Что бы она ни совершила в жизни, этого она не заслужила.
Я ненавидел эту женщину. А может быть, любил… Сейчас это уже не важно.
Та эпоха – век открытых авто, забавных аэропланов, синематографа братьев Люмьер и отчаянных суфражисток – отошла в прошлое. А ведь я еще помню, как на рубеже XIX и ХХ столетий наш тогдашний президент Эмиль Лубе открывал Всемирную выставку, все сходили с ума от стиля «ар-нуво», заработала первая ветка метро, связавшая станции «Порт-Майо» и «Венсенский замок», а в Олимпийских играх впервые приняли участие женщины.
Все взахлеб спешили жить и получать удовольствие от жизни. Париж не спал 24 часа в сутки. Галантные кавалеры целовали дамам руки, а сами красавицы походили в своих туалетах на хрупкие цветы, а не на тусклых андрогинов… М-да… Наша несравненная Коко вынула женщин из корсетов, и для нас это было такое же потрясение, как для русских – октябрьский переворот в Петербурге…
Я впервые увидел Маргарету в 1905 году в салоне мадам Киреевской, известной оперной дивы, где леди МакЛеод танцевала индийские танцы. Впрочем, то, что она делала, мало походило на танец в прямом смысле этого слова. Правильнее сказать, она принимала красивые позы, понемногу сбрасывая покровы, и каждое ее движение было как удар током, от которого мороз бежал по коже. Это было наваждение, колдовство, опиумный дурман.
Потом танцовщиц, более или менее красиво раздевавшихся под музыку, стало точно гальки на пляже, но даже лучшие из них оказались бледными тенями великой Мата Хари. Сама Айседора Дункан, тоже не обременявшая себя одеждой, не смогла с ней тягаться и быстро исчезла из Вены, когда там появилась моя Грета.
Мужчины – и простолюдины, и венценосные особы – валились к ее ногам, точно кокосовые орехи, и Маргарета милостиво снисходила к ним, но только трое из них – немецкий землевладелец, французский банкир и русский офицер – затронули ее сердце.
Я предложил этой женщине все, что имел, деньги, карьеру, саму жизнь, но богиня только рассмеялась и отрицательно покачала головой. Зачем ей нищий контрразведчик, когда она имела в любовниках потомственных аристократов?
Но Мата Хари не учла одного: пешка может стать ферзем, пусть не таким ценным, как король, но существенно более опасным. Я поклялся отомстить – и сдержал свое слово. Ее смерть была нужна Франции, и я только выполнил свой долг. Но месть принесла не сладость, а горечь, потому что когда в Венсенском лесу ее простреленное тело обвисло на веревках, привязывавших несчастную женщину к столбу, я понял, что ее призрак всегда будет стоять передо мной.
Вся ее жизнь была окружена мифами, которые новая Шахерезада с удовольствием сочиняла. В ее рассказах обычная голландская девчонка Маргарета Гертруда Зелле превращалась то в дочь английского офицера и индийской княжны, то в потомка английского короля и девадаси. Вместо маленького голландского городка Леувардена ее родиной оказывалась то Индия, то Ява, а сама выпускница курсов воспитателей детского садика превращалась в воспитанницу храмовых танцовщиц. Она не лгала в прямом смысле этого слова. Нет! Она, как гениальная актриса, перевоплощалась в другую женщину, жившую в сказочной Индии и танцевавшую обнаженной перед ликом грозного Шивы. Не так давно мне попалась в руки ее биография, написанная Сэмом Ваагенааром, и я вновь окунулся в то время, когда в Париже заработала первая ветка метро. Но Маргареты тогда не было во Франции. Она действительно жила на Яве…