В одном магазине на Сенном базаре ведут разговор о богатстве Ибрагима бая*.
Один из собеседников, хаджи*, говорит:
– Весьма богат. Давеча был я у него. На столе тетрадь, вот без обмана, толщиной с афтияк* будет. Полным-полно записей. «Что за тетрадь?» – спрашиваю. «Сколько люди мне должны, то записано», – отвечает. Точно, с афтияк будет толщиной.
Оказавшийся тут Рахми Толмач* заметил:
– Нашли чему удивляться: ему должны с афтияк, а сам он должен толщиной с Коран.
Когда казанский миллионер Длинный Ибрай сильно болел, проведать его пришёл Рахми Толмач. Ибрай, выражая свою безнадёжность, сказал:
– Не знаю, как я хоть до месяца протяну.
Рахми махнул рукой как на что-то несущественное:
– Не сможешь ты до месяца, умрёшь.
В следующем месяце Рахми снова пришёл навестить его. Ибрай уже поправился, был на ногах. Он высказал свою обиду на Рахми:
– Ты говорил, что я до месяца не дотяну, вот, слава Аллаху, я уже на ногах.
Рахми возразил:
– Раз ты бай, считаешь, что до месяца дотянулся, нет, дядя Ибрай, хоть ты и на ногах, но до месяца всё равно не доберёшься.
Только тут Ибрай сообразил, что тот имел в виду месяц на небе.
Как-то раз Ибрагим бай спрашивает у Рахми Толмача:
– Рахматулла, ты вот разные медицинские книги читаешь, скажи-ка мне, в какое время лучше всего кушать? Что об этом профессора думают?
Рахми отвечает ему:
– Я тебе и без профессоров скажу. Богатому лучше кушать, когда желание придёт, а бедному – когда деньги в кармане есть.
Жена бая попросила мужа привезти отрез на платье:
– Только такой купи, чтобы товара подобного качества не было ни у кого!
Бай привёз требуемое. Об этом прослышал один бедняк, затейник. Он купил точно такой же ситец, поменьше, конечно, прикрепил к штанине и стал разгуливать по улице.
Как оскорбилась, как вознегодовала жена бая, увидев эту картину!
– Ты приносишь вещь, которую бедняки покупают на штаны!
Сказав это, она порвала и выкинула новое платье.
Разболелась жена бая, и подруга пришла проведать её.
– Что же болит у тебя, подруга? – спросила она.
– На неприглядное место чирей вскочил, – пожаловалась жена бая.
– Так ведь у тебя на лице ничего такого нет! – удивилась подруга.
Один бай предложил малоимущему человеку:
– Иди ко мне подёнщиком, по крайней мере, мясной суп досыта будешь есть.
Человек ответил:
– Мой молочный суп гоняет взад и вперёд твой мясной суп.
Бай пригласил одного человека. Тот не пришёл. Баю ничего не оставалось как пойти самому.
– Не идёшь, когда зовут. Я сам пришёл, смирив свою гордость, склонив свою высокую голову.
– Разве я виноват, что у тебя голова большая? – последовал ответ.
Один бедняк и трое богатеев остановились на берегу глубокой реки. Нужно было на ту сторону переправляться. Бедняк разделся, взял в руку одежду и переплыл на другую сторону. Богачи решили сесть на бревно и таким манером добраться. Когда достигли середины реки, бревно перевернулось, и «пассажиры» бултыхнулись в воду, только ноги из воды торчат. Бедняк, который стоял на берегу и наблюдал происходящее, засмеялся:
– Смотри-ка, богатый человек не голову бережёт, а имущество. И эти вон – плывут и сушат свою обувь.
У магазина спор разгорелся: какая вещь лучше – дорогая или дешёвая? Бедняк сказал:
– Дорогая вещь лучше, она долго служит. Да только наших денег на неё не хватает.
Богач возразил:
– Дешёвая вещь лучше, потому что, позарившись на дешевизну, её покупают и те, кому она не нужна.
Перед новым урожаем у крестьянина не осталось в доме муки, хоть в сусеки дуй, ничего не выдуешь. Дети начали голодать, и жена бранит мужа: «Что же это за жизнь?»
Муж не выдержал, пошёл к баю, принёс домой пуд муки. Взял с условием вернуть два пуда муки. Радостный, он утешал жену:
– Зря огорчаешься, Бог не забывает рабов своих, посылает им.
