Мёртвые не спят - читать онлайн

Мёртвые не спят

ГЛАВА 1. Рай и кураторство

Лето в этом году выдалось невероятно жарким. Температура редко опускалась ниже двадцати пяти градусов. Город изнывал от духоты, люди матерились сквозь зубы и прятались в кондиционируемых помещениях. В прошлом июне, помню, было холодно, все из-за этого страдали. Сейчас жарко – все опять ноют. Такова уж человеческая натура. В любой ситуации найдём повод для жалоб и недовольства.

Сегодня пятница. Уже шесть вечера, но жара ещё не спала. Асфальт отдавал накопленный за день жар, воздух был горячим, как в духовке. Лёгкое марево вибрировало над тротуаром, который, казалось, плавился под ногами. Ох… Поскорее бы добраться до квартиры, сполоснуть лицо холодной водой, налить себе что-нибудь, неважно, что именно, главное льда побольше, и включить вентилятор. Вот будет кайф!

Но это чуть позже, а сейчас мне надо сделать ещё одну остановку. Я как раз подошла к воротам школы. Мы договорились с Людой встретиться здесь в шесть часов и пойти ко мне лопать вкусняшки и смотреть фильм. Так что окончание паршивой недели обещало быть весьма приятным.

– Оля! – звонкий голос подруги вырвал меня из размышлений.

Она спешила ко мне через школьный двор, радостно улыбаясь. Я улыбнулась в ответ и помахала. Вот Люда приблизилась ко мне, обняла. От неё очень хорошо пахло, несмотря на жару. Что-то лёгкое, травяное, кажется, с примесью ромашки. Духи? Нужно будет спросить название, куплю себе такие же.

– Ну что, идём? – поторопила я.

– Конечно, – Люда подхватила меня под локоть. – Ох, ты не представляешь, что сегодня произошло! Директриса меня так разозлила! Заходит она, значит, в мой кабинет…

Подруга жаловалась на непростую учительскую жизнь, я честно старалась внимательно слушать и вставлть сочувственные комментарии «впопад», но постоянно ловила себя на том, что мыслями улетаю к долгожданной прохладе. Чёртова жара! У меня от неё скоро последние мозги расплавятся и вытекут через уши. Как тогда летнюю сессию сдавать буду? А там ИДЦ, античка, древнерусский.

К счастью, долго мучиться нам не пришлось, я живу совсем рядом со школой. Помню, как сильно это выручало меня в детстве. Я была очень ленивым ребёнком, с трудом просыпалась по утрам, и, если бы жила в другом районе, точно бы вечно опаздывала. А так нужно было лишь перейти дорогу, пройти немного по прямой – десять минут спокойным шагом, пять, если бегом, – и всё.

Мы как раз очень удачно подошли к переходу: горел зелёный, и оставалось целых десять секунд. Я уже собиралась рвануть вперёд, но Люда удержала меня за руку.

– Не беги!

– Почему? – я вздохнула. – Ну вот, красный. Теперь целую минуту ждать.

– Зачем? Давай перейдём во-о-он там.

– Там нет зебры.

– Ну и что? Зато так мы сможем выйти сразу к арке.

– А правила для кого писаны? – я уже начинала сердиться. У нас вечно возникали споры на этой почве. – Вот тебе переход со светофором, чуть дальше ещё один. Нет, она прётся ровно между ними, там, где переходить нельзя! На тот свет торопишься?

– Ой, ты иногда бываешь такой занудой! – Люда закатила глаза и отпустила мой локоть. – Ну же, идём.

– Собьют тебя когда-нибудь, попомни моё слово!

Но Люда не слушала меня. Вот она приблизилась к дороге, огляделась по сторонам и начала неспешно переходить. Я, затаив дыхание, наблюдала за тем, как хрупкая фигурка пересекает проезжую часть с двусторонним движением. Справа к ней стремительно приближался джип, моё сердце учащённо забилось. Только бы успел затормозить! К счастью, всё обошлось: Люда замерла, пропуская машину, и продолжила движение. Вот она очутилась на противоположной стороне, в безопасности, обернулась и показала мне язык. Я с облегчением выдохнула и сделала то же самое. Ну, теперь можно и самой переходить.

Сигнал на светофоре, правда, уже успел смениться два раза, так что сейчас снова горел красный. Я подошла к бордюру и стала терпеливо ждать. Люди, стоящие рядом и на другой стороне, тоже ждали, потом оглядывались и начинали переходить раньше. Я упорно оставалась на месте. Пусть фигачат на красный, пусть нарушают правила, их дело. А я зато точно останусь живой и целой.

Наконец, загорелся зелёный, светофор запищал, приглашая к переходу. Я двинулась вперёд, мысленно предвкушая, что скажу сейчас Люде. Что-нибудь такое про гарантию безопасности и здравомыслие. Ироничное и смешное, как коронные фразочки героев в моих любимых ситкомах.

Правда, дойти я успела только до середины проезжей части. Потом откуда-то будто издалека послышался пронзительный вопль: «Осторожно!», – свист шин по асфальту и гудок. За этим последовала вспышка резкой боли. И темнота. Всё.

***

Не знаю, сколько времени я была в отключке. Наконец, сознание начало потихоньку возвращаться ко мне. Что же произошло? Неужели меня сбила машина? На пешеходном переходе, когда горел зелёный свет. И – ирония. Чёрт, засудить этого гавнюка нужно! Да только он уж скрылся наверняка. Или она.

Всё это пронеслось в моём мозгу буквально за несколько секунд. Ещё не открывая глаз, я начала мысленно ощупывать себя. Так, боли уже нет, это хорошо. Значит, удалось отделаться сравнительно легко. Всё-таки мне невероятно повезло. Но хватит рассуждать, надо подняться. Люда, наверное, в панике. Да и валяться посреди проезжей части не стоит.

Я открыла глаза и осторожно села. Боли по-прежнему нет, но лучше не совешать резких движений. Вдруг у меня внутренние повреждения? Может быть, всё же придётся ехать в больницу. Провела, называется, вечер с подругой. Но это вторая забота. Перво-наперво нужно встать и перейти с проезжей части на… Какого чёрта?!

Наверное, это был шок, потому что я даже не сразу заметила, что именно находится вокруг. Но сейчас внезапно осознала. Никакой Кирпичной улицы не было и в помине. Асфальт, высотные дома, магазины – всё это исчезло. Подо мной стелилась красно-коричневая каменистая почва, кое-где росли деревья с толстой тёмной корой и узловатыми ветвями. Тусклый свет, казалось, исходил прямо из сиреневых облаков, которые были не только далеко вверху, но и кружили совсем рядом, почти на уровне головы.

Пространство вокруг жило по своим непонятным законам. Островки земли с треском откалывались от общей массы, поднимались или опускались, снова соединялись, как кусочки в причудливом паззле. Совсем рядом землю пробороздила глубокая трещина, и отделившийся кусок полетел куда-то вправо. Я вскочила и опасливо отступила на шаг от края.

И ещё здесь было очень много людей. Они сидели возле деревьев, чинно прогуливались по островкам, перепрыгивали с одного клочка земли на другой или шли прямо по воздуху, словно забыв про гравитацию. Рядом я увидела девушку в длинном белом платье, она перебирала ногами, точно ступая по невидимой лестнице, и при этом действительно поднималась, всё выше, выше… Слышались голоса, смех, негромкая музыка.

Единственное, что выбивалось из общей сказочно-сюрреалистичной картины – попадающиеся то там, то сям письменные столы, стоящие прямо на голой земле, по одному или недлинными рядами. Некоторые были пусты, за другими работали на ноутбуках люди в белых одеждах.

Какого чёрта? Нет, это всё не реально, невзаправду. Просто галлюцинации. Наверное, я получила травму головы. Или это действие наркоза? Меня оперируют? Или я просто потеряла сознание? Тогда как же очнуться? Я похлопала по щекам. Ну, давай же, Орлова, давай, приди в себя!

– Это не поможет, уверяю вас, – послышался откуда-то сзади вежливый холодный голос.

Я резко обернулась. Передо мной стоял парень в белом костюме. Очень интеллигентный на вид, в очках в тонкой серебристой оправе. Он внимательно смотрел на меня со странной смесью иронии и настороженности. Будто не знал, чего можно ждать.

– Не понимаю, – еле слышно прошептала я.

– Вы и так находитесь в сознании, если это вообще подходящее выражение в данном случае, поэтому бить себя совершенно излишне.

– Где я? Где Люда? Вы кто?

– Я Уинстон, привратник, – ответил парень, начисто проигнорировав первые два вопроса. – Добро пожаловать в Рай.

– К-куда?

– Рай. Вальхалла. Аме́нти. Гхмаа́та-уда́н. Название не важно, главное, что вам нужно понять – это место, куда души из всех миров…

– Миров? – невольно перебила я. Сиуация становилась всё абсурднее и абсурднее. Что за дичь он несёт? Нет, это точно наркоз. Только под ним могут быть такие забористые глюки.

– А вы не слишком-то сообразительная, верно? – Уинстон поправил очки, прямоугольные стёкла при этом строго блеснули. – Или вежливая. Ну да, миров. Вы же не думали, что Земля единственная, это было бы слишком эгоистично, даже для людей. Так вот. Сюда души из всех миров попадают после смерти.

В ушах у меня вдруг зазвенело. Горло сдавило. Нет. Нет, я не верю! Это не могло произойти! Я оцепенела, не способная пошевелиться или произнести хоть слово. Уинстон терпеливо ждал. Наверное, так продолжалось не больше тридцати секунд, но по ощущениям будто целую вечность. Наконец, я нашла в себе силы заговорить:

– То есть, вы утверждаете, что я, – горло снова сжало спазмом, пришлось помедлить, пока не отпустило, – умерла?

– Да, – спокойно, без признаков сочувствия или каких-либо других эмоций ответил Уинстон.

– Нет, – я издала нервный смешок. Внутри начала подниматься волна паники. – Это, верно, шутка какая-то. Такого не может быть.

– Люди не могут умереть? – привратник изогнул правую бровь. – Увы, столкновение с машиной действительно оказалось для вас фатальным. Мне жаль.

– О, я, кажется, поняла, в чём тут дело. Понимаете, произошла ошибка. Я всегда очень аккуратна, перехожу дорогу только на зелёный свет. Меня не могли сбить. Посудите сами! – я не понимала, что несу, но остановиться не могла. Слова будто лились нескончаемым потоком. – Это же явно недоразумение. Я не должна здесь быть. Так что теперь, когда мы во всём разобрались, верните меня обратно.

– Никакой ошибки нет, – судя по голосу, Уинстон уже начал раздражаться.

– Есть! Я не должна быть здесь! Мне нужно домой, домой!

Я развернулась, собираясь бежать, что есть сил. Не знаю, куда, главное подальше от этого странного человека.

– Стоять! – Уинстон растопырил руки, будто вратарь, наверное, собираясь ловить меня.

Но это не понадобилось. Я сделала всего шаг и замерла на краю обрыва. Внизу открывалось бездонное пространство, в котором, насколько хватало глаз, плавали всё те же каменистые острова с деревьями и сиреневые облака. Да, бежать мне некуда. Можно рвануть в бок, но зачем? Сколько ни беги, а из этого странного мира-иллюзии не выберешься.

Пока я стояла в замешательстве, Уинстон сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул горсть какой-то розоватой пыльцы и резко сдул её в мою сторону. Переливающееся перламутром облачко окутало меня. Сознание тут же поплыло, мысли начали путаться, движения стали заторможенными. Я чувствовала себя вялой, будто мне вкатили сильнейшую дозу успокоительного или какой-то наркотик. Дёргаться сразу перехотелось.

– Так-то лучше, – строго произнёс привратник. – Идёмте, нужно внести вас в базу.

Он поманил пальцем, развернулся на каблуках и двинулся вперёд. Меня потянуло за ним невидимой силой, как железку за магнитом. В прямом смысле «потянуло», я не шла сама, а будто плыла в сантиметре от земли. Не знаю, что это было, но моё сознание оставалось всё ещё слишком спутанным, чтобы я могла сопротивляться или хотя бы удивиться как следует.

Мы приблизились к ближайшему пустому столу. Уинстон опустил меня взмахом руки, сел за стол и жестом предложил устроиться напротив. Я безропотно села в кресло. В голове вяло толкнулась мысль: почему здесь не построили здание, или хотя бы навес? Если пойдёт дождь, весь этот мини-офис по системе оупэн спэйс зальёт к чёртовой матери. Неужели не жалко технику? Или в Раю нет осадков?

– Каждую новую душу необходимо оформить и внести в список, чтобы не было путаницы, – невозмутимо, будто это не он только что собирался гоняться за мной, сказал Уинстон, открывая ноутбук. – К счастью, я на должности не так давно, всего сотню лет, и не застал эпоху книг. Но старшие привратники рассказывают, что раньше все записи делались от руки. А представляете, как сложно отыскать что-либо в огромных пыльных томах? Всё-таки компьютеры значительно упростили нашу задачу. Сейчас создадим новый файл… Подождите, это не займёт много времени, – Уинстон начал вбивать текст.

Справа послышался громкий то ли вскрик, то ли всхлип, и я невольно повернула голову на звук. На соседнем стуле сидела блондинка лет сорока, одетая в летнее платьице, разрисованное крупными подсолнухами. Её голубые глаза блестели от слёз, кончик носа покраснел, она нервно заламывала руки и кусала нижнюю губу.

– Нет, не верю, – голос блондинки дрожал. – Всё невзаправду, так ведь? Это сон?

– Мне очень жаль, – её привратник сидел, подперев щёку ладонью, и, с выражением вселенской усталости на лице, клацал компьютерной мышкой, – но ничем не могу вам помочь, миссис Томпсон.

– Я не х-хочу, – женщина опять заплакала, её плечи судорожно вздрагивали, слова перемежались истеричными всхлипами. – Отпустите меня д-домой, к Джону и сыновьям, пож-жалуйста!

– Послушайте, – привратник наклонился к ней, наконец оторвав взгляд от экрана. – Вам нельзя возвращаться к семье, понимаете? Это запрещено.

– Жалко её, сердешную, – послышался голос слева.

Я повернулась к другой соседке. Рядом сидела пожилая дама, именно дама, назвать её бабулькой или старухой язык не поворачивался. Идеальная осанка, седые волосы уложены в затейливую причёску, серые глаза смотрят прямо и открыто.

– Так убивается, – продолжила моя соседка. – Неудивительно, всё вокруг для неё чуждое, непонятное.

Сама она выглядела слишком уж умиротворённой, причём это не походило на действие розовой привратнической пыльцы. Нет, тут была не вялость, а именно спокойствие. Эта дама вела непринуждённую беседу, будто сидела в кресле-качалке на своём дачном участке, а не перед непонятным существом в загробном мире.

