее питерское солнце: покажется раз в два месяца на пять минут, чтобы навсегда скрыться за вечными свинцовыми тучами.
Моё сердце глухо ухает куда-от вниз, как от безвозвратной утраты, но тут Евгений поворачивает в мою сторону свою ослепительно-красивое лицо и бросает перед тем, как скрыться за поворотом:
– Инга, если вы не против, давайте я угощу вас как-нибудь кофе? Я вам напишу?
И розовая надежда взрывается в моей душе конфетной пиньятой:
– Конечно не против! Пишите! – с самой приветливой улыбкой бросаю я.
Как будто это в порядке вещей, как будто это случается со мной каждый день: самый красивый и притягательный мужчина с собачкой предлагает угостить меня кофе.
– Успокойся, дыши глубже, – слышу я в трубку голос своей дорогой Пчёлкиной. – Я уже поняла, что этот мужчина со всеми признаками альфа-самца полностью очаровал тебя. Но помни, дорогая: он петушок, а ты курочка. Он должен догонять, а ты – убегать.
– Какой, на фиг, петушок? – не сразу понимаю я, что хочет донести до меня моя подруга.
– Я хочу тебе сказать, что не пиши ему первая. Подожди. Выдержи паузу. Что будет, если курочка начнёт гоняться за петухом и запрыгивать на него? Правильно, она его отпугнёт. Ну так вот, будь курочкой, – сыпет зоологическими премудростями Ира. – Теперь твоя задача – заманить нашего самца в свои крепкие лапки. И сожрать его. Как паучиха. Или самка богомола, – подытоживает она.
– Но я не хочу жрать его, – оправдываюсь я.
– Да-да, именно, но мы не так далеко ушли от насекомых, поверь, – убеждает меня Пчёлкина. – Поэтому сначала надо его привлечь и заманить, а потом уже решим, что с ним делать, – отдаёт она последние распоряжения.
– Но как? – чуть ли не плачу я в трубку. – Как мне пробиться сквозь плотную толпу желающих его женщин?
Которых у него наверняка, миллион? Ровно половина женского населения Питера.
– Я что-нибудь придумаю, – обнадёживает меня Ира, перед тем как отключиться, и я понимаю, что не смогу заснуть.
Потому что как только я закрываю глаза, я вижу перед собой это невозможное божество с розовой собачкой, и чувствую себя героиней самого пошлого, самого приторного и самого похабного романа Алекс Стар…