Ахх! Ты что ж! Уже светает, что ли?! Сколько же?!
Арсений Горохов никогда не опаздывал. Буквально никогда и никуда. Для подъема на работу он ставил будильник, для подстраховки – через пять минут после будильника должен был запищать сотовый.
Потому что Сеня считал, что фраза «Точность – вежливость королей» имеет к нему прямое отношение. Нет, он не был королем. Но один из его пра-пра-пра и еще неизвестно сколько «пра» -дедушек был, вероятно, каким-то там троюродным племянником самому Юрию Долгорукому (что выяснилось после многочасовых и многодневных просиживаний в архивах). И Сеня считал своим долгом всею своею жизнью показывать, что значит настоящая дворянская честь и настоящая дворянская кровь (пусть даже этой крови была в нем всего капля).
А потому на работу в офис он ходил в бабочке (служил он младшим бухгалтером), его рубашки всегда были выглажены, а ботинки начищены до удивительного блеска. Он открывал двери перед дамами. Никто никогда не слышал от него ни единого бранного слова. И он был чертовски пунктуален!
Но не сегодня. Стрелка будильника печально подрагивала на без пяти шесть – сели батарейки. Сотовый молча лежал на прикроватной тумбочке рядом с провинившимся будильником. Настенные часы показывали полвосьмого. Ничего не понимая, Сеня схватил телефон, открыл – экран остался темным. Тоже разрядился? Нет, Сеня вспомнил, что сам его выключил: какой-то пьяный все названивал посреди ночи, перепутав номера.
В пределах цензуры кляня непослушную технику и подумывая, не купить ли еще один будильник (а, может, два?), Сеня умылся, оделся и – решив, что раз уж он все равно опоздал, надо хотя бы выглядеть как всегда безупречно – еще двадцать минут завязывал бабочку.
В общем, день у Сени начался необычно. Но, учитывая, чем день собирался завершиться, это было вполне закономерно.
Из дома Сеня вышел в восемь вместо семи. А значит, должен был прибыть на работу к десяти вместо девяти. Никаких оправданий вроде поломки автобуса или эскалатора в метро Сеня выдумывать не собирался: он считал ложь ниже своего, замешанного седьмой водой на киселе, дворянского достоинства.
Погода была по-осеннему мерзопакостной. Моросил дождь, стоял туман. Возле офисного крыльца расползлась огромная лужа. Хотя Сеня опоздал минут на сорок, он увидел, как к крыльцу подходит Лена Половцева. Она всегда прибывала с опозданием. И Сеня считал, что она имеет на это право – потому, что она была удивительно красивой. Когда она входила на их этаж – а Сеня сидел за столом недалеко от лифта – казалось, солнце появилось. И серый, унылый офис с одинаковыми, облупленными по углам столами становился светлее и уютнее. Да, она имела право приходить с опозданием.
В общем, впервые в жизни Сеня увидел, как она подходит к крыльцу. И вот она стоит в нерешительности перед лужей, прикидывая, с какой стороны ее обойти. А на ней такие изящные, такие розовые сапожки на тонких каблучках – они казались хрупкими, будто игрушечными. Ну куда же ей в них в эту ужасную грязную лужу! И Сеня поспешил вперед, обдумывая, что лучше предпринять – кинуть рыцарским жестом перед девушкой плащ на тротуар или перенести ее на руках.
И оба эти жеста не казались Сене слишком фантастическими в тот момент. Хотя плащ у него был единственный и ни за что бы не очистили его ни в одной химчистке после ядовитой городской грязи. А телосложение Сени было слишком хлипким для того, чтобы поднять даже семилетнего ребенка. Потому что в представлении Сени дворянин не обязательно должен был быть сильным, как Геракл. Возможно даже, полагал Сеня, некая утонченность и изящество облика более подходят дворянину, чем накачанные бицепсы.
В общем, он бежал к Лене, наверное только для того, чтобы постоять в нерешительности рядом. Но случай не дал ему сделать и этого.
Случай банально кинул банановую кожуру на тротуар. И Сеня банально на этой кожуре подскользнулся. И полетел вперед, в эту саму дурацкую лужу. Плюхнулся на живот прямо перед Леной, обдав ее брызгами.
Лена завизжала. А когда Сеня поднялся, крикнула:
– Вы идиот, Горохов?!
Так как плащ все равно уже был безнадежно испорчен, Сеня его снял и постелил перед Леной. Взгляд Лены сказал ему, что она еще больше утвердилась в мысли о Сениной ненормальности. Но она все же, наморщив брови, осторожно прошла по плащу к двери, и Сеня эту дверь любезно перед ней открыл, причем не удостоившись даже простого «спасибо». Сеня объяснил себе ее молчание тем, что она до глубины души потрясена его благородством.
