«Не глазей», – приказала себе Эмили, но, как примагниченная, то и дело переводила взгляд на мужчину, который шел рядом. Она, наверное, смущала его навязчивым вниманием, но от неожиданности забыла правила приличия. Эмили заблудилась в глубине его глаз и не могла найти выхода.
Это все вино на голодный желудок виновато, да еще здешняя атмосфера. Слишком много радости и заразительной энергии, которая захватила Эмили и превратила в хохочущую дурочку. С той минуты, как вышла из такси и ступила на порог дома, словно в иной мир попала. В мир, где люди не жалеют делиться теплом. И она так отогрелась, что теперь смеялась, смеялась… и глазела на царя Николая.
Она слышала о нем от Стаса – сегодняшнего жениха, который несколько лет жил в Штатах и работал в филиале корпорации Терехова. Но Большой Босс почему-то представлялся старым и серьезным. А рядом шел статный донжуан с обложки GQ.
Да и не в этом дело. То есть, неожиданно, конечно, но поразили Эмили именно глаза. Он посмотрел на нее – и словно в душу заглянул, распознав там надломленную женщину, которая притворялась сильной.
А может, показалось? Придумала себе все.
…Но глаза у него невероятные, голубые и добродушные, хоть и смотрел он сейчас настороженно. Нужно что-то сказать.
– Какой коктейль вы предпочитаете?
Его губы дрогнули.
– Я уже выпил глинтвейна, этого достаточно. Мне лишь хотелось составить вам компанию.
Эмили ощутила звенящее напряжение внутри и дико разволновалась от прилива воодушевления, которое затопило и прорвало плотину непричастности к жизни. Если бы она могла остановить время, затаив дыхание, она бы перестала дышать, только бы удержать этот волшебный момент, не отпустить в пустоту… Полтора беспросветных года без капли надежды, и вдруг ей словно прямой массаж сердца сделали, реанимировали – и она резко открыла глаза, чтобы увидеть свет.
– Вы надолго в гости, Эмили?
– Утром улетаю.
– Куда, если не секрет?
– В Лондон. Дела…
Он кивнул, подтверждая, что дела – это действительно основательная причина уехать.
Эмили улыбнулась виновато и сказала:
– Простите за ту шалость, я хотела увидеть Сашины приемы… У вас рубашка испачкалась, вот здесь. – Она положила ладонь на его крепкую руку, и пальцы дрогнули, ощутив тепло. Мороз на улице, у нее самой губы слегка онемели, а новый знакомый, казалось, излучал электричество. Она отдернула руку, спрятав в кармане джинсовой куртки.
– Ничего страшного, – усмехнулся царь.
Смятение внутри с каждым шагом уступало место благодарности, и Эмили решила не навязываться слишком явно, чтобы не отпугнуть Николая. Хотелось просто провести спокойный день в компании интересного мужчины. Вряд ли подобный момент повторится в скором времени, поэтому стоило сказать судьбе спасибо и наслаждаться ощущением давно забытого вдохновения.
Ценить подобные моменты Эмили научилась только после того, как Дэвида не стало. И тем ценнее сейчас было каждое мгновение, каждый удар вдруг очнувшегося после душевной комы сердца.
Нет, она не боялась, что сердце сегодня снова разобьется. Наоборот, будто осколки склеились. Тому, кто изголодался по интересу к жизни и влечению к другому человеку, целый день подобного счастья – как подарок небес. Казалось, кто-то загадал для Эмили желание, и оно сбылось, дав ей надежду, напомнив, что она живая.
***
Мисс Райт. Тоненькая, наверняка легкая, и хочется подбирать сравнения, пока не найдешь идеальное. Она терзала карманы своей джинсовки, как девчонка на первом свидании, и Терехов ничего не мог с собой поделать: он просто смотрел на нее и молчал, предоставив ей право голоса. Нравилось наблюдать, как она втягивает в рот нижнюю губу, обдумывая фразы и не произнося их.
– Рада была познакомиться, – наконец сдалась Эмили, решив сбежать. – Пора готовиться к церемонии. – Она посмотрела вниз, на узкие черные ботинки и серые свободные шаровары.
– До скорой встречи.
Он проводил взглядом мисс Райт и тоже вошел в дом. В углу гостиной подобрал свой забытый пиджак синего цвета, сшитый на заказ специально к свадьбе, и привычно похлопал по карману. Пачка сигарет была недорогая, но Николай и не курил. Давно бросил, чтобы дочка дурной пример не перенимала. Вместо этого он обманывал себя, просто вертя сигарету в пальцах и не поджигая. Зажигалки все равно не было.
Зажав сигарету зубами, он усмехнулся. Надо же, так неожиданно остро отреагировал на незнакомую женщину. Глянув в широкое окно, окаймленное морозным тающим узором, Терехов выцепил взглядом дочку, которая общалась с кем-то из персонала – видимо, флористом.