Жена, хорошо понимая условия долга, ответила:
– Посылать-то посылает, да не в наши руки, а через богатых.
Казанский миллионер Ибрагим бай на лодке переплывал Волгу. Когда плыл вдоль берега, один паренёк накинул аркан и стал тащить лодку.
Ибрагим сказал:
– Эй, мальчик, что мучаешься, в лодке много места, залезай, сам будешь грести.
– Нет, дяденька бай, мой отец говорил: «Собак таскай да деньги добывай, но к чужой лодке не подгребай». Так и быть, потащу, денег дадите.
Приехал богач на Мензелинскую* ярмарку с красным товаром[46]. Спешит открыть лавку, пока народ соберётся. Однако слуга таскает по свёртку, поэтому товар разгружает очень медленно. Богачу это не по нраву. Он кричит:
– Нужно скорее открыть лавку. Почему не торопишься, только по одному свёртку поднимаешь?
Слуга отвечает:
– Я ведь утром съел только одно яйцо. По дырке и заплатка, по приношению и вознаграждение.
Один богач нанял подёнщиков работать за харчи. «Если один раз в день кормить, – подумал он, – дешевле обойдётся». Поэтому он предложил:
– Ребята, нельзя всё время только жратвой заниматься. Лучше будет, если вы съедите сразу и завтрак, и обед, и ужин.
Работники быстро справились с поставленной перед ними едой. После этого старший сказал:
– Вот что, бай, после ужина спать укладываются. Мы, пожалуй, так и сделаем.
Помещик перед смертью завещал:
– Есть у меня два пропавших быка. Коли сыщутся, пусть достанутся моему сыну. А не сыщутся – отдадите моему любимому работнику.
Жена бая во время чаепития давала пастуху сахар, предварительно расколов на мелкие кусочки. Пастух терпел долго и, наконец, решил подшутить. Пока жена бая ходила туда-сюда, он взял сахар величиной с горошину и привязал ниткой к самоварному крану.
– Зачем ты так сделал? – удивилась жена бая.
– Боюсь, как бы муха не утащила, – ответил пастух.
С этого дня перед пастухом стали класть куски сахара покрупнее.
Один купец с рыжей бородкой решил прилюдно посмеяться над своим безбородым работником.
– Почему у тебя нет бороды, бабай*? – сказал он работнику. – Мусульманину не приличествует ходить безбородым.
– Грешен я, бай эфенди*, – ответил работник. – Пришлось с запозданием явиться туда, где раздавали бороды. Когда я пришёл, чёрные бороды уже разобрали. Ведомо мне, что рыжие люди – бестолочь, поэтому я не пожелал взять себе рыжую бороду. Как видишь, вернулся ни с чем.
У одного татарского бая долгие годы работал батрак-чуваш по имени Микиш. Однажды бай созвал на трапезу мулл, баев. Когда застолье было в разгаре, вошёл Микиш по делу. Увидя его, бай разгневался. Да и одежда на батраке была плохонькая.
– Чего ты суёшься, пьяный, что ли? – крикнул бай.
Микиш ответил:
– Нет, хозяин, я нисколько не пьян. С того самого дня, как мы с тобой, напившись, валялись на земле, в рот ни капли не беру.
При этих словах бай покраснел, как кумач.
Бай послал работника на базар, велел купить картошки, мяса, масла. Работник ходил на базар трижды. Бай рассердился:
– Толку в работе не знаешь!
В другой раз бай захворал и послал работника за доктором. Работник позвал заодно врача, муллу* и несколько человек с лопатами, привёл всех вместе.
Бай вытаращил глаза:
– A этих-то зачем?
– Если врач убьёт своими лекарствами, мулла прочтёт отходную, а эти – закопают. На этот paз я выполнил сразу несколько дел, – ответил работник.
В старые времена хозяин дал своему работнику посудину и велел принести керосин, чтобы доверху было налито.
– А деньги? – спросил работник.
– За деньги принести не молодечество. Так всякий сумеет, – ответил хозяин.
Работник ушёл. Вернувшись через некоторое время, поставил перед хозяином пустую посудину.
– А керосин где? – спросил хозяин.
– Засветить лампу с керосином всякий сумеет. Это не молодечество. А ты попробуй зажги без керосина, – ответил работник.
В зимний студёный день деревенский богач приходит к крестьянину-бедняку и говорит:
– Еду в город продавать хлеб, поедешь со второй лошадью.