Сеня хотел было махнуть на погрязший в луже плащ рукой, но потом вдруг вспомнил, что в нем остались сотовый, бумажник и проездной билет.
Он поднял плащ, с которого стекала грязь, и стал опустошать его карманы. Прохожие взглядывали на него то ли с жалостью, то ли с любопытством.
Сотовый промок и не включался. Портмоне защитило деньги. Проездной был ламинирован.
Безнадежно испорченный плащ Сеня запихал в мусорный бак у входа.
Сеня зашел в здание, держа грязные телефон, кошелек и проездной в грязных мокрых руках. Поздоровался с вахтером и направился к лифтам.
Прибыв на свой этаж, он прежде всего украдкой поискал глазами Лену – за ее столом было пусто. Немного поодаль стояла группка сотрудников и оттуда слышался голос Лены. Арсений уловил обрывки фраз «ну не чокнутый», «и главное, смотрит на меня как баран», «я даже напугалась». Лена, и правда, стояла в центре этой хохочущей группки, громче других смеялся высокий красавец-серцеед Леха Бразкин, и как бы по-дружески он слегка приобнимал Лену за талию. Лена, увлеченная разговором, и не замечала этого. А может быть, делала вид, что не замечает.
Сеня и не стал проходить к своему столу, а развернулся и пошел в туалет привести в порядок и костюм, и чувства.
Нет, он ни капли не сожалел, что его красивый поступок не был оценен. Он не думал о том, что если бы он был высоким, симпатичным и обаятельным, как, например, его коллега Леша Бразкин, то Лена бы оценивала его поступок по-другому.
Он протирал одноразовым бумажным полотенцем телефон и кошелек и размышлял о том, что бедняжка Лена не привыкла к тому, чтобы ради нее совершались такие красивые жесты. Что она растерялась и не знает, как себя вести. Что не те нынче времена и нравы.
Он посмотрел на себя в зеркало – всклокоченный светлый вихор, серые глаза, и, пожалуй, слишком узкий подбородок. Он достал расческу из внутреннего кармана пиджака и расчесался. Заметил на лбу грязное пятно, включил воду, смыл его. Оглядел себя критическим взглядом в зеркале, выровнял бабочку.
И тут вдруг зеркало затуманилось, отражение Сени исчезло. Стекло будто подернулось мутной зеленоватой рябью, как поверхность пруда в тенистом лесу, а потом в зеркале на несколько мгновений возникло лицо старика. У старика была длинная белая борода и мятый синий колпак. Голубые полупрозрачные глаза глядели на Сеню сердито, белые брови хмурились. Старик махнул рукой в просторном белом рукаве, на зеркало снова наполз туман, скрывая старика. Когда через секунду туман рассеялся, Сеня снова увидел в зеркале себя. Причем лицо его было слегка перекошено от страха.
Мысли Арсения забегали как мыши, и все в разные стороны. «Может, я увидел себя в старости?» «Но все же старинный колпак и белая рубаха… Может, это один из моих славных предков хотел что-то мне сказать?» Последняя мысль была самая неприятная «Не схожу ли я с ума?» Потом Сеня вспомнил, что где-то читал, что сумасшедший не может даже и предположить, что он сумасшедший. А раз Сеня задал себе этот вопрос, значит, с умом у него все в порядке.
На Сеню старик совсем не был похож. Во-первых, нос слишком длинный. Во-вторых, Сеня не собирался ни отращивать бороду, ни надевать колпаки и балахоны. Хотя была вероятность, что к старости он все это сделает. Но все же нос был явно не его.
Значит, предок? Что он хотел Сене сказать? Почему исчез? Может, появится еще? Сеня всмотрелся в зеркало внимательно. Сказал – своему отражению:
– Эй? Вы еще там?.. Вы чего хотели?
– Мы хотели «пипи», – отозвался насмешливый голос Лехи Бразкина от входа.
Сеня резко обернулся. Леха подошел, смеясь.
– Я не тебе, – конфузливо сказал Сеня.
– А кому? – спросил Леха, и с наигранной подозрительностью поглядел кругом. – Здесь больше никого нет.
– Кхм, – сказал Сеня, – я… репетировал, как разговаривать с…
– Леной, что ли? – насмешливо спросил Леха.
– Вовсе нет, – пробубнил Сеня и направился к выходу из туалетной комнаты.
– Знаешь, эти твои трюки с плащом сегодня! Это что-то!..
Сеня приостановился. А Леха продолжал:
– …Такие вещи, чтобы привлечь внимание девушки, только школьники проделывают!
Сеня почувствовал, как у него запылали уши. И еще ему первый раз в жизни захотелось подраться. Со всего бы размаху двинуть этому Бразкину в глаз. У Сени даже кулаки зазудели.
Он развернулся, готовый наброситься на этого дурака, как бык на красное. И в то же время понимая, что не набросится.
