* * *
Неподъёмную глыбу я стронул усердной молитвой,
И опять понеслись, наполняя пространство стихи,
Стали строчки ложиться в гармонии слога и рифмой,
Не вполне дар сложенья от суетной жизни затих.
В цикле мысли частично от времени сделались стары,
А читатель листнёт за минуту «Мгновений» листы,
«Зарисовки судьбы» – об огромном без длительных арий,
Наизнанку себя: обнажая мечтанья и стыд.
Неподъёмная глыба без мыслей – прижала ум, веки,
Но подспудно копился и опыт, и внутренний жар,
Мне звезда Рождества вдохновением песенным светит,
И в душе от мольбы заиграл поэтический марш.
* * *
С поэтическим маршем идти несравненно короче,
По просторам вселенной, до точки конечной любой,
На развилках не ждёшь и поход совершаешь не ночью,
И уже не ворчишь, а доволен и этой судьбой.
Все шаги совершаешь со смыслом и временем – в ногу,
И дырой не грозит не оконченных строф спотыкач,
Строки сами собою откуда-то двигаться могут,
И по технике тоже немало приходит удач.
Он совсем не такой, как обычные маршевы ритмы,
Кто-то музой зовёт, но узнаете лёгкостью строк,
И слова, как патроны, в обойме катренами сбиты,
Впрочем, я вам не гений и будь в моей критике строг.
* * *
На душе без трудов поселились ленивые кошки,
Сформулировал фразу на данный текущий момент,
И от прошлых вершин мне остались осколки и крошки,
Или быть так должно в череде переменчивых лент.
Может надо пройти и такие тупые этапы,
Чтобы яростней вспыхнул святой очищенья огонь,
Но пока ощущенье, что лазил лукавому в лапы,
И спасает щит веры – когда-то в дар взятая бронь.
Да молитва, как искра, средь чёрного ужаса светит,
С ней одною легко и на сердце средь бури покой,
Что Господь нас простит, мы хоть блудные, но Его дети,
И другим Его детям по духу я родственный, свой.
* * *
Хорошо, как коня, оседлать вновь потоки сознанья…
У меня лишь желанье держать восхищённо узду,
И за это дают – ранг поэта, высокое званье,
Вдохновенье и труд – но я в этом имею нужду.
Из чего же сознанье свои композиции строит,
Для меня основанье – Писанье, молитва и пост,
Бог Отец, Сын и Дух, все единые, истинно, трое,
Плюс труды и ученье дают поэтический рост.
Вдохновленные строки – как флаги победные реют,
В них добротны и смысл, и рифма, и слов материал…
Ну, так что же я образно, душу повесил на рею,
И конкретно в застое, прошедшую зиму проспал?
* * *
Миражи из глубин – выползают угрюмые танки,
Из под траков, конечно, в ошмётках летит чернозём,
И не бред же больной, и не глюки последствия пьянки,
Поразмыслить бы надо, я где заблудился и в чём?
Для чего возникают такие пустые картины,
Кто агрессор, кто враг, и вот эти мечтанья зачем?
Или боль за страну, за печальные наши былины,
И что сам я ослаб, и в текущее поприще нем.
Я ж за то чтобы плыли любые эскадры по морю,
И вернулись все живы в родной и приветливый порт,
Без меня в этом мире широкое гульбище горю,
Тьма желающих крови из чьих-нибудь рваных аорт.
* * *
Я же мирный, я вятский, войну обойти удостоен,
Но оглянешься: предки, в кого не укажешь – боец,
Видно так на Руси, коль ты с Русью, с рождения воин,
И навряд ли придёт этой цепи спокойный конец.
Хоть потеряно с виду для бойни моё поколенье,
Нам досталось похуже, тупой и безцельный застой,
Пустота позади, впереди же могила и тленье,
Из разводов, абортов, и пьянки губительный рой.
И сейчас рассуди где для нас исцелительно благо:
Смерть за други своя, или долларов «радостный» плен,
Под покровы каких становиться спасительных стягов,
А не резать себе, от слепого отчаянья, вен.
