Бодрое настроение в деревне отсутствовало. Так часто случалось, когда кто-либо хоронил младенцев. Все друг друга знали, и поэтому боль одной семьи разом отражалась на других. Детей, особенно маленьких, хоронили очень часто. На памяти Хельги похорон было столько, что он сбился со счёта. Бонды ходили хмурыми и никого не тянуло на разговоры.
Тут приехал отец Хрёдерик. Встал у дома Астры и набросился на неё с оскорблениями.
Она, в отсутствии других опытных женщин или местного священника, принимала роды. В большинстве случаев это заканчивалось хорошо. Хельги всё-таки считал, что без неё жертв было бы в разы больше.
– Выходи ведьма! – вопил Хрёдерик. – Слуга отца бед. Нечестивая губительница…
– Совсем ополоумел на старости лет, ряженый? – Астра вышла к священнику и не выбирала выражения. – Опять людей баламутишь, настраиваешь на мысли злые. Аль бог твой тебя надоумил?
– Еретичка! Как ты смеешь говорить так о слуге света.
– Могу и говорю, – Астра развела руки. – А кто мне запретит? Твой бог?
Тут к месту перепалки стянулись люди, так как её было слышно во всей деревне.
– Людей губишь семьями, ведьма! – не унимался Хрёдерик. – Не успеваю отпевать.
– Как тут хорошо раньше жилось, без вашей правильной церкви, – Астра плюнула в сторону священника. – Как-то без Сиона обходились, а тут объявились и какая польза от вас?
– Мы – скрепа этого мира! – гордо пояснил Хрёдерик.
– Пастве своей такое внушай, а не мне! Считаешь себя святым? А сколько на твоём счету? Что-то мне подсказывает, что ты со своими предшественниками далеко впереди. Церковь на костях!
– Мерзкая ложь, – лицо священника перекосилось. – Моя вера крепка, а совесть чиста, ведьма. Кто знает, сколько в твоём доме секретов попрятано, сколько зелий дурманящих или ритуалов языческих ты предлагаешь незнающему люду. Грязи по чердак…
Хрёдерик чуть дернулся в сторону ведьмы, но Астра подняла палку и пригрозила:
– А ну прочь! Удумал жилище моё просеять? Ты сначала у себя разберись, а то за стенами белёсыми и куполами позолоченными смрад идёт тлетворный и алчный.
Травница вернулась в дом и больше не выходила, какими бы речами ни поливал её слуга Сиона. Потом Хрёдерик обратился к толпе, завёл разговор.
– Откройте глаза, люди. Среди вас живёт зверь!
Многие вняли, другие промолчали, но зерно сомнения он в них заложил. И успокоившись, отправился отпевать младенца. Люд стал расходиться не сразу.
– А это кто? – поинтересовалась дочь Сидвид, не сводя глаз с пожилого мужчины в толпе. – Вон там!
– Эгмунд, – ответил Хельги. – Он мне как отец. Приютил у себя, когда моего деда и матери не стало. Я многому у него научился. А что?
– Он плохо выглядит, – добавила она. – Жизнь покидает его. Коса занесена…
– Да нет, он ещё нас переживёт.
День клонился к вечеру. Отец Хрёдерик исполнил в деревне все обязанности и только потом уехал, правда, сначала заглянул к старейшине. Их разговор оказался коротким и напряженным. Сигурт потом ещё несколько дней пребывал в задумчивости. Сидел на скамейке возле дома, посматривал на обитель Астры и за людьми, их разговорами и взглядами. Время шло, а напряжение нарастало. Из тлеющего недовольства стали появляться первые ростки пламени. Требовалось, что-то сделать, дабы затушить разгорающийся пожар.
Старейшина собрался с мыслями и отправился в гости, миновал скрипучую калитку и постучал.
– Кого нелёгкая несёт? – Астра явно была не в духе. – А, это ты, Сигурт…
– Разговор есть, – грустно выдавил старейшина. – Могу зайти?