– А вы понимаете, где находитесь? – спросила я.

Я вот не до конца. Хоть мне и сказали об этом прямым текстом. Но сознание сопротивляется и просто не желает верить.

– Да, понимаю, – на губах моей соседки появилась мягкая улыбка, от уголков глаз побежали лучики морщинок.

– То есть, вы осознаёте, что умерли? Неужели это вас совсем не пугает?

– Деточка, это должно было произойти, рано или поздно, – она ласково похлопала меня по руке. – Знаешь, сколько мне лет? Девяносто. Я давно уже была готова уйти. И дети мои были готовы расстаться со мной, и внуки, и правнуки… Так что никакой трагедии нет. Уверена, здесь будет хорошо.

– И вы знали, что после смерти попадёте в Рай?

– Конечно, нет. Я надеялась, что после смерти будет что-то ещё. Порой мечтала, рисуя в сознании картины зелёных лугов и бесконечных садов под ярко-голубым небом. Всё оказалось совсем не так, как в моих грёзах, но… грех жаловаться.

Она обернулась, окинув взором пейзаж, я сделала так же. Наверное, в её словах есть доля правды. Грех жаловаться, то есть, могло быть и хуже, верно? Мы могли попасть в какое-нибудь жуткое место, где подвергались бы бесконечным мукам, а тут, по крайней мере, спокойно и даже довольно красиво.

Девушка-привратник с азиатской внешностью прекратила печатать и позвала мою собеседницу:

– Роза Марковна, всё готово. Вы желаете остаться тут или перейти в другой мир?

– Тут. И ещё, пожалуйста, подскажите, когда я смогу встретиться с моим мужем? Он попал сюда десять лет назад.

– О, – лицо привратницы приобрело смущённое выражение. – Понимаете, дело в том, что Рай слишком велик. Это пространство не имеет физических границ. Поэтому мы не можем сказать, в какой именно точке очутился ваш муж после смерти. Сейчас вас могут разделять десятки световых лет. Так что соединить вас с супругом, – девушка осеклась, тяжело вздохнула, будто слова давались ей с трудом. – Боюсь, это не представляется возможным.

– Я… Что ж, я понимаю.

Плечи Розы Марковны горестно поникли. Мысль о том, что она, возможно, больше никогда не увидится с мужем и другими любимыми людьми, явно расстроила её куда больше, чем собственная смерть.

– Но вы можете перейти в парадиз, – поспешно сказала привратница. – Это своеобразные филиалы Рая в необитаемых мирах. Вот смотрите, – девушка развернула ноутбук так, чтобы её подопечной было видно экран. На мониторе красовалось изображение джунглей, только листья на деревьях были почему-то синего цвета, а вместо травы росли голубые кристаллы. – Это Пандрагория, одна из…

Роза Марковна внимательно слушала, иногда кивая или одобрительно хмыкая.

Ещё некоторое время я сидела, пялясь в пространство. Судя по ритмичному покачиванию ветвей, ветер гулял в кронах деревьев, но я не чувствовала его прикосновений. Неужели это навсегда? Неужели мне не суждено больше что-либо ощутить?

А может, это всё-таки нереально? Просто затянувшаяся галлюцинация, бред от наркоза, а на самом деле я сейчас лежу на операционном столе. Мама и папа ждут в коридоре, переживают за меня, но скоро к ним выйдет хирург, скажет, что повреждения были тяжёлыми, однако отчаиваться не стоит, пациент будет жить. Вскоре я буду переведена в обычную палату, а ещё через некоторое время родители заберут меня домой. И самой большой моей проблемой будет, как сдать историю древних цивилизаций страшной, суровой Гвоздевой. Да…

– Есть, – Уинстон прекратил печатать и удовлетворённо кивнул. – Оформление завершено. Кстати, Орлова Ольга Олеговна, на вас уже, оказывается, поступал запрос.

– Извините, вы о чём?

Уинстон вытащил из ящика стола конверт, а из конверта – мою фотографию. Судя по всему, снимок был сделан недавно. На нём я не позировала, даже в камеру не смотрела, шла по улице, засунув руки в карманы. Такое впечатление, что меня щёлкнули из-за угла, тайком.

– Это вы, – констатировал очевидное Уинстон, – вас она и просила.

– Кто она?

Уинстон, начисто игнорируя мой вопрос, сказал:

– Сейчас создам портал на Лаха́т-Тали́м.

– Подождите, какой ещё Тали́м? Разве не я должна выбирать место, где остаться?

– Ну… как сказать… просьба была о-о-очень настойчивой. Я бы не спорил. Слушайте, моё дело маленькое – доставить вас, а там уж разбирайтесь сами.

Отупляющее действие пыльцы сильно ослабло, поэтому я снова занервничала.

– Нет! Подождите! Я не собираюсь ни на какой Лахат или куда там. Если вы не отправите меня домой, останусь тут. Мне хочется найти бабушку и дедушку. И мне плевать, сколько световых лет нас разделяет!

– Успокойтесь! – прикрикнул Уинстон, грохнув кулаком по столу. – Или вы хотите, чтобы я вас утихомирил?

Я мигом заткнулась. Не знаю, что он имеет в виду под этим «утихомирить», но, думаю, лучше не испытывать судьбу и не проверять. Привратник не сводил с меня тяжёлого взгляда.

– Не хотите? Так и думал. А теперь я перенесу вас на Лаха́т-Тали́м.

Уинстон поднялся, обошёл стол и остановился вплотную ко мне. Вытащил из кармана брюк белый шарик размером с мяч для пинг-понга, но будто сделанный из мрамора.

– Вставайте.

Я послушалась. Уинстон сжал шарик в ладони, и всё окружающее исчезло во вспышке белого света.

Когда свечение угасло, я увидела, что мы очутились в центре большой круглой площади, вымощенной серой брусчаткой. Впереди возвышалось строгое здание, похожее на три поставленные друг на друга призмы из стекла. Сбоку от него через пару сотен метров брусчатка заканчивалась, начинался парк, дальше уже за кронами деревьев ничего не было видно.

Двери здания разъехались, и на площадь вышел человек.

– Наконец-то, – чуть ворчливо произнёс Уинстон. – Ну всё, моя часть работы выполнена. Теперь оставляю вас на его попечение. Удачи.

Не успела я опомниться, как привратник исчез.

Новый незнакомец тем временем уверенно двигался ко мне. Пока он шёл, я успела как следует его рассмотреть. Это был мускулистый чернокожий мужчина ростом под два метра. Одет по-спортивному: тёмные штаны, синяя футболка, кепка. На шее висел металлический жетон с резиновой окантовкой, как у американских военных.

Мужчина остановился передо мной и широко улыбнулся.

– Добро пожаловать, Ольга, – сказал он с искренней теплотой. – Меня зовут Деррил Смит.

Наверное, нужно что-то ответить? Да, просто промолчать было бы слишком невежливо. Я промямлила что-то вроде приветствия.

Деррил снова улыбнулся.

– Идём.

Какой удивительный день! Все со мной каким-то образом знакомы, одна я дура дурой, не могу понять, кто эти люди и что происходит вокруг. И каждый встречный норовит куда-то вести.

Мы двинулись ко входу в здание.

– Как самочувствие? – аккуратно поинтересовался Деррил.

Я повернула голову и посмотрела на него. На его лице отражалось искреннее участие. Надо же, кто-то сопереживает мне. Это… приятно, пожалуй.

– Не верю в происходящее пока что, – вырвалось у меня. Не знаю, почему, но с этим человеком хотелось быть откровенной. – Сбита с толку. Может быть, это всё-таки какая-то шутка?

Деррил сочувственно улыбнулся и покачал головой.

– Понимаю. Ничего, скоро станет легче. Знаешь, – внезапно сказал он, наверное, чтобы сменить тему, – я тебя по-другому представлял, – Деррил смерил меня оценивающим взглядом. – Более спортивной, что ли. Ну да не страшно, пара месяцев тренировок – и сможешь стать отличным куратором.

– Кем я смогу стать, простите?

Деррил резко остановился в метре от входной двери.

– Уинстон разве не сказал, кем ты будешь?

– Нет.

– Действительно, зачем выполнять работу до конца? Можно же просто скинуть тебя нам, даже не введя в курс дела. Ну, значит, сюрприз! Добро пожаловать в школу-офис кураторов.

Широкие двери из матового стекла разъехались, и мы оказались на пороге просторного холла. Я невольно замерла, оглядываясь. Здесь не было мебели и каких-либо украшений, всё максимально строго. Стены ослепляли белизной, мраморный пол отполирован так, что в нём можно было увидеть своё отражение, потолок терялся где-то в высоте. По всему периметру на равном расстоянии друг от друга располагались лифты в виде прозрачных желобов.

Холл был заполнен людьми. Все казались жутко занятыми, деловито ходили туда-сюда, кто-то возникал посреди помещения из портала или растворялся в пространстве. То и дело слышался равнодушный женский голос: «Код один один два один, Ниппу́р. Господин Кржевский, просьба зайти в научный отдел».

Деррил повёл меня к ближайшему лифту, на ходу говоря:

– Прежде всего, кураторство – это многовековые традиции, дисциплина и профессионализм. Наша задача – обеспечивать безопасность на территории подведомственных миров, – он будто по какому-то буклету шпарил. Хотя, кто знает? Может, так и есть. – Маленьких проблем не бывает. Так же, как и плохих способов для их решения.

Мы вошли в лифт. Деррил произнёс: «Обзорная», – и кабинка начала подниматься. Холл быстро остался внизу, перед нами замелькали белые коридоры с круглыми дверьми, просторные помещения, уставленные столами с колбами и ретортами.

– Как ты уже узнала, обитаемых миров на самом деле много. Тысячи, если уж на то пошло. Мир, в котором мы сейчас находимся, называется Лаха́т-Тали́м. Но начинается эта история совсем не здесь. Нашу школу основали пятеро выходцев из А́льба-Ло́нга. Четыре брата: Са́пьен, Формо́зус, Беллатри́кс, Орлего́ль. И их единомышленница, Кади́га. При жизни они были… ну, если переводить на земной язык, военными. После смерти, как и все души, прибывающие в Рай, основатели узнали о множественности миров. Эти пространства такие разные, но беды, грозящие им, на удивление похожи. Везде есть преступность, стихийные бедствия, дикие животные, нападающие на людей… Мёртвым опасности как раз не страшны, нас ведь нельзя убить. Значит, мы можем, не беспокоясь за себя, вмешаться и решить возникшую проблему. Так родилась идея кураторства.

Лифт затормозил, и мы вышли в круглый белый зал с куполообразным потолком. Здесь было пусто, ни окон, ни дверей, вообще ничего, свет, казалось, исходил прямо из стен. Деррил вывел меня в центр помещения и два раза хлопнул в ладоши. Всё освещение отключилось, стало так темно, что я не видела пальцев вытянутой руки.

– Итак, основатели сформулировали главные постулаты кураторства. Они взяли под свой контроль несколько миров, чтобы приходить на выручку их обитателям каждый раз, когда это необходимо. Но впятером многого не добьёшься. Им были нужны последователи. Тогда основатели решили создать на Лаха́т-Тали́м школу, где обучали бы всё новых и новых кураторов.

На чёрном куполе потолка зажглась светящаяся точка, похожая на звезду.

– Вскоре школа наполнилась учениками из самых разных миров. Постигнув мастерство куратора, они начинали помогать основателям и уже сами обучали следующие поколения. Сейчас наш офис контролирует двадцать миров: А́льба-Ло́нга, Землю, Алькада́р, Средимирье, Грат-Бара́тию…

Каждый раз, как Деррил произносил очередное название, на потолке зажигалась новая звезда, соединяясь с первой точкой яркой светящейся линией. В конце концов получилась фигура, напоминающая раскрытый веер.

– Впоследствии основатели узнали, что есть ещё десятки других школ, близких нашей по духу. Они занимались единым делом, пускай и называли его по-разному.

На чёрном полотне возникла россыпь новых искр.

– На собрании глав школ было решено учредить Магистрат – орган, руководящий всеми кураторами. Это название, кстати, прижилось. Магистрат закрепил за каждой школой миры влияния. Так и возникло кураторство.

А точки-звёзды всё зажигались и зажигались, соединяясь между собой линиями, пока потолок не оказался исчерчен полностью. Я заворожённо разглядывала раскинувшуюся надо мной сетку. Голова немного кружилась, Деррил говорил так быстро и так много, что я даже забыла, из-за чего именно попала сюда.

Деррил помолчал и негромко произнёс:

– Во тьме и при свете, с огнём и мечом, на страже миров мы смело встаём. Ну, что, поняла теперь, кем ты будешь?

Если честно, не очень-то поняла. Слишком… слишком много всего свалилось. Смерть, Рай, новый мир, кураторство… Казалось, будто меня перекормили информацией, я ещё не прожевала то, что было во рту, а мне уже пихают новую порцию. Но я кивнула, боясь, что если Деррил начнёт повторять всё, меня стошнит, причём отнюдь не фигурально.

Деррил хлопнул в ладоши, и свет включился.

– Теперь я покажу твою квартиру.

Мы снова вошли в лифт, на этот раз Деррил сказал:

– Двадцатый уровень, – и кивнул мне, – запоминай.

Створки закрылись, лифт поехал вниз. Через несколько секунд кабинка остановилась. Этот уровень оказался не похожим на всё, что я уже видела. Он был более уютным, напоминал гостиницу. На полу красный ковёр, на стенах полосатые обои, тёмные двери с позолоченными номерками, в простенках небольшие деревянные тумбы, а на них – вазы с цветами.

Мы прошли по коридору и остановились возле двери с номером двадцать четыре. Деррил нажал на ручку, но створка не поддалась, вместо этого равнодушный женский голос произнёс:

– Пароль.

Я посмотрела на Деррила.

– Скажи что угодно, это не важно, системе просто нужен образец твоей речи, – подсказал он.

– Пароль? – неуверенно повторила я. На большее сейчас фантазии не хватило. Да и желания что-то придумывать не было абсолютно.

– Пароль «пароль», – клянусь, на этот раз в компьютерном голосе появились иронические нотки. – Проходите.

Мы вошли, и дверь захлопнулась, оставив нас в темноте. Деррил провёл рукой по стене, под потолком зажглась лампа. Я огляделась: небольшая прихожая, встроенный шкаф, на правой стене маленькая сенсорная панель (наверное, при помощи неё и включается свет), левая стена зеркальная. Я посмотрела на своё отражение. Тело почему-то слегка просвечивало, если поднапрячься, можно даже разглядеть сквозь меня предметы, которые находятся сзади. Это что, я теперь, типа, призрак? Не может быть. Не верю…

В остальном моя внешность была вполне нормальной. На коже, как ни странно, ни царапинки, ни капельки крови, только волосы слегка растрепались. Я со вздохом отвернулась.