* * *
Нам всегда рубежи преподносят заветные даты,
И тогда налицо урожай, злободневный итог,
Нам ясней, что в душе натворили враги-супостаты,
И куда Он задвинут, за печку какую, наш Бог.
Ну, а если не будем следить за значением чисел,
Тупо просто листаем по кругу всех дней календарь,
Утеряем и цель и тем более истинный смысл,
Но здесь жизнь всем дают, чтоб освоить духовный букварь.
И нам даты нужны наподобие рвущего клина,
Чтобы мы поделили на глыбы всех дней монолит,
Например: все посты ради Девы и Божьего Сына,
Чтобы дух наш разбитый стал с Троицей Божией слит.
* * *
Распрострёт любой ум в полусне череду вспоминаний,
Всё на круги своя, или выход на новый простор?
Что ему не хватает: идей, горизонтов и знаний,
Раз готов ворошить, что уплыло, забыто и вздор.
Это явная связь с кладовой глубины подсознанья,
Что не выразишь словом и вряд ли припомнится днём,
Здесь либидо и страх, и других миражей призыванье,
И картины такие не знаем когда перетрём.
Знаю всё это можно прервать покаянной молитвой,
Но на это нет памяти, может желанья и сил,
И никто не зовёт эти миги сознания битвой,
А то тени того, чем ты дышишь, мечтаешь и жил.
* * *
Как мы любим ругать не по нраву плохую погоду,
Нам бы рая хотелось и высшей гармонии сфер,
А взгляни на себя, как мы в ступе толочь можем воду,
И в какую себя направляем из множества вер.
Нам бы очень хотелось, чтоб быт не трясли катаклизмы,
Славно ровно живя и достаток был сильный во всём,
Всё в себя и в себя, но ведь лопнем, без образно – клизмы,
Мы же твари такие, что всё непотребное жрём.
И здесь дело не только в составе химической пищи,
Экологии тема – прямая в спасенье души,
А вот здесь нет достатка, здесь каждый убогий и нищий,
И внутри много гадов, и сверху пиявки и вши.
* * *
Огляделся вокруг: это ж надо – одни скоморохи,
Захватили и сцену и влезли в паршивый экран,
Там, как фантик-обёртка, мелькают духовные крохи,
А народ утомился и если не пашет, то пьян.
А те шутят вовсю над реальностью нашей убогой,
Ниже пояса смыслы, и где-то заснул интеллект,
Этих шоу сейчас стало просто немыслимо много,
Видно надо кому-то, чтоб стало побольше калек.
Так тогда скоморохи – служители тёмного князя,
И их цель – убедить нас, что надо всем ржать до гробА,
Чтобы нам не пытаться подняться из чувственной грязи,
И вот эта минута сия была только люба.
* * *
Надо что-то сказать, а вот что затрудняюсь ответить,
Я такой же как вы, вы меня не судите ни в чём,
Я такой же земной, но мы всё же Всевышнего дети,
И нам надо обратно вернуться в родительский Дом.
Я такой же как вы, а не умный и правильный ментор,
Но хочу тем помочь, кто идёт ко Кресту позади,
Я же вижу расклад в интервале мечты и моментов,
И себя я сужу пребывая на месте судьи.
И сказать надо много, а сердце ослабшее пусто,
Хотя нет в уголочке проснулась забытая боль,
Надо встать над окопом покинув укрытие-бруствер,
Я в борьбе что-то значу, а сидя в траншее я ноль.
* * *
Киноленты сюжет, в назиданье военная драма,
Как теперешних нас, да забросить в горнило войны,
И не важно какого расцвета у Родины знамя,
Коль припрут, то увидим, что делать на месте должны.
Как себя поведём, если нас да в гремящее пекло,
Будем шкуру спасать или ринемся всё-таки в бой,
Да, себя в этой роли мы видим лишь образно, блекло,
Но такиеэкстримы покажут тухлятину, сбой.
Но мы в разное время не очень похожи бываем,
Где же истина, стержень, в каком закоулке души…
И такие амебы, бывает – мечтаем о Рае,
Так не жди, что гром грянет, хоть что-то и раньше реши.
