Манускрипт - читать онлайн

Глава 1, в которой мир рушится

Если перед сном внимательно смотреть в ночное небо, можно непременно увидеть ведьму верхом на помеле. Алида это точно знала.

По крайней мере, верила в это.

«Первый Волшебник вышил звёзды на своей мантии, собрал в горсть и щедрой рукой рассыпал по небу…» – Алида любила эту сказку. И в такие ночи, как эта, когда полог небес был сплошь унизан яркими огоньками звёзд, ей особенно хотелось верить в доброго Первого Волшебника. И вообще в волшебство.

Ведьм не было видно. Должно быть, погода нелётная. Алида вздохнула и соскользнула с подоконника: из ветхого окна неприятно дуло в поясницу. Она осторожно, стараясь не разбудить бабушку, спустилась на кухню и плеснула в цветастую чашку подогретого молока, щедро сдобрив его корицей. В шкафчике как нельзя кстати отыскались маковые сушки, Алидины любимые. Она усмехнулась про себя: бабушка Стриксия не одобряла её ночные вылазки за едой, а Алида, в свою очередь, не упускала возможности перекусить. В такие моменты, как этот, пробираясь с верхнего этажа на кухню, она воображала себя рисковой нарушительницей запретов, героиней захватывающей истории. Сказочной истории.

Думая о сказках, полных опасностей и приключений, Алида испытывала священный трепет. С того самого дня, как родители научили её читать, она все свободные минуты проводила в компании с книгой. Сказки уводили её в неизведанные миры, манили в головокружительные дали и завлекали в непредсказуемые приключения. Она бесконечно восхищалась смекалкой, хитростью и смелостью сказочных героев. Но сама едва не дрожала от ужаса, стоило ей представить себя на месте какого-нибудь книжного храбреца, попавшего в крепкий переплёт. Мудрый Ульхо, портнишка Гренгот, Сирхи Дровосек – все они выходили из самых невообразимых передряг целыми и невредимыми, да ещё и с сундуками добытого добра, но Алида, упаси Первый Волшебник, жила в тихой деревушке и всерьёз считала своим самым значимым приключением поездку верхом на корове, принадлежавшей тётушке Макве.

В свои шестнадцать лет Алида больше всего боялась быть втянутой во что-то новое, авантюрное, нарушающее привычный ход их с бабушкой жизни. Но тем не менее лелеяла мечту увидеть хоть что-то волшебное, чудесное и невероятное.

Прихлёбывая молоко, Алида приблизилась к окну, выходившему в сад. Тёмные ветви деревьев закрывали чёрно-синее небо, но сквозь их переплетения всё равно виднелись крупные звёзды. В кухне стоял аромат трав, связанных в пучки и подвешенных у потолка. У Алиды с бабушкой отыскались бы травы почти от всех известных хворей. Захромала лошадь? Пожалуйста, страстогор в помощь. У дитяти режутся зубки? Золотомар облегчит боль. Голову сжимают стальные обручи? Попробуйте подкрылечник, обычно помогает. Девица желает добиться внимания заезжего городского парня? Извольте, делам сердечным обычные травницы не помогут. В этом сильна только Симониса – покровительница травниц – хитрая чаровница, принимавшая в сказках облик огненно-рыжей лисицы.

Симониса была любимым сказочным героем Алиды. Она всей душой мечтала научиться так же внимательно искать и отбирать нужные травы, знать столько же древних и сильных заговоров, уметь лечить всё, даже разбитые сердца, зачаровывать не только здоровье, но и ловить удачу в банки, как падающие звёзды, и собирать по каплям любовь.

Бабушка не одобряла её тягу ко всему сказочному и волшебному. Заговоры и целебные зелья не считались никаким волшебством. Для того чтобы лечить людей, нужен дар, передающийся через поколения. Для Алиды лечить было так же естественно, как для сына стеклодува – выдувать бутылки, как для дочери ткачихи – ткать полотна из овечьей шерсти.

Все занятия в мире испокон веку передавались от отца к сыну, от матери к дочери, от бабки к внуку, и редко какой наглец (а может, и простой бездельник, желавший потянуть время) шёл обучаться к наставнику другой профессии.

Однажды пекарша захотела переманить Алиду к себе в ученицы, уж больно ей понравились ватрушки с корицей, которые пекла юная травница. Но Алида не пошла. Она хотела быть великой травницей, как Симониса из сказок, и никто не смог бы её переубедить.

«Не доведут до добра твои сказочки. Так и будешь всю жизнь в облаках витать, – ворчала бабушка, когда Алида засиживалась с книгой допоздна, дождавшись, пока посетители, жаждущие получить целебные мази и отвары, покинут их избушку. – Набиваешь голову всякой ерундой, а потом заснуть не можешь. Сколько заговоров могла бы запомнить за это время».

Но Алида читала, мечтала, высматривала ведьм в ночном небе, загадывала желания на падающие звёзды и присматривалась к каждой лисице, которая забредала в деревню: не превратится ли она в красивую рыжеволосую девушку?

Только участвовать во всех этих сказочных приключениях она не хотела. Попросту сказать, трусила. Алида разгрызла пятую по счёту маковую сушку и с удовольствием слизнула крошки, прилипшие к губам. В ночной рубашке становилось прохладно, из кухонного окна тоже поддувало. Надо вызвать Нактиса, местного стекольщика, но для этого придётся подкопить монет…

Она вымыла чашку с нарисованными васильками, смахнула со скатерти крошки, скрывая следы своего ночного преступления, и, полная ощущения, что совершила что-то восхитительно дерзкое, бесшумно поднялась наверх и шмыгнула в свою комнату, в любимую кровать под тёплое одеяло, набитое гусиным пухом.

Алида немного поворочалась, прокручивая в голове приятные моменты размеренно прошедшего дня, и вскоре заснула.

Её разбудил поцелуй, нежный, но настойчивый. В сонных фантазиях живо возник образ Ханера, черноволосого смуглого конюха с неизменно ослепительной улыбкой на красивом лице. Он раз в месяц заходил к травницам за снадобьями для лошадей, и каждого его визита Алида ждала с особенным трепетом.

– Прекрати, скоро бабушка зайдёт, – сонно пробормотала Алида и открыла глаза.

Это был отнюдь не конюх.

Лицо Алиды старательно вылизывал толстяк Мурмяуз – её верный кот, белый и пушистый, как майское облако. Или как розочка зефира от городского ярмарочного торговца – такое сравнение Алиде нравилось больше.

Смутившись, она столкнула с себя кота и наспех расчесала гнездо непослушных каштановых волос. Комнату заливал солнечный свет, и Алида переживала – бабушка снова будет ворчать, что она столько спала.

Она натянула тёмно-синее платье с вышитыми птицами и оправила складки. Обувь она носила редко и не понимала, почему все деревенские девушки так мечтают о паре новых туфель. А вот птицы всегда были её особенной страстью, и неважно – живые или просто вышитые на платье. Она не могла сказать, что любит больше: сказки или птиц. Все окрестные стаи знали Алиду и подолгу ждали в саду и на крыше, когда же она выйдет из дома, чтобы насыпать им зерна. Задиристые синицы, шумные воробьи, золотистые щеглы, зеленоватые овсянки, а зимой – пухлые свиристели и робкие снегири – брали угощение прямо из ладоней травницы, совсем не пугаясь. Алида искренне верила, что эта любовь была взаимной. Бабушка подшучивала над ученицей, говоря, что птицы принимают её густые волосы за гнездо, и в доказательство рассказывала деревенскую байку об обезумевшей старухе Имзилир, на голове которой малиновки обустроили жилище. Алида не признавалась в этом бабушке, но она была бы совсем не против, если б в её волосах поселилась симпатичная птичка. Желательно совёнок.

Алида сбежала по лестнице с Мурмяузом под мышкой. Бабушка, что-то бормоча, уже разливала самые ходовые настои в порционные бутыли.

– Вот и солнышко запоздалое, – не оборачиваясь, произнесла Стриксия. – Пороть тебя, что ли? Для дисциплины.

– Не надо, ба, – пискнула Алида, пододвигая табуретку к столешнице.

– А как ещё послушанию учить? Вот я помру, а ты будешь дрыхнуть до полудня. Кто народу поможет? Кто скотину вылечит?

– Прости, ба, – ответила Алида. Она вскарабкалась на табуретку и достала с верхней полки банку муки, чтобы приготовить оладьи на завтрак.

В отличие от бабушки Стриксии, статной полнотелой женщины, чью царственную осанку, однако, успел испортить возраст, Алида была маленькой и тщедушной. На скуластом лице выделялись большие, широко распахнутые глаза странного серо-сиреневого оттенка, а густые, тёмные, чуть сдвинутые к переносице брови придавали ей не то обиженное, не то угрюмое выражение.

– Отец твой хотел, чтоб ты послушной стала да научилась всему, – продолжала ворчать бабушка, пока Алида добавляла в тесто сочные ягоды голубики. Так вкуснее.

– Ба, да ничего он не хотел, лишь бы я не мешала ему строить карьеру да новую семью, – бросила через плечо Алида. Она не любила разговоры о родителях.

Мать сбежала от них, когда Алиде было пять: уехала с заезжим городским начальником королевской канцелярии. А отец, погоревав недолго, тоже отправился в город, где нашёл работу при министерстве торговли и молодую жену, оставив дочь обучаться целительскому искусству в деревне. Иногда он приезжал за Алидой и брал её в город, в гости, но она чувствовала себя неуютно в отцовском доме. У бабушки было лучше.

Оладьи сочились маслом и голубичным соком, и Алида с наслаждением отправляла их в рот одну за другой: ещё дымящиеся, обжигающие, но такие восхитительно вкусные. Дверной колокольчик звякнул впервые за день, и она выглянула в коридор. Эх, ничего интересного, старик-почтальон. Алида-то надеялась увидеть Ханера – пусть он заходил всего пару недель назад, но вдруг какая-то из его лошадей захворала, и он придёт за лекарством? «Ну нет, пусть лошадки будут здоровы», – подумала Алида и, слегка разочарованная, вернулась за стол. Она привыкла заниматься чем угодно, пока бабушка принимает посетителей. Конечно, Алида помогала ей, но только по её просьбе, иначе можно было огрести пучком трав по голове за то, что путаешься под ногами и лезешь с советами.

Алиде нравилось так жить. Она знала всех в деревне, и каждый житель знал и любил добрую девушку. Здесь было спокойно. Чёрный лес, обнимающий деревню с трёх сторон, как заботливая мама-ворона своих птенцов, надёжно защищал от непрошеных гостей, которые могли внести сумятицу в размеренную жизнь. Каждый день был похож на предыдущий, но Алида разбавляла будни сказочными книгами – и, чего таить, свежими сплетнями, которые привозили редкие городские торговцы.

