Предлагаемая статья есть расширенная и переработанная версия главы из электронной монографии: [Золян, 2000]. Время, прошедшее с момента написания статьи, вовсе не притупило остроту существующих конфликтов, равно как и актуальность предлагаемых решений, но потребовало ряд уточнений и дополнительных разъяснений. Кроме того, в то же время в электронной версии содержались неточности, которые, как нам кажется, устранены в нынешней версии. Нынешняя публикация отменяет предыдущую версию.
Подобное не-различение между обозначаемым знака и внелингвистическим объектом идет еще от Соссюра, на что обратил внимание Эмиль Бенвенист: «Связь между означаемым и означающим не произвольна, напротив, она необходима… Означаемое и означающее, акустический образ и мысленное представление являются в действительности двумя сторонами одного и того же понятия и составляют вместе как бы содержимое и содержащее. Означающее – это звуковой перевод идеи, означаемое – это мыслительный эквивалент означающего. Такая совмещенная субстанциональность означающего и означаемого обеспечивает структурное единство знака… Произвольность существует лишь по отношению или объекту материального мира и не является фактором во внутреннем устройстве знака» [Бенвенист, 1974, c. 92–94]. Думается, эта определяющая для Касториадиса идея здесь выражена даже лучше, чем это сделал он сам.
Ср.: «Мир значений – это магма… В этой магме существуют более густые потоки, узловые пункты, более ясные и более темные зоны, различные вкрапления. Но магма все время движется, набухает, опадает, разжижает твердое и делает твердым то, что было почти ничем» [Касториадис, 2003, с. 132–133].
Одну из главок мы назвали: «Наступит ли 1921 год?» [Золян, 2000].
Эти пропозиции можно привести и в модальной форме:
1) Возможно (Карабах принадлежит Армении);
2) Возможно (Карабах принадлежит Азербайджану);
3) Возможно (Армения и Азербайджан находятся в состоянии войны: состояние войны);
4) Возможно (Армения и Азербайджан находятся в состоянии мира: состояние мира).
Приведенные в скобках конъюнкции – неупорядоченные пары, поэтому (1 & 3) тождественен (3 & 1), приведенный порядок введения пропозиций отражает предпочтения участников конфликта. Используются следующие символы: «>» – предпочтение, «&» – конъюнкция, «\/» – дизъюнкция, «~» – отрицание и « => » – импликация, «≡» – эквивалентность, « ◊ » – возможность.
Напомним, что в логике предпочтений если А считается лучше В, то из этого следует, что В – хуже А. Поэтому не имеет смысла приводить в полной форме негативные установки, но будем иметь их в виду.
Подобный гипотетический участник обычно называется «третьей силой», без определенной конкретизации – к ней обычно апеллируют все стороны, возлагая на нее вину в том числе и за собственные действия. Безотносительно к реальности этой «третьей силы» она существует в ряде политических описаний как нечто действующее извне и мешающее соседним народам жить мирно: в роли этого злого демона в свое время фигурировали царское правительство, Антанта, мировой империализм, большевики, в последнее время – КПСС, США, Россия, НАТО, транснациональные нефтяные монополии и т.д.
Такая ситуация, среди прочего, объясняет неудачу длящегося уже 20 лет посреднического процесса так называемой Минской группы ОБСЕ – несмотря на, возможно, и искренние заверения посредников в беспристрастности, ограниченность процедур (языковых средств) существующего переговорного процесса не оставляет посредникам какой-либо иной альтернативы, чем в видоизмененной форме повторять позицию одной из сторон. Неудивительно, что стороны конфликта постоянно упрекают, а иногда и обвиняют сопредседателей Минской группы в пристрастности, что в самом деле легко обосновать, проанализировав предлагаемые сопредседателями формулировки.
[Вригт, 1984, с. 436–437] – это отношение не-предпочтения между двумя состояниями, когда при прочих равных условиях ни один мир А не предпочитается миру В, и наоборот, ни один мир В не предпочитается миру А.