* * *
Нам итоги поста не дано закрепить на бумаге,
Передёрнется цикл и опять всё на круги своя,
Ну, а страсти души, что подвержены внутренней тяге,
Поутихнут лишь чуть, свои иглы, на время тая.
Так на что эти битвы по некому признаку схожи,
Или бой с ветряком или мрачный без выхода лес,
Или к горлу силком не шутливо приставленный ножик,
Или сам добровольно в темницу духовную влез.
Хотя всё-таки славно, что есть эти главные даты
До которых несём мы во всём оградительный пост,
Мы не только по долгу – уже добровольно солдаты,
И врага мы встречаем не прячась, а полностью в рост.
* * *
Я мысль вспоминаю, что мне залетала под темя,
В ней был чёткий план по решению важных проблем,
Уходит, быть может, святое беЗценное время,
А я не при деле и в стихосложении нем.
И день промелькнёт перевёрнутой жизни страницей,
Как след на воде, да из разных грехов бурелом,
Вот ночью порою полезное действие снится,
Но снова по кругу, и в мыслях провал и облом.
Где взять мне слова, что подобны сиянью жар-птицы,
И слышали их чтоб, добавить, как гром, децибел,
Так вот же замкнулся весь круг – всех призвать к покаянью,
И тихо… Услышишь, придёшь, на Судилище, смел.
* * *
И период без мыслей, наверное, что-нибудь значит,
Не у всех же могучий, не спящий, крутой интеллект,
Но пред всеми стоят по их силам для жизни задачи,
Так устроен из кожи и хрупких костей человек.
И, бывает, живёшь на траву поведеньем похожий,
И жуёшь, что придётся, скотом коротаешь здесь срок,
Только мысли тревожат, что так продолжаться не гоже,
Мол – судьба, у всех было, и случай управит свой рок.
Но у нас ещё есть неизвестный багаж подсознанья,
Что там зреет, таится, то Богу изведать дано,
Но, я верю, достаточно внутренних мыслей спасанья,
И достаточно места для Духа Святого даров.
* * *
Быта замкнутый круг, да ещё целомудрия цепи,
Что надел на себя, но забыл приковать на замок,
И читать недосуг, и несу оправдания лепет,
Что я всё же любя и рощу свой духовный росток.
Ну, а где же плоды и святое целебное семя,
Или в почве всё дело, иль время для сева не то?
Нет, всё это не так, я же с радостью взял это бремя
И Господь наш всё знает, и Сам приготовит итог.
Значит снова читать для подпитки Священные Книги,
И молиться, молиться, и верить, что помощь придёт,
И нести, раз решил, добровольно законов вериги,
Не по силам не взвалят на плечи духовные гнёт.
* * *
Вот и лета зенит, а уже ощущается холод,
Хотя август всего перешёл за предел Илии,
Вот и я уж седой, а в душе ещё дерзок и молод,
Или быть так должно, на весах всегда или-илИ.
Так в начале был сев, и другие до пота заботы,
Но суд-осень проявит, что есть в закромах, весь итог,
И сперва много сил, как пчела строишь многие соты,
А потом подустал и живёшь с болью рук или ног.
И картины такие, примерно, духовного плана:
Сперва бодр и вперёд продвигаешься словно заря,
А в зените замрёшь, средь трудов, суеты и обмана,
И в душе боль за всех, все пропали и пишешь им зря.
* * *
Весёлая осень – любимый пейзаж у поэтов,
И красок побольше, но холод и сырость гнетёт,
Уже не дождаться, как летом, с любимой рассвета,
Что всё преходяще напомнит нам по небу лёт.
Но радостно ждём ещё светлых и тёплых денёчков,
Последнего гриба, прогулок по жухлой листве,
И рвётся наружу с пера слова спелого строчка,
И здесь все поэты, наверное, в дальнем родстве.
Осенняя песня повенчана вечно с тоскою,
Тем более ценен любой перед стылостью миг,
Я зубы сцепив, через слёзы, о радостном вою,
Слепив из катренов печалям и горестям фиг.