С позволения бабушки Алида выскочила во двор, не забыв прихватить с собой мешочек подсолнечных семечек. Птицы уже расселись на ветках цветущих слив, будто налитые соком плоды, и радостно защебетали, едва заметили свою подругу.

– Привет, пташечки, – поздоровалась Алида. Она хорошо помнила каждую птицу из тех, что ежедневно прилетали в сад и смотрели на неё чёрными жемчужинами глаз. Вот семейство овсянок, в прошлом году они даже приводили на кормушку своих птенцов. Это – стайка длиннохвостых синиц, которые белыми вспышками носятся меж ветвей. Деловитые поползни и пищухи забавно сновали по стволам вертикально, сверкая белыми брюшками. Мурмяуз, наученный жизнью, не трогал птиц. Однажды, будучи несмышлёным котёнком, он получил хорошую взбучку от стаи сорок и теперь предпочитал наблюдать за пернатыми с почтительного расстояния.

– Знать бы, о чём вы чирикаете, – вздохнула Алида, когда овсянка опустилась ей на макушку и принялась копошиться в волосах. – Я читала сказку, в которой волшебница понимала язык птиц. Было бы здорово научиться так же.

Весь день к бабушке ходили посетители, которые жаловались то на зубную боль, то на надоевшие мозоли, то на ломоту в суставах. Некоторые старушки просто заворачивали поболтать или передать гостинец в благодарность за оказанную ранее помощь. Алида без устали бегала на огород за свежими молодыми травами, помогала готовить отвары и мази, запекала пирог со щавелем на обед и заваривала бабушке её любимый кофе с пряностями. Без этого напитка старая травница работать не могла.

Распрощавшись вечером с последним пациентом, которым, к досаде Алиды, оказался не белозубый конюх, а кашляющий старик Пхен, она наконец смогла перевести дух и уселась на скрипучем крыльце. Закат золотил небо над деревенскими шиферными крышами, а где-то на востоке набухала багровая, словно синяк на теле, туча.

«Ночью будет дождь», – подумала Алида. Она любила засыпать под перестук капель по старой крыше, и вид умытого влагой леса по утрам непременно дарил ей отличное настроение на весь день.

– Хватит сидеть на ступенях, платье запачкаешь, – проворчала бабушка, выглянув из окна. – Шла бы ты в дом, девочка. Скоро грянет.

Алида послушалась. Они с бабушкой выпили чаю с кусочком сыра и отправились спать, каждая в свою комнату. Звёзд в окне видно не было: туча затянула все небо, и первые робкие капли застучались в стекло, как напуганные птицы.

Страшный грохот разбудил Алиду среди ночи. Ветер выл в печной трубе с неистовой яростью, крыша хлопала листами шифера, будто раненый ворон, которому никак не удавалось взлететь. Снизу послышался крик бабушки, и Алида, быстро нацепив платье, сбежала по лестнице. Сонный Мурмяуз поковылял за хозяйкой.

Ярчайшая молния вспорола небо, осветив все уголки дома и ослепив привыкшие к темноте глаза. Алида зажмурилась.

– Они вернулись! Собирай вещи, Алида! – кричала старая травница, лихорадочно копаясь в ящиках и шкафах.

– Кто вернулся, бабушка? Что ты ищешь?

– Собирайся, я сказала! Бери обувь, травы, флягу с водой. Шевелись!

Алида, совершенно не понимая, что происходит, схватила свою сумочку на длинном ремешке и принялась складывать туда пучки лекарственных трав. Дом угрожающе трясся, словно ветер решил подхватить избушку, закружить в вихре и забросить куда подальше. Алиде было страшно, ведь столь жестокая буря ещё ни разу не накрывала их деревеньку. И куда страшнее было видеть, как нервничает и суетится обычно спокойная и мудрая бабушка, спешно роясь во всех ящиках комодов и тумбочек.

Ночь сотрясали такие яростные раскаты грома, будто хотели до смерти перепугать всех жителей деревни. Снаружи доносились крики людей и треск несчастных домов, раздираемых на куски бурей. В лесу со стоном упало дерево, а молнии сверкали так часто, будто наверху кто-то чиркал отсыревшими спичками, одной за другой.

– Береги это, – произнесла бабушка, схватив Алиду за плечо. Она сунула ей в руки деревянный футляр со странной резьбой, напоминающей птичьи следы. – Отнеси его в город, передай Главе Магистрата. Смотри, ничего не напутай.

– Но что там, бабушка? Зачем мне в город? А ты разве не пойдёшь? – воскликнула Алида, стараясь перекричать жуткий вой ветра. Стихия ревела как лютый зверь. Дом мог рассыпаться на части в любой момент – ветхие перекрытия явно не были рассчитаны на такое сражение с ветром. Алида была готова расплакаться от страха и сжимала зубы, чтобы не выпустить рвущиеся из груди всхлипы. Она никогда ещё не видела бабушку такой возбуждённой и испуганной.

– Я не могу, – судорожно втянув воздух, ответила Стриксия. Её руки бессильно опустились, а в глазах горело настоящее отчаяние. – Прости меня, девочка. Никому не отдавай это, только Главе, и постарайся не потерять. Иначе…

Бабушка не договорила. Новый порыв ветра подхватил крышу и с треском сорвал, будто осенний лист с дубовой ветви. Одна из стен не выдержала и со скорбным стоном рухнула, похоронив под собой платяной шкаф. Тело бабушки вдруг начало стремительно уменьшаться, съёживаться, усыхать, как яблоко в печи, глаза из серых сделались янтарными, круглыми, выпученными, веки исчезли, будто вросли в кожу. Седые волосы втянулись в голову, а вместо рук захлопали серые крылья с тёмными крапинами.

Не веря своим глазам, Алида завопила от ужаса. Происходящее было похоже на сон, один из тех, во время которых скорее хочется проснуться.

Дымчато-серая сова, сидевшая на том месте, где только что стояла бабушка Стриксия, взмахнула мощными крыльями и поднялась в воздух. С трудом справляясь с порывами обезумевшего ветра, птица вылетела сквозь отсутствующую крышу.

Алида схватилась за голову и заметалась по дому, как загнанная Мурмяузом мышь, крича и всхлипывая. Этот кошмар ни в коем случае не мог быть правдой, надо скорее проснуться. Дом ещё сильнее накренился, и она, сообразив, что оставаться здесь опасно, выскочила на улицу через отверстие в стене, прижимая к груди сумку, в которой теперь покоился странный деревянный футляр. Белый кот на ходу запрыгнул ей на плечо и больно вцепился когтями, не желая оставаться в разрушенном доме. Почти ничего не видя из-за ночной темноты и слёз, застилающих глаза, Алида побежала к лесу, борясь с хрипящим ураганом, который грозил подхватить её, как пушинку, закружить, поднять до уровня клокочущих туч и сбросить со страшной высоты. В лесу, под деревьями, не было такого сильного ветра. Там можно переждать бурю.

Судя по испуганным крикам и треску, раздававшимся за её спиной, остальные дома в деревне тоже рушились, не выдерживая натиска бури. Едва поравнявшись с первыми лесными деревьями, Алида споткнулась о сосновый корень, узловатый, словно палец старика. Падая, она неуклюже ударилась виском о ствол осины и, сдавленно охнув от боли, потеряла сознание.

Глава 2, в которой Алида находит товарища по несчастью

Давно ей не снились такие страшные сны. Этой ночью Алида видела настоящий кошмар о страшной буре, разрушившей их избушку, а её старая и ворчливая, но добрая бабушка превратилась в сову и улетела в неизвестном направлении.

Почему-то бок неприятно ныл, будто в него упиралось что-то твёрдое вместо привычного пухового матраса. Да и под головой было что-то явно жёстче подушки. Алида открыла глаза и с ужасом поняла: ей ничего не приснилось. Все эти безумные вещи произошли на самом деле.

Застонав, она села на земле, ощупывая своё тело. Синяки в боку отозвались болью, а голова гудела, словно кастрюля, по которой ударили металлическим черпаком. Но кости были целы, и она осторожно поднялась на ноги. Мурмяуз мяукнул и принялся тереться о щиколотки хозяйки, радуясь, что она проснулась. Алида с тоской посмотрела в сторону сада: на месте их домика бесформенной кучей лежали брёвна и доски – всё, что осталось от уютного жилища травниц. Со стороны деревни раздавался шум людских голосов – должно быть, ветер порушил и другие дома, оставив местных без крова.

Алида вдруг вспомнила, что во время бури бабушка отдала ей какой-то футляр и велела беречь его… Пошарив в сумке, она нашла странный предмет и поднесла ближе к глазам.

Тёмное дерево с красивым природным рисунком явно стоило дорого. Футляр украшали неизвестные руны, похожие на следы птиц на снегу. С одного бока футляр закрывался крышкой из перламутра, и, подцепив ногтями, Алида не без труда её открыла. Сначала ей показалось, что внутри ничего нет. Но спустя мгновение на её ладонь выпала свернутая в трубочку страница, будто вырванная из книги.

Пергамент пожелтел от времени, края рассыпались в пыль. Страница сплошь была исписана теми же непонятными рунами, что и футляр. Единственное, что смогла различить Алида, – это число 17 на боковом поле, должно быть, номер страницы.

– Мяу, – сказал Мурмяуз и снова потёрся о ногу хозяйки широким пушистым лбом. Явно выпрашивал завтрак.

– Прости, мой хороший, – вздохнула Алида. – Твоя еда осталась в доме, а дома больше нет. Постарайся поймать себе мышку, ты же умеешь.

Кот облизнулся и нырнул в ближайшие кусты, а Алида пожалела, что не питается мышами. В желудке уже начало посасывать от голода.

«Что же говорила ба про эту страницу? Отнести в город, отдать какому-то дядьке… Министру? Библиотекарю? Казначею? – сосредоточенно думала она. – Наверное, сначала лучше отыскать в городе папу и всё у него спросить, наверняка он лучше знает, что делать. А вообще, хорошо бы найти саму бабушку. Вдруг она в беде? В сов ведь просто так не превращаются».

В голове тут же закружился рой сказок, в которых злые колдуньи превращали несчастных женщин в птиц или ещё чего-нибудь похуже. Если бабушку настигло проклятие, то непременно должен быть способ его снять. «А ещё в сказки не верила», – проворчала Алида про себя и, бросив последний взгляд на деревню, двинулась прямо в лес.