Из прихожей мы прошли в гостиную. В большой комнате стояли диван, два кресла, небольшой письменный стол возле широкого окна. У стены располагались три шкафа с книгами.

– Ну, вот, – Деррил обвёл помещение барским жестом. – Чувствуй себя как дома, потому что теперь это и есть твой дом.

Из гостиной вели ещё две двери. Так как я застыла посреди комнаты и даже не собиралась двигаться, Деррил сам толкнул одну из них, громко провозгласив:

– Ванная.

Комната была оформлена в разных оттенках синего. Просторно, без излишеств, всё практично и удобно.

– Кладовая, она же гардеробная, – сказал Деррил, открывая вторую дверь.

Я увидела довольно большое помещение. Оно было заставлено шкафами, комодами, коробками. Одну стену от пола до потолка занимали полки, часть из них пустовала, а на некоторых аккуратными стопками лежала одежда. Почему-то вся чёрного цвета. Насколько мне удалось разглядеть, конечно.

– Зачем одежда? – без особого интереса спросила я. – У меня даже тела нет… Кажется.

Я осмотрела свои руки с эфемерно-неплотной кожей. У Деррила всё иначе, он выглядит вполне обычно, материально.

– Так точно, – кивнул Деррил. – Пока нет. Но завтра тебе сделают новое тело. Чтобы ты могла брать предметы, касаться людей, пользоваться оружием. Хорошая новость, кстати: кураторы не чувствуют ни боли, ни жара, ни холода. И отдых тебе не нужен. Мёртвые никогда не спят.

– Стоп, как это – сделают новое тело?

– Это технология на стыке биоинженерии и магии. Знаешь ведь, что можно выращивать с нуля человеческие ткани и органы? Вот, примерно то же самое, только в больших масштабах. Если тебе интересны подробности, лучше расспроси завтра специалиста. Я ж не учёный.

На этом осмотр закончился.

– Ну как, довольна? – спросил Деррил, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Квартира… хорошая? Только она мне не понадобится. Завтра я уже очнусь дома, в своей кровати. Хотя нет, скорее на больничной койке. Но точно не здесь.

Деррил вздохнул, но комментировать мои слова никак не стал, просто перевёл тему:

– Кажется, я рассказал всё, что должен был. Ты не против, если я выпью пять капель в честь твоего прибытия?

– Да пожалуйста, – слегка смешалась я. Так странно, он спрашивает моего разрешения, будто я и впрямь хозяйка этой квартиры, а мне даже не было известно, что тут есть алкоголь.

Деррил зашёл в гардеробную-кладовую, открыл ближайшую картонную коробку, достал бутылку виски и здоровенный серебряный кубок. Это ещё что за Священный Грааль? Такое ощущение, будто его из музея спёрли. Интересно, все кураторы глушат вискарь из драгоценной утвари?

Деррил усмехнулся – наверное, очень уж у меня был удивлённый вид – и гордо продемонстрировал кубок, повернув его разными сторонами.

– Боевой трофей! Добыл его во время задания на Алькадаре. Но тебе он сейчас нужнее. Вдруг выпить потом захочешь. А наши посудой не обеспечивают. Ну, за прибытие!

Деррил плеснул немного виски и опрокинул залпом.

– Разве вы…

– К чему этот официоз? – перебил меня Деррил. – Обращайся ко мне на «ты».

– Хорошо. Разве ты можешь пить?

– Теоретически – да. Мёртвым это не нужно, мы не испытываем ни голода, ни жажды. Но желудок-то в теле имеется. Так что мы можем поглощать и еду, и питьё.

Деррил хлопнул ещё порцию.

– Вкуса вот, правда, мёртвые не чувствуют. Но я ведь помню, каким был вкус виски. К тому же, все кураторы любят спиртное. Это… нечто вроде протеста. Кажется, что так можно почувствовать себя живым, – он вздохнул. – Что же ещё… Я буду твоим наставником. Ты пройдёшь курс подготовки, затем приступишь к выполнению миссий. Занятия начнутся послезавтра. Ладно, хватит пока информации. Тебе и так пришлось узнать слишком много. Ты наверняка хочешь побыть наедине с собой, привести мысли в порядок.

– Ты уходишь? – всполошилась я. – Побудь ещё, пожалуйста!

Оставаться в одиночестве в этом непонятном месте абсолютно не хотелось. Да, Деррил чужой человек, но он был очень добр и терпелив, поэтому рядом с ним становилось как-то спокойнее.

– Не могу, у меня есть дела. Но я зайду утром. Не провожай.

Он вышел, хлопнула входная дверь. Я продолжала стоять, словно ожидая чего-то. Чужое присутствие поддерживало меня, если вели – я шла, если спрашивали – отвечала. Такие действия, пусть и совершающиеся чисто механически, отвлекали от мыслей, теперь же они «догнали» меня, накрыв огромной приливной волной. Вернулось беспокойство и грызущее чувство тоски, стены комнаты будто сближались, грозя раздавить.

Бутылка с виски начала казаться заманчивой. Интересно, мёртвые пьянеют? Я попыталась взять бутылку, но ничего не вышло. Просвечивающая рука не смогла коснуться стекла. Ну точно призрак, совсем как в фильме с Вупи Голдберг. Сесть тоже не получилось, поэтому я со вздохом опустилась прямо на пол.

Обычно люди находят утешение в том, что смерть не является концом, после неё тоже что-то есть. Меня это не успокаивало. В любом случае всё кончено, остался лишь огромный список «никогда». Мне никогда не вернуться домой, никогда не пройтись по Измайловскому парку, никогда не подержать на руках моего кота Бублика… От накатившей жалости к себе стало совсем тоскливо. Горло сдавило, я судорожно хватала ртом воздух, стараясь успокоиться.

Наконец, дыхание более-менее выровнялось. Нет, не буду думать о… о смерти. Так только хуже. Я попыталась вспомнить что-то светлое. Лучшего друга, первую влюблённость, семью… маму. При этой мысли к горлу снова подступил плотный ком, из груди вырвался полупридушенный всхлип.

– Мам, – негромко позвала я.

Она нужна мне, нужна сейчас как никогда! В эту секунду я не чувствовала себя ни взрослой, ни самостоятельной, просто потерянным ребёнком, который очень хочет к маме. Вот если бы можно было хоть на мгновение прижаться к ней, вдохнуть знакомый запах. Но мамы нет рядом, и больше не будет. Никогда. Никто не обнимет меня, не пожалеет, не даст совет. Что же мне делать теперь, мёртвой, в чужом мире и совершенно одной? Я обхватила себя руками за плечи и завыла.

ГЛАВА 2. Новое тело и старые книги

Истерика наконец закончилась. Я сидела на полу, пялясь в пространство, моральных сил не хватало даже на то, чтобы пошевелиться. Всё казалось бессмысленным. Хотелось погрузиться в дрёму, сбежать от окружающей действительности, пускай ненадолго. Но мёртвые не спят. Только сейчас я в полной мере осознала суть сказанного Деррилом. Время сжалось в точку, потом расширилось до невиданных пределов и обрушилось на меня. Тысячи, тысячи лет, бесконечная череда мгновений, сменяющих одно другое, и все их я должна буду прочувствовать.

Вокруг что-то происходило. Школа с вечно бодрствующими обитателями существовала по своим законам. Из соседних квартир доносились голоса, музыка, смех. Порой слышался топот, словно кто-то пробегал по коридору, глухие звуки ударов, и пару раз, кажется, взрывы, как от петард. Но даже это не смогло заинтересовать меня настолько, чтобы я хотя бы сдвинулась с места.

Время текло медленно-медленно, будто клейкая смола. На стене размеренно щёлкали стрелки часов. Тик-так, тик-так, тик, так… Можно зацепиться за этот звук, сосредоточиться на счёте. Так гораздо легче ждать, когда же настанет утро.

Десятки тиков спустя в комнате начало постепенно светлеть. Все звуки стихли. Не знаю, что делали остальные ученики, но слышно их не было. Наверное, готовятся к очередному дню.

Когда стрелки показали пять утра, запищал электронный датчик на входной двери. Видимо, это пришёл Деррил, вряд ли система пропустила бы в квартиру кого-то ещё. И точно, из прихожей раздался басовитый голос:

– Как приятно это утро! Как невинно и светло́! Как же мило… что-то там…

Послышались неспешные, твёрдые шаги, и Деррил появился в гостиной. Не знаю почему, но возвращение человека, с которым мы и знакомы-то толком не были, подействовало на меня, как глоток свежего воздуха. Я даже постаралась улыбнуться ему, произнося:

– Доброе утро.

А вот изобразить радость в голосе не получилось, он прозвучал как-то сухо, отстранённо.

– Доброе. Как настрой, боец?

Я только пожала плечами. Настрой был так себе, после одинокой бессонной ночи осталось чувство горечи и опустошённости. Сознание до сих пор не желало принять новую реальность, в душе оставалась надежда, что весь этот кошмар скоро закончится. От этого становилось ещё хуже.

Деррил приблизился, сел рядом со мной на корточки. Заглянул в глаза.

– Ты что, просидела на полу всю ночь?

Я кивнула. Некоторое время Деррил молча разглядывал меня, нахмурившись, что делало его и без того суровую внешность ещё более устрашающей. Наверное, он недоволен чем-то или взволнован, а может, просто сосредоточен, не знаю, никогда не умела считывать человеческие эмоции. Потом наставник вздохнул, хлопнул себя по коленям и решительно встал.

– Поднимайся. У нас много дел. Для начала раздобудем тебе новое тело.

***

Кабинка лифта доставила нас на уровень под названием «Лаборатория-3». Двери открылись в просторное помещение с белыми стенами, заставленное всякими научными штуками: досками, исписанными формулами, компьютерами, аппаратами для синтеза химических веществ. Остальное пространство занимали письменные столы. На одних возвышались горы книг и стопки чертежей, на других были аккуратно разложены какие-то непонятные детали. Слышался равномерный электронный писк, под несколькими колбами горел огонь, разноцветные жидкости в них тихонько побулькивали. Но за всем этим никто не следил. В лаборатории, казалось, не было ни души.

Деррила, однако, это нисколько не смутило. Мы двинулись вперёд, пробираясь в лабиринте столов, что оказалось не так-то просто, слишком уж узкие проходы оставили между ними. Я-то просачивалась относительно легко, а вот крупному и мощному Деррилу приходилось двигаться боком, подняв руки повыше, чтобы случайно не смахнуть какой-нибудь прибор. Один раз он всё-таки ударился об угол столешницы, отчего пирамида из стеклянных сфер, стоящая на самом краю, опасно зашаталась. Сейчас всё грохнется! Я вскрикнула, машинально протягивая руки вперёд, но конструкция сама вдруг обрела равновесие.

– Ты чего? – Деррил обернулся на звук, увидел меня, застывшую с растопыренными руками, и выражение тревоги на его лице сменилось покровительственной улыбкой. – Не бойся, эти штуки точно не упадут. Их удерживает силовое поле. Смотри, – он снова толкнул пирамиду, сферы покачались и замерли в прежней позиции. – Неплохо, да? Одна из самых интересных разработок А́льба-Ло́нга.

– А как они попали сюда? – я выпрямилась.

– На Лаха́т-Тали́м? Так же, как и компьютеры в Эдем. Взаимообмен. Каждая душа приходит в Рай со своим «багажом», ведь пути развития миров уникальны. Где-то процветает магия, где-то технологии. Разные культуры, верования, даже мода. Встречаясь, они начинают проникать друг в друга. Мы делимся опытом, берём что-то из чужих достижений, соединяем со своими… Вот, например.

Деррил взял со стола небольшой, примерно сантиметр на сантиметр, кубик из полупрозрачного синего пластика. Внутри виднелись проводки и микросхемы.

– Это разработка с Грат-Бара́тии. Аккумулятор. Не суди по размерам, он способен прослужить сотни лет без дополнительной подзарядки. Буквально.

Я вспомнила недолгое пребывание в Раю, где было много компьютеров, но при этом не видно ни одного провода.

– То есть, если эту штуку каким-то образом вмонтировать в ноутбук, он будет работать веками?

– Так точно, – наставник поощрительно улыбнулся.

Интересненько. Пожалуй, так можно было бы решить проблемы с энергией на Земле, но, видимо, мёртвые не любят делиться.

– Ну, ладно, не будем больше отвлекаться, – Деррил положил кубик на прежнее место.

Мы прошли чуть дальше, к правой стене, и остановились у одного из аппаратов для перегонки, рядом с которым красовалось нечто вроде кабинки для душа, отделанной изнутри кафельной плиткой.

Деррил громко позвал:

– Док, ты где? – И гораздо тише добавил: – Вечно носит её…

Я нагнулась, изучая, как побулькивает в колбочке желтоватый раствор. Из трубки шёл густой пар, пахло яблоками. Сразу вспомнился аромат домашней шарлотки. Как мама готовила на кухне, а я, совсем ещё маленькая, крутилась рядом. Иногда мне даже давали мелкие поручения. Когда пирог был готов, папа заваривал чай и мы садились за стол. Было так хорошо, и спокойно, и…

– Смит, – послышался глухой хриплый голос за нашими спинами.

Я обернулась и застыла, приоткрыв рот от удивления. Перед нами стоял… Стояла… Стояло…

– Вот, доктор Си, как я и говорил. Надо «обмундировать» мою ученицу. Сделаешь?

– Управлюсь за час-полтора, – кивнуло нечто, окинув меня беглым взглядом.

Доктор Си была первым нечеловеческим существом, встретившимся мне в кураторской школе. Больше всего она походила на ящерицу, только ростом под два метра и стоящую на двух ногах. В остальном же точь-в-точь рептилия: хвост, зелёная чешуйчатая кожа, гребень, тянущийся от висков к затылку, жёлтые глаза. Поэтому её белый халат смотрелся довольно-таки комично. Тонкие прорези ноздрей едва заметно трепетали, раздвоенный язык облизывал безгубый рот. Мутно-белые веки закрывались вертикально. Даже когда доктор молчала, она издавала какие-то пощёлкивающие звуки, а при вдохах и выдохах слышалось влажное хлюпанье.

Конечно, от её внимания не укрылось моё замешательство, и она произнесла, саркастично усмехнувшись:

– Ты хочешь о чём-то спросить, девочка?

