Все следующее утро прошло в муках выбора. Звонить или не звонить? А если звонить, то куда? Маруся согласилась с моими сомнениями насчет водителя, но ничего толкового я от нее не дождалась, кроме предложения на время, «пока нас не нашли», перейти жить к бабушке. Но бедную старушку можно было таким нашествием перепугать насмерть, кроме того, я вдруг обрела уверенность, что нам с Марусей ничего не грозит, даже если «Они» нас найдут. По логике, «они» должны нам еще и спасибо сказать!. Через некоторое время я засомневалась, что услышу!спасибо». Еще через пять минут я вздрогнула от предположения, что вот пока мы тут рассуждаем, неизвестные «они» уже вышли на охоту. Стало неуютно и тоскливо. В общем, к тому времени, когда я отправила Марусю в школу с большим пластиковым пакетом, куда влезли и учебники-тетрадки, и белые тапочки со старым купальником, и строго-настрого наказала ей ехать после школы ко мне в редакцию, откуда мы вместе отправимся на соревнования, я так и не решила вопрос с телефоном и не позвонила никому.
На работе сразу началась обычная круговерть. Как водится, с вариантами. Чуть-чуть припоздав на планерку, я застала всю компанию в тот момент, когда бурно обсуждался какой-то Мишин материал. Причем обсуждался в атмосфере непривычной общей доброжелательности и согласия. Даже всегда суровая, гордящаяся резкостью (пардон, объективностью!) оценок Татьяна, отпугивающая самых настырных коммунальных жалобщиков – а известно, что хронически протекающий унитаз, от замены которого отказывается ЖЭУ, может превратить самого кроткого жильца в свирепого зверя – так даже эта Татьяна снисходительно произнесла, что все «подано со знанием дела, уважительно, но без подхалимства и угодничества перед сильными мира сего», в каковых пороках недоброжелатели подозревают нашу газету. По поводу данного замечательного материала даже так называемая свободная пресса, особенно якобы передовая компьютерная газетенка, нахально расположившаяся в подвале здания напротив Дома Печати и хвастающая своей независимостью (а гонорары у них просто курам на смех!), ничего сказать не сможет. В статье все достойно, не укусишь, а это значит, что есть еще перья в редакции! Остальные были еще более щедры в признании блестящих журналистских качеств коллеги и на вопрос редактора «Так что же, вешаем на доску лучших материалов?» все дружно закивали.
Мишка сиял, а я придвинула сегодняшний номер, который уже отложил в сторону вчерашний выпускающий. Первые же строчки заставили меня насторожиться, потому что шедевр начинался так: «Все было в нашей стране, даже путч. Но рыночных финансистов не было никогда. И вот теперь они есть. Такие, например, как президент инвестиционной компании «Сатурн», которую смело можно назвать маяком этого вида бизнеса».
Инвестиционная компания «Сатурн» – это и есть то самое сборище местного производства «экономистов», которых Игорь и я подозревали в искусном обмане доверчивого обывателя. Пронырам из «Сатурна» каким-то образом удалось заручиться поддержкой не только местного руководства, но и прославившихся на всю страну финансовых дельцов. Одна из таких знаменитостей побывала на пышной презентации компании и во время краткой, но чрезвычайно эмоциональной речи заверила собравшихся, что теперь-то уж хозяйственное процветание региона обеспечено. Надежные и честные руки подхватили прерванную было эстафету российского предпринимательства, для которого, как известно, честь – превыше всего!
Любопытно, что этот же самый тип успешно уклонялся от всех моих попыток получить у него интервью, и когда я все-таки настигла его в аэропорту, смотрел тоскливо, говорил нудно и встрепенулся только при вопросе «Каких вы предпочитаете женщин?». Финансовое светило мечтательно закатило глаза и произнесло: «Фламандская школа. Вот тут чтобы было и тут…». Руками оно изображало такие объемные женские формы, что я подивилась, как же оно с ними управляется. Физические данные светила не шли ни в какое сравнение с масштабами интеллекта, а косолапость, похоже, начиналась у него от тазобедренных суставов. «И чтобы блондинка!» – увлеклась темой заезжая знаменитость, окинув меня насмешливым взглядом. Я грустно вздохнула. Невысокая, нетолстая шатенка, какое уж тут для меня интервью!
Но дело не в светиле. Просто компания на липовом уставном капитале выпустила липовые акции, за которые намеревается получить не липовые денежки. И немалые, даже несмотря на то, что в стране дикая инфляция и что рубли – деревянные. «Не то, что доллары у меня на антресолях!» – промелькнуло в голове. Но только промелькнуло, потому что разволновалась я страшно.
– Позвольте, – начала я, приподнимаясь с газетой в руке. – То, что делает «Сатурн», это афера! Вы же читали мой материал, Виктор Сергеевич! Какую бы архиглупость в нем вы ни усмотрели, но правовая часть доказательна и неоспорима. Их зарегистрировали без внесения половины уставного фонда. А они заявили в нем имущество, владельцами которого не являются! Порт, например. Это федеральная собственность! Акции ничем не обеспечены! Вы подумайте, в каком положении окажется газета, когда за этих «маяков» возьмется прокуратура?