– Простите, но придётся вам научиться жить без травниц. Бабушку я не брошу, – сказала она уже вслух, обращаясь к жителям деревни, которые её, разумеется, не могли услышать. Хрустя ветками под ногами, она зашла за первые лесные деревья.

Быстрее всего в город можно было попасть напрямик через лес. Широкая просека начиналась почти сразу за садиком травниц, не защищённым никаким забором. В детстве Алида до дрожи боялась лесорубов. Их грубые голоса резали утреннюю тишину на куски, а звук, с которым падали деревья, походил на раскаты грома. Маленькой Алиде казалось, что она слышит предсмертные стоны дубов и сосен, и она часто зарывалась в одеяло с головой, оплакивая убитых исполинов. А ещё она никак не могла забыть сказку, давным-давно рассказанную мамой. Там дровосек-великан похищал сердца заблудших путников, взамен вкладывая им в грудь камни… Тогда мама ещё жила с ними и убаюкивала Алиду, перебирая её густые волосы, и на границе яви и сна девочке казалось, будто это птички вьют из прядей гнездо своими ловкими клювиками.

– Мурмяуз, нам туда, – позвала Алида своего питомца и зашагала по вырубке, обрамлённой с двух сторон высоченными елями, макушки которых словно подпирали небосвод.

В ясном небе не было ни облачка, и ночной ураган сейчас казался бесконечно далёким, выдуманным, приснившимся. Кот трусил за хозяйкой, иногда отвлекаясь на кузнечиков и лягушек, по бедру Алиды стучала сумка, в которую помимо футляра с таинственной страницей она вчера отправила сменное платье, тёплую накидку, фляжку с водой, свечу, пучок трав, походный котелок и свою любимую книгу, где была сказка о чаровнице Симонисе.

Прошагав по лесной дороге около часа, Алида пожалела, что не догадалась надеть дорожные ботинки, когда в спешке выбегала из дома. Она вообще не жаловала обувь и любила ходить босиком – ей нравилось ощущать стопами тёплую, покрытую травой землю. Лишь выезжая в город раз в два месяца, чтобы пополнить запас свечей, мыла, бумаги и других вещей, она надевала грубые кожаные башмаки, чтобы «не позориться перед возчиком, с голыми-то ногами», как говорила бабушка. Сейчас опавшие хвоинки, мелкие сухие веточки и камешки больно кололи и натирали ступни, а раз или два по тропе даже шмыгнула тёмным телом змея, и Алида не на шутку перепугалась, что со сбитыми ногами она не сможет дойти до города.

Алида присела на замшелый пень, чтобы передохнуть, глотнула воды из фляжки и прищурилась, глядя на огромные листья лопуха, который рос вдоль вырубки. Она протянула руку и сорвала несколько крупных, покрытых мягким пушком листов, задумчиво повертела их в пальцах, а потом обернула листья вокруг стоп, перевязав их кусочками верёвки, которые завалялись в карманах платья.

– Теперь порядок, – удовлетворённо вздохнула Алида, когда попробовала ступить на лесную дорогу и поняла, что больше не чувствует боли.

– Мяу, – согласился Мурмяуз.

– Знаешь, малыш, – решила она поговорить с котом, чтобы скоротать путь, – может быть, было бы проще дождаться почтальона и попроситься к нему на телегу. Но почту привезут только через четыре дня. А напрямик по вырубке мы дойдём к предместьям Биунума ещё до темноты. Поэтому, уж прости, придётся потопать. Но тебе даже полезно, вон как ты разъелся.

– Урр, – недовольно буркнул кот и шмыгнул в траву, заметив мышь.

Алида редко ходила в эту часть леса, но сейчас ей постоянно казалось, будто что-то переменилось. Такое нельзя увидеть, но можно ощутить, даже воздух стал другим, слегка тягучим, а всё кругом казалось ярче, резче… Будто в очень правдивом сне. «Или в сказке», – подумала она.

Вырубка скоро закончилась, превратившись в широкую лесную тропу. Алиду это не испугало, она точно знала, что все пути ведут из этого леса в город. Больше ведь некуда. И Алида решительно зашагала по тропе, прикидывая, насколько может хватить её самодельных башмаков.

Дорогу ей перебежала красивая лисица с мехом цвета огня. На секунду Алиде показалось, что это чаровница Симониса странствует в своём зверином обличье, и она окликнула лису:

– Погоди, пожалуйста! Я хочу стать такой же великой травницей, как ты! Научи меня, Симониса!

Но лиса, конечно же, не оглянулась и не обратила на зов никакого внимания. Алида опустила плечи: она уже чуть было не поверила, что сказки начали оживать после страшной ночной грозы. Ей ведь не почудилось, что бабушка превратилась в сову.

Откуда-то справа, из глубины чащи, до ушей Алиды донёсся чуждый для этих мест звук – звон битого стекла. Следом за ним – поток отборной ругани.

– Мурмяуз, слышишь? – спросила она, обращаясь к коту. – Там, должно быть, лесорубы. Давай спросим, правильно ли мы идём в город. Думаю, всё-таки глупо их бояться, ничего они нам не сделают. А если повезёт, у них отыщется и телега с лошадью, – сказала Алида и свернула с тропы в лесную чащу, надеясь, что среди дровосеков ей не встретится великан, похищающий сердца.

С её стороны это было несколько неосмотрительно, ведь коварные леса готовы при первой же возможности заманить путника в самую непроглядную чащу, закружить, запутать, забросить туда, где лишь белеют сквозь осыпавшуюся хвою ведьмины круги, напугать шорохами, околдовать ароматами. Леса всегда были охочи до заплутавших душ, а сейчас, после страшной грозы, когда в воздухе действительно застыло ощущение каких-то необъяснимых волшебных перемен, для путников было особенно опасно углубляться даже в самую безобидную с виду рощу.

Алида прекрасно знала, что почти во всех сказках приключения, а порой и злоключения, героев начинаются именно в лесу, под сенью разлапистых чернобородых елей. Но почему-то её это не остановило. Кто знает, может, в эту минуту путь ей указывал сам Первый Волшебник.

Алида пробралась через кусты, собрав в волосах ворох осыпавшихся листьев, нацепляла подолом платья приставучие лапки гравилата, расцарапала руки о плети дикой ежевики и вышла на светлую лесную поляну, окружённую стройными соснами.

Посреди поляны высилась башня с куполом из прозрачнейшего стекла. Точнее, когда-то высилась. Теперь опушку усеяли стеклянные осколки, обломки деревянных стен и доски перекрытий. Несколько незнакомых Алиде приборов валялись тут же, искалеченные, измятые. Ветер гонял по поляне карты звёздного неба и страницы книг, вырванные из кожаных переплётов.

– И всё равно я найду тебя! – с яростью в голосе воскликнул высокий рыжеволосый юноша и что было сил пнул ногой каменный фундамент того, что ещё недавно было астрономической башней. Он завыл от боли и запрыгал на одной ноге, держась руками за вторую.

Алида хихикнула, и на неё с угрюмым удивлением уставились глаза, такие же синие, как васильки на её любимой чашке, которая осталась дома.

– Птицы небесные, да у тебя же лишай! – воскликнула Алида, рассмотрев лицо незнакомца. – Здесь должен расти чистолик, нужно нарвать, растереть в кашицу и прикладывать на лицо каждые…

– Это веснушки, – оборвал её юноша, и Алида смущённо замолчала. Да уж, спутала веснушки с болезнью – Симониса явно не одобрила бы.

– Прости, – выдавила она, а Мурмяуз утешительно потёрся о её ногу пушистым лбом. – Что ты здесь делаешь? – сгорая от любопытства, Алида предприняла вторую попытку завязать разговор.

От её внимания не ускользнуло, что одет юноша был довольно неряшливо: охристая рубашка застегнута не на те пуговицы, рукава подвёрнуты по-разному, а колени на тёмных штанах вытянулись и вытерлись.

– Ищу труп учителя, – вздохнул незнакомец и принялся рыться в завалах. Судя по ссадинам на его веснушчатых руках, он занимался этим уже довольно давно.

Алида прижала ладонь ко рту.

– Твой учитель умер?! Это… Это случилось ночью, во время грозы?

Незнакомец молча кивнул. Потом, устав копаться в обломках, сел на траву и устало прикрыл глаза ладонью.

– Я думаю, что умер. Но моё сознание подсунуло мне ужасающую галлюцинацию… Так бывает во время сильного стресса. Я читал, – со вздохом произнёс он.

Огонёк любопытства в груди Алиды раздулся уже в нешуточный костёр, и она уселась рядом с незнакомцем на опушку, скрестив ноги. Робкая догадка зашевелилась в её мыслях, и Алида твёрдо решила разузнать у него всё, что случилось прошлой ночью.

– Что за галлюцинация? – невинно спросила она, хлопая ресницами.

Незнакомец пробуравил её подозрительным взглядом, словно прикидывая, можно ли рассказывать о случившемся странной незнакомой девчонке, которая вышла прямо из леса, в ботинках из лопуха, с ветками в волосах… Но всё же неуверенно произнёс:

– Мне показалось, что учитель превратился в козодоя и вылетел через дыру в куполе. Только не думай смеяться. Я знаю, звучит глупо.

Алида едва не подпрыгнула от изумления и радости: она не одна такая! Ей не померещилось!

– У меня всё так же было! Моя бабушка превратилась в сову и тоже улетела! Тебе не показалось, не переживай. – Она захотела ободряюще дотронуться до его руки, но это желание испарилось, когда он посмотрел на неё как на сумасшедшую и закатил глаза.

– Человек не может превратиться в птицу. Это же очевидно. Перевоплощение одного существа в другое совершенно невозможно по целому ряду объективных причин, наукой доказано, что…

– Слушай, а твой учитель, часом, ничего странного тебе не говорил? – перебила Алида, спохватившись. – Может, даже… Может, он оставил тебе какой-то предмет? – Она вспомнила о странице с таинственными письменами, которая лежала у неё в сумке.

– Оставил, – недоверчиво буркнул юноша. – Ты-то откуда знаешь?

– Да говорю же, с моей бабушкой то же самое произошло! Превратилась в сову и улетела, а перед этим дала мне кое-что. – Алида покопалась в сумке и выудила футляр со страницей. – Вот. Только она просила никому не отдавать, поэтому смотри из рук.

Глаза юноши поползли на лоб. Он вскочил, и, едва не споткнувшись об обломок балки, кинулся к куче каких-то непонятных вещей, видимо, спасённых при крушении башни. Спустя минуту он вернулся к сидящей на траве Алиде и сунул ей под нос точно такой же деревянный футляр с рунами, похожими на птичьи следы.

– Не может быть! – закричала Алида. – А что внутри?