Бедняк согласился.
Тронулись в путь. У бая зуб на зуб не попадает от холода, всю дорогу дрожит-трясётся. А крестьянин и в ус себе не дует, спрыгнет с саней да пробежится.
– Слушай-ка, как тебя, Хафиз, – окликнул бай. – Я хотя в тулупе и в валенках, а мёрзну. На тебе же рваный армячишко, на ногах лапти. Сидишь, как на печке!
– Холод в одну дырку армяка входит, а из другой выходит. А у тебя, бай абзый*, входит, а выйти не может, – ответил крестьянин.
В старые времена двум братьям очень захотелось разбогатеть. Продали они своих коров и решили заняться торговлей. Несутся на один базар, на другой. Возвращаются они как-то с базара, и младший из братьев хвастается каждому встречному-поперечному:
– Вот это прибыль!
Старший брат начал считать выручку, и глаза на лоб полезли: половины вырученных денег от продажи коров и не осталось!
– Прибыль-то прибыль, да где чёрная корова? – спросил старший брат.
Младший и виду не подал:
– Не огорчайся, брат. Купи за шесть, продай за пять. Глав-ное – себя купцом назвать.
У торговцев перебранка:
– Прежде чем ты меня продашь, я тебя десять раз продам!
– Правду ты молвил, меня-то продать можно, а вот тебя попробуй продай. Даже за копейку не возьмут.
Бедняк-крестьянин:
– Подвесил под крышу клети семена конопли, для посева, значит. Откуда, скажи, птицы учуяли? Опустошили порядком. Ежели б я не спохватился, всё бы вчистую проклятые уничтожили.
Слушающие:
– Будет тебе заливать. Разве птицы клюют подвешенные семена?
Деревенский богатей:
– Поднял я и поместил на крыше коровника новенький сошник. Прожорливые птицы исклевали его по краям, в негодность привели.
Слушающие:
– Бывает, бывает! Много их летает около коровника, лакомились, видать, проклятые.
В прежние времена один казанский бай собрал своих работников и задал такой вопрос:
– Ну-ка ответьте, почему у меня брюхо толстое?
Работники высказывали догадки: дескать, от рождения такое или от болезни. Ни один из ответов баю не понравился.
Был среди работников подхалим. Он сказал:
– Бай эфенди, у вас ума палата. Со временем ум перестал умещаться в голове, спустился в брюхо, вот его и распирает.
Один богатый человек шёл с фонарём в руке поздно ночью по окраинной улице города, где живут бедняки. Старуха, сидевшая у окна, увидела его и попросила:
– Мой эфенди, не подержите ли ваш фонарь у моего окна?
Я только пришью заплатку.
– Я бы подержал, только ведь ты за свет не заплатишь, бабушка, – ответил бай.
Когда царь заболел, доктора посоветовали:
– Чтобы исцелить царя, нужно надеть на него платье беспечального человека. И царь выздоровеет.
Ко всяким обращались: к царям, к богачам. Но у каждого находилось какое-нибудь горе. После долгих хождений набрели на старика, который шёл из лесу с вязанкой дров за спиной. Сел старик на вязанку и с наслаждением затянулся самокруткой.
– Бабай, мы ищем беспечального человека. У тебя есть какое-нибудь горе? – спросили у него.
– Горе? Какое же у меня горе?! Нет никакого.
– Нам нужно платье беспечального человека. Отдай нам свою рубаху.
Старик в ответ:
– Я не в состоянии купить себе рубаху, армяк на голое тело надеваю.
Однажды у Мокыта* ухудшились дела. Украли у него в тот год сивую кобылу. И дом обветшал, сквозь щели холод проникал, и дрова кончились. Тут шурин заехал к ним по пути на базар. Что же он видит: окна дома Мокыта промёрзли насквозь, возле дома дров не видно, сквозь щели в дом со свистом мороз пробирается. «Ох, тут нестерпимый холод, я не высижу, ладно, вернусь вечером», – подумал шурин и ушёл на базар.
Жена Мокыта, тётка Джамиля, крепко-накрепко наказала Мокыту, чтоб он её не позорил, нищеты не показывал. Мокыт, не желая, чтоб шурин узнал положение семьи, очень постарался.
К возвращению гостя с базара и дом прогрели, и самовар фырчал и кипел. Тётка Джамиля поскребла по сусекам и собрала на стол.