– Коль по существу, то милости прошу, – она предложила сесть за покачивающийся стол. Сигурт отказался.
Обитель Астры не будоражила воображения. Все достаточно скромно, однако количество сушёных трав и запахов потрясало. Отец Хрёдерик точно нашёл бы, к чему придраться.
– Говори, коль пришёл, староват ты для молчанок, – Астра улыбнулась и продолжила готовить котелок.
– Тебе нужно уехать! – в лоб сказал Сигурт. У Астры даже ложка из рук выпала. – Временно. У меня есть охотничья землянка, тут недалеко.
– В лесу? – недоумевала она. – Мрачного жилища мне как раз и не хватало, чтобы прослыть ведьмой. Да?
– Это для твоего же блага! – выкрикнул старейшина.
– Неужели? – она прожгла старейшину из-под чёрных бровей.
– Твоя дуэль со священником зашла слишком далеко, Астра! – он тоже повысил голос. – Я должен вмешаться, как староста деревни и твой друг.
– Какую песню запел, – травница зло улыбнулась. – Вот как ты обращаешься со старыми друзьями, Сигурт. Гонишь на мороз?
– А ты предпочла бы проснуться в полыхающем доме? Поверь, все к этому идёт. Люди и так обходят тебя стороной, до беды рукой подать, – он помедлил и сквозь зубы прошипел. – Отступись…
– Неблагодарный сброд! – её речи источали столько гнева, что Сигурт поёжился. – Лечишь их, помогаешь в трудный час и вот что в итоге. Удар в спину… Лживый святоша!
– Астра! Это временно, – староста попытался её вразумить, но получалось так себе. – Поживешь в землянке, пока всё не успокоится.
– Нет ничего более постоянного, чем временное. Тебе ли не знать, Сигурт! – старейшина от этих слов дёрнулся, вспомнив нечто старое и неприятное.
Они сели, наконец, за стол. Их взгляды пересеклись.
– Пожалуйста, не доводи все до момента, когда я уже не смогу помочь, – буквально умоляющим тоном произнёс Сигурт.
– Ладно, твоя взяла, – Астра плюнула на пол и резко поднялась. – Но помяни моё слово, эти люди на коленях ко мне приползут, как только кто-либо из них заболеет, и увещевания твои или проповеди священника их не изменят.
Старейшина кивнул. Он хотел сказать ещё что-нибудь ободряющее, но не стал. Боялся всё испортить. Воздух в доме и так можно было резать ножом от напряжения. Оставалось только уйти прочь. Так Сигурт и поступил.
***
Хельги крепко спал, но сквозь сон услышал скрип половиц, а затем и входной двери. Покинуть дом мог только один человек.
«Что надоумило её гулять ночью?» – мелькнула мысль в голове сына Хведрунга.
Сон прошёл. Он очнулся, оделся и бросился на улицу. Луна сегодня светила поистине зловеще. Хельги не знал, куда бежать, но медлить не стал. Заглядывал всюду, обошёл все тропинки и закутки. Благо белый диск заменял ему солнце. Сын Хведрунга уже предположил худшее, как вдруг услышал странные звуки из ближайшего сада.
Хельги перепрыгнул ограду. Этот двор был ему хорошо знаком. Будучи ребенком, он проводил тут уйму времени, играл и мерился отвагой со сверстниками. Дочь Сидвид слилась с местностью так сильно, что отыскать её удалось только по хрипам и всхлипываниям.
Она отрешённо смотрела на дом, обливаясь слезами. Зрелище показалось Хельги странным и зловещим. Оглядевшись, сын Хведрунга её тихонько приподнял и повёл к калитке.
– Пойдём, пока нас не увидели, – прошептал Хельги.