Да, мне много о чём хотелось спросить. Кто она, чёрт возьми? В их мире подобный облик – норма, или конкретно с ней что-то не так? Но это было как минимум нетактично, поэтому, подумав, я выдала вполне безобидное:

– Доктор Си? Это правда ваше имя или прозвище?

Несколько секунд она молчала, будто решая, ответить или послать, потом снова усмехнулась.

– Прозвище. Я родом с Грат-Бара́тии, девочка. Наш язык настолько сложен для чужаков, что моё настоящее имя вы не смогли бы выговорить. Меня зовут…

Дальше она издала длинную череду звуков, периодически скатываясь в неразличимое шипение и свист. То, что удалось более-менее расслышать, моё сознание интерпретировало как Сайхната-хаштабурия. Теперь понятно, почему Си.

– Ясно.

– Так «обмундировать», стало быть? – доктор постучала по колбе крючковатым когтем, затем подошла к соседнему столу, открыла ноутбук и принялась печатать.

– Что это значит? – поинтересовалась я.

– Тебе дадут новое тело, – пояснил Деррил.

– Но вы ведь сохраните мой облик, да?

– А что? – заинтересовалась доктор, даже на мгновение оторвавшись от своего занятия. – Хочешь что-то изменить? Грудь увеличить? Я могу.

– Нет-нет, не надо! – я замахала руками. – Пусть как раньше.

Конечно, можно было бы многое подправить. Но разве это не лишит меня индивидуальности, целостности? Мне поэтому и пластическая хирургия никогда не нравилась. Зачем стараться переделать себя? Я такая, какая есть, со всеми достоинствами и недостатками. Моё тело – это часть моей личности. И одна из немногих вещей, которые связывают меня с жизнью.

– Ладно, будет тебе как раньше.

Доктор отлучилась ненадолго, чтобы прикатить из дальнего конца лаборатории ширму, отгородила кабинку и скомандовала:

– Полезай внутрь.

Я неуверенно помедлила перед дверцей, но пересилила себя и ступила на кафельный пол кабинки. Из-за ширмы слышались голоса доктора и Деррила:

– Точно оставляем всё без изменений?

– Да, она же сказала.

– Мышечная масса? Может, нарастить немного?

– Пожалуй. Но не слишком, не делай из неё бодибилдершу.

– А волосы? Они будут путаться, мешать. Как по мне, лучше убрать вовсе.

– Хм… – Деррил замялся. – Не надо. Просто укороти.

Потом доктор подошла, закрыла кабинку, и все звуки как отрезало. Некоторое время я стояла, переминаясь с ноги на ногу. Чёрт, как же тут неуютно. Я с самого детства страдала от клаустрофобии, мне и к лифтам-то удалось привыкнуть с трудом. А уж провести в закрытом пространстве больше двух минут – настоящее испытание. Но сейчас выбора всё равно нет, поэтому нужно успокоиться, отвлечься. Например, подумать о чём-нибудь постороннем. Интересно, каково это – получать новую плоть? Они что, наденут её на меня, словно костюм? Не может быть всё так просто. Это же столько всего нужно восстановить: нервы, ткани, кровеносную систему, органы… А вдруг будет больно?!

Послышалось шипение и через едва заметные форсунки начал поступать густой жёлтый газ. Опять запахло яблоками. Вскоре кабинка заполнилась, вокруг не было видно ничего, кроме плотных клубов. Мне… мне нечем дышать! Здравый смысл подсказывал, что для мёртвых это не такая уж важная потребность, без которой я, за неимением лёгких, прекрасно обходилась, но нарастающую панику уже было не остановить. Больше всего на свете хотелось выскочить наружу. Волны ужаса накатывали одна за другой. Я медленно опустилась на корточки. Почти сразу раздалось потрескивание, будто кто-то поправлял микрофон, и прямо из стенок послышался недовольный голос доктора:

– Встань прямо, не шевелись! Если прервёшь процесс, нам придётся начинать всё с начала.

Я безропотно поднялась. Конечно, она права, лучше перетерпеть процедуру один раз, чем повторять снова и снова, но легко всё только на словах! Когда стоишь здесь, стараясь не сорваться в истерику, логика куда-то исчезает. Мне хотелось биться о дверь и царапать ногтями стены. Наверное, такие же чувства возникают у животного, попавшего в ловушку: неконтролируемый страх, ощущение безысходности и беспомощности. Разница только в том, что я вынуждена сама удерживать себя внутри.

Плотные клубы газа начали пронзать яркие световые импульсы, похожие на молнии в грозовых облаках. Сперва редкие, они возникали всё чаще и чаще, пока не начали сливаться в единый поток. Лучи перемещались снизу вверх, проникая внутрь меня и скользя по контурам тела, словно вырисовывая их.

– Голову прямо! – сердито прикрикнула доктор.

Я резво вытянулась, замерла и больше не могла видеть, что происходит с телом. А жаль, мне было бы интересно понаблюдать за процессом создания. Но доктор Си запретила поворачивать голову, так что пришлось полагаться исключительно на тактильные ощущения, которые вдруг начали возвращаться. Сперва тело налилось тяжестью. Я даже не осознавала никогда, какой груз таскает на себе человек, но теперь, на некоторое время избавившись от него, прочувствовала в полной мере.

Из-за герметичности кабинки в неё не проникали посторонние звуки, и, пока доктор не решала обратиться ко мне, я слышала лишь едва уловимый писк электронных датчиков. И вдруг раздался удар: бам! Бам-бам! Звук шёл не снаружи, а будто изнутри меня. Я напряглась, изо всех сил стараясь не вздрогнуть. Что это?! Удары продолжались, частые и громкие, они были похожи на шаманский барабан, такая же ритмичная пульсация. Потом поняла: это всего лишь моё собственное сердце, которое начало сокращаться. За день я успела настолько отвыкнуть от его биения, что теперь шум крови в ушах казался чересчур громким. Но как же сладок был этот звук! Словно радостный гимн жизни. Мне всегда нравилось слушать чужое сердцебиение, положив голову на грудь любимого человека, но никогда не думала, что буду настолько рада своему собственному.

Потом вернулась боль. То в руку, то в ногу отдавало резким ударом, будто током. Наверное, мозг проверял работоспособность нервной системы. Этот этап длился дольше всего. Наконец прорезались остальные чувства: кожу слегка пощипывало, запах яблок стал резче. Лёгкие, готовые к работе, настойчиво требовали кислорода. Вот только всё пространство кабинки до сих пор было заполнено жёлтыми клубами, поэтому с первым же вдохом я наглоталась газа. В горле запершило. Я изо всех сил держалась, пытаясь подавить приступ кашля и не дышать. Доктор Си ещё не разрешала мне двигаться, не разрешала! Но физиология оказалась сильнее. Из моей груди вырвался громкий лающий кашель, в открытый рот тут же попала новая порция газа, раздражая горло ещё сильнее. Я просто захлёбывалась от кашля, сотрясаясь в мучительных спазмах, казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Глаза слезились, из носа текло. Колени подогнулись, и я шлёпнулась на кафельный пол. Воздух… мне нужен чистый воздух! Я толкнула дверцу, но она не поддалась. Как же отсюда выбраться?!

К счастью, послышался слабый шум под потолком – это заработала вытяжка. Газ начал потихоньку рассеиваться и вскоре исчез полностью. Когда Доктор Си подошла и открыла дверь, я буквально вывалилась ей под ноги, с жадностью глотая лабораторный воздух. Какое блаженство! После пребывания в тесной камере он казался мне невероятно сладким и свежим.

– Твоё новое тело готово, – послышался хриплый голос сверху. – Пользуйся. И вот, держи.

Зелёная когтистая рука доктора Си протянула мне бумажную салфетку.

– С… кхе… спасибо.

Я утёрла нос, промокнула салфеткой слёзы и поднялась с пола. Тело слушалось просто прекрасно, словно было моим всегда. Кожа больше не просвечивала. Я быстро переступила с ноги на ногу, всё-таки стоять босиком на кафеле было весьма неуютно.

Доктор Си уже протягивала мне вещи:

– Вот, одевайся в темпе.

Я быстро натянула бельё, футболку и джинсы. Когда зашнуровывала второй кроссовок, послышался нетерпеливый голос Деррила:

– Теперь можно?

– Да, – доктор отодвинула ширму.

Деррил окинул меня критическим взором и удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Отличная работа, док.

– А то. Мастерство не пропьёшь. Хотя, видит Сак-Ши, я пыталась.

– Можно посмотреть на себя? – попросила я.

– Конечно. Только зеркал у нас нет, извини.

Доктор переставила пузырёчки с серебряного подноса на стол и подняла поднос передо мной. Я взглянула на своё отражение в отполированной поверхности. Так, волосы стали короче, едва прикрывают уши, но про это Деррил говорил. Спасибо, что вообще лысой не сделали. А в остальном всё, правда, как раньше: синие глаза, острые скулы, нижняя губа пухлее верхней, даже родинка на шее осталась. Это моё тело, хоть и созданное искусственно.

Я перевела взгляд на доктора и сказала с искренней благодарностью:

– Спасибо.

– Не за что, – она пожала плечами и положила поднос.

– Теперь мы можем идти, да?

– Ишь, куда разбежалась, – доктор Си хмыкнула. – Это был только первый этап. Тело создано, а теперь мне нужно сделать несколько тестов. Необходимо проверить, хорошо ли работают мышцы, достаточная ли проводимость у нервов, всё ли в порядке с внутренними системами. Если есть какие-то ошибки, их гораздо проще отловить и исправить сейчас. Так что иди за мной.

Интересно, в который уже раз за последние два дня я слышу эту фразу?

Доктор Си повела нас в дальнюю часть лаборатории. Письменных столов и колб там уже не было, зато стояли какие-то незнакомые мне приборы, с помощью которых, наверное, и тестировали новенькие тела кураторов.

– Начнём со сканирования, – доктор Си остановилась возле большого белого экрана вроде тех, на которые обычно переносится изображение с проектора. – Надо посмотреть, что творится у тебя внутри. Встань вот сюда, – она указала когтем точку на полу.

Я двинулась к нужному месту и уверенно прошагала мимо.

– Куда собралась? – возмутился Деррил из-за моей спины. – Поворачивай назад, поворачивай!

Я и рада была бы послушаться, но совершенно потеряла контроль над собственными ногами, они продолжали нести меня дальше, пока впереди не выросла стена, в которую я и впечаталась. Хорошо не лбом, хоть руки успела выставить. Удивительно, но боли не было совсем. Это очень необычное ощущение.

Я отступила на шаг от стены. Вот тебе и идеально слушается… Рано радовалась, наверное, мне ещё долго предстоит привыкать к «обновке».

– Не понимаю, как это произошло! – оправдывалась я. – Мне ведь…

– Ничего, – перебил Деррил. Он терпеливо взял меня за плечи, развернул и подтолкнул в нужном направлении. – У всех поначалу бывают трудности с управлением. К новому телу нужно приноровиться.

– Поэтому мы и проводим тесты, – серьёзно кивнула доктор. – А теперь, может ты всё-таки встанешь, куда я сказала?

В итоге в лаборатории я застряла ещё часа на два. Меня сканировали, щупали, тыкали, обклеивали датчиками и заставляли бегать, прыгать, отжиматься… К концу тестирования пот градом катился по мне, одежда вымокла, а вот боль так и не появилась, хотя мышцы должны были бы ныть от интенсивных нагрузок.

Доктор Си осталась довольна результатом.

– Превосходно, – она широко улыбнулась, обнажая ряды мелких острых зубов. – Все системы работают идеально. Вот теперь ты свободна. В первые дни старайся побольше тренироваться. Но зачем я говорю? Уж это тебе наставник точно обеспечит.

Деррил серьёзно кивнул.

– Спасибо, док. А тебе сейчас нужно помыться, – он поморщился. – Так что сперва зайдём в твою квартиру. А как приведёшь себя в порядок, я покажу ещё одно место.

– Что за место?

– Увидишь.

Попрощавшись, мы двинулись к лифту. По дороге я оглянулась, желая поймать взгляд доктора Си, но она вернулась к своим колбам и, кажется, уже про нас забыла.

***

Деррил откопал в одном из ящиков в кладовой гель, шампунь, достал с полки чистую одежду и отправил меня намываться, а сам устроился ждать на диване в гостиной.

Я разделась и залезла в душевую кабину. Чёртовы кабинки! У кураторов какая-то нездоровая страсть к замкнутым пространствам. Ну неужели было сложно поставить нормальную ванную? После недавнего испытания созданием тела мне было не по себе от одной мысли о том, чтобы вновь запереться где-то. Но увы, ничего не поделаешь. Я вздохнула и потянула за ручку, дверь скользнула и с лёгким щелчком закрылась.

Так, ладно, быстрее приму душ – быстрее выйду. Только как включить воду? Что-то вроде лейки у потолка есть, а вот привычнох кранов не наблюдается. А это что за экранчик? Я на удачу ткнула в него пальцем, и сверху обрушился целый водопад. Ой-ой! Как сделать послабее?

На экранчике было изображено два ползунка. Путём нехитрых манипуляций я выяснила, что верхний как раз регулирует напор. Нижний, наверное, отвечал за температуру воды (судя по пиктограммам с огоньком и снежинкой). Не могу сказать точно, я ничего не чувствовала. Это было очень странное ощущение. Будто… будто тело запаковано в толстый слой резины или плёнки. Ни жара. Ни холода. Ничего. Это неудобно, а вдруг я случайно обварю новенькую тушку? Или заморожу? На всякий случай поставила ползунок примерно посередине.

Стоя под тугими струями воды и натирая себя гелем с запахом корицы, я, конечно, вспомнила о доме. Мне всегда нравилось купаться, ещё с раннего детства. Ванная комната была для меня своеобразным местом силы, где можно расслабиться, почитать, подумать о вечном. Поэтому меньше, чем полчаса, мытьё не занимало. Здесь, конечно, всё совсем не то. Вот бы снова очутиться в собственной квартире, моей, а не кураторской. И вновь ощутить тепло…

От этих мыслей в носу защипало, горло сдавило. Вчера я не могла плакать, банально было нечем. Но сейчас у меня снова появилось тело, а значит и слёзные железы. Поэтому я разрыдалась, судорожно всхлипывая и икая. Не переставая, правда, при этом растирать пену по коже. Вот это называется тайм-менеджмент.

Помывшись, я вытерла лицо и тело, натянула одежду. Подошла к зеркалу над раковиной. Всё-таки разглядывать отражение в подносе было не слишком удобно, а сейчас мне удалось получше рассмотреть себя. Лицо, конечно, было заплаканным, глаза и кончик носа опухли и покраснели, – красотка, ничего не скажешь – но главное, что оно было моим, действительно моим, до мельчайшей чёрточки.