Незнакомец осторожно откупорил футляр и вытряхнул свёрнутый в трубочку кусок древнего пергамента, тоже сплошь исписанного незнакомыми письменами. На поле значилось выведенное красными черниламичисло 343.

– Герт просил отнести это в город, – сообщил он.

Алида во все глаза смотрела то на юношу, то на страницу в его руках. Что всё это значит? Что это за страницы? Из какой книги они вырваны и зачем их нужно нести в город? Голова от вопросов закружилась, и она встряхнулась, как Мурмяуз после дождя. На землю посыпались веточки и кленовые семена, застрявшие в волосах.

Валяющиеся на земле книги натолкнули Алиду на мысль, и она спросила:

– А ты не можешь прочитать, что там написано? Что это за наречие? Я такого не знаю.

– В том-то и дело, – вздохнул юноша. – Никогда прежде мне не приходилось сталкиваться с подобными рунами. Должно быть, это язык какой-то далёкой страны… Или безвозвратно ушедшего времени.

Они немного посидели в тишине, думая каждый о своём. Мурмяуз растянулся на солнце, довольный, что пока не нужно никуда идти. Бабочка с крыльями цвета осенней листвы села на подол платья Алиды, и девушка осторожно потрогала хрупкие крылышки.

– Я Алида, – сказала она.

– Ричмольд, – глухо отозвался ученик астронома.

– Что делать будем?

Ричмольд пожал плечами. Вся его сутулая фигура выражала крайнюю степень усталости и отчаяния. Было видно, как он утомился за прошедшую ночь, как был напуган и растерян. Алида прикинула, что на вид ему нельзя было дать больше восемнадцати лет.

– Пойдём вместе в город, – предложила она. – Может, по дороге узнаем что-то об этих страницах. А в Биунуме поищем бабушку и твоего учителя. Не могли же они испариться, пусть даже и став птицами.

– Но у меня здесь книги, приборы, – промямлил Ричмольд. – Нужно продолжать вести дневник наблюдения за звёздами…

– Превеликие травницы, какой дневник? – всплеснула руками Алида. – Ваша башня разрушена, учитель стал козодоем, у тебя на руках непонятная старинная вещь, а ты думаешь о каких-то скучных наблюдениях? Уж не зануда ли ты, часом?

– Никакие они не скучные! Это важно для науки! И вовсе я не зануда! – вспыхнул Ричмольд, залившись неровным, лихорадочным румянцем. – Хотя, признаю, кое в чём ты права, – добавил он, переведя дух. – Всё равно придётся идти в город. Так и быть, составлю тебе компанию.

– Спасибо за одолжение, – фыркнула Алида и поднялась на ноги. – Мурмяуз, идём.

– Погоди, – окликнул её Ричмольд. – Ты серьёзно хочешь идти в Биунум, обмотав ступни листьями?

– Я их отвяжу, когда мы дойдём, – пояснила Алида.

– Я не о том. – Он бросился к куче уцелевших вещей и, порыскав в ней, выудил на свет пару уродливых остроносых башмаков с золотыми звёздами. – Возьми туфли Герта. Если потуже зашнуровать, будет нормально.

Алиде не показалось, что это «нормально»: размер ноги учителя-астронома был явно больше, а острые носы грозились зацепиться за любой дорожный камень. Однако колодка башмаков была весьма удобной. Алида туго завязала шнурки, перебросила сумку через плечо, расправила подол платья и повернулась к новому знакомому, который старался запихнуть пятнадцать книг и телескоп в дорожную сумку:

– Спасибо за башмаки, Рич. Пошли, постараемся быть в городе до темноты.

И они побрели по тропе прочь из леса.

Глава 3, в которой Алида и Ричмольд встречают странника в плаще

– Ричмольд, а ты веришь в сказки? – спросила Алида спустя четверть часа молчаливого пути.

Ричмольд презрительно фыркнул.

– Я верю в научный прогресс. А почему ты спрашиваешь?

Алида вздохнула и не ответила. Не говорить же этому зануде о том, что ей кажется, будто всё вокруг после грозы стало капельку волшебнее, словно ещё чуть-чуть – и сказки начнут сбываться.

Лес не спешил выпускать путников из своих объятий. Тропинка продолжала виться между стволов, которые в этой части леса становились всё толще, чернее, замшелее. Если бы Алида была одна, она давно бы повернула обратно в деревню и потопала бы в город привычной дорогой, той, что ездит почтальон. Но с ней сейчас было двое мужчин: Мурмяуз и Ричмольд. Они защитят её в случае чего. По крайней мере, ей хотелось в это верить. А ещё ей отчаянно не хотелось показаться трусихой в глазах нового знакомого.

– Ты уверена, что город находится там? – осторожно поинтересовался Ричмольд.

– Если есть тропинка, значит, она куда-то ведёт, – бодро отозвалась Алида. – Верно? Все тропы должны куда-то вести. А куда ещё можно прийти из нашего леса? Только в Биунум.

– С астрономической башни открывался обзор на весь лес. А вдалеке виднелись горы. Полагаю, можно было бы заметить, в какой стороне лес заканчивается, если залезть на высокое дерево…

– Я никуда не полезу! – ужаснулась Алида.

Ричмольд промолчал: видимо, его тоже не прельщала подобная перспектива.

Рыжий мех промелькнул между деревьев – лиса шмыгнула в кусты и с любопытством вытаращила зелёные глаза на двоих путников и кота.

– Симониса! Выведи нас из леса, пожалуйста! – обратилась Алида к лисице. Но зверь лишь взмахнул пушистым хвостом и скрылся в зарослях бересклета.

– Ты сумасшедшая? – поинтересовался Ричмольд.

– Ничего я не сумасшедшая. Просто я верю в волшебство, – надулась Алида.

Они шли уже довольно долго, и Алида начала горько сожалеть, что не успела захватить из дома что-нибудь съестное. Например, связку маковых сушек. Ей до смерти хотелось отведать именно сушек, и непременно густо усыпанных маком.

– Ты умеешь охотиться? – вдруг спросил Ричмольд.

– Девушки не охотятся, – ответила Алида. – И вообще, я этого не одобряю. Можно найти дикие яблони или орешник, если ты голоден.

– Ну, так найди, – буркнул Рич. – Сейчас весна. Какие тебе яблоки?

Алида возмущённо фыркнула. Хорош попутчик! Заставляет её то лезть на дерево, то охотиться, а сам ничего делать не собирается. «Не стоило нам его с собой брать, сидел бы у своей башни до ночи», – шепнула Алида Мурмяузу нарочно громко, чтобы Ричмольд тоже услышал.

Внезапно в вышине испуганно загалдели вороны, поднялся ветер, пригибая макушки деревьев, а в следующий миг кругом стало так темно, будто на глаза Алиде набросили плотную повязку.

– Что это? Ты что-нибудь видишь? – закричала она, вертясь как волчок, пытаясь заметить хоть малейший лучик света.

– Ничего я не вижу, – отозвался Ричмольд совсем рядом, и в его голосе послышались испуганные нотки.

– Рич, мне страшно, – всхлипнула Алида и нащупала в темноте тёплую руку своего попутчика.

Внезапно снова стало светло, ветер успокоился, вороны замолчали. Будто и не было этого минутного триумфа темноты и им всё показалось.

– Здесь точно замешана тёмная магия! А ты мне не верил! – воскликнула Алида, когда они немного оправились от потрясения.

– Снова ты клонишь к сказкам, – вздохнул Ричмольд. – А я полагаю, что это всего лишь особенно плотная туча закрыла солнце. Магия ушла из нашего мира пятьсот лет назад, и это знает каждый младенец. Только ты никак не свыкнешься. Витаешь в облаках. И угораздило же меня связаться с маленькой девочкой!

– Я не маленькая! Мне уже шестнадцать! – запротестовала Алида. – Тогда объясни, почему это вдруг стало так темно, будто наступила ночь!

– Я же говорю, туча. Или какое-то особенно короткое непрогнозируемое солнечное затмение… Жаль, что нашей башни больше нет. Возможно, я пропустил знаменательное астрономическое событие.

Ричмольд ссутулился ещё сильнее и с несчастным видом зашагал дальше по лесной тропе. Алида схватила Мурмяуза под мышку и поспешила за ним.

– Но ветер… крики птиц… как ты это объяснишь? – не унималась она.

– Может быть, у нас галлюцинация на почве голода. Ты когда в последний раз ела?

– Вчера… Неужели бывают одинаковые галлюцинации у двух разных людей?

Ричмольд ничего не ответил, просто молча мерил длинными ногами тропу. А лес тем временем становился ещё дремучей, и никаких просветов, говоривших о том, что скоро чаща оборвётся, видно не было. Наоборот, еловые лапы будто обхватывали тропу с боков и сверху, и даже солнечный свет теперь с трудом пробивался сквозь лесной полог.

Тоненький лесной ручей пересёк тропу, робкой змейкой взвившись по покрову изо мха и опавшей хвои. Алида с радостью бросилась к воде, наполнила пустую фляжку и освежила лицо. Мурмяуз тоже подошёл к ручью и принялся лакать ледяную воду розовым языком.

– Тут гнездо, – подал голос Ричмольд, разглядывая нижние ветки деревьев. – А в гнезде пять яиц. Если удастся развести костёр, можно их запечь и пообедать.

– Не смей трогать! – Алида яростной фурией вцепилась в руку Ричмольда, который уже потянулся к гнезду. – Птицы – наши друзья! Их нельзя обижать!

Ричмольд округлил глаза.

– Что же, ты и яичницу по утрам не ешь?

– Ем, – стушевалась Алида. – Но только из куриных яиц, а из этих вот-вот вылупятся маленькие сойки!

– Твоя доброта заставит тебя умереть с голоду, – проворчал Ричмольд, но послушался и не тронул гнездо.

– Лучше всё-таки залезь на дерево и посмотри, правильно ли мы идём, – попросила Алида извиняющимся тоном. – Пожалуйста.

Ричмольд что-то проворчал и, поплевав на ладони, не без труда вскарабкался на нижнюю ветку вяза. Алида, затаив дыхание, смотрела, как он поднимается всё выше и выше, как вдруг снова налетел чудовищный ветер, и уже знакомая непроглядная темнота окутала всё вокруг. Алида закричала от страха и обхватила голову руками, когда услышала устрашающий треск. Спустя несколько долгих секунд рядом с ней с грохотом рухнуло что-то очень большое, сотрясая землю под ногами.

Тьма резко рассеялась, будто кто-то включил фонарь, и Алида вновь издала вопль ужаса: дерево лежало на земле со сломанными ветвями. Рядом, у ручья, в странной позе лежал и Ричмольд, а на его виске алела кровь.