Дочь Сидвид смотрела на дом полными печали и скорби глазами. А когда Хельги увел ее из сада, она совсем обмякла, и Хельги пришлось её нести. Ночью в деревне все спали, они никто не повстречался на обратном пути.
Хельги уложил её на кровать, долго сидел рядом, пока не услышал спокойное дыхание. Дочь Сидвид уснула, а вот он, напротив, долго думал. Мысли не давали ему покоя и отпустили только на рассвете.
Утро выдалось хмурым. Сплошной ковер облаков заслонил тусклое солнце, не давая ему согреть холодную землю. Хельги проснулся рано. Огляделся, толпа народу стояла перед домом, рядом с которым он нашёл заплаканную дочь Сидвид.
– Что случилось? – спросил Хельги.
– Эгмунд умер ночью, – ответили ему сосед.
Он удивился, прошёл через толпу в дом. Домочадцы Эгмунда понуро смотрели на тело. Хельги были тут всегда рады, даже несмотря на трагедию. Мужчины принялись разбирать угол дома, чтобы вынести покойника. Всё из-за мер предосторожности. Неупокоенные периодически возвращаются к живым.
За тяжёлым трудом Хельги не заметил, как пришла дочь Сидвид. Их взгляды встретились, и он припомнил её слова накануне смерти Эгмунда. Тем временем тело вынесли через угол к погребальному костру. Умерший не был приверженцем церкви Сиона, поэтому обошлись без священников.
Эгмунда и дары уложили на поленья и подожгли. Вечерело, а ветер затих. Дым от погребального костра столбом унёсся ввысь и ухватился за небо. Хороший знак! Даже Астра вышла из дома, дабы проститься с умершим бондом и воздать ему последние почести. Она спела традиционную прощальную песнь.
Угол дома восстановили в прежний вид, теперь мёртвому не было прохода внутрь. Хельги стоял рядом с дочерью Сидвид, ощущал жар пламени, треск брёвен и вспоминал наставления Эгмунда. В прошлом бонд плохо ладил с Астрой, говорил, что от её колдовства много проблем и просил с ней не разговаривать. Но сейчас только ведьма могла объяснить ночную прогулку дочери Сидвид.
Хельги попросил её идти домой, а сам пошёл за Астрой. Она сразу покинула людное место, не дожидаясь конца церемонии. Прах Эгмунда соберут только завтра утром, затем захоронят, а сверху поставят надгробный камень. Наверняка не обойдется без приглашения резчика рун для составления поминальной надписи.
Ведьму Хельги нагнал только у самого дома. Она набрала несколько мешков и выходила за калитку.
– Уезжаете? – робко спросил Хельги.
– Перебираюсь в более спокойное место, – с иронией ответила Астра. – Не осталось у меня тут друзей или заступников. А ты что не со всеми?
– Совет ваш нужен, – пояснил Хельги. – Вот только не знаю, с чего начать.
– Можешь начать с поклажи, – предложила она. – Тут недалеко, пока доберёмся, ты всё и изложишь.
Хельги согласился, и они в ночи, минуя чужие взгляды, отправились на запад.
– Ты молчалив! – удивилась Астра. – Мы уже далеко отошли, нас никто не услышит.
– Эгмунд говорил, что вы умеете колдовать, – произнёс Хельги.
– Добра, как видишь, это не приносит, лишь одиночество, – с горечью сказала она.
Хельги собрался с мыслями и все изложил. Начал с преследовавшего его гнетущего взора, когда нёс незнакомку домой с руки и странного поведения животных, а закончил рассказ событиями вчерашней ночи.
– Возможно, у неё есть дар, – предположила Астра. – Хотя видеть смерть не лучшая из способностей. Боги явно подшутили над девушкой. А что ты хочешь от меня?
– Совета! – напомнил Хельги. – Или помощи…
– Совет? Легко! Чувствую, намучаешься ты с ней, – ехидно произнесла Астра, – и я, если помогать начну. Подумаю и ответ дам, как на днях в деревню ворочусь. Вещей там ещё прилично осталось.