Несколько минут я стояла, поворачивая голову так и эдак. Ну, вот же, вот эта девушка, которая на протяжении двадцати лет каждое утро смотрела на меня из зеркала. Выглядит вполне живой, даже здоровой. Тогда почему все остальные пытаются убедить в обратном?

На глаза снова начали наворачиваться слёзы, но тут, к счастью, в дверь ванной постучали.

– Ольга? – раздался чуть обеспокоенный голос Деррила. – Ты выходишь?

– Да-да, сейчас!

Я поспешно провела ладонями по лицу и резко распахнула дверь, чуть не зашибив Деррила. Он стоял, слишком близко наклонившись ухом к створке. Пытался подслушивать, что там у меня происходит? От смущения Деррил разворчался:

– Чего так долго? Я уж думал, что тебя в канализацию смыло.

– Мне было нужно привести себя в порядок, – я вымученно улыбнулась. – Извини.

Деррил легонько коснулся моего плеча и спросил:

– Ты готова?

– Да, идём.

Мы спустились на улицу, пересекли площадь перед школой и ступили в парк. Удивительно, но кураторы умудрились даже это место сделать донельзя деловым. Дорожки покрыты чем-то серым, напоминающим бетон, деревья растут на одинаковом расстоянии друг от друга, ни одно не выбивается из строя. Трава тоже какая-то слишком уж ровная, не удивлюсь, если её измеряли по линейке. И ещё подкрашивали в зелёный цвет.

– Так что ты хочешь показать?

– Базар в местной деревне.

Деррил теперь постоянно придерживал меня, наверное, чтобы опять не ушагала не туда. Его ладонь сжимала мою руку крепко, но при этом мягко.

– Зачем? – не поняла я.

– Больше ничего интересного поблизости попросту нет, – Деррил почесал затылок свободной рукой. – Тем более, девушки ведь любят покупки? А здесь столько разных товаров, о которых на Земле и не слышали. Ты сможешь купить любую штучку, что пожелаешь.

Это было так мило. Видно, что Деррил пытается подбодрить меня. Правда, шоппинг – это не совсем то, что может сейчас поднять мне настроение. Он хорош в качестве средства от скуки, а не тоски по дому.

– Деррил, – тихонько позвала я, – можно мне увидеть родителей?

Никакого ответа.

– Деррил?

Он вздохнул, отвёл глаза и с сожалением произнёс:

– Прости, но нет. Нам запрещено посещать живых родственников.

– Почему? На других людей ведь это правило не распространяется.

– С живыми мы контактируем редко, только во время миссий. Когда дело касается близких, всё по-другому. Скажи, если бы ты увидела маму, смогла бы вернуться обратно сюда?

– Н-нет. Не смогла бы, – признала я.

– Теперь понимаешь? Мёртвым нельзя постоянно находиться среди живых и существовать так, будто ничего не произошло. Это противоестественно.

– Понимаю, – я немного помолчала. – А можно увидеть родных как-то по-другому, не посещая их лично? Может, существует хоть какой-то способ?

Деррил поморщился и нехотя ответил:

– Существует. Им пользуются в Раю. Слышала, может, люди частенько говорят: «Моя мама – тётя, троюродная бабушка – умерла, но я чувствую, что она присматривает за мной с небес». Неожиданно, но именно так всё и происходит. Души могут наблюдать за жизнью своих родных через компьютер. Не вмешиваться, не общаться с ними, просто смотреть.

– Ты сможешь организовать для меня такую штуку? – загорелась я.

Деррил опять тяжело вздохнул.

– Слушай, – вкрадчиво начал он, – не нужно тебе это, поверь. Всю душу разворотишь, только больнее станет, – и добавил негромко, – я пробовал…

– Но многие же этим пользуются, верно? Значит им такой способ помогает. Вдруг и мне поможет? Ну… ну, пожалуйста!

Деррил сердито пробурчал что-то себе под нос, но потом смягчился.

– Хорошо, я попрошу доктора Си или ещё кого-нибудь из учёных настроить тебе компьютер. Может, к вечеру будет готово.

– Спасибо! Ты даже не представляешь…

От волнения голос сорвался на писк, и я замолчала. Захотелось остановиться и обнять Деррила, но я решила не рисковать, мало ли, вдруг он плохо отреагирует на проявление эмоций. Подумать только! Неужели у меня появился шанс снова увидеть маму, пускай и на экране? Поскорее бы вечер!

Некоторое время мы шли молча. Я внимательно осматривалась, но пока не заметила особых отличий Лаха́т-Тали́м от Земли. Сразу за парком начинался луг, окаймлённый густым лесом, просёлочная дорога вела к деревне неподалёку. Небо – голубое, звезда – одна, вот только облака были другими. Не белыми, а цвета заварного крема. Ещё они казались более густыми на вид, уже не сладкая вата, скорее взбитые сливки. А в остальном всё было привычным и знакомым, даже немного обидно. Чужой мир, а так и не скажешь.

Ближе к околице деревни нам начали попадаться местные жители. Сначала девушка, ведущая за руку малыша, потом юноша, потом старик, опирающийся на палку. Выглядели они вполне нормально, как многие люди на Земле: смуглая кожа, совершенно обычный цвет волос, глаз. Правда, все мужчины бородатые. Может, на Лаха́т-Тали́м не изобрели бритву? Или это традиция? Одежда тоже не такая уж странная. Мужчины носили нечто вроде халатов или шаровары с жилетами, женщины в основном были в платьях, а те, что постарше, ещё замотаны тканью в несколько слоёв.

На нас местные не обращали особого внимания.

– Деррил, – позвала я, – а здешние жители знают, что мы мёртвые?

– Да, конечно.

– Неужели их это совсем не пугает? Почему?

– Понимаешь, этот мир магический. Обитатели таких миров с самого рождения знают то, что, например, землянам открывается только в Раю. Знают Лаха́т-Тали́мцы и о существовании после смерти. Поэтому и не боятся. Нет в нас ничего для них необычного.

Мы уже шли по узкой деревенской улочке. Дома здесь стояли очень близко, почти стена к стене. Никаких дворов, никаких заборов. Зато везде натыкано очень много факелов. Интересно, у кураторов в офисе ведь есть и электричество, и водопровод, почему же они не поделятся благами цивилизации с местными? И ещё вот странно: над дверью каждого домика висели пучки засушенных трав, стены были расписаны непонятными знаками. Зачем?

– Пришли, – сказал Деррил, выдёргивая меня из размышлений.

Базар находился на пересечении кривых улочек, в самом центре деревни. Круглая площадь была заполнена почти до отказа, и, если бы не Деррил, меня могли затоптать. К счастью, он легко раздвигал толпу, как ледокол холодные глыбы, а я шла сзади.

Вокруг царил разноголосый гомон. Люди прохаживались между лотками, прицениваясь к разложенным вещам, продавцы расхваливали свои товары, стараясь перекричать друг друга.

– Фрукты, свежие фрукты! – кричал один.

– Специи! – вторил ему другой.

– Зачарованные наряды! – предлагал следующий.

У этого лотка я остановилась. На деревянной столешнице была разложена одежда. Из всего разнообразия мне больше приглянулись шаровары и лиф из полупрозрачной розовой ткани. Заметив мой интерес, продавец заговорил ещё увереннее:

– Это не обычный танцевальный костюм! Да будет вам известно, что ткань, из которой он сделан, вобрала в себя магию Гамтэ́низас, богини утренней зари. Видите свечение? Будто лучи, пробивающиеся на восходе сквозь пелену облаков.

– Красиво вещает, – усмехнулся Деррил. – Хочешь такой наряд?

– Нет. Да и куда мне в нём ходить?

Продавец хотел что-то сказать, но тут сзади послышалось:

– Благовония, лучшие во всём Лаха́т-Тали́м!

Благовония? Это уже интересно! Обожаю всякие ароматические штучки! Я обернулась и подошла к следующему лотку.

– Милая девушка, выбирайте! – парень с чёрными вьющимися волосами и лукавым взглядом обвёл товар широким жестом. – Что вам угодно? Мыло, крема из редчайших трав? Масло из лепестков иртафа́рии?

Ох, сколько тут всего! Баночки, коробочки, хрустальные флакончики с разноцветными жидкостями. От смешения сильных запахов начала кружиться голова. Так сложно выбрать что-то!

– Нет-нет, вам явно нужно нечто особенное. Я знаю! Дымка.

Продавец с заговорщическим видом извлёк из резной шкатулки флакон и продемонстрировал мне. Казалось, что внутри заключён лиловый туман. Масса находилась в постоянном движении, то закручиваясь вихрями, то свиваясь в спирали.

– Что это? – полюбопытствовала я.

– Дымка. Лучшее из благовоний, понюхайте сами.

Он вынул пробку. Субстанция, как ни странно, осталась внутри флакона. Я осторожно принюхалась: похоже на сирень. Обычно это сильный аромат, но сейчас он казался нежным, почти невесомым.

– А как этим пользоваться?

– Очень легко! – парень встряхнул флакон. Из горлышка вырвалось небольшое облачко и повисло в воздухе на уровне моей груди. – Просто войдите в неё.

Я ступила в лиловый туман. Дымка окутала меня мягким шлейфом и будто слилась с кожей.

– Вижу, девушка впечатлена, – улыбнулся продавец.

Ещё бы, такие фокусы показывают!

– Мы это берём, – решительно сказал Деррил, посмотрев на моё восхищённое лицо.

Он расплатился, и я получила заветный флакон с дымкой.

– Храни вас Сак-Ши, – поклонился продавец, пряча деньги в поясной кошель.

– Надеюсь, это поднимет тебе настроение, – Деррил взглянул на циферблат наручных часов на внутренней стороне запястья. – Ох, сколько времени-то! Мне ведь ещё нужно явиться к директрисе, да и других дел полно. Лекции и тренировки начнутся завтра, так что до вечера ты снова предоставлена сама себе. Можешь прогуляться по школе или по окрестностям, только далеко не уходи. В общем, найдёшь, чем заняться, в конце концов, не дитё малое. Идём.

Я молча кивнула, стараясь не показать, насколько сильно меня расстроили его слова. Конечно, Деррил прав, и я далеко не малыш, которому нужен постоянный присмотр, но… чёрт, как же не хочется снова оставаться одной!

***

Деррил высадил меня из лифта на двадцатом уровне и поехал дальше, а я отправилась к своей новой квартире. Едва дверь захлопнулась за мной, как опять накатила волна тоскливой безысходности. Тихий писклявый голосок из глубин подсознания не преминул напомнить, насколько всё хреново, и услужливо предложил забиться в какой-нибудь укромный уголок, прохныкав там до прихода наставника. Что ж, звучит как план.

Я поставила флакон с дымкой на письменный стол и опустилась в кресло. Обвела комнату растерянным взглядом. И что дальше? Странное дело, в реальность происходящего мой мозг верил только в присутствии других людей. Наверное, это из-за того, что сознание переключалось на конкретные действия: ответить, спросить, последовать, выполнить просьбу. Стоило же мне остаться одной, как возвращалось настойчивое ощущение иллюзорности, фальшивости. Может, это всё-таки сон? Ну не верю, не верю, что моя жизнь оборвалась, вот так нелепо, в одну секунду! Не может такого быть! Не должно…

Самое ироничное то, что я всегда обожала фэнтези. Книги о приключениях, путешествиях, магии и, конечно, иных мирах. Попасть в другое измерение? Да это была моя мечта! Ну, вот, пожалуйста – чужой мир. Только я абсолютно этому не рада. Потому что в фантазиях мне не приходилось умирать. И в любую секунду можно было вернуться домой.

Я по привычке впилась зубами в нижнюю губу. Вспышки боли, конечно, не последовало. М-да, теперь нужно быть аккуратнее, так можно перестараться и откусить себе что-нибудь. Не хотелось бы портить новенькое тело. Новенькое… Я вытянула руку вперёд, внимательно осмотрела её, провела кончиками пальцев по смуглой коже. Мне вернули плоть, казалось бы, это хорошо, так? Сердце снова бьётся, кровь течёт по венам, лёгкие качают воздух. Очень похоже на второй билет в жизнь. Ан нет. Домой ведь меня не отправили. Я по-прежнему здесь, вдали от родного мира, в непонятной кураторской школе. Тогда зачем это всё? Зачем мне эти руки, если они больше никогда не обнимут любимого человека? Зачем нужны эти ноги, если их ступни больше не пройдутся по траве Измайловского парка?

Я снова начала плакать, судорожно вздрагивая и всхлипывая. Горло неприятно сдавило, голова закружилась. Спину и шею покалывало, будто по ним пустили разряд тока. Внутри будто скопился сгусток электрической энергии. Казалось, если её немедленно не сбросить, тело не выдержит. Это была моя обычная реакция на стресс. Хотелось вскочить и бежать, не останавливаясь до тех пор, пока в состоянии переставлять ноги. Бежать, всё равно, куда.

Я резко подорвалась и бросилась к входной двери. Пронеслась по коридору и принялась истерично тыкать в кнопку вызова лифта. Через несколько секунд кабинка остановилась, двери плавно разъехались. Я залетела внутрь, привалилась к стене, выпалив:

– Первый уровень!

Время тянулось мучительно долго, казалось, что спуск занял целую вечность. Наконец, кабинка остановилась, и двери открылись в просторный главный холл. По глазам сразу ударило ослепляющей белизной стен и пола, по ушам – волной разноголосого шума. От обилия света, цвета, звука, от постоянного мельтешения человеческих и нечеловеческих тел меня «накрыло» ещё хуже. Я рванула к главному входу и выскочила на улицу. Постояла несколько секунд, очумело крутя головой, потом изо всех сил припустила вперёд, через вымощенную брусчаткой площадь, через парк, к деревне.

Сама не знаю, почему меня понесло именно туда. Наверное, дело в том, что это пока единственное знакомое место. Вот я и бежала. Брусчатка быстро сменилась серыми парковыми аллеями. Высокие деревья заслонили кронами голубое небо с кремовыми облаками. Вскоре впереди должны были показаться луг и просёлочная дорога. Но я бежала, бежала, а никаких просветов так и не было видно. Парк, наоборот, становился гуще.

Аллея внезапно закончилась тупиком. Впереди были только кусты, пятачок травы и высокий забор, за которым темнел густой лес. Не особо задумываясь, я продралась к ограждению, протиснулась между прутьями – благо, пространства вполне хватило для моей тощенькой тушки – и продолжила бежать, не обращая внимания на хлещущие по бокам ветви. Настолько быстро, насколько позволяли нетренированные ноги и толстые корни деревьев. Будто так можно было улизнуть от всех проблем. От самой смерти удрать.