А дурак между тем болтал свое:
– Хочешь, могу, как человек более опытный в подобных делах, дать тебе один бесплатный и… – он поднял указательный палец, – бесценный совет.
Сеня молчал, потому что ярость будто сковала его. Он не мог уйти, он не мог говорить, он не мог пошевелиться. Он подумал, какая жалость, что сейчас нет дуэлей. Что нет перчатки, чтобы кинуть ее этому наглецу в лицо и сказать: «Выбор оружия за вами». Нет, Сеня ни умел фехтовать также, как не умел драться, и даже в тире он никогда не попадал в мишени. Его бы самого прикончили на первой же дуэли. Но ведь если бы сейчас был век дуэлей, если бы были шпаги, Сеня бы точно выучился, он бы стал лучшим фехтовальщиком Москвы и самым опасным противником.
За своими мыслями Сеня не слышал почти ничего, что говорил со снисходительной и покровительственной улыбкой Бразкин. Потом уловил фразу «Ты представь Ленку в купальнике!» и машинально пробормотал:
– Чего?
– Ха! – сказал Бразкин. – Прям крыша едет, да?
Сеня смотрел на него непонимающе. Бразкин хлопнул его по плечу:
– Два квартала от офиса. Она каждый день туда ходит, с понедельника по пятницу.
– Куда?
– На аквааэробику! Да ты что, не слушаешь меня! Будет у вас общее хобби…
Сеня в недоумении пожал плечами:
– Не понимаю…
– Туда и парней записывают.
– Ну и что.
– Ну ты и тупишь иногда, Сентий. Запишись. Прям сегодня. Поплаваешь с ней в бассейне, поболтаешь. То, се…
Все мечты о битие Лехиной морды куда-то улетучились, уступив место смутным представлением о резвящейся в бассейне Лене.
– Я тебе адрес и название клуба дам. Как узнаю.
Сеня кивнул и вышел, совсем растерянный. С чего вдруг Бразкин советы раздает? Неужели весь отдел в курсе, что ему Лена нравится? Ну конечно, наверное, это просто по его взглядам прочесть можно. Он же всегда на нее смотрит, как она сказала, «как баран». Сеня вздохнул. С восхищением, вот как он на нее всегда смотрел.
Весь день сотрудники, проходя мимо Сениного стола, подхихикивали тихонько. Сеня старался не обращать на них внимания. И старался больше и не взглядывать на Лену. Ему казалось, каждый его взгляд будет как громкий и глупый крик на весь отдел: «Лена, я тебя люблю!» И Сеня работал, не поднимая головы. Цифры, цифры, расчеты, проценты…
Ближе к вечеру на клавиатуру его компьютера вдруг упала сложенная записка. Сеня поднял голову – Леха Бразкин, отходя от его стола, подмигнул ему и сказал:
– Удачи.
Сеня открыл листок и прочитал: «пр. Космонавтов 187, спортивный клуб “Амазонка”». Сеня поднял взгляд – Лена сидела за своим столом и расчесывала длинные золотистые, как у русалки, волосы. Готовилась идти домой. То есть, наверное, в клуб. Может, Бразкин прав? Хороший повод сблизиться с Леной – общие интересы…
Сеня зашел в магазин по пути, купил плавки и направился в спортклуб.
Удивительно, но через пятнадцать минут после прибытия туда он уже плескался в одном бассейне с Леной. Правда, любоваться ею ему мешали три или четыре весьма объемные тетеньки, плескавшиеся между ними под звучные команды тренерши.
Не видел он не только Лену. Но и Леху Бразкина, который прятался за колонной и, хихикая, снимали неуклюжие движения Сени на видеокамеру. Выглядел Сеня презабавно, можно будет повеселить коллег. Бледный, хилый, маленький, в зеленой резиновой шапочке, широком спасательном поясе и алых трусах (Сеня решил, что они напоминают костюм супермена), он смешно дрыгал ногами, пытаясь повторить движения тренерши – она все проделывала на суше – и был похож на лягушку.
А потом вдруг в том месте, где плескался Сеня, сверкнула ослепительная белая вспышка, раздался громкий хлопок… И Сеня исчез…
А произошло с Сеней вот что. Он пытался взмахнуть руками, как показывала тренерша, и не перевернуться на спину, он изображал какие-то дикие пируэты ногами. А потом его вдруг кто-то схватил за щиколотку.
Сеня, дрыгнув ногой, посмотрел вниз – кто-то из девушек подшучивает? Но сквозь лазурную воду он увидел сухую жилистую руку, густо поросшую седым волосом. Рука была сама по себе, она не продолжалась телом, она возникала ниоткуда. И эта рука стала утягивать Сеню на дно. Он закричал от ужаса, уходя в глубину, и в рот ему залилась хлористая вода…