Они зашли в лес и в полной темноте пробирались в глубь чащи. Еле различимая тропинка, словно змея, петляла между деревьев и вскоре завела путников на каменистый склон.
– Что это за место? – спросил Хельги, когда увидел землянку.
– Охотничья обитель Сигурта! Тех времён, когда он был способен гоняться за дичью, а не ворчать и пресмыкаться, – пояснила Астра. – Вот что происходит, когда ты не такой, как все. Ступай домой и береги девицу. Если она тебе действительно нравится, храни её секрет от людей, не позволь повторить мою судьбу.
Хельги кивнул и устремился домой, по дороге осмысливая совет.
***
Следующие несколько дней прошли буднично и тихо. И лишь холодный дождь, предвестник зимы, стал беспокоить округу. Ночной затейник стучал без устали по крышам домов и заливал согретые солнцем поля.
Полуночный крик разбудил Хельги. Он запалил лампаду и вбежал в комнату дочери Сидвид. Та, промокшая до нитки, стояла над кроватью и взирала на воду, прорвавшуюся через потолок.
Хельги схватил первую попавшуюся тряпку, укутал в неё дочь Сидвид и отнёс в свою комнату. Она не сопротивлялась, позволила себя уложить.
– Спи, – бросил он и удалился разбираться с крышей. Без света что-то сделать не удалось, поэтому он расставил всюду вёдра и полез досыпать на печку.
Едва рассвело, Хельги уже был на крыше: устранял течь и смотрел как просыпается деревня. То тут, то там появлялся люд. Астру он увидел издали. Она пробиралась неспешно: миновала посадки, поля и свой сад. Её приход остался для остальных тайной, видать травница не хотела попадаться никому на глаза.
Хельги требовалось прояснить с ней один вопрос. Вот только разговор пришлось отложить. Уж больно много дел скопилось, ещё и крыша прохудилась не вовремя. Освободился сын Хведрунга только к полудню и сразу отправился к Астре. Вид у травницы был не радостный. Оно и ясно. Кто захочет переезжать из тёплого дома в старую землянку.
– Ты быстро, – удивилась Астра. – Выходит, правду говорят.
– Правду? – переспросил Хельги.
– Никуда в деревне не спрячешься от пытливых внимательных глаз, – с усмешкой произнесла она.
Он прошёл внутрь. По беглому осмотру в доме ничего не изменилось.
– Что вы решили?
– А ты уверен, что ей помощь нужна?
Астра уселась поудобнее и принялась перебирать зёрна.
– Но ведь всё это ненормально. Боюсь, чего бы плохого не случилось.
– Думаешь, может?
Хельги растерянно опустился на стул и пожал плечами.
– Я тут на неделю, не больше. Пусть к вечеру зайдёт, – Хельги улыбнулся и встал. – Одна! И благодарить не смей, я не знаю, смогу ли помочь. Может и вправду что плохое случится.
– Я ей передам.
– Передай. И пусть через сад заходит в дом. Нечего перед людьми появляться, ещё чего надумают. Тёмный и дремучий у нас всё-таки народ.
Хельги, как и обещал, передал дочери Сидвид слова травницы. А также рассказал о том случае перед смертью Эгмунта, когда нашёл её плачущей. Ему показалось, что она его совсем не помнит. После этой истории дочь Сидвид принялась отказываться, но он её переубедил. Сказал, что так будет лучше. Вернулась девица только поздно ночью.
– Что сказала Астра?
– Будет учить меня травам, – пожала она плечами. – Дала ключ. Сказала никому не говорить, чтобы люди не обижали. А то меня, как её, выгонят.
– Пока я жив, этого не случится, – заверил её Хельги. – И крышу я починил, можешь идти спать.
Она задумчиво смотрела в половицы и только спустя время ответила:
– Спасибо.