* * *
Коль в молитве ослаб опускается планка всё ниже,
А лукавое дно вмиг использует слабый момент,
И ты ходишь пустой, понимая, что полностью выжат,
Но не резать ж себе, как у мира положено, вен.
И на память пришла деревенская наша телега,
Чуть опустишь вожжу и окажется домом кювет,
И вся праведность наша навроде весеннего снега,
Как бы белые с виду, а внутренний с примесью свет.
А вставать тяжело, хотя сердцем я чувствую – надо,
Тяжело на виду, тяжело когда яростен враг,
Но надежда в подмогу и выведем внутренних гадов,
Видно нам не расти без познаний, падений и драк.
* * *
Мне шалая мысль прострелила сознание на вылет,
Но я улыбнулся, не очень сей мыслью задет,
Она улетела, не то, что обычные в мыле,
Что вновь возвращаются, вроде привычных комет.
Их можно исчислить, коль ведомы центр притяженья,
И некие факторы: скорость, орбиты пробег,
А в плане духовном все мысли с лукавым сраженья,
Они прираженье, волна, а ты низенький брег.
И чуть зазеваешься – образно спину подставишь,
Накатит цунами и дому на дюнах каюк,
Но встретишь их лбом и молитвой Всевышнего славишь,
Тогда тебе мысль – и звезда, и помощник, и друг.
* * *
Виртуальный полёт нас вознёс и прощай дельтапланы,
Что же делать, реально она не для нас – высота,
Ну, а в гугле мы асы, пилоты, штурмАны и паны,
Посетить можем всё, и как с неба увидеть места.
Можно много мечтать на земле для нас очень суровой,
Но всегда недоступен и вновь убежит горизонт,
А нам хлеба и зрелищ давал чтобы снова день новый,
А кому-то и надо, чтоб личный был выпуклым понт.
Виртуально-реально, но честно – то всё суррогаты,
Есть какая-то сила, которая – всё и везде.
И кто в Бога не верит – уполз словно рак на попятный,
Мы без веры в тревоге, без мира и в разной нужде.
* * *
Я мысли прогнал, чтобы вновь окунуться в нирвану,
Что грубо, конечно, но здесь называется сном,
И лучше уж так, чем жевать всю избитую, рвану –
Шаблонную жизнь, что духовно является дном.
И так вот парю между небом и грешной землёю,
Но сердцем я знаю, что где-то есть верный Маяк,
Есть стороны света и Высь, и есть низость с змеёю,
И где приземлишься, то там и поставишь свой стяг.
Но где твоё знамя, там центр и твоя оборона,
А ценность какую хранит наш последний редут,
И как избежать даже в сне нам для мыслей полона?
Мы даже не знаем – какие сюжеты нас ждут…
* * *
Надо много успеть – на страну надвигается осень,
Мы же севера люди и знаем, что в зиму почём,
Но придёт выходной, всё бросаем – Всевышнего просим:
Помоги и спаси, мы лишь главного – милости ждём.
Надо много объять, а не миги и видимый спектр,
Что за кадром стоит, в корень важно и быта ценней,
А мы люди такие, что тешим свой чувственный сектор
И нам даты даны, чтоб разложить – где пыль и нужней.
У дат разные ранги и люди-снежинки не схожи,
Нет в копирку узоров, у всех закоулки в душе,
Если совесть осталась, она тебя в праздник загложет,
Если нет, надо думать, ты близко к обрыву уже.
* * *
Нам разные мысли приходят под свод полушарий,
Мы сапиенс гомо с великой работой ума,
И это отличье от прочей беЗсмысленной твари
Даёт нам надежду, что тело лишь кокон-тюрьма.
И надо пройти этот цикл оперенья достойно,
Чтоб выйти на волю, где ночь, как сияние дня,
Но выдержать надо со страстью и помыслом войны,
И коль проиграешь – ты просто вредитель и тля.