– Планерка окончена, Смородина! – редактор покраснел. К сожалению, не от стыда. – И я уже тебе сказал, что твое произведение мы обсуждать не будем! А вот твое поведение придется. Ты опять опоздала! Задержись-ка.
Когда коллеги, неприветливо косясь на меня, покинули просторный кабинет, редактор мрачно спросил:
– Ты почему вчера не пошла на презентацию?
– Вы мне сами разрешили.
– Ничего я не разрешал, потому что ты ничего и не спрашивала. А что ты там мне в спину кричала, это дочке дома расскажи. Задание дано? Ты его выполнила? Нет? Знаешь, что это основание для дисциплинарного взыскания? Вот и хорошо, что знаешь. Даю тебе последний шанс. Сейчас «Друг» пришлет машину. Поедешь, задашь пару вопросов. Снимки они тебе свои дадут. Сделаешь репортаж в номер.
Я быстренько прикинула, что на машине я в общем-то успеваю туда-сюда и даже набросаю текст до прихода Маруси.
– Ладно. Какая у них машина? Я спущусь вниз, чтобы не терять времени.
– Машина у них «Мерседес», цвет «коррида», – со значением в голосе проинформировал шеф.
Я с невольным удовлетворением представила, как прокачусь на роскошном авто цвета крови свежеубитого быка (или тореадора?), и едва подойдя к стеклянной двери вестибюля, увидела, что мечта близка к воплощению. Прямо у входа стояла приметившаяся мне вчера машина, а рядом прохаживался бровастый незнакомец из редакторского кабинета с писклявым голосом. По-прежнему недобрым взглядом он буравил всех выходящих из Дома печати, и я инстинктивно отпрянула от прозрачного стекла.
Что-то случилось со мной со вчерашнего вечера. Что ни говори, а деньги имеют власть над людскими душами. Во всяком случае, меня они за одну ночь превратили в очень недоверчивую особу. Я всем нутром чувствовала, что никуда мне с ним ехать не следует. Сразу вспомнилось, как он вчера спрашивал обо мне редактора, и сейчас это показалось мне чрезвычайно подозрительным. Пусть будет дисциплинарное взыскание. В конце концов, я с таким же успехом задам ему эту пару вопросов по телефону. Пятясь на цыпочках, спиной натыкаясь на снующий в вестибюле народ, я пешком поднялась на свой шестой этаж. Никто меня не видел, и, запираясь на ключ, я облечено перевела дух. Телефон зазвонил минут через двадцать и трещал с небольшими интервалами часов до трех. Раза два кто-то подходил к двери, стучал и молча крутил ручку. Конечно, это не обязательно был редактор или «Друг», но я трубку не брала и на возню с дверью не реагировала. И сама звонить передумала, даже не пытаясь разобраться, почему так таюсь. И когда пришла Маруся, мы так же крадучись спустились по лестнице и на всякий случай пошли на дальнюю трамвайную остановку. Маруся, взволнованная предстоящим испытанием, даже не спросила, зачем нам такие предосторожности.
Со снаряжением Карина все устроила, проворчав, правда, при этом, что у нее достаточно других забот «в такой день», чтобы еще добывать то, что настоящими спортсменами должно храниться, как самое дорогое сокровище. Всякие Маши-растеряши и их непутевые мамочки этого не понимают, но Карина знает, как привести их в чувство! Она прервала свое брюзжание неожиданным вопросом:
– Ну как, Вера Николаевна, нашел вас несчастный поклонник?
– Какой еще поклонник и почему несчастный? – удивилась я.
– А счастливый знал бы и ваше имя, и ваш адрес. А этот – только то, что вы очень симпатичная и дочку зовут Маруся.
– Я не знаю, о ком вы говорите, Карина. Но вообще-то нехорошо каким-то неизвестным людям давать сведения….
– Так вы давайте сами, – расхохоталась Карина. А то флиртуете, заманиваете и бросаете кавалеров. А им хочется продолжить знакомство с такой интересной дамой. Правда, если бы вы в детстве занимались гимнастикой, вашей фигуре это сейчас не повредило!
Ну что поделаешь, никому моя фигура не нравится! Но кто же этот поклонник? И тут я обрадовалась, что Маруся уже пошла переодеваться. Не успела я умом понять, что означает сообщенная Кариной новость о жертве моего флирта, как сердце откликнулось на нее внезапным бешеным биением. И все время, пока шли выступления, я лихорадочно соображала, как бы нам с Марусей незаметно выбраться отсюда и добраться до единственной нашей родственницы, – Марусиной бабушки. В том, что выяснив адрес и место работы, хозяин долларов – разыскивать меня, зная только Марусино имя, мог только он – (значит, все-таки водитель «Жигулей» сопоставил дочкин спортинвентарь и место, где он нас подобрал), даже не попытался пообщаться со мной, было что-то непонятное и пугающее. Правда, чуть погодя, когда соревнования уже закончились, я подумала, что бояться, в общем-то, нечего. Получив адрес, валютчики должны были немедленно ринуться ко мне домой, взломать замок, устроить большой шмон, забрать рюкзак, пересчитать свои денежки и быстренько свалить. И никогда не пытаться встретиться со мной, даже ради того, чтобы сказать сердечное спасибо. Зачем им свидетели? Логично?