– Рич! – всхлипнула Алида и бросилась к пострадавшему. – Рич, ты меня слышишь?! Ответь, пожалуйста! – Она затрясла юношу за плечи, но его глаза оставались плотно закрытыми.

Сзади послышался ехидный смешок.

– Мурмяуз, не до тебя сейчас! – крикнула Алида, но в следующий момент до неё дошло, что кот не мог так смеяться.

Она обернулась и едва не потеряла сознание от ужаса.

– Нет-нет, мне кажется, это сон, ты не можешь быть правдой! – воскликнула Алида, крепко зажимая ладонями глаза.

– Почему это не могу? – с обидой в голосе произнесло странное существо. Его можно было бы принять за человека, если бы не изогнутые, как у козла, рога, длинные заострённые уши, огромные чёрные глаза без зрачков, ухмыляющийся рот со множеством мелких острых зубов и два белоснежных крыла за спиной. – Я что, настолько безобразный?

Алида осторожно отняла ладони от глаз, но чудовище, вопреки её надеждам, не растворилось в воздухе, а так же сидело на нижней ветке дуба, болтая худыми босыми ногами.

– Сгинь! Ты мне просто кажешься! – зарыдала Алида.

– Ну, незачем так кричать, малышка, – произнесло существо. – Я же тебя не съем. Только кусочек откушу. – Длинный рот снова растянулся в ехидной улыбке, обнажая острые сероватые зубы.

– Что ты сделало с Ричмольдом? Ты его убило? – всхлипнула Алида, в ужасе от того, что ей приходится разговаривать с таким уродцем.

– Не убило, а убил. – Фантастический незнакомец сморщил нос. – И вообще, я просто пошутить хотел. Всегда любил пугать детишек. Кто ж знал, что твой дружок окажется таким слабеньким.

Алида, не сводя глаз с рогатого существа, побрызгала ледяной водой в лицо Ричмольду. Мурмяуз сидел у неё на плече, ощетинив шерсть и шипя на чудовище.

– Ты зверь? – спросила Алида. – Или птица? – добавила она, с недоумением разглядывая оперённые крылья.

– Фу, какая невоспитанная девочка, – пошевелил ушами странный незнакомец. – Я не совью гнездо в твоей шевелюре, милочка. Это не входит в круг моих интересов. Я, можно сказать, просто другой. Не такой, как вы, людишки. Можешь считать меня лесным духом, если тебе нравится.

– Быть этого не может! – воскликнула Алида. – Все такие существа встречаются только в сказках. Вас не существует! Сгинули давно. Так написано, – закончила она неуверенно, боясь взглянуть в страшные чёрные глаза.

Алида не любила страшные сказки. А это существо определённо могло быть частью только какой-то зловещей истории, страницы которой она предпочитала перелистывать. Если её подозрения оказались правдивы, и после грозы мир действительно стал немного волшебным, то почему не могли претвориться в жизнь только безобидные сказки о чудесах?

Незнакомец спрыгнул с ветки, и Алида заметила, что ростом он совсем не намного выше её, костляв и узок в плечах, как подросток. Тёмно-серая рубашка расстегнулась сверху, обнажая острые и тонкие, как веточки бузины, ключицы.

– Что значит сгинули? Мы были в заточении пятьсот долгих лет, – надулся крылатый. – Как хорошо, наконец, расправить крылья на воле! Но что-то ты скучная, деточка. Тебя даже запугать нормально не выходит. Полечу, пожалуй. До новых встреч.

Существо насмешливо отсалютовало Алиде, взмахнуло крыльями и исчезло в вихре. Алида всхлипнула и с новой силой принялась трясти бесчувственного Ричмольда, причитая:

– Бедный Рич! Очнись, пожалуйста! Ты такое пропустил!

Наконец он застонал и приоткрыл глаза.

– Жив! – радостно воскликнула Алида и принялась ощупывать его руки и ноги.

– Кости вроде целы, – заключила она. – Жить будешь. Голова болит? Сейчас, найду нужную траву… – Алида принялась рыться в сумке. – Рич, ты представить себе не можешь! Я говорила, что сказки не врут! Сейчас здесь был демон, лесной дух с рогами и крыльями, страшный такой! Это он дерево повалил!

– Опять ты лезешь со своими сказками, – заворчал Ричмольд. – Если бы поела тех яиц, то не бредила бы от голода.

– Ты невыносим! – отчаянно крикнула Алида. – Да что ж это такое, где же мой подкрылечник?!

Мурмяуз зашипел и вскарабкался хозяйке на голову. Из кустов выскочила огненная лисица и бросила к ногам Алиды пучок незнакомых трав с белыми ароматными цветами. Лисица пронеслась так быстро, что Алида даже не успела испугаться и лишь удивлённо воскликнула:

– Это точно Симониса! Рич, смотри, она принесла тебе целебную траву!

Алида растёрла пальцами веточку и приложила кашицу к виску Ричмольда. Он тяжело вздохнул, но сопротивляться лечению не стал.

– Взгляни, а эта трава растёт здесь повсюду! Как интересно, я никогда такую не видела. Надо нарвать впрок, – заметила Алида, внимательнее оглядевшись по сторонам.

– Точно, как же я раньше не мог догадаться! – Рич хлопнул себя ладонью по лбу. – Нам нужно в Библиотеку. – Он потёр ушибленные бока и сел на земле.

– Не очень-то подходящее время для чтения, – отозвалась Алида из цветочных зарослей.

– Ты не поняла. Там мы найдём ответы на все вопросы. Узнаем, что за страницы оставили нам учителя. Узнаем, что это за язык, и, может, даже оставим заявку на перевод рун.

– Но бабушка сказала, что страницу нужно отнести… Кому-то… Эх, не могу вспомнить.

– Главе Магистрата. Ты что, совсем ничего не знаешь? – презрительно сморщился Рич.

– А что я, по-твоему, должна знать? Я деревенская травница, и городские дела меня не волнуют, – насупилась Алида. – Вставай, пойдём дальше. Голова кружится?

– Нет, совсем не кружится… – немного задумавшись, ответил Ричмольд. – Ладно, признаюсь, та лисица действительно кое-что смыслит в травах.

Алида покрутила головой по сторонам, пытаясь понять, откуда они пришли и куда нужно двигаться. Должно быть, дело уже шло к вечеру, потому что с каждой минутой лес становился всё темнее и неприветливее, а в воздухе веяло сыростью и прохладой. Удивительно, как незаметно мелькнул целый день пути, насыщенный странными событиями, от которых голова немного шла кругом.

Она уже испугалась, что им придётся ночевать прямо на земле, в лесу, соорудив неуклюжие шалаши из веток, как вдруг увидела между деревьев широкую дорогу, освещённую оранжевыми отблесками, будто где-то впереди горел костёр.

– Рич, смотри! Там дорога! Как мы могли её не заметить? – едва сдерживая ликование, закричала она.

Ричмольд подслеповато сощурился, вглядываясь в полумрак, и неуверенно произнёс:

– Надо же. Действительно, дорога. Ладно, давай посмотрим, всё равно идти больше некуда.

Неприятным холодом потянуло со стороны дороги, будто из подвала. Алида поёжилась и порадовалась, что захватила из дома накидку. Ричмольд, видимо, тоже озяб и принялся шмыгать покрасневшим носом, но Алида ничем не могла ему помочь.

Огненные всполохи становились всё ярче, и путники наконец увидели впереди костёр. Потянуло дымом и восхитительным ароматом жареного мяса.

На бревне у костра сидел мужчина, закутавшись в длинный чёрный плащ. Услышав шаги, он обернулся и, чуть сощурившись, посмотрел на приятелей. Алиду будто пронзило взглядом его искристых бездонных глаз, и она вздрогнула.

– Присаживайтесь, молодые люди, – произнёс незнакомец и указал на бревно. – Странное у вас, однако, место для свидания.

Его голос был глубоким и хриплым, тёплым и пугающим одновременно.

– Мы идём в город, – объяснила Алида. Присмотревшись к мужчине, она немного расслабилась: у этого, по крайней мере, не было ни рогов, ни крыльев. Умопомрачительный аромат дичи плыл над дорогой, и Алида не сводила глаз с трёх аппетитных куропаток, которые жарились на вертеле. Сейчас её даже не смутила их принадлежность к птичьему роду.

– Какое совпадение, – отозвался незнакомец. – Я тоже держу путь в город. Не откажитесь разделить со мной мой скромный ужин. – Он услужливо указал на румяных птиц, и Алида услышала, как Ричмольд сглотнул слюну.

– Да, пожалуй… – немного поколебавшись, согласилась она. – Вы очень добры.

Мурмяуз был полностью солидарен с хозяйкой и принялся тереться о ноги мужчины, выпрашивая кусочек куропатки. Алида пыталась уговорить себя, что птицы не слишком на неё обидятся, если она отведает мяса куропатки.

Мужчина раздал по птице Алиде и Ричмольду, и друзья принялись с наслаждением поглощать горячее угощение. Алида изо всех старалась не думать о том, что когда-то ужин был свободной лесной птицей: настолько сильно она захотела есть. «Целый день голодания точно не поспособствует поискам бабушки», – уговаривала она свою совесть.

Здесь, у дороги, деревья росли не так плотно и над головой виднелось небо красивого густо-фиалкового цвета. «Должно быть, город уже близко, и мы сможем устроиться на ночлег на постоялом дворе до восхода луны, – думала Алида, обсасывая куропаточьи косточки и отдавая хрящики коту. – Надо будет спросить у господина в плаще, сколько ещё идти».

Она украдкой разглядывала незнакомца и отметила, что ему, должно быть, около сорока лет. Нос его, возможно, был длинноват, но не сильно портил в общем-то благородное и мужественное лицо. Алида приметила, что одежда у путника дорогая, из чёрной кожи и бархата. На ногах у него красовались остроносые ботинки с искусной вышивкой серебряными нитями. «Наверное, городской богач», – подумалось ей. Почему-то от мужчины пахло можжевельником.

Удивительно, но после сытного ужина Алиде ещё сильнее захотелось сушек с маком, и она вздохнула. Ричмольд теперь выглядел куда более довольным и даже не ворчал.

– Не желаете ли сушек с маком? – вдруг произнёс мужчина, и Алида едва не закричала от радости, когда увидела у него в руке связку превосходных сушек, как раз таких, какие она любила: с золотистыми, но не подгоревшими донышками и густо усыпанных крупными угольно-чёрными маковыми зёрнышками.