Конечно, такой фокус провернуть не удалось бы. Да и запас сил даже у нового тела не бесконечен. В конце концов я выдохлась и рухнула на землю у ближайшего дерева, привалившись спиной к толстому мшистому стволу. Посидела, машинально делая глубокие вдохи и выдохи, будто мне действительно требовалось восстановить дыхание после бега. Это было не обязательно, зато помогло немного прийти в себя. Свежий лесной запах мигом прочистил сознание.

Мне всегда нравились леса. Особенно их аромат, тёплый, землистый, с пряными нотками травы и листьев. Нравилось неспешно прогуливаться между деревьями, поглаживая ладонью шершавую кору, собирать грибы и ягоды, прислушиваться к голосам природы. Стоило мне ступить под зелёный полог, как все заботы смывало. У таких мест очень мощная энергетика, но при этом нежная и… дружелюбная? Да, пожалуй. Но здешний лес был совсем, совсем иным. От него веяло опасностью и смертью.

Только сейчас я заметила, насколько же темно вокруг. Почти ни одного лучика не пробивалось сквозь плотные кроны. Деревья словно тянули ко мне корявые чёрные сучья, похожие на пальцы злых ведьм. Даже звуки здесь были какими-то враждебными: скрип, сухое щёлканье, резкие крики птиц. Казалось, что в сплетениях теней под кустами прячутся монстры. Даже чёртов лес для меня абсолютно чужой!

Из глаз снова брызнули слёзы. Я закрыла лицо руками и тоненько заныла, готовясь как следует, со вкусом порыдать. Вдруг сзади послышался резкий звук, будто кто-то пробирался между деревьев. Это ещё что за напасть? Я опустила ладони и настороженно прислушалась. Потом выглянула из-за ствола. Фух, это всего лишь Деррил! Я села обратно на землю.

– Деррил! Что ты здесь делаешь? У тебя ведь были дела.

– Были, да. Но коллеги сказали, мол, Смит, там твоя подопечная по школе носится, как угорелая. Иди, лови.

Я отвела взгляд. Теперь моё поведение казалось мне глупым и постыдным. Дико неудобно, что это кто-то увидел. Не люблю, когда застают в минуту слабости.

– Как ты меня нашёл? – спросила, чтобы переменить тему.

– По следам. Там все ветки поломаны, будто лось продирался.

Ну уж, прям лось!

Деррил подошёл, сел на корточки рядом со мной.

– Значит, реакция на стресс «беги и прячься»? – в его голосе звучали одновременно сочувствие и ирония. – Не слишком-то по-кураторски.

– А я никакой и не куратор. Просто девушка, – я шмыгнула носом и угрюмо насупилась.

– Это пока. Но скоро всё изменится.

– Да куда уж ещё больше!

Я снова всхлипнула. Деррил, наверное, понял, как подействовали его слова. Он приобнял меня одной рукой за плечо и резко притянул к себе, так, что я оказалась прижата к широкому боку.

– Послушай, я знаю, насколько это непросто – лишиться всего, что было тебе дорого. Дома, семьи, друзей, привычной жизни… Сам через всё проходил. И, естественно, принял свою смерть далеко не сразу. У меня была и стадия отрицания, и гнев, и депрессия. Но в конце концов я смог двигаться дальше. Тогда постепенно, постепенно всё пришло в норму. Сейчас то же самое придётся преодолеть тебе. И поэтому вот первый совет от бывшего куратора будущему: чем больше ты будешь зацикливаться на мыслях об утрате, тем хуже тебе будет. Сосредоточься на том, что происходит здесь и сейчас. Учись. Тренируйся. Поняла?

– Да.

Не могу сказать, что я согласна абсолютно со всеми словами, но видно, что Деррил искренне хочет мне помочь. Это всё равно приятно.

– Хорошо, – Деррил отпустил меня.

Мы немного посидели рядом, думая каждый о своём.

– Спасибо. Ты очень добр. Хоть я тебе и чужая. Как только умудряешься терпеть капризы и закидоны двадцатилетней девчонки? – попыталась пошутить я.

Деррил усмехнулся и вместо ответа вытащил из заднего кармана джинсов кошелёк. Из отделения для купюр достал фотографию, протянул мне:

– Вот.

Я удивилась, – какое это имеет отношение к моему глупому вопросу? – но карточку взяла. На чёрно-белом фото были запечатлены трое человек: сам Деррил, красивая женщина примерно его возраста и девушка, на вид моя ровесница. Очень симпатичная, почему-то хотелось назвать её светлой, несмотря на темноту кожи. На лице у неё играла широкая искрянняя улыбка, открывающая крупные зубки. Два передних росли чуть набекрень, но красоты это нисколько не умаляло. Пышные курчавые волосы задорно торчали в разные стороны.

– Это Мисси, – послышался над моим ухом голос Деррила. – Моя дочь.

Ох! Так он отец. Чёрт… Ему пришлось лишиться жены и ребёнка. Я хотела сказать что-нибудь сочувственное, например, «мне жаль», но Деррил, к счастью, заговорил первым:

– Так что о капризах и закидонах двадцатилетних девочек я знаю непонаслышке.

Я невольно рассмеялась. Эта не такая уж остроумная фраза мигом разрядила атмосферу.

– Тогда всё понятно. Мне повезло. И Мисси, – блин, зря ляпнула. Ну, ладно, раз начала уж, то и закончу. – Мисси тоже. Она очень милая.

– Согласен, очень, – Деррил забрал фото, аккуратно положил в кошелёк. Встал. – Ну, всё, пойдём обратно.

Он протянул мне руку. Я несколько секунд смотрела на розовую ладонь, потом доверчиво взялась за неё и поднялась с земли. Отряхнула джинсы. Эх, что ж, обратно, так обратно. Если только с Деррилом.

Пока мы шли к школе, Деррил начал воспитательный процесс:

– Ты пока в чащу леса одна не ходи. Особенно ночью! Ночью вообще из школы ни ногой! Пока не научишься защищаться. Днём можешь немного погулять, но недалеко, так, по опушке.

– Хорошо, – я пожала плечами. – А почему? Медведи?

Интересно, на Лаха́т-Тали́м есть медведи?

– Никак нет. Они только на Земле водятся, – подтвердил мою догадку Деррил. – Но лучше бы уж медведи. Местные твари намного, намного страшнее наших хищников.

Я вспомнила давящее ощущение, преследовавшее меня в лесу. Местные твари? Какие ещё? Брр, повезло, что я с ними не столкнулась. Всё-таки бежать, куда глаза глядят, было очень, очень плохой идеей, особенно в чужом мире. Ладно, в следующий раз постараюсь вести себя умнее.

Я думала, что Деррил снова отправит меня в квартиру и уйдёт, но всё обернулось иначе. У лифта он резко замер и посмотрел на меня с видом человека, у которого внезапно возникла гениальная идея.

– Скажи, ты книжки любишь?

– Кни… Что? – вопрос был неожиданным, поэтому я смешалась. Но быстро взяла себя в руки. – Люблю. Просто обожаю! Всегда была книжным червём.

– Отлично! Тогда у меня есть для тебя задание. Квест, если хочешь.

Квест? А, погодите, кажется, я понимаю, что Деррил пытается сделать. Наверное, он заметил, что мне становится хуже, когда я остаюсь в одиночестве. Вот и пытается отвлечь, переключить внимание на какое-то дело.

– Что за квест?

– Сходи в библиотеку. Она находится на сороковом уровне.

– Зачем? – не поняла я.

– Почитать что-нибудь возьми. Всё более полезное дело, чем гонки по пересечённой местности устраивать, – не удержался от шпильки Деррил.

Ладно, это действительно хоть какое-то занятие.

Когда двери лифта открылись перед нами, я первой ступила в кабинку и обернулась в ожидании, но Деррил заходить не спешил.

– Нет, – он покачал головой. – Давай сама. Привыкай к новому месту.

Ох… Опять одной оставаться. Хотя Деррил прав. Привыкать рано или поздно придётся. Не всё же меня за ручку водить.

– Сороковой уровень, – сказала я, и кабинка понеслась вверх.

Двери лифта открылись в просторный белый холл, в центре которого за длинной стойкой сидела женщина в больших круглых очках, наверное, местный библиотекарь. От холла лучами расходились узкие коридоры между стеллажами. Из-за обилия белого цвета помещение казалось очень светлым, создавалось ощущение лёгкости, воздушности. Полки с книгами тянулись вверх до самого потолка и разбегались в стороны, насколько хватало глаз. Казалось, что в этих лабиринтах вполне можно заблудиться. На стеллажах лежали свитки, глиняные таблички, многостраничные тома самых разных размеров: от огромных, которые даже на коленях удержать сложно, до совсем малюсеньких, не больше почтовой марки. Здесь пахло старой бумагой и сбывшимися мечтами.

Пока я осматривалась, женщина оторвалась от лежавшей перед ней книги и обратилась ко мне:

– Вы ищете что-то конкретное?

– Нет-нет, я просто смотрю. Знакомлюсь со школой, так сказать.

– Знакомитесь, – повторила женщина, поднимаясь из-за стойки и подходя ближе. – Стало быть, вы новая ученица?

Она чуть склонила голову набок, пристально изучая меня жёлтыми глазами-блюдцами, кажущимися ещё больше из-за стёкол очков. Её короткие серые волосы торчали в разные стороны, что придавало ей удивлённый и растерянный вид. В помещении было тепло, но женщина, видимо, отчаянно мёрзла, потому что постоянно куталась в пушистую накидку, обнимая себя руками за плечи.

– Верно. Меня зовут Ольга.

– Китабо́н ке Ракхава́ли, – важно кивнула женщина. – Значит, вы решили больше узнать об этом месте? Весьма похвально. И, кажется, я знаю, что именно вам нужно.

Не дав мне и слова вставить, она бодро посеменила к стеллажам, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как идти следом.

– Ученики обычно заходят ко мне только когда преподаватели начинают гонять их за книгами, поэтому я и удивилась, увидев вас, – бросила Китабо́н на ходу. – Мало кто посещает библиотеку в первые дни пребывания в школе, это и понятно, книги им не интересны. Вояки, – она презрительно фыркнула.

– Среди учеников много бывших военных? – повторила я то, что сумела вынести из её короткого монолога.

– Да, почти все здесь при жизни были военными или наёмными убийцами. Иные в кураторы и не идут, разве что психи какие-нибудь, – Китабо́н подозрительно посмотрела на меня, словно пытаясь понять, уж не псих ли я часом. Я постаралась сделать как можно более милое лицо, и это, кажется, немного успокоило мою спутницу.

Пройдя ещё чуть-чуть вглубь библиотеки, Китабо́н остановилась возле одной из полок, бормоча под нос:

– Так-так-так, где же они… Не то, не то… Вспомнила! Верхняя полка!

Я подняла голову. Последние ряды книг терялись где-то в вышине. Интересно, как до них добраться? Тут даже лестницы нет. Впрочем, ответ на этот вопрос нашёлся сам собой. Китабо́н развела руки в стороны, и я увидела, что серо-пушистое нечто, показавшееся мне сперва накидкой, на самом деле её крылья. Женщина взмахнула ими и оторвалась от пола, мигом поднявшись к нужному ряду. На мгновение зависла, будто выбирая, и через секунду уже приземлилась обратно, сжимая в ладони толстую книгу в чёрной кожаной обложке.

– Почитайте сперва это. Тут много рассказывается об основателях нашей школы, и стиль повествования интересный.

– Спасибо, – я приняла увесистый том. На обложке серебряными чернилами было выведено название: «О великих и величайших». Выглядит многообещающе, но книга от меня теперь никуда не денется, а вот упустить возможность пообщаться с кем-то из местных – просто грех. – А вы можете рассказать мне что-нибудь о школе? Или кураторстве?

– Зачем? – искренне удивилась Китабо́н. При этом она нервно дёрнула головой, так что очки сползли на кончик крючковатого носа. Женщина поправила их указательным пальцем и продолжила: – Уже совсем скоро на занятиях сама директриса будет рассказывать вам о зарождении этой славной профессии. Лучше дождитесь её лекций, а если хотите узнать что-нибудь прямо сейчас – почитайте, – Она похлопала ладонью по кожаной обложке. – Все истории в этой книге записаны со слов основателей. А я всего лишь библиотечная мышь, зачем слушать мои рассказы, когда можно узнать всё из первых уст?

Я не успела что-либо ответить, потому что со стороны входа послышался громкий мужской голос:

– Бон! Бон! Где тебя черти носят?! Мне нужна книга для подопечного, я что, сам должен копаться в этих залежах?

Китабо́н меланхолично вздохнула.

– Видите, к тому же меня в прямом смысле зовёт долг. Ненавижу, когда кураторы не соблюдают тишину в моей библиотеке, – она ещё раз вздохнула и рявкнула не менее громко, чем посетитель: – Иду уже!

Что ж, значит пообщаться с ней спокойно мне всё же не удастся, будем тогда заниматься самообразованием.

***

Вернувшись в квартиру, я положила книгу на стол, рядом с дымкой. Посмотрела в окно. Уже вечерело, светило коснулось нижним краем линии горизонта, кремовые облака приобрели персиковый оттенок. Лес, кажущийся издалека таким обманичиво милым, шумел под порывами ветра. Красиво здесь всё-таки. Интересно, а звёзды на Лаха́т-Тали́м есть? Прошлой ночью мне было как-то не до них. По логике вещей должны быть, конечно. Но кто знает? Чужой мир всё-таки.

Деррил опять куда-то ушёл. Интересно, он ещё заглянет сегодня? Вроде обещал принести компьютер для связи с родными. Надеюсь, что с этим всё выгорит. Чем бы занять себя до прихода Деррила? Может, почитать? Хорошая идея. «О великих и величайших» пусть пока полежит, а начну с тех книг, которые уже были в квартире.

Я подошла к шкафам. На полках теснились ряды пухлых томов в кожаных и тканевых переплётах. Я провела пальцем по корешкам, бегло читая названия: «История холодного оружия», «Уход за пистолетом», «Магия от А до Я», «Единоборства для чайников»… Неужели мне действительно пригодятся все эти знания? В любом случае, тут всё слишком прикладное, никаких тебе путеводителей или местной художественной литературы. Ладно, значит, вернёмся к библиотечной книге. Я взяла её со стола и устроилась в кресле.

Весь вечер я провела, уткнувшись в книгу. Чтиво действительно оказалось весьма захватывающим. Здесь были собраны истории о первых миссиях основателей; на страницах книги они представали непобедимыми героями, смело бросающимися в самое пекло битвы. Что ж, если всё написанное – правда, и кураторы действительно такие отважные, сильные люди, я тоже хочу быть куратором! Спасибо той неизвестной, что захотела видеть меня в их рядах.

