Потом, улыбаясь про себя над собственными злоключениями, Том спросил в своей мягкой манере, чем бы он мог помочь мальчугану.
– Ничем не поможешь, – ответил тот. – Поезжай лучше домой. Да и вообще, зачем ты сюда явился?
– Серая привезла.
– Это я и без тебя знаю.
– Может, скажешь, почему я не могу помочь?
– Считай, что я мертвец, – отрезал мальчик. – Она не промахивается больше одного раза, а со мной уже промахнулась больше полудюжины раз. Так долго везти не может. Теперь я не больше чем корм для стервятников.
– Ты сказал «она»? – обратил внимание Том Глостер.
– Да.
– Женщина?
– Да.
– И хочет твоей… смерти?
– Ясно без слов.
– Странное дело, – заметил Том.
– О, там, в Аргентине, в этом не видят ничего странного. Это здесь, в Америке, все странно. Ну ладно, мне надо ехать!
– Одному?
– Знаешь, если поедешь со мной, попадешь в самое пекло. Пока!
Но Том Глостер пустил кобылку рядом с гнедым. Мальчишка бесстрастно продолжал:
– Понятно. Ты хочешь знать, что произошло сегодня вечером. Ну что ж, думаю, имеешь право, даже Капра был бы согласен. Расставшись с тобой, мы поехали лесом. Наверное, Капра думал, что на этот раз мы их опережаем.
– Куда вы ехали?
– Где-то к северу отсюда у моей мачехи есть ранчо. Мы добирались туда от самой Аргентины. Но в сумерках нарвались на огонь из винтовок, и первой же пулей Капру выбило из седла. Я ехал рядом, так что он успел ухватиться за луку моего седла и вскочить на спину моего коня. Мы ускакали, потом укрылись в камнях. Приказали гнедому лечь. Капра попросил меня поглядывать, пока он перевяжет раны. Я стал наблюдать. Видел, как по опушке двигались какие-то тени, пару раз выстрелил. Но было плохо видно, хотя на небе появились звезды. Тут я услышал, как Джо позвал: «Амиго!» Оборачиваюсь, спрашиваю, что ему надо. Потом подхожу и вижу, что ему больше ничего не надо, сколько бы я ни спрашивал! Он был мертв.
– Мертв? – машинально повторил Том Глостер. – Мертв?
В его смятенном уме всплыл образ Капры – тогда он казался страшным, свирепым, теперь же представал изнемогающим от усталости преданным слугой, издерганным, беспомощным перед лицом ни на минуту не покидавшей этих двоих опасности.
– Он, наверное, даже был немножко рад, – все тем же крайне неприятным небрежным тоном заметил мальчишка. – Видишь ли, он здорово устал. После наших долгих странствий ему бы надо было хорошенько отдохнуть.
– Ты же ехал наравне с ним, а еще держишься. А вот он свалился.
– Пуля его свалила. Будь он в форме, может быть, вовремя увидел бы вспышку выстрела. Не знаю.
– Ты видел?
– Да. Правда, не успел предупредить. Они боялись Хозе. Разумеется, им нужен был я, но они решили начать с него! Ты спрашиваешь, почему я еще не выдохся? Да потому, что все время борюсь за собственную шкуру, а это легче, чем ишачить на другого.
– Что это? – воскликнул Том.
Мальчишка рывком остановил коня и схватился за лежавшую поперек седла винтовку:
– Ничего… надеюсь! Ты одного из них завалил?
– Да. Думаю, сегодня уже не поедет.
– Тогда и остальные не появятся, – уверенно заявил мальчуган. – Двое на двое. Наемники так не дерутся. Им нужен хороший перевес. – Демонстративно зевнув, он сунул винтовку в чехол и продолжил рассказ: – Я прятался в скалах, пока не взошла луна. А потом они могли взобраться на деревья и увидеть все, что находится между камней. Я приготовился удирать. Дождался, пока не услышал шорох, будто кто-то карабкается на дерево, и выскочил на гнедом как ветер. Ну и мчались же мы, скажу тебе! Они открыли огонь, но опоздали. – Он расхохотался. – Потом повстречался ты и дал им перцу. Молодец! – небрежно похвалил мальчишка.
– Лучше скажи, где дом твоей мачехи, – перебил его Том.
– Что толку? Когда Хозе Капра уже лежал мертвый, один из этих кричал, пытаясь его купить. Дошел до трех тысяч долларов, и я стал благодарить Бога, что Капры нет в живых!