– А молодой человек, может, хочет глотнуть вина? – продолжил незнакомец, пока Алида, с выражением абсолютного счастья на лице, вгрызалась в вожделенное лакомство.

– Нет, спасибо, я не пью, – ответил Ричмольд.

– Жаль, в моих погребах собрана поистине великолепная коллекция. Если захотите, я проведу вам небольшую экскурсию. Может, леди желает согреться спиртным?

– Ой, нет, спасибо, – пискнула Алида. Ей хватило того случая, когда она по ошибке глотнула бабушкиной спиртовой настойки от суставов, перепутав её с лимонадом, и повторять этот опыт ей больше не хотелось.

– А до города мы скоро дойдём? – Она решила переменить тему.

– Скоро – понятие растяжимое, – отозвался путник. – Ну, скажу так, состариться по дороге ты не успеешь. Но мой дом недалеко, можете переночевать у меня.

Алида расстроилась. По рассказам лесорубов выходило, что Биунум совсем недалеко от деревни, а на практике – даже целого дня недостаточно, чтобы дойти туда пешком. «Это всё из-за того, что Ричмольд вечно бурчал, а потом ещё и решил отдохнуть, свалившись с дерева, – заключила она. – Вдвоём с Мурмяузом мы бы уже дошли».

– Если вы тоже держите путь в город, то зачем вам возвращаться домой? – нахмурился Ричмольд.

– Если бы я не встретил двух уставших, голодных путников, то и не подумал бы возвращаться. – Мужчина пожал плечами и улыбнулся. – Не бойтесь, вам у меня понравится. В моих подвалах есть не только вино, но и превосходнейший коньяк.

– А как мы туда попадём? Пешком? – спросила Алида без особой надежды на другой ответ.

– Зачем же пешком, малышка? Твои ножки и так прошли чересчур много. Присмотрись, вон там. – Мужчина указал длинным пальцем на дорогу, и Алида, приглядевшись, воскликнула от изумления.

Три вороных коня были впряжены в настоящую карету, украшенную изящной резьбой. Кони щипали траву и били себя хвостами по бокам. Алида невольно залюбовалась красивыми ухоженными животными, однако слишком много вопросов к незнакомцу вилось в её голове.

– Странно, что раньше я не заметил карету, – недоуменно протянул Ричмольд. – Спасибо, но мы, пожалуй, пойдём сами.

– Как хотите, – ответил мужчина. – Не буду настаивать. Приятной ночи под звёздами. Это очень романтично.

Он погасил костёр, запрыгнул на козлы кареты и пустил лошадей шагом, будто специально давая путникам шанс изменить решение.

– Рич, ты идиот! – застонала Алида. – Он мог бы подвезти нас хотя бы немного! Почему ты всё портишь?

– Это я порчу? А теперь ответь-ка, любительница сказок, ты считаешь нормальным, что разодетый мужик с каретой появляется среди леса, угощает дичью, а потом, жертвуя собственными планами, соглашается везти тебя к себе домой? Какие-то наивные сказочки ты читала, не находишь?

Алида покраснела и гневно сдвинула брови.

– Тогда ночуй здесь один, зануда! А я собираюсь переночевать в нормальном доме, а утром выехать в город. Я боюсь, что снова появится то рогатое чудовище с его шуточками! Ты что, ещё не понял, что оставаться здесь опасно? Мурмяуз, побежали догонять городского господина!

Она подхватила кота и бросилась вслед за каретой, крича и размахивая руками, чтобы привлечь внимание мужчины. Ричмольд, вздохнув, поднялся и поплёлся за ней следом.

Глава 4, в которой Алида узнаёт о Договоре

Путник любезно подождал, пока они усядутся на скамьях лицом друг к другу, и пустил лошадей дальше по дороге. Ричмольд выглядел напряжённым и нервно покусывал бледные губы, а Алиду не покидало странное ощущение, что она упустила из виду что-то важное, что-то такое, что всегда знала, а сейчас почему-то забыла…

Она достала из сумки книгу сказок и принялась задумчиво листать, чтобы перечитать любимую сказку про Симонису-травницу. А может, городской господин в чёрном плаще знает больше о том, что сейчас происходит?

– Господин путник, а вы, случайно, не замечали сегодня ничего странного? – осторожно спросила Алида, особо не надеясь, что он услышит её из кареты.

Но путник услышал, и голос его прозвучал неожиданно громко, будто он не сидел на козлах, а устроился рядом с ними на каретной скамье.

– То, что тебе кажется странным, может быть совершенно обычным для меня, деточка, – ответил он. – Одним странно одно, вторым – другое, а для третьих вообще весь мир донельзя странен. Что конкретно ты имеешь в виду?

Алида раздумывала, стоит ли открыться ему и рассказать обо всех своих смутных догадках, поведать о том, что она ощущает волшебство в воздухе, сказать об исчезновении бабушки и наставника Рича, о страницах из ветхой книги, о существе с рогами и крыльями, о лисице с целебными травами – обо всём том, что так тревожило её сердце. «Что сказала бы бабушка, узнав, как неосторожна я стала? И где сейчас она сама?» В задумчивости Алида листала свой верный сборник сказок, пытаясь разобрать в полумраке напечатанный текст. Мурмяуз свернулся клубочком на коленях хозяйки и уютно засопел. Ричмольд прислонился головой к застеклённому окну кареты и, кажется, тоже задремал, убаюканный мерной тряской.

Внезапно карету сильно тряхнуло, Алида вцепилась в поручень, чтобы не свалиться на пол, а экипаж с лесной дороги взмыл прямо в воздух.

Алида испуганно закричала и выглянула в окно. Под ними распростёрся тёмный лес, и с каждым мгновением деревья становились всё меньше, сделавшись похожими на игрушки из детского набора, которые отец однажды привёз ей из города. А высоко в фиолетовом небе мерцали тысячи звёзд, ярких, чистых, и едва ли не каждую секунду с небосвода срывалась одна, а то и две-три звезды, и падали, оставляя после себя тоненькие светящиеся черточки, будто серебристые нити, торчащие из мантии Первого Волшебника.

– Рич, мы летим! Посмотри скорее вниз! – Алида затрясла Ричмольда за плечо, и он недоуменно уставился на неё.

– Снова ты про свои… – Он округлил синие глаза и выглянул в окно, издав не то потрясённый, не то полный ужаса возглас.

– Что за ерунда творится?! У него же были кони, а не птицы! И почему звёзды так часто падают?!

– Раньше звездопады случались едва ли не каждую ночь, и любой мог собрать себе целую баночку звёзд, молодой человек, – усмехнулся странник. – То ли ещё будет, сами увидите.

– Набрать звёзды в банку?! Но это же невозможно! Разве что подобрать упавший метеорит, но и это большая редкость! – не унимался Ричмольд.

– Поверь, уж я-то знаю, о чём говорю, – рассмеялся мужчина в плаще. – Не всё в жизни подчиняется формулам и расчётам. Открой глаза, парнишка, и увидишь мир во всей его первозданной, необъяснимой красоте.

– Рич, мне страшно! – всхлипнула Алида и крепко ухватилась за плечо приятеля. – Хоть бы это был сон, ущипни меня, пожалуйста!

– Можешь не причинять девушке боль, я ручаюсь, что это не сон, – произнёс странник. – Держитесь крепче, скоро будем на месте.

Карета, запряжённая вороными лошадьми, сделала плавный крюк в воздухе, развернулась над острыми макушками елей и двинулась прямо на виднеющиеся впереди горы, к узкому просвету между двумя отвесными скалами. Алида готова была поклясться, что раньше здесь не было никаких гор и ущелий, по лесу можно было пройти напрямик в город, а пологие холмы высились лишь после Биунума, но решила, что сегодня не будет удивляться уже ничему.

В приоткрытое окно кареты стремительно влетело что-то светящееся, и Алида закрыла руками голову, защищаясь. Послышался сухой треск, будто о дощатый пол ударился увесистый камень, вспышка света резанула по глазам, но потом сияние чуть угасло. Алида присмотрелась и с изумлением поняла, что на полу кареты лежала ярко сияющая пятиконечная звезда и бросала отблески на скамьи, озаряя всё тёплым светом, играя всполохами на веснушчатых руках Ричмольда и белоснежной шерсти Мурмяуза.

– Ересь ненаучная, – пробормотал юноша, презрительно пиная звезду мыском ботинка. Звезда, словно живое существо, подкатилась к ногам Алиды, будто искала у неё защиты.

Алида бережно взяла странный предмет в руки, удивившись, что ладоням совсем не горячо, и, завернув звезду в накидку, убрала в сумку. «Хочу найти бабушку и вернуться с ней домой», – подумала она. Алида всегда загадывала желание, если замечала расчерчивающую небосвод звезду. А эта, чудесным образом прилетевшая к ней в руки, просто обязана выполнить любое, даже самое невероятное желание. Едва звезда скрылась в сумке, карета снова погрузилась в полумрак.

Странник в плаще, казалось, совсем не удивился влетевшей в окно звезде. Он направил коней прямо в ущелье, и карета заскользила по воздуху между двух скал, как по выложенному камнем коридору. Алида выглянула в окно. Вершины закрыли луну, погружая ущелье в густую темень, но зато впереди, на макушке самой высокой горы, возвышался величественный замок: залитый лунным светом, подпирающий небо бесчисленными шпилями и башнями, украшенный целым полчищем горгулий на карнизах и фронтонах.

Сердце Алиды сжало когтистой лапой страха: что-то жуткое, мрачное, давящее было и в очертаниях замка, и в открытых пастях его порталов, и в оскаленных гримасах горгулий. Она вдруг страстно возжелала повернуть время вспять и послушаться Ричмольда, когда он предупреждал её о возможных опасностях путешествия в карете незнакомого странника, терпко пахнущего можжевельником.

– Рич, давай сбежим, – прошептала она срывающимся от ужаса голосом. – Пожалуйста, пока не поздно. Мне так страшно.

– Не хочу тебя разочаровывать, но уже поздно, – буркнул Ричмольд и красноречиво указал головой вниз. Алида присмотрелась и увидела, что дно ущелья ощерилось острыми обломками скал, словно пасть мифического чудовища.

– Но ведь лошади летают, вдруг и у нас получится? – отчаянно произнесла она.

Ричмольд только устало закрыл глаза.

Карету тряхнуло, кони заржали и встали на дыбы, недовольные мощным порывом ветра, который встретил их на выходе из ущелья. Мужчина успокоил их, и экипаж пошёл на снижение, держа курс на мрачный замок.

– Узнаем, как добраться до города, и сразу сбежим, правда? – взмолилась Алида.

– Постараемся, – уклончиво ответил Ричмольд.