Когда за окном окончательно стемнело, в квартире появился Деррил с обещанным ноутбуком.

– Вот, – провозгласил он, водружая компьютер на журнальный столик, – как и обещал. Учёные загрузили нужную программу и настроили на твоих ближайших родственников.

– Спасибо! – я даже запищала от радости.

– Пожалуйста. Только, – Деррил сделал паузу и мягко продолжил, – не жди слишком уж много от этой штуки. И будь осторожна.

Деррил снисходительно выслушал новый поток моих благодарностей и ушёл. По его лицу было видно, что он совсем не одобряет эту затею. Но почему? Что плохого может случиться? Я увижу родных, по-моему, это прекрасно, хоть связь и будет односторонней.

Сгорая от нетерпения, я ткнула на кнопку «старт». Экран засветился голубым, и на нём появилась белая надпись: «Связь». Из динамиков зазвучал женский голос: «Вас приветствует система «Связь». На протяжении десятилетий мы обеспечиваем надёжный контакт с любыми мирами. Наша уникальная технология позволяет вам видеть и слышать всё, что происходит с вашими родными так чётко, будто вы сами находитесь рядом. «Связь» – оставайтесь на связи со своими любимыми».

Изображение сменилось. На экране появился список имён. Я увидела здесь маму, папу, сестру… всех, кто был при жизни дорог для меня. Под списком мигала чёрная надпись: «Выберите объект для наблюдения». Сердце учащённо забилось в предвкушении. Я сделала глубокий вдох, потом выдох, стараясь успокоиться, сплела и вытянула пальцы так, что хрустнули суставы. Поехали?

ГЛАВА 3. Первый друг и первые уроки

Деррил оказался абсолютно прав, наблюдение за родными не успокоило меня, а, наоборот, разбередило душевную рану. Даже не представляю, как другие это выдерживают. Может быть «Связью» нужно начинать пользоваться не сразу, а месяцев эдак через пять, когда поулягутся страсти, утихнет боль от потери? Сейчас же все эмоции ещё слишком острые. Мне хотелось бы видеть, что мои близкие двигаются дальше, спокойно занимаются повседневными делами, смеются, в общем, просто живут. Но открывшееся через экран компьютера зрелище и близко не походило на идеалистичные картинки, которые я нарисовала в воображении. Сразу же вернулись тоска и грызущее чувство вины, ведь когда видишь, как плачет твой любимый человек, ты просто не можешь остаться равнодушным.

Это было похоже на мазохизм, потому что упорное созерцание разворачивающейся драмы причиняло мне боль, но выключить компьютер я не могла. Так и сидела всю ночь, обливаясь слезами перед работающим экраном. Даже когда мама наконец уснула, я продолжала смотреть на неё, мысленно перебирая наши самые счастливые воспоминания. Как она читала мне вслух, как мы играли в куклы, а когда я выросла – вместе готовили, ходили по магазинам, путешествовали. И я представляла, что мы могли бы ещё пережить, если бы не…

Когда Деррил утром застал меня в таком виде – с красными глазами, опухшим носом, всхлипывающую и поскуливающую от жалости к себе, – он не на шутку разозлился. То есть реально пришёл в бешенство.

– Я ведь говорил! – рычал Деррил сквозь стиснутые зубы, потрясая кулаками. Его ноздри гневно раздулись, на скулах под тёмной кожей ходили желваки. – Предупреждал! Но нет, Ольга умная, Ольга знает лучше! – он резким движением перевернул столик, компьютер и книга полетели на пол. – Впредь ты будешь обязана беспрекословно слушаться меня, запомнила это? Хорошо запомнила?

Я лишь судорожно кивала, стараясь как можно сильнее вжаться спиной в диванные подушки. Эта вспышка ярости была столь внезапной и нелогичной, что совершенно сбила меня с толку. Деррил выглядел действительно пугающе в этот момент, казалось, он еле сдерживался, чтобы не ударить меня. Но из-за чего, право слово, тут психовать? Да, настояла на своём, не послушала человека, который уже сам через всё это прошёл, да, была не права, подумаешь. Деррил отреагировал уж слишком бурно.

К счастью, вскоре поток ярости иссяк. Деррил в последний раз сердито сверкнул на меня глазами и шикнул, не разжимая челюстей:

– Пшла собираться!

Не вынуждая его повторять дважды, я резво подорвалась и убежала в ванную. Пока натирала себя гелем, прислушиваясь сквозь плеск воды к доносящимся из гостиной звукам, в голове крутились мысли: что случилось с Деррилом? Его поведение сейчас так не походило на вчерашнюю отеческую заботу. Почему? Может быть, его кто-то вывел с утра пораньше? Или дело всё-таки исключительно во мне? Не знаю. И как-то страшновато это выяснять. Я поймала себя на мысли, что действительно боюсь выходить из ванной. Боюсь повторения этой сцены. Всегда очень плохо переносила, когда на меня кричат.

К счастью, опасения оказались напрасными. Когда я вышла в гостиную, всё уже было прибрано, Деррил сидел на диване, листая книгу «О великих и величайших». Лицо его выражало полнейшее умиротворение, словно не бушевала пару минут назад настоящая гроза с громом и молниями. Услышав шаги, Деррил оторвался от чтения и спокойно улыбнулся:

– Вижу, Китабо́н сразу выдала тебе книгу. И ты уже начала её изучать, молодец. Знания – это сила, столь же важная для кураторов, как и физическая, – он захлопнул том и положил его на столик. Встал, сделал движение мне навстречу, но я невольно отшатнулась. Деррил вздохнул. – Слушай, по поводу моей… вспышки. Извини, я вовсе не хотел тебя напугать. Просто справиться с гневом удаётся далеко не всегда. Ты поймёшь, когда сама станешь куратором.

Я кивнула. Не знаю, что означает последняя фраза, но это и не важно. Главное, что всё пришло в норму и передо мной снова терпеливый, спокойный Деррил. Можно расслабиться. Надеюсь только, что «вспышки» у него будут не слишком частыми.

– Всё в порядке, правда.

– Вот и славно, – Деррил улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Ну что, готова к первому дню?

Ох, точно, занятия ведь начинаются уже сегодня! Вчерашние переживания, боль от использования «Связи» и стычка с Деррилом совершенно вытеснили из головы остальную информацию. Готова ли я? Не уверена. Казалось, что, если я начну учиться на куратора, то признаю поражение в битве со смертью и застряну здесь уже навсегда. Не логично, да, но почему-то было именно такое ощущение. С другой стороны, мне становилось намного лучше, когда я была чем-то занята. Значит, уроки должны пойти на пользу.

– Да, – я решительно кивнула. – Ты будешь меня обучать?

– Не всему, только борьбе и владению оружием. Я ведь бывший куратор, а не профессор. Куда мне лекции читать? Держи, – Деррил протянул полупрозрачный прямоугольный экранчик. – Ученический планшет. Внимательно просмотри расписание занятий. Старайся никуда не опаздывать. И учти, узнаю, что где-то прогуляла – уши оборву!

Ух ты, какой гаджет. А кураторы, кажется, любят всё сенсорное. Но это выглядит современно и удобно, надо признать. Я пробежала взглядом по отображённому на экране тексту. Интересно, что за предметы изучают будущие кураторы? На сегодня значились история кураторства и география миров. Ещё в расписании были бестиалогия, минералогия, травология… Сколько всяких логий… Ведовство, стратегия и тактика, соранджи. А это ещё что такое? Через день лекции заменялись занятиями магией, и каждый вечер были тренировки с наставником. Насыщенное расписание.

– Сегодня первую лекцию ведёт Кади́га, наша директриса, одна из основателей школы. Вот на её занятия особенно не советую опаздывать, – Деррил выделил голосом слово «особенно». – А так как до лекции осталось, – он посмотрел на циферблат наручных часов на внутренней стороне запястья, – двадцать минут, советую тебе поторопиться.

Стоп, так мало? Вот же чёрт! Я ойкнула и заметалась по квартире.

***

Я откопала в одном из ящиков в кладовой сумку, кинула в неё планшет, – целый день таскать его в руках, думаю, будет не слишком удобно – быстро вытряхнула на себя немного дымки и поспешила на первое занятие в кураторской школе.

Лифт доставил меня на лекционный уровень. Мне казалось, что помещение снова будет единым, но на деле я увидела длинный коридор со множеством одинаковых дверей. Ага… И что теперь? В расписании номер аудитории не указан. Как искать нужную? Нельзя же просто заглядывать во все подряд.

Я стояла, беспомощно крутя головой и пытаясь сообразить, куда сунуться в первую очередь.

– Потерялась? – послышался девичий голос.

Я обернулась и увидела уже третье – после доктора Си и Китабо́н – нечеловеческое существо. Нет, выглядела незнакомка почти как земная девушка. Только очень высокая, выше меня на голову точно. Но это бывает, верно? А вот дальше начинались различия. Кожа незнакомки была серой и какой-то… плотной, даже на вид. Абсолютно чёрные глаза без белков и радужки маслянисто поблёскивали. Ушей у неё не наблюдалось, зато грудей имелось аж целых три. Одета она была в серебристый комбинезон с длинными рукавами. Не знаю, что это за материал. Похоже на латекс.

Незнакомка разглядывала меня, слегка склонив голову набок.

– Да, – я улыбнулась, стараясь не показать, что меня удивляет её вид. – Только позавчера попала сюда, не успела освоиться.

– Так ты тоже новенькая, – кивнула девушка. – Прибыла почти к самому началу занятий. Повезло, а я тут уже целую неделю. Зато и узнать о школе побольше успела. Меня зовут… – она издала длинную череду свистящих и пощёлкивающих звуков, совсем как доктор Си.

– Извини, – я неловко рассмеялась. – Не поняла.

– Конечно, всё время забываю, что наш язык для чужаков чересчур сложен. Но не волнуйся, можешь звать меня так, как тебе удобно.

– М-м-м… Что насчёт… Сара? – первые буквы, по крайней мере, совпадают.

– Можно и так, – девушка растянула губы, демонстрируя мелкие клычки.

– Отлично! А меня зовут Ольга.

– О-льга, – она произнесла моё имя по слогам, будто пробуя его на вкус. – Я запомню. А теперь идём.

Сара приглашающе махнула рукой и поспешила дальше по коридору. Я старалась не отставать. Что ж, мне повезло, проблема разрешилась сама собой.

В аудитории ряды мягких откидных кресел располагались в виде амфитеатра, спускаясь к месту лектора перед голографической доской. Мы прошли к середине первого ряда и уселись. Я устроилась поудобнее, вытянув ноги, и принялась осматриваться.

Помещение постепенно заполнялось учениками. Насколько мне удалось увидеть, большинство из них выглядело как обычные люди. Но не все. Было ещё несколько ящероподобных, как доктор Си, были существа, похожие на мою спутницу. Прямо за нами сидела девушка с тёмно-зелёной кожей, расписанной золотистыми узорами; её волосы почему-то торчали вверх, пряди казались жёсткими, как тонкие ветви деревьев.

Я была настолько поглощена рассматриванием, что, ощутив на ноге мягкое прикосновение, отреагировала не сразу. Сперва услышала вкрадчивый голос, протянувший:

– Извиня-а-аюсь, – и только потом обернулась.

Передо мной стояла кошка. Вернее, существо кошачьей наружности в милейшем чёрном костюмчике. Серая шёрстка с разводами, жёлтые глаза. Уши едва заметно шевелились, хвостик покачивался из стороны в сторону. Даже стоя на двух ногах, она казалась удивительно маленькой, не выше меня, а ведь я сидела. Существо терпеливо ожидало моего ответа.

– За что вы просите прощения?

– Я мяуступила вам на ногу, – она провела лапкой по лицу, будто подкручивая усы.

– Ничего страшного. Всё хорошо, правда.

Кошка важно кивнула и двинулась к задним рядам.

– Кто это? – тихонько поинтересовалась я у Сары.

– Мию́ри. Она мао́ко из мира Мизу́ши. У их расы… как бы это сказать… пунктик на вежливости и приличиях. Если бы ты не подтвердила устно, что не обижена, она…

– Сделала бы харакири? – попыталась пошутить я.

Сара, конечно, последнего слова не поняла.

– Долго переживала бы. Но это вовсе не значит, что они мягкотелые. Просто трепетно относятся к церемониям.

Я кивнула. Интересно, вот вроде бы совершенно чуждое существо, а что-то привычное проглядывает.

Судя по всему, ученики ещё не успели перезнакомиться друг с другом. Сейчас они только оценивали обстановку, приглядывались к соседям, привыкая к необычному виду будущих коллег и прикидывая, с кем можно завязать беседу.

В нашей группе оказались существа не только разных видов, но и возрастов. Большинство выглядело лет на сорок пять – пятьдесят минимум, молодёжи было всего человек десять.

– Интересно, мне казалось, что все ученики будут примерно моего возраста, – протянула я вслух, особо ни к кому не обращаясь.

Впрочем, Сара решила ответить:

– Наверное, тебя сбило с толку слово «школа». На самом деле, в кураторы берут взрослых существ. Военных, наёмных убийц, магов… У них подходящий склад ума, они знают свою профессию, отлично умеют сражаться, их и учить практически ничему не нужно. Согласись, это гораздо проще и быстрее, чем вырастить куратора с нуля. Для молодых делают исключение, но редко. И никогда – для Землян. Если честно, я очень удивилась, когда тебя увидела.

Забавно, оказывается, кто-то и меня может посчитать странной. А я думала, что буду среди всего разнообразия видов самой обычной и заурядной.

Я продолжала блуждать взглядом по аудитории. Интересно, ряды заполнены едва наполовину. Я насчитала всего тридцать людей и не-людей, маловато для школы кураторов.

– Это все ученики? – поинтересовалась я у Сары.

– Да.

– Просто когда я прибыла сюда, в главном холле было так много народу, и мне казалось…

– Что учащихся гораздо больше? Нет. Но ведь это школа-офис. Здесь ещё постоянно обитают учителя, наставники, действующие кураторы. И учёные, и целители…

– Целители? Зачем?

Сара хотела ответить, но не успела.

Дверь открылась, и в аудиторию вошла женщина. Не старая, лет пятидесяти на вид. Высокая, стройная. Платиновые волосы были гладко зачёсаны и собраны в узел. Когда я увидела её, моё новенькое сердце ёкнуло и забилось быстрее. Она завораживала и в то же время пугала; казалось, что за этой обманчиво холодной внешностью кроется непредсказуемая изменчивость стихии. В каждом её движении чувствовалась сила, даже не так, Сила, именно с большой буквы, до поры до времени дремлющая, но способная проснуться и вырваться наружу в любую секунду.