Пусть мысли мои приблизительны, образны, грубы,
И быстро другие, но в мире, где тьма, что огни,
Облекшись в слова, они нам, как зовущие трубы,
В них – правда, с любовью: не нравиться, мыслью – распни.
* * *
Я всё лето проспал, пребывая в застое и неге,
Сладкий сон без часов, да порой до утра Интернет,
Так утихнет мечта о загробном спасительном Небе,
Где нет наших проблем и болезней, и прихотей нет.
Только к осени ближе доходят вестей переборы,
То крушение в небе, а то на водице облом,
Но никто не глядит в чёрно-белые эти узоры,
Каждый строит свой быт и на дюнах укрытие-дом
Но взгляни чуть построже: мы вроде убогой улитки,
Позапрятались в норки – текущих вещей скорлупу,
И наш мир на песке, и весь гонор паршивый и хлипкий,
Вдруг придёт что-то свыше…. И хруст, и смолотят в муку.
* * *
Для чего нужен сон, при такой нашей жизни короткой?
Когда можно бы тупо – включил-отключил агрегат…
И характер зачем? Сделать тварь бы послушной и кроткой,
И тогда б отдыхал до любого пришествия ад.
Ведь во сне я открыт для любых иноземных влияний,
Кто навеет мне тему: тревога, желудок иль пах?
Здесь простор для всего – нашей страсти, фантазий и маний,
И бывает, отсутствуют полностью совесть и страх.
Легко ставлю вопрос, находясь в зыбкой дрёме, на гранях,
А ответ не отыщут весь мыслимый сонм мудрецов,
Но пришло вот на ум – а чем трон сердца нашего занят,
Туда вектор, есть ангел и яростный натиск бесОв.
* * *
У меня был застой после взлёта и песенной книги,
Значит, полностью выдал душевных глубин антрацит,
И сложил в уголок очень нужные духу вериги,
Но с другой стороны – видно так завершается цикл.
Отдохнул, поглядел, побывал и в других ипостасях,
И увидел: всё прах, суета, страсти века сего,
И что много чего наши очи духовные застит,
Но я знаю откуда на души весь холод снегов.
Этот холод зеркальный реальный отсвет преисподней,
Он не греет, а губит, но в блеске есть прелесть и страсть,
Как на саночках с горки, а ниже ждут волки, голодны…
Тут лишь вера поможет, не даст нам с обрыва упасть.
* * *
Сочинить хочу песню, чтоб прыгали сами октавы,
Да вот только нет ритма и правильно вставленных слов.
Потому, может, нет, что хочу ради выгод и славы,
Но ведь всё это было, а что же придумаешь вновь…
Как исполнить такое, чтоб было и вашим и нашим,
Совершенство со смыслом, гармонию рифменных сфер,
А вот надо ль оно? Коли в душах по чёрному пашем,
То и стих наш по виду – печален, занозист и сер.
Без меня вам исполнят: тум-бум, тра-ля-ля и ле-ля-ка,
Разве есть ещё время для пустопорожних октав…
По большому же счёту нам надо молиться и плакать,
Жаль лишь после рассудят – кто был актуален и прав.
* * *
Новый год подошёл точно в срок, в колее паровозом,
Надо встретить достойно, перрон к пассажирам готов,
И погода ласкает умеренным добрым морозом,
И надеемся, верим, что выдастся лучше – год нов.
Разрешаться вопросы, как числа в несложномсудоку,
И не встретится «мега» иль хуже того «самурай»,
Всё сойдётся, как пальцы: сверхточно, надёжно и к сроку,
Но важнее всего – ты спасенья себе пожелай.
Не от мифов, грядущих смертей, провокаторов бесов,
От реальной пучины, что тянет заманчиво дном,
Всем желаю отведать закваски святого замеса,
Поздравляю с грядущим, желанным Христа Рождеством!
* * *
Ощущенье такое, что всё наше сущее грани,
Непонятно какого объёма физических мер,
И любой шаг иль взгляд за дозволенный радиус ранит,
Переход не возможен без высшего допуска сфер.