Кони приземлились на вымощенную крупным булыжником площадку, карета с лёгким треском коснулась колёсами земли и, слегка подпрыгивая, покатилась к воротам замка. Сизоватый туман окутывал окрестности, а кусты белых роз, растущие в палисаднике, были будто подёрнуты инеем. Алида поёжилась, глядя на жутковатые изваяния, украшающие палисад. Ей показалось, будто их белёсые каменные глаза видят её насквозь, заглядывают в мысли, в душу, в сердце, выстуживая тепло, обращая человеческое существо в такой же камень, из какого были вытесаны они сами.

Обрюзгший пожилой слуга с заспанными глазами лениво открыл ворота, и створки разверзлись, словно звериная пасть, пропуская во внутренний двор хозяйский экипаж с гостями.

Вблизи замок казался ещё страшнее, нависал над каретой каменным исполином, отражая в стеклах высоких окон холодный лунный свет. Множество башен, одна выше другой, вырывались в небо, будто стремились обогнать друг друга. Самая западная башня отчего-то показалась Алиде похожей на гигантскую клетку для птиц. В некоторых окнах горел оранжевый свет, и Алида задумалась, кто же там живёт…

Путник передал лошадей и карету конюху, а сам повёл гостей по широкой лестнице с отполированными чёрными ступенями. Он взмахнул рукой, и двери распахнулись сами собой, открывая длинный коридор, освещённый факелами в кованых держателях. Шаги трёх пар ног гулким эхом отзывались от каменных стен. В замке оказалось тепло, откуда-то тянуло вишнёвым вареньем и выпечкой. Мурмяуз устроился на шее у Алиды, напоминая меховой воротник, и с тревогой наблюдал за происходящим.

Хозяин свернул по коридору налево, путники последовали за ним, и глазам Алиды предстал пышно обставленный зал с камином, несколькими диванами и массивным столом, вокруг которого было расставлено не меньше десяти изящных стульев с витиеватой резьбой на спинках. Стол был накрыт на троих, а в кресле у камина сидела смуглая пышнотелая женщина с книгой в руках. Завидев хозяина и гостей, она поднялась с места, и Алида невольно позавидовала её роскошному парчовому платью, гладким чёрным волосам и тонкой талии, затянутой в тугой корсет.

– Опять началось? Только проснулся, а уже тащишь домой незнакомок, – возмутилась женщина грудным голосом. Но потом она заметила Ричмольда, и взгляд её смягчился.

– Это просто путники, – ответил хозяин. – Ребята заблудились в лесу. Прикажи Элли накрыть на два прибора больше. – Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но Алиде показалось, что мужчина что-то шепнул ей на ухо, и женщина едва заметно кивнула, пытаясь скрыть удивление, мелькнувшее в чёрных оленьих глазах.

– Я Алида, это Ричмольд и мой кот Мурмяуз, – вежливо представила всех Алида, когда они расселись за столом. Русоволосая служанка в белом фартуке расставляла блюда с выпечкой и десертами. – А как ваши имена?

Хозяин замка сощурил хитрые глаза и усмехнулся, смотря Алиде в лицо.

– Имена так просто не открывают, девочка. Для этого нужна веская причина. Но если для тебя это так важно, можешь называть меня Теодором.

– А у нас все приличные люди первым делом представляются, – сказала Алида и почему-то покраснела. Она покрепче притянула к себе сумку со своими скромными пожитками: ей вдруг почудилось, что Теодор не отрывает от её сумки хищного взгляда.

– Вы угощайтесь, – промурлыкала жена Теодора. – Элли так старалась, когда готовила десерты.

Алида помешкала, но всё-таки положила себе на тарелку пышный бисквит с шапочкой из взбитых сливок, украшенный клубникой. Пирожное выглядело вполне безобидно, а после жареной куропатки у костра ей до смерти хотелось съесть чего-нибудь сладкого.

Массивная люстра, напоминающая кованое металлическое кольцо с закреплёнными на нём факелами, нависала прямо над столом, и на посуде и приборах играли оранжевые блики. «Должно быть, тарелки из чистого золота», – с восхищением подумала Алида. Настоящее золото она видела лишь изредка, когда пекарша Грензен заливалась хрипловатым смехом и золотые зубы сверкали у неё во рту.

– А для кого ещё один прибор? – поинтересовалась Алида, решив отведать вишнёвых пирожков, а заодно и домашний ирис с орехами, и шоколадные пряники с начинкой, и карамельное суфле. Ричмольд встревоженно наблюдал, как сладости стремительно исчезают во рту его знакомой, а сам лишь прихлёбывал чай из фарфоровой чашки.

– Наш сын чудовищно непунктуален, – вздохнул хозяин. – Снова опаздывает к ужину.

Несмотря на роскошное убранство замка и восхитительно вкусные десерты, Алиде было здесь неуютно и даже жутко. Ей казалось, что незнакомые люди осуждающе смотрят на неё с гобеленов и картин, и она представляла, как по ночам сквозь каменные стены просачиваются завывающие беззубыми ртами призраки. Она вздрогнула и отправила в рот ещё одно пирожное. Ей было спокойнее, когда она что-то жевала.

– А тебе платье тесно не станет? – осторожно спросил Ричмольд. – Кажется, у тебя сильная зависимость от сладкого. Ничего, в городском лазарете и не такое лечат.

– Сладкое помогает мне чувствовать себя комфортно, – ответила Алида. – А ты почему не ешь?

– Я не настолько зависим от еды, – фыркнул Рич.

Вдруг на мгновение все свечи погасли, погрузив зал в непроглядную тьму, а когда снова стало светло, Алида не смогла сдержать испуганный крик. На пустующем месте за столом появился уже знакомый рогатый паренёк, назвавшийся «другим».

– Оу, папа, у нас гости? – спросил он, подвигая к себе все тарелки с едой, до которых смог дотянуться.

Ричмольд пролил на себя весь чай из чашки и ошарашенно уставился на рогатого.

– Рич, это он был в лесу, это он выключал свет и повалил то дерево! Я же говорила, что видела лесного духа, а ты мне не верил! – горячо зашептала Алида на ухо приятелю, пока Мурмяуз шипел на крылатое существо.

Хозяин замка вдруг от души рассмеялся.

– Мелдиан, ты что, представился девушке духом? Это так ты хотел завоевать её доверие?

– Ну а что, не признаваться же в первую встречу, что я ожившая горгулья с восточного фасада, – пожал тот плечами в ответ. – А, собственно, зачем мне её доверие? – Он недоуменно воззрился на отца, и Алида заметила, как расширились его глаза. – Погоди-ка, пап, не намекаешь ли ты на то, что у неё есть… то, что нас интересует?

Мелдиан впился в лицо Алиды своими чёрными глазами без зрачков, тогда как мысли в голове Алиды сплелись в тугой клубок. Мелдиан… Рогатый демон с оперёнными крыльями… Выросший из ниоткуда замок… Хозяин в чёрном плаще и карета, запряжённая тройкой летающих лошадей… Фрагменты этих событий начали складываться в целую картину, как сюжет на витраже, напоминая какую-то историю, которую она читала очень давно. Она поднялась из-за стола и подёргала Ричмольда за рукав.

– Куда это вы собрались? – насторожился Мелдиан. – Папа ещё не всё вам рассказал.

– Хорошие детишки моют руки после еды, – вальяжно развалившись на стуле, произнёс хозяин. – Пускай посовещаются. Бежать им всё равно некуда.

Задыхаясь от волнения и нахлынувших догадок, Алида вытолкала Ричмольда в коридор и дрожащими руками достала из сумки книгу сказок.

– Будем сказки читать? – спросил Ричмольд.

– Погоди, где же это было… – Пальцы как назло не слушались, листая плотные, пожелтевшие от времени страницы. Наконец Алида нашла, что искала, и сунула книгу под нос Ричмольду.

– Читай! Мы в замке Вольфзунда, величайшего тёмного мага всех времён, предводителя всех демонов Преисподней! – всхлипнула Алида, не узнавая свой тонкий, срывающийся голос.

– И с чего такие выводы? – нахмурился Ричмольд, бегая глазами по развороту книги, однако Алида заметила, что в его голосе больше нет прежнего скептицизма.

– На высочайшей горе примостился Чёрный Замок, величественный, как беззвёздная ночь, устрашающий, как небесный гром, – нараспев начала Алида. Она, сама того не подозревая, хорошо помнила текст этой жуткой сказки, но разве могла она предположить, что сама окажется втянутой в этот сюжет? – Господин в плаще – сам Вольфзунд, женщина в платье – его жена Перинера, а их сын Мелдиан – тот рогатый дух, – объяснила Алида, удивляясь, как странно и жутко звучат её слова. Одно дело – верить в добрых волшебников из сказок. Другое – неожиданно попасть в логово к демону.

– Надеюсь, я всего лишь сплю в своей постели в астрономической башне, – мрачно произнёс Ричмольд и устало потёр пальцами переносицу.

– Надо скорее бежать, Рич, – всхлипнула Алида, чувствуя, как к глазам подбираются коварные слёзы.

– Ты, наверное, не заметила, но с трёх сторон от замка отвесные скалы. – Ричмольд выразительно посмотрел на неё. – А если на то пошло, то ворота, подозреваю, запираются чем-то посильнее обычного дверного замка. Для начала попробуем поговорить с этим Вольфзундом и выяснить, зачем мы ему нужны.

Они вернулись в зал и снова сели на свои места. Алиде больше не хотелось набивать живот сладостями, какие бы соблазнительные ароматы они ни источали.

– Вижу, вы ребята образованные, – ухмыльнулся Вольфзунд. – В былые времена далеко не все умели читать. Что ж, настало время кое-что вам рассказать. Мелдиан, чавкай, пожалуйста, потише, – раздражённо бросил он, и Мел закашлялся, пытаясь проглотить сразу всё, что было у него во рту. – Итак, для начала проясню, что никакие мы не духи, как вы думаете. Мы всего-навсего альюды. Другие.

– Что значит другие? – спросила Алида. От всех этих новостей у неё начала кружиться голова, и она впилась пальцами в локоть Ричмольда, чтобы не упасть со стула.

– Просто другие. Не такие, как вы. Не люди. Нас не так много, как вас, зато мы обладаем целым рядом преимуществ, – объяснил Вольфзунд.

– Каких? – спросил Ричмольд.

– Вечная жизнь и практически беспредельная магическая сила, – широко улыбнувшись, ответил хозяин мрачного замка. – Человеческие колдуны вряд ли когда-нибудь приблизятся к нашему уровню владения магией.