Женщина неспешно прошествовала к месту лектора и остановилась перед доской, разглядывая собравшихся. Мне тоже удалось как следует её рассмотреть. Зелёные глаза, длинный нос, чуть вытянутый подбородок и тонкие брови. Черты немного резкие и выражение лица строгое. Чёрный юбочный костюм идеально отутюжен, белая блузка застёгнута на все пуговицы. Почему-то женщина казалась мне смутно знакомой, словно мы встречались, но так давно, что я уже не помнила, где и когда именно.

Женщина выжидающе изогнула бровь, и ученики как по команде начали вставать. Меня тоже будто потянуло за шиворот невидимой рукой. Послышался нестройный хор голосов:

– Здравствуйте. Доброе утро. Здрасьте…

– Это Кади́га, – шепнула Сара мне на ухо. – Наша директриса. Приложи правую ладонь к сердцу и поклонись.

Я не знала, зачем, но решила последовать совету. Кади́га скользнула по нам равнодушным взглядом, махнула рукой, разрешая ученикам сесть, потом посмотрела на дверь – створка тут же захлопнулась – и сказала:

– Опоздавшие к занятию не допускаются. Начнём.

Послышался шорох – ученики доставали планшеты. Я вывела на экран клавиатуру и приготовилась записывать.

Лекция оказалась весьма интересной. Кади́га рассказывала о создании кураторства, основателях нашей школы, первых миссиях на Лаха́т-Тали́м. В аудитории царила тишина, нарушаемая лишь стуком когтей по экранам. Все завороженно вслушивались в слова, уводящие нас в невообразимую даль, на сотни и сотни лет в прошлое:

– И в Раю мы услышали множество историй, столь похожих на нашу. Большинство существ погибали насильственной смертью, от тех же бед, которые были знакомы нам по собственному опыту: войн, природных катастроф, диких зверей… Ежедневно в десятках миров страдали невинные живые, не способные защитить себя. Кто-то должен был им помочь! Раз привратники не желали напрямую вмешиваться в дела смертных, мы решили взять ответственность за них. Вернуться на А́льба-Ло́нга и по мере сил помогать нашим соотечественникам. К сожалению, в родной мир нам переместиться не позволили, сперва привратники хотели получить доказательства, что предложенная нами программа безвозмездного шефства над живыми, позже названная кураторством, действительно пойдёт на пользу обеим сторонам. Тогда в качестве первой цели был выбран Лаха́т-Тали́м.

А про это я читала в книге. После недолгого пребывания в Раю основатели направились сюда, защищать деревню, возле которой сейчас стоит наша школа, от нападений дракона. На Лаха́т-Тали́м их раньше много водилось, но, к счастью для местных, кураторы почти всех изничтожили.

– Дракон был убит, – продолжала Кади́га, – и увидели живые, что это хорошо. Они с радостью приняли наше предложение о помощи. Мы решили остаться на Лаха́т-Тали́м, построить здесь базу и нанимать местных жителей на службу. За каждым куратором закреплялось по два живых помощника; они рассказывали нам о своём мире, работали провожатыми и разведчиками, докладывая о любой замеченной опасности. Привратники, которым пришёлся по нраву результат нашего сотрудничества, согласились и дальше предоставлять мёртвым материальную оболочку, а также позволили взять под свою опеку ещё несколько миров. Но нас было всего пятеро, чтобы справляться с таким количеством работы, требовалось намного больше людей. Посовещавшись, я и братья решили искать и обучать желающих вступить в наши ряды. Так была основана эта школа.

Я внимательно слушала рассказ Кади́ги, но, так как большая часть информации уже встречалась мне в книге, сознание то и дело уплывало по волнам грёз. Почему-то директриса виделась мне в сияющих доспехах; я представляла, как её волосы развеваются на ветру, а узкая ладошка с тонкими музыкальными пальцами сжимает рукоять меча. И казалось невероятным, что столь хрупкая женщина может сражаться и убивать, но ощущение силы, исходящей от неё, смывало все сомнения. Она – может.

История длилась полтора часа, как обычная пара; после неё шло занятие по географии миров, которое тоже вела Кади́га. Времени на перерыв, кстати, нам не дали, видимо, считается, что мёртвым отдых не нужен.

В конце второй лекции Кади́га сказала:

– На сегодня всё. До завтра вы должны выучить первые три главы «О великих и величайших». Свободны.

Повезло, я уже четверть где-то прочитала. Наверное, Китабо́н потому и дала мне именно эту книгу, знала, что всё равно приду за ней после первой же лекции.

Ученики снова поднялись. Кади́га вышла из аудитории, и только когда дверь за ней закрылась, помещение наполнилось вознёй и разговорами.

Я убрала планшет в сумку. Забавно, вот уж не думала, что придётся сидеть на парах даже после… смерти. На душе снова стало тоскливо. Новая информация ненадолго отвлекла меня, но теперь, когда занятие закончилось, мысли снова вернулись к прошлому. Лекции Кади́ги напоминали об институте. А от этого ассоциации, конечно, перекинули меня к одногруппникам, потом школьным годам, друзьям, Люде… Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.

– Ты в порядке? – Сара коснулась моей руки. По глазам было сложно судить, но в голосе её читался неподдельный испуг.

– Да. Да, всё нормально, – я вытерла глаза.

– Я не понимаю этой физиологической реакции, – теперь Сара звучала обескураженно.

– Какой? – удивилась я. – Слёз? Разве ты никогда не плачешь?

– Нет.

– Оу… Ясно. Ну, это скорее эмоциональная реакция. Я просто тоскую по дому.

Сара некоторое время молчала, потом сказала:

– Сейчас должна быть тренировка, у каждого со своим наставником. А вечером приходи ко мне в гости. Я в двадцать шестой квартире обитаю.

– Спасибо, но… Может быть. Посмотрим.

Не думаю, что мне сейчас хватит ресурса на общение с кем-либо.

– Ты не поняла. Я не давала выбора. Уверена, тебе сейчас не стоит оставаться одной.

– Что ж, наверное, так и есть, – я горько усмехнулась. – Спасибо за заботу.

Снаружи возле двери меня уже ждал Деррил.

– Как первое занятие с директрисой? – Он посмотрел мне в глаза и тяжело вздохнул. – Понятно, не очень. Ладно, идём на тренировку. Не будем терять время.

Он повернулся и быстрым шагом двинулся к лифтам, я поплелась следом.

– Жду тебя вечером! – крикнула Сара мне в спину. – Приходи обязательно! Если не явишься, я сама тебя найду!

Я обернулась, помахала ей и вновь поспешила за наставником.

***

Лифт доставил нас на тренировочный уровень. Стены длинного коридора были ослепительно-белыми, как практически всё в школе, и гладкими, словно пластик. Похоже на какую-то космическую станцию из фантастического сериала. Насколько я успела заметить, здесь все помещения, кроме жилых уровней и библиотеки, выглядят слишком деловыми, военизированными. Будто кураторы постарались вытравить из них индивидуальность. Это производило довольно-таки удручающее впечатление. Лично мне становилось не по себе. Но теперь я буду существовать здесь, так что придётся привыкать.

Мы остановились у одной из дверей.

– Система, открыть вход, – произнёс Деррил. – Приоритет наставнический, полный доступ.

Послышался электронный писк, и створка отъехала вправо.

Помещение для тренировок оказалось очень просторным, как три школьных спортзала вместе. Пол был мягкий и чуть пружинил под ногами, будто прорезиненный, наверное, чтобы удобнее было падать. На стенах было развешано оружие. Я начала неспешно обходить зал по периметру, разглядывая ассортимент. Похоже на сокровищницу безумного коллекционера. Здесь мечи покоились на специальных подпорках рядом с пистолетами, луки соседствовали с моргенштернами. А это что, просто цепь? Неужели кураторы должны уметь всем этим пользоваться?

Одна «пушка» выглядела особенно внушительно. Размером почти с мой рост, да и в обхвате, наверное, в половину меня. Я видела такие только в компьютерных играх. Не думаю, что человек способен с этим передвигаться.

Я протянула руку, чтобы коснуться гладкого корпуса из чёрного металла, но Деррил меня одёрнул:

– Эта штука тебе не по размеру. Даже если сможешь её поднять, отдачей от первого выстрела тебя отправит через коридор в соседний зал.

Да я и не собиралась стрелять, просто пощупать хотела. Но нет так нет. Я послушно опустила руку.

– Скажи, а зачем всё это оружие нужно?

– Не понял.

– Кураторы ведь владеют магией, так? Раве не проще было бы, не знаю, – я неопределённо махнула рукой, – обрушить на противника огненный дождь?

Деррил фыркнул.

– Ну, во-первых, далеко не все кураторы могут колдовать.

– В смысле? Но в расписании…

– Стоят занятия магией, – перебил меня Деррил. – Верно. Вас попытаются научить, только не факт, что из этого что-нибудь выйдет.

– Почему не выйдет? – всполошилась я.

Мы так не договаривались! Да освоить магию – это единственное, чего я по-настоящему хотела бы. А теперь мне говорят, что и это может не получиться. Нет уж, не хочу быть маглом в мире Гарри Поттера!

– Потому что мозг довольно сложно перестроить, – пояснил Деррил. – Некоторые люди не могут переключиться и начать использовать магию, существование которой всю жизнь отрицали. Поэтому у них и не получается сотворить даже простенькое заклятье. Но некоторые, впрочем, переключаются довольно легко. Думаю, всё зависит от гибкости ума. И личного желания, конечно. Так что не расстраивайся раньше времени.

О, желание у меня есть, и ещё какое! В лепёшку расшибусь, а научусь колдовать. Деррил, между тем, продолжал:

– И возвращаясь к твоему вопросу: «Почему вы используете оружие, если магия проще?» Даже те кураторы, которым колдовство подвластно, далеко не всегда его используют. Понимаешь, через несколько десятилетий им становится настолько скучно, что об упрощении задачи и думать не хочется. Наоборот, кураторы начинают выпендриваться друг перед другом. Кто выполнит миссию быстрее, элегантнее, с меньшим количеством трупов или большим. Кто расправится с десятью вооружёнными бойцами, имея лишь один пистолет. Хотя, некоторые полностью отказываются от техники и уходят в магию. Такое тоже бывает. Обучаем мы всему, а дальше уже каждый сам выбирает путь. Ладно, не будем больше отвлекаться, начнём. Сегодня у нас скорее вводное занятие. Попробуем подобрать тебе программу тренировок.

Деррил внимательно осмотрел меня с ног до головы, будто прикидывая что-то в уме, потом перевёл взгляд на стену с оружием.

– Что же, что же… – пробормотал он. – Скажи, тебе при жизни нравился тир?

– Нет. Я оружие даже в руках не держала. Не люблю его. Да и с глазомером у меня проблемы.

– Угу. Значит, не это, – он снова повернулся ко мне. – А вообще какие-нибудь секции посещала? Может быть, восточных единоборств?

– Не-е, спорт – это не моё. Хотя, я сходила на одну тренировку по кунг-фу за компанию с другом. Правда, через полчаса почувствовала себя плохо и чуть не грохнулась в обморок. Пришлось уйти.

– Конечно, кто бы сомневался. Что же с тобой делать?

Деррил покусал нижнюю губу, почесал затылок. Он так напряжённо размышлял, казалось, что у него вот-вот пар из ушей повалит. Думает, как научить меня, безнадёжного задохлика, драться? Наверное, стоит упростить ему задачу. Всё равно я хотела поднять эту тему.

– Кстати, насчёт этого всего… мордобития, – я сморщила нос. – Это не совсем мой стиль. Не люблю драки. По-моему, любой конфликт можно решить мирно, не опускаясь до рукоприкладства. Если уж каждый сам выбирает путь, я бы хотела, чтобы моим был путь ненасильственного сопротивления. Геройствовать, никого при этом не калеча.

Деррил пару секунд рассматривал меня, чуть прищурившись, а потом расхохотался. Смеялся он долго и так обстоятельно, со вкусом, упершись руками в колени, смахивая выступающие слёзы и даже похрюкивая.

– Можно конфликт… пха-ха-ха!.. мирно… ха!.. разрешить, – еле выдавил Деррил. Но в следующее мгновение он внезапно стал абсолютно серьёзным и сказал уже без оттенка весёлости в голосе: – Я посмотрел бы, как ты попытаешься договориться с алькадарцем без рукоприкладства. Интересно, как далеко он захерачил бы твою оторванную голову? Ну, пошутили и будет. Нужно всё-таки выбрать для тебя какое-то направление. Ты должна уметь хотя бы защищаться. Насколько я понял, нам всё придётся изучать с нуля. На чём же остановиться? Бокс? Слишком жёстко, тебе нужно больше задействовать гибкость, а не мышечную силу. Вот кунг-фу как раз может подойти. Теперь ты в обморок не упадёшь, не бойся.

Я только пожала плечами. Кунг-фу так кунг-фу. Деррилу виднее.

– Перед тем, как начать тренировку, я хочу проверить твою реакцию.

Мы вышли на середину зала.

– Давай, ударь меня.

Деррила? Нет, не хочу! Я не люблю бить людей, а уж тех, кто мне симпатичен, тем более. Мозг твердил, что это глупо, потому что мёртвые-то боли не чувствуют, но эмоции пока перевешивали.

– Ударь! – повторил Деррил с нажимом. – Не бойся, не рассыплюсь.

Ладно. Но стукну легонько! Я выбросила кулак, метя в грудь Деррила. Он неуловимым движением перехватил мою руку и резко заломил мне за спину. Ох ты ж чёрт! Я невольно вскрикнула. Не от боли, конечно, скорее от неожиданности и по привычке.

– С реакцией явные проблемы, – голос Деррила звучал ровно, даже слегка скучающе. – Ты двигалась лениво и расслабленно. Помни, противник следит за тобой и не станет покорно ждать, когда его стукнут. Действуй быстро, всегда будь готова уйти от ответного удара.

Деррил выпустил меня. Я быстро отступила.

– Поздравляю, ты получила первый важный урок: куратор всегда должен быть начеку.

– Ты мог мне руку сломать, – недовольно буркнула я.

– Тебе разве было больно? Нет? Так прекрати жалеть себя. Во-первых, я был осторожен. Во-вторых, даже если и сломал бы, не велика беда. Твоё новое тело – всего лишь инструмент, белковая оболочка для взаимодействия с предметами. Сломалось – починим, вот и всё. Это, кстати, второй урок: никакие раны и повреждения не должны отвлекать куратора от его работы. А теперь продолжим.