Шурин обрадовался.
– Дома тепло стало, вы купили дров? – спросил он.
Мокыт, не подавая вида, небрежно бросил в ответ:
– Раз в доме полно добра, всегда найти можно. Мы разобрали угол дома и затопили печь.
В прежние времена один бедняк всё жаловался: не проживёшь никак равномерно. Другой бедняк спросил у него:
– Как это так, не прожить равномерно?
Первый ответил:
– А так: чай у меня есть, сахара нет, достану сахар, чаю не бывает.
Второй сказал:
– А у меня нет ни чаю, ни сахару. Я живу равномерно.
Раньше некто, желая разбогатеть, занялся куплей-продажей. Богача из себя строит. Однажды у него остановился проездом почтенный человек из соседней деревни. Хозяин поручил своему сыну распрягать коня гостя. А у сына нет одежды, чтобы во двор выйти.
– Что, одежду не найдёшь? Разве мы бедные? Надень шубу матери! – крикнул хозяин, топнув ногой.
Некто отделился, ставит новый дом.
– Чем дом крыть будешь? – спросили у него.
Тот человек не хотел показать свою бедность.
– Отцы-деды соломой крыли. Негоже нарушать этот обычай, – ответил он.
В один из студёных зимних дней решил мужик послать в лес младшего сына.
– Отец, как же мне одному срубить дерево и погрузить дрова? – встревожился сын.
Отец успокоил его:
– Не волнуйся, сынок. Нужда-дедушка поможет.
Сын отправился в лес. Пришёл, оглядывается: не видать Нужды-дедушки. Нет и нет.
– Нужда-дедушка, я пришёл, поторапливайся! – закричал парнишка.
Не видать Нужды-дедушки. День к вечеру клонится, паренёк стал мёрзнуть. «Не придёт, видно, дедушка», – решил он и принялся за работу. Срубил высокое, большое дерево и, насилу распилив его на части, погрузил на сани, привёз домой. Пожаловался отцу:
– Не пришёл Нужда-дед, мне самому пришлось помучиться.
– Эх, сынок, – промолвил отец, – вот эти твои мучения и есть Нужда-дедушка.
Один парень, как водится, женился. Молодая жена немного пожила и сбежала. Соседи, озадаченные, спрашивают у молодого мужа:
– Отчего жена твоя ушла?
– Счастливой жизни не выдержала. У меня не нужно чуть свет корову доить, стадо выгонять, за яйцами лазить на насест. Не требуется суп варить, жариться-париться возле казана – живи в своё удовольствие. Не вынесла жена счастливой жизни.
Приходят к нему, смотрят – он, оказывается, гол как сокол.
Шакирд*, возвращаясь летом из медресе*, зашёл к одной старушке переночевать. День выдался жаркий, а на шакирде азям*. Старуха пожалела парня:
– Ох, сыночек, как ты не упаришься?
– Он же без подкладки, – ответил шакирд.
По пути в медресе, в зимнюю стужу, шакирд снова зашёл к этой старухе. На нём тот же самый азям. Бабушка пожалела, спросила:
– Ох, сынок, как ты не замёрзнешь?
– Он из сукна, бабушка, – ответил шакирд.
Один дядька отправился в соседнее село в гости. Своя одежда была обтрёпанная, взял на время у соседа азям. В гостях расхваливают:
– Нy и азям, ай да азям!
Дядька не растерялся:
– Хе, стоит ли удивляться, у соседей ещё один такой остался!
Один нищий умирал, и около него собрались люди.
– Эй, такой-то, плохо твоё состояние, выскажи свой иман*, – обратились они к нему.
Бедняга воскликнул:
– Ох, даже на смертном одре надоедают с этой иманой*.
Шёл нищий со своим сыном и видит: женщина громко плачет, провожая покойника: «О мой хозяин, тебя несут в дом без окон, без дверей, несут в дом, где нет мягкой постели и мебели, где нет еды и вина».
Сын нищего спросил у отца:
– Пап, а пап, не в наш ли дом его несут?
Бедняк зашёл к зажиточному человеку. Тот спросил:
– Ну, как дела, что есть, чего нет?
А дело было зимой. Бедняк ответил:
– Коль спросишь, что есть, – на дворе есть мороз. А спросишь, чего нет, – нет дров для печки, нет денег купить дров.