И «блажен», кто привык, неприметно вращаться в болоте,
Сыт и пьян, и в достатке на пошлые зрелища вид,
А кто грань нарушает – тех дикиммандражем колотит,
Но с другой стороны он уже не с толпой – индивид.
Философствовать много про разные поприща можно,
А ответ, как иголка, в изъеденном стоге с трухой,
Всё и так и не так, и нужна эта разная сложность,
И кто ищет – увидит, что так нам готовят уход…
* * *
Пожеланья и действия, слово и дело – далёки,
Я о том, что непросто, о тонких движеньях души,
И хотя и бездействие, с вялым моленьем – неплохи,
Не горение духа – хотя бы не очень грешит.
Понимаю, что планка всегда высоко, запредельна,
И своими потугами взять, не дано одному,
Сделать надо из массы рассеянных помыслов цельность,
И на мысли набросить, для цели спасенья – хомут.
Вот и выводы просты, бежать надо в общей упряжке,
Чтобы мысли не ринулись снова в безумный табун,
И тогда путь на гору не будет унылым и тяжким,
И на дно не утащит, ну, образно – чёрный горбун.
* * *
Вопросы, вопросы – их разум предложит немало,
И будет томиться, пытливо «копая» ответ,
И чтоб он искал, посылается помощью «жало»,
И если отыщешь, становится помысел светл.
Я здесь о болезнях и прочих ударах судьбины,
Мы часто поспешно вопим, проклиная судьбу,
Но видимо путь наш неправильно вектором сдвинут,
И нас поправляют, любовно за ворот ведут.
Я много «копал», примеряя чужие ответы,
Всё сводится в точку – поста и молитвы души,
И что здесь заметить в последнюю важную строчку…
Мы все слишком разны и вид наш не очень «пушист»…
* * *
Я не слишком дурак – я увидел Ногайскую бухту,
Виртуально в полёте на «Гугле» свершая облёт,
Не рискуя при этом ни врезаться в берег, ни рухнуть,
Представляя себя перволётным лихим кораблём.
А стихи сочиняю с закрытием век, на кровати,
Предо мной горизонты и мыслей космический бег,
И меня ни дракон, ни другая охрана не схватит,
И лазейку найду в неприступной на вид городьбе.
Резюмирую мысли – я очень отважный искатель,
Мне по силам забраться на дальний Плутон, иль Луну,
Находясь на боку, и в тепле, и в укрытии-хате,
Славя Господа слогом и сладко пытаясь заснуть.
* * *
Переложить врачу свою боль и кручину не ново,
Раз заплачены деньги – пусть будет вершитель проблем,
И всегда не в себе видим корни от следствия злого,
Да и если и видим, не будем их трогать совсем.
Пусть на нас, раз больны, до потов поработает дядя,
Он же просто обязан и крепкий на вроде пилы,
А мы ручки сложив на больничный иль пенсию сядем,
И не вздумаем чистить от разного хлама тылы.
Я утрирую факты, простите меня, кто при боли,
Строю образ того, что недужье таиться внутри,
Чтобы свет, хоть и малый, был в тёмное царствие пролит,
Ты за лучик схватись, да и внутренним оком смотри…
* * *
Самолёт пролетел, потревожив медвежью округу,
Что ещё нас тревожит – неведомый зверь Интернет,
Он приходит чрез даль, рассекая свирепую вьюгу,
Всем несёт много истин, и даже, как думаешь, свет.
Но проходят минуты и след самолёта растаял,
И от истин останется пепел, как водится, пшик,
А в уме нашем мыслей огромная вольная стая
Снова ринется дальше, мозги озаряя на миг.
По большому раскладу живём как в семнадцатом веке,
И зверьё к нам стучало когтистою лапой не раз,
Но Христос – Идеал, через дальний бег времени светел,
Он тревожил и будет, и спящих тревожит сейчас.
* * *
Заторможенный мозг пребывает в зыбучем тумане,
И не хочет оттуда, блаженно плывя в полусне,
И его не реальность, ни сон своей гранью не ранят,
А вот мысль – та, что Свыше, становится тихо ясней.