Встревоженный, сбитый с толку, он решил посовещаться с Настеной.
– Эмили?! Ты запал на Эмили?!
Н-да… Зря все-таки с дочкой заговорил об этом.
– А что с ней не так? – уточнил он.
– С ней все так. У нее, правда, душа в хлам и сердце в дребезги. А так у нее полный порядок. Пап, ты пожалей человека. Ты же осознаешь, что вы живете и работаете в разных странах? Эмили – серьезная женщина, интрижки ее не интересуют.
– К чему ты клонишь? – притворился идиотом Терехов. Он все прекрасно понимал и сам, но вдруг до страшного захотелось пожить в иллюзии хоть пару часов.
– Клоню к закату. Ваших не начавшихся отношений.
Он раздраженно затолкал сигарету обратно в пачку и потер глаза.
– Настасья, занимайся букетом, – он махнул на застывшего в шаге от них флориста. – Я-то думал, ты за меня порадуешься, совет дашь.
– А я и посоветовала: руки прочь от оскороносной особы! Это все равно что в святой Грааль наплевать.
– Да прямо-таки, мы с ней взрослые люди.
Но Настена надвигалась угрожающим тайфуном:
– Клянись на святом распятии, что не прикоснешься к ней.
– Клянусь. Но если она сама проявит инициативу, то клятва аннулируется.
– Пф-ф, мечтай, Иуда.
Так, с подачи Насти, Терехов начал злиться, и злился до начала церемонии. Официальные документы были заранее оформлены в Доме бракосочетаний, но торжественность момента от этого не размылась, а наоборот, ощущалась легче и бодрее.
Жених, Стас Архипов, стоял у высокой арки, увитой белыми розами, и в ожидании невесты улыбался во все тридцать два.
И вот зазвучала скрипка: музыканты сидели неподалеку на специально подготовленной платформе. Невеста показалась в проходе под руку с Валиком и ступила навстречу судьбе. Настя тихо заплакала, стоя рядом со свидетельницей, младшей сестрой жениха, Лизой. Хорошая девчонка, хоть и мрачноватая. Вот и сейчас: Настена слезами давится, а та смотрит на нее странно, будто не понимает, как можно плакать на людях. Кремень, а не девочка. И Стас такой же, поэтому Терехов и взял его под крыло когда-то.
…Взгляд как бы невзначай скользнул по рядам гостей, снова выискивая Эмили. Улыбчивый работник ЗАГСа буквально через минуту собирался поведать о рождении новой семьи Архиповых, а Николай не мог найти причину, чтобы не пялиться на мисс Райт. Трогать ее нельзя, но смотреть-то можно.
Морозный воздух искрился вокруг нее, а цветочный аромат в саду разносило слабыми порывами ветра, и хотелось закрыть хрупкую фигуру собой, чтобы ей не было холодно. Эмили скромно сидела в ряду напротив, через проход, в кресле, обтянутом белой тканью, и на ее глазах блестели слезы.
Подойти бы и стереть их, а потом…
Рыжий.
Кот крался к арке, как и предсказывала Настена. Вот же хитрый! Он шел не один, за ним на расстоянии хорошего броска показались ретривер и мейн-кун – зоопарк хозяев. Рыжий надвигался с бандитским выражением морды, но надвигался очень неуклюже, потому что на нем пузырился комбинезон. Поймала-таки его Настя! Ее в упрямстве никто не переплюнет. А отпустила зачем? Удрал, наверное, мстить пришел.
Николай поднялся и, пригнувшись, обошел ряды. Кто-то из гостей шикнул ему, призывая к тишине, но Терехов отмахнулся и прокрался к Рыжему. И тут этот отпрыск кошачьего демона действительно напал – но не на невесту, а прямо на Эмили, которая сидела с самого края во втором ряду. Актриса, естественно, не подозревала о надвигающейся катастрофе и потому завизжала бы, но Николай вовремя сделал искусный выпад в ее сторону. Чистая конкуренция с котом за право прыгнуть на «оскороносный Грааль».
Босс сдернул Эмили с кресла, и она хлопнулась к нему на колени в обнимку с котом. Рыжий был старый, мяукать не любил, а если и снисходил, то скорее сипел, но сейчас он тактично заворчал: Эмили, видно, прижала кошачью тушку слишком сильно.
– О Господи, Ник! – взволнованно прошептала мисс Райт, вглядываясь в его глаза и машинально поглаживая кота по холке. Тот пыхтел и пытался вырваться, усы дыбом, но комбинезон сковывал, и зверюге пришлось покориться.
– Это Рыжий, кот моей дочки, – тихо ответил Николай, оценив теплую волну в сердце от того, что желанная женщина назвала его по имени. Ник. Так интимно…
Он помнил, что клялся ее не трогать. Но, чисто теоретически, царь придворную актрису не трогал. Он свадьбу спасал.
Лазейки, лазейки…