– Ты что, не доверился бы ему как другу?
– За три тысячи долларов нет. В Аргентине при таких деньгах можно стать богатым ранчеро. Но все дело в том, что тот, который кричал, назвал себя, – это был старший ковбой с ранчо моей мачехи.
– Тогда ты мог бы послать с ним сообщение мачехе? – изумленно воскликнул Том.
– Послушай, – грубо возразил мальчишка, – что я могу ей сообщить, когда она наняла его убить меня?
– Твоя мачеха?
– Именно она стоит за всем этим делом. Всегда стояла и будет стоять!
Том Глостер замолк. Мальчишка добавил:
– У нее тоже есть сын. Отсюда все ясно.
– Не понимаю, – озадаченно промолвил Том.
Парнишка раздраженно заерзал в седле:
– Что тут непонятного? Все ясно как день!
– Что ясно?
– Ну-у… – Малыш помолчал. – Ладно, – продолжил, – объясню тебе в двух словах. Постараюсь, чтобы ты понял. Предположим, умирает отец. Я получаю половину его имения.
– Разумеется.
– Это для тебя разумеется. А она так не считает. Думает о собственном парне. Хочет, чтобы все досталось ему.
– Разве там мало на двоих?
– Нет. Там примерно шестьдесят квадратных миль.
– Я бы сказал, это уйма земли.
– Только не у отца, который сорит деньгами и живет за счет закладных. Перебиваемся кое-как, только и всего.
– Она тебя выгнала?
– Она сказала, раз мы с отцом американцы, мне надо ехать сюда, на север, и пожить у нее на ранчо. Оно досталось ей от деда. В ней тоже есть капля американской крови, хотя никогда не подумаешь. Имелось в виду, что я еду сюда учиться. Я понял, куда она клонит, и умолял отца не посылать меня. Но он отправил, правда, послал со мной своего лучшего слугу Хозе Капру. Теперь Хозе нет и достать меня им не составит большого труда.
Глостер тяжело вздохнул. Такой оборот дела заставил его задуматься. Ему самому в жизни немало досталось, он был в состоянии понять положение парня.
– Поезжай к шерифу, – посоветовал уверенно.
– Эту дорожку они не упустят. Угостят пулей у самых дверей.
Глостер вздрогнул:
– Выходит, тебя некому защитить?
– Отец какое-то время мог бы. Но мне к нему не вернуться.
– Почему?
– Потому что они следят за кораблями, идущими на юг. А потом, у меня мало денег.
– Продай коня.
– У него побиты ноги. Больше пятидесяти долларов не дадут.
– Но можно много выручить за эту серую. Продай ее.
– Почему я? Это лошадь Капры.
– Но раз он умер, она переходит к тебе.
– Ко мне? Почему? Какие у меня на нее права? – горько бросил паренек.
– Вот что, – после долгого раздумья сказал Том Глостер, – я не вижу ничего, что помешало бы тебе продать кобылу.
Мальчик не ответил. Продолжал ехать, не сводя глаз со спутника. Они вступили в узкий каньон, рядом, переливаясь в лунном свете, журчал ручеек, меж камней тут и там торчали стволы деревьев.
– Ты серьезно? – наконец спросил мальчишка.
– Само собой разумеется.
Дэвид Пэрри вдруг расхохотался, как-то хрипло, совсем не по-детски:
– Не получится! Ни за что не получится! Они схватят меня до того, как я доберусь до дому. Однако положим, мне удастся высадиться на берег…
– Почему бы и нет?
– Да у них глаза повсюду!
– Не могут же они везде иметь своих людей.
– Она что стервятник. Видит там, где никто не видит. Очень скоро будет знать, что я задумал! Однажды ночью мне всадят в спину нож и бросят за борт.
– Теперь послушай меня, – внезапно решился Глостер. – Предположим, я еду с тобой и буду прикрывать тебя со спины.
– Ты со мной?
– Мне больше нечем заняться.
Мальчик, ничего не ответив, ехал в полном молчании целую четверть мили. И вдруг, вскинув руки, воскликнул:
– Ах, какой же я дурак! Мне с тобой так повезло, а я хотел от тебя отделаться! Сеньор, амиго, с тобой я в конце концов доберусь до дому! О, как она заговорит, когда увидит меня? Что тогда скажет моему отцу?