Выплывает незримо и слоги становятся в строчку,
Через связь подсознанья словами покажется суть,
Словно луч в темноте озаряя ослепшую ночку,
Эти мысли крупинку от высших идей принесут.
Я не мыслю себя ни Платоном, ни мудрым Сократом,
И другие философы мне не пример, ни указ,
Я ничтожный и малый – как некий физический атом,
Становлюсь с ними рядом – коль мысли запишет рука.
* * *
Апельсин прикатился к подножию старого дуба,
И давай вразумлять, что к чему одного желудёнка,
Что и вид не того, и какая-то серая шуба,
Твёрдый верх и внутри всё с горчинкой, да шляпа, всё тонко.
Я разбор так представил в «Стихах для людей» у поэтов,
Что ж учиться всем надо, кому недостаточно дара,
Чтобы чётким был стих, фотомастера кадр без засветов,
А то ждите, получите сразу укол «скипидара».
Позитив перепутался ныне от цифр с негативом,
Из духовного мира поэзию в клеточки – жалость…
И пока апельсин с желудёнком возился ретиво,
Появилась свинья и кого-то со вкусом сжевала…
* * *
Мне поток рассуждений идей у людей интересен,
Хоть встречается ересь и муть, и пустяшный песок,
Есть созвучье и лад, мир огромен для мыслей и тесен,
И его не измеришь, и нет для подсчёта весов.
От трудов, да мытья – оседают из злата крупинки,
И чтоб жемчуг найти – распечатаешь раковин воз,
Иль как в речке шуга – проплывают словесные льдинки
И в конечном итоге нас мучает вечный вопрос…
Подсознательно ищем ответы о жизни и смерти,
Игры разума странны и в чём же он смысл бытия?
Кто наш дух и вселенной немыслимый социум вертит,
И какое здесь место во всём этом вымолю я?
* * *
Мы под небом своим ощущаем себя всё же дома,
Хотя жёстко хватают на горле дыхательный путь,
Весь уклад на Руси переделан, оболган и сломан,
И не впишешься в рынок – о многом на свете забудь.
Нам чужую мораль прививают – почти, что с пелёнок,
От дебильных мультфильмов и прочий от Запада вид,
Лже лекарства, лже корм, лже идеи и водка палёна,
И не крикнет никто, как у вора на шапке горит.
Но не зря говорят: помогают в дому даже стены,
От икон на Руси ощущаем невидимый жар,
И мы верим, очистится мир от незнанья и пены,
Но сегодня все ходим по тоненькой кромке ножа.
* * *
Побывать бы на кухне, где всё наше сущее варят,
Рассмотреть все зацепы и привод судьбы не спеша.
Есть ли выход лучом или замкнут по образу шара,
И куда и откуда летит, не старея, душа?
Понимаю не сдвинуть самим ни одну шестерёнку,
Захрустит, коль замедлишь, утянет движением жизнь,
Там такой наворот – супер мудрый, великий и тонкий,
Скажешь: лучше не видеть и слабый мой разум держись…
Остаётся поверхность земная на вроде столовой,
Подкрепись, что сготовят, есть выбор из множества блюд,
Если с кушаний многих мы выберем вечное Слово,
Будем сытые точно, а прочие после сблюют….
* * *
Живут в суете и текучке заблудшие люди,
И вряд ли попросят: «Помилуй, Ты, Господи, нас».
Но Он милосерд – никого из живущих не судит,
А любит открыто – об этом короткий рассказ.
Растёт возле каждого дома обычная травка,
Но в том-то и дело, что только для членов семьи,
И кто приглядится: открыта великая правда,
Какие болезни – такое и семя земли.
Лопух, одуванчик и прочие сорные травы,
На самом-то деле к здоровью отличному ключ,
Но мы лезем в город за химией в сети Минздрава,
Идём к экстрасенсам, и прочую пробуя чушь…
* * *
Безликие чувства рождают не наши проблемы,
И смысл их безликий на голову выворот с ног,
Кто тот кукловод, что в душе нашей путает клеммы,
И нас заземляет? Но знаю, что точно не Бог.