Когда наступила осень, два зимогора возвратились в деревню перезимовать. Один голый, в чём мать родила, на другом накинута рогожа.
Голый ёжится под холодным дождём:
– А-а-х-х!
Товарищ жалеет:
– Трудно без одёжки, в прошлый год я сам мучился, дружок.
В дом нищего проник вор. Искал-искал, ничего не нашёл, пошёл к выходу. Хозяин дома ему говорит:
– Эй, вор, как выйдешь, дверь за собой закрой.
Вор ответил:
– Ты полагаешь, что я украл то, чего нет, и хочешь заставить меня зазря трудиться?
К нищему забрались воры, ищут, чего бы утащить. Хозяин дома заметил и спрашивает: «И, ребята, что шарите ночью? То, что вы ночью ищете, мы здесь и днём с огнём не нашли».
Двое нищих легли спать на одной лежанке. В доме есть только то, на что лечь и чем покрыться. Когда они лежали, в дом зашёл вор. Один нищий другому шепчет на ухо:
– В дом вор залез.
Второй предлагает:
– Давай я заору истошным голосом. Авось со страху что-нибудь обронит.
В царские времена было много нищих. Четверо-пятеро подобного рода людей собрались утром в караульном помещении, стали обсуждать: кому в какую деревню шагать.
Один из нищих сказал:
– Вы в какую угодно деревню идите. а моя одежда до того излохматилась, что я могу идти только с попутным ветром.
Один человек посоветовал нищему:
– Чем так ходить, срамиться, пошёл бы ты к баю.
Нищий в ответ:
– Я не волен выбирать богатого-бедного, так что хожу подряд ко всем.
Двое бедняков сидят, разговаривают. Один другого спрашивает:
– Кем бы ты стал?
Тот отвечает:
– Стал бы я начальником большим – да питаюсь супом крупяным, сделаться бы мне головой – да хожу в одежде плохой.
Разговор у ворот. Одного дядьку спрашивают:
– Если бы, как в сказке, ты стал вдруг царём, что стал бы делать с самого начала?
– С самого начала? Стал бы в озере Карасихе варить похлёбку, помешивая оглоблей, и всю бы скушал, пока не кончилась.
Бедняки перебивались одной картошкой. Однажды муж вернулся из лесу голодный. Жена, как обычно, поставила перед ним картошку. Муж заворчал:
– Опять картошка.
Жена сказала:
– Будь молоко, будь крупа, сварили бы кашу, вот только масла нет. А соль можно и у соседей попросить…
В царские времена бедняки, муж и жена, решили наняться к богачу в работники. Вышли в путь. Путь предстоял долгий, проголодались. Жена говорит:
– Когда же доберёмся? Накрошила бы я хлебушка в молоко и поела бы, помешивая.
– Почему ты уже сейчас начала помешивать? – крикнул ей в ответ муж. – День жаркий, путь долгий, прокиснет ведь молоко!
В давние времена нищий вышел в дорогу в сильный буран в соседнюю деревню. Немного погодя его нагнал конный, посадил к ceбe на коня. Ветер дул встречь, поэтому конь шагал с трудом. Конный выругался:
– Нe напрасно говорят, нищему и ветер навстречу!
– Нe беда, завороти коня вон к той деревне. Мне ведь всё равно, в какую деревню ехать.
Скончался один человек, запутавшийся в долгах. В то время, когда его ребёнок горько плакал, явился один из кредиторов и обратился к ребёнку:
– Не плачь, детка… Сколько чего вышло у отца?
Ребёнок огорчённо ответил:
– Чему выходить-то! Сначала вышла душа, потом – похоронные дроги, наконец вышли такие вот, вроде вас, кредиторы.
Квартирант:
– Слышь, когда крышу покрывать начнёшь?
Хозяин дома:
– Скоро.
Квартирант:
– Как можно быстрей это сделай: дождь пойдёт – все промокнем.
Хозяин дома:
– А-а, оказывается, у вас зонтика нет.
Сын старика вернулся из дальних краёв. Попили чаю, о житье-бытье поговорили. Потом отец спросил:
– Ну, сынок, как с деньгами? Удалось принести немного?
– Я бы принёс, да пользы никакой, – сказал сын.
– Что значит, пользы никакой?
– Почём здесь рубль?
– Почём, спрашиваешь? Рубль приходится на рубль.
– А раз так, зачем же тогда издалека рубль сюда таскать? – ответил сын.