Слова современные часто лишённые сути:
Бомжи и путаны – из тысяч лишь малый пример,
Кто чистый родник из славянского озера мутит,
Чужим языком убивает живительный нерв?
Святая Россия и чистое Русское Солнце –
Не просто слова и наш лозунг «Не пяди земли».
Когда без корней – получаем: пардоны и нонсенс,
А с корнем мы: благо, честь, слава – кремли.
* * *
Если мысль не растить, не вытягивать нудно ей шею,
То уйдёт не простясь, как с ладони горячий песок,
Ну а если поймал, я её на бумагу приклею
Посерёдке меж адом с чертогом незримых высот.
И она существует, и может на что-то работать:
На убийство мгновений, на шутку, на пошлость и бред,
И звучать откровеньем, то врать, как фальшивая нота,
Но одно, безусловно – ей больше отпущено дней.
Я уйду за предел, куда нет для материи входа,
А отсюда потянется следом незримая нить,
И вот сможет ль она заплатить там какую-то подать?
Для чего нам дано: из чего-то и что-то родить?
* * *
Впечатленье от взгляда зачем-то душе нашей надо,
Так устроено сразу, на этом и рос человек,
Мы прекрасное зрим, но с такою же жадностью гадость,
Посылая сигналы в коробку, что выше бровей.
Ну, а там эту массу кипя сортируют нейроны,
Что в кладовку, что в сердце, что сразу транзитом в утиль,
А ещё впечатленья откуда-то считывал сонный,
Много правд и соблазнов уже повстречали в пути.
Впереди горизонт – суша-море, вещь, облик ли скорый,
Целый лесоповал устремляется в наши глаза…
В горний мир, в сериал, или в плоть направляем мы взоры,
Поразмыслить бы надо, зачем этот вход и азарт?
* * *
Я обшарил свой мозг, как прожектора светолучами,
Обнаружил пустоты, а ниже – дым, облачный смог,
А под смогом лежит неподвижный заиленный камень,
И нет щелки куда отпустить бы для мыслей письмо.
Что закрыло мой мозг на замок, будто ящик Пандоры,
Почему без работы стоит генератор идей…
И душа на покое, не спорит, не стонет, не вздорит,
И не мечется в клетке, вопя: я откуда и где?
Эта крошка блаженства итог от последствия Пасхи,
Когда тело ещё не хлестнули земные дела,
Это после начнутся опять впечатленья и тряски,
И покоя не будет ни духу с душой, ни челам.
* * *
Садовода сезон, при весне, относительно скорый,
Зазевался чуть-чуть и распустится нужный росток,
Да зараза свои проявляет незримые споры,
И уже не от нас продолжается зримо рост тот.
А от нас копошенье и точно в природные сроки,
Выбираем труд главный в текущий сегодняшний день,
На глазах просыпаясь природа с посадкой торопит,
И уже не успеть в воплощении многих идей.
Вот и главное – вывод, что осенью делают ямы,
И готовят подробный, по пунктам прописанный план…
Так и в мире духовном успеха добьётся упрямый,
Тот, кто почву готовит, и чистит заранее хлам.
* * *
Обленился и стал я, почти что, как кот Епифаний,
Чья работа в нирване лежать без забот на печи,
Размышляя: зачем, и откуда, и с кем эти «сани»,
На своих ли шестках расселились мы «боги»-сверчки.
Ибо судим о всём со своей небольшой колокольни,
И бываем не в силах раздвинуть кривой горизонт,
Для чего ходит в школу обычный посредственный школьник?
Для ума, для оценок? Не знает, но мучится он.
Вот и мы так не знаем, откуда враги-супостаты
Подкрадутся нежданно, и вышибут с чуждых «саней»,
И не школьники вроде, а дяди уже бородаты,
А не знаем без Бога: где выше, прямей и видней.
* * *
Я полгода живу без трудов и больших вдохновений,
Успокоилась буря в стакане застойной воды,
Утонул в суете из коктейля заботы и лени,
Здесь душе невозможно полезное что-то родить.
Видно надобно чувствам, уму и глазам впечатлений,