– Вы хотите сказать, что и среди людей есть волшебники? – произнесла Алида, с трудом сдерживая радость в голосе. Она ведь говорила, а бабушка ей не верила! Как жаль, что бабушка этого сейчас не слышит.

– Язык не поворачивается называть их волшебниками, – пренебрежительно отозвался Вольфзунд. – Кое-какую ворожбу они сотворить, конечно, могут, даже довольно ощутимую, но человеческая корысть непременно всё портит. Они продают свои услуги, как торгаш на ярмарке продаёт засохший мармелад. Берут за любую магическую услугу золотом, тогда как у нас, альюдов, действуют совсем другие принципы.

– А вы разве ни за что не брали деньги? На какие средства тогда отстроили такой замок? – нахмурился Ричмольд.

– С нами расплачиваются услугой за услугу, малыш, – хмыкнул Альюд. – На крайний случай всегда можно расплатиться собственной душой.

Алида вздрогнула, представив, как Вольфзунд помещает человеческие души, похожие на завитки молочного тумана, в баночки и расставляет их на полках в подземелье замка. От фантазий ей стало ещё дурнее.

– Человеческие волшебники сбиваются в стада, как овцы. Альюды чаще действуют в одиночку. Ближайшее стадо магов-людей находится в Биунуме и гордо именует себя Магистратом. В Магистрат раньше входило тринадцать магов, уж не знаю, сколько их там сегодня. И сейчас я больше всего хочу поквитаться с Магистрами за обман.

– Что вы с ними сделаете? – спросила Алида испуганным шёпотом. – И чем они вам так насолили?

– Всего лишь восстановлю справедливость, – ответил Вольфзунд. – И я очень надеюсь что ты, маленькая Алида, мне в этом поможешь.

Тишина, застывшая в воздухе, нарушалась только чавканьем Мелдиана, который продолжал пожирать все блюда со стола.

– Но… как же я это сделаю? – тихо спросила Алида. – И зачем?.. И почему именно я?!

– Пятьсот лет и один день назад Главе Магистрата удалось обмануть меня самым подлым образом, – сказал альюд. – И это был первый и последний раз, когда я легкомысленно поверил людям. Тогда мы заключили Договор, согласно которому вся магия этого мира может принадлежать в равной степени людям и альюдам, сосредоточившись в одном предмете – колдовском Манускрипте. Но ушлый Магистр встроил в Договор заклятие, которое заперло нас в Небытии. Срок Договора истёк, теперь наш народ свободен, но я больше не собираюсь зависеть от людей. Мне нужно собрать эту книгу, которая хранит в себе нашу магию, и стать её единственным владельцем. Её часть находится в твоей премиленькой сумочке, Алида. А ещё одна часть – у твоего друга. Отдайте мне ваши страницы и идите на все четыре стороны.

Алида ещё крепче вцепилась в сумку. Бабушка просила отнеси страницу Главе Магистрата и никому другому не отдавать… И она не собирается подводить наставницу. Но почему же Вольфзунд не отнимет футляр силой?

– Только отданные добровольно, они способны воссоединиться в целое и вернуть нам то, что отняли, – Вольфзунд будто прочитал её мысли. Мурашки пробежали по спине Алиды.

– А если мы не отдадим? – набравшись смелости, спросила она. – Вы нас убьёте?

– Отдадите. Вам ничего другого не останется. Конечно, это может произойти не так скоро, но я готов ждать и искать остальных Хранителей. В конце концов, у нас пока имеется кое-какая сила, и на первое время этого будет достаточно. – Вольфзунд бросил взгляд на напольные часы с непонятными символами вместо цифр и поднялся на ноги. – Время позднее, пора на покой. Элли подготовила вам комнаты на третьем этаже, хорошенько всё обдумайте, а ответ дадите утром. Спокойных снов. – Он улыбнулся так хищно, что Алида поняла: никакие спокойные сны ей сегодня точно не привидятся.

Служанка отвела их по лестнице наверх и показала две комнаты, расположенные друг напротив друга. Пожелав Ричмольду доброй ночи, Алида заперлась в спальне и с ногами забралась на большую старомодную кровать с резным деревянным изголовьем. От перины поднялось облако пыли, и она чихнула. Она раскрыла тканевый полог, чтобы не чувствовать себя запертой в клетке, и снова вытащила из сумки книгу сказок. Книга открылась на той странице, где описывался замок Вольфзунда. Алида облизнула палец и перелистнула дальше. Мурашки пробежали у неё по позвоночнику, когда она прочла:

Чтобы часть твоего Естества не стала навеки собственностью Верховного демона, придерживайся простых правил:

Не принимай пищу из его рук.

Не смотри ему в глаза.

Не называй ему своего имени.

Не танцуй с ним на балу.

Алида сглотнула, чувствуя, как перед глазами становится темно. Три из четырёх правил она уже нарушила.

Глава 5, в которой замок остаётся позади

Тусклый луч утреннего солнца осторожно заглянул в щель между тяжёлыми оконными портьерами. Алида давно лежала без сна, разглядывая свои тонкие пальцы в рассветном полумраке. Мурмяуз храпел громко, бархатисто, уютно, и даже мрачная гостевая спальня в демоническом замке казалась от этого звука приветливее.

Вольфзунду нужна та загадочная страница, которую бабушка не велела никому отдавать, кроме Главы Магистрата. Все эти годы, отрицая существование любого волшебства, бабушка хранила магическую вещь. Знала ли она, что это такое? Или выполняла ещё чьи-то указания? Почему, не желая этого, именно они с Ричмольдом оказались втянуты в чью-то страшную, нереальную, даже сказочную игру? Утешало одно: Вольфзунд не хотел отнимать футляр со страницей. А значит, у них есть время подумать и решить, что делать дальше. Для начала неплохо выяснить, что это и какое отношение имеет к тому Договору… Может, это и есть страница документа?

Алида лежала и думала. Одни и те же мысли крутились у неё в голове всю ночь, мешая заснуть, и к утру она порядком устала от этой круговерти вопросов. Вставать и спускаться в зал ей не хотелось. Точнее, делать это одной было до жути страшно, а будить Ричмольда она не решалась.

– Эх, Мурмяуз, как мы с тобой докатились до того, что самым близким человеком для нас стал чудной неряшливый зануда, с которым мы знакомы меньше суток? Где наша мудрая бабушка? Жалко, что нашим попутчиком стал не Ханер. Он хотя бы красивый, – прошептала Алида, поглаживая мягкую шерсть на спине кота.

Кот мяукнул и потянулся, выставив вперёд лапы с розовыми подушечками. В дверь спальни робко постучали, и Алида, вздрогнув, спросила:

– Кто там?

– Ты не спишь? Можно поговорить? – послышался голос Ричмольда, приглушённый из-за разделяющей их двери.

– Заходи, – с облегчением вздохнула Алида и провела пятернёй по волосам, с досадой убедившись, что её причёска, как всегда, напоминает птичье гнездо. «Зря не догадалась прихватить расчёску», – подумала она.

Ричмольд ввалился в комнату, бледный, взъерошенный, с фиолетовыми синяками под глазами. Должно быть, тоже провёл бессонную ночь.

– Я решил, что нас кто-то разыгрывает, – объявил он и уселся в кресло у туалетного столика с потемневшим от времени зеркалом. – Этот замок вполне мог принадлежать какому-нибудь богачу, только почему-то его не было видно с астрономической башни. Должно быть, туманы укрывали его. Мужчина прикинулся этим демоном из старой страшилки, чтобы для чего-то разыграть нас. Может, хочет поставить эксперимент, как двое подростков противоположного пола будут вести себя в непредвиденной ситуации. За этим опытом должен стоять какой-то видный учёный, и я восхищаюсь им, потому что ещё немного, и я бы поверил в то, что весь этот бред про волшебство – правда.

Алида издала звук, похожий на тот, с каким сдувается каучуковый воздушный шарик, и упала лицом в подушку. У неё уже не было сил спорить с учеником астронома.

– Ну что?! – возмутился Ричмольд.

– Прошу прощения, хозяин ждёт вас к завтраку, – заглянув в спальню, пропела Элли, совсем молодая служанка с милым круглым лицом.

Алида и Ричмольд встревоженно переглянулись, но делать было нечего: не сидеть же в спальне допоздна. Они наспех оделись и с неохотой спустились в зал.

Вольфзунд сидел в кресле, положив ногу на ногу, и попивал чай из золотой чашки. Почему-то от его напитка так же пахло можжевельником, как и от него самого.

– Подкрепитесь, друзья, – произнёс он вместо приветствия и указал на стол, который сейчас был накрыт к завтраку. При виде тонких, будто кружевных, салфеток, золотистых блинов, пышных оладий, сдобных булочек, обжаренного бекона и нескольких сортов ароматного джема желудок Алиды тоскливо заурчал. Она решила, что уже поздно думать о тех правилах из книги, потому как вчера она приняла столько пищи из рук демона, сколько съела бы за неделю, оставаясь дома с бабушкой. «Ну а лёгкий завтрак никогда не повредит», – успокоила она себя и уселась за стол, не забыв подвинуть к Мурмяузу миску творога и вазочку густой сметаны.

– Вы подумали над моим предложением? – спросил хозяин замка.

– Для начала нам хотелось бы узнать обо всех сторонах вопроса подробнее, – ответил Ричмольд, пока Алида управлялась с блинами. – Что это за страницы и для чего они вам нужны?

– Тебе достаточно знать то, что ты уже знаешь, – нахмурился Вольфзунд. – Мы вернём себе всю силу, когда соберём страницы воедино. А тех, кто нам поможет, я щедро награжу.

– Но почему мы должны помогать вам? – не унимался Ричмольд. – Что вы с нами сделаете, если откажемся?

– Может быть, ничего. А может быть, убью. Не знаю, я пока не определился. Но что-то мне подсказывает, что рано или поздно вы сами принесёте мне их и будете умолять меня принять их быстрее, чем Магистрат отыщет остальные части.

– А почему тогда бабушка велела нести страницу в город? – спросила Алида, проглотив первый блин.

– Она не могла знать, что там затевает глава доморощенных людских магов и чем это обернётся для остального мира, – сказал Вольфзунд. – Хранителям было приказано оберегать страницы, а спустя пять сотен лет, в день истечения срока Договора, нести их Магистрам, вот и всё. Твоя драгоценная бабушка просто выполнила то, что ей сказали. Так же, как до неё поступали прошлые поколения Хранителей.

– И где сейчас наши наставники? – решилась спросить Алида. – Мы найдём их в городе?

– Это зависит от того, насколько вы будете усердны в поисках, – хмыкнул альюд. – Но иногда желаемое ближе, чем нам думается. Буквально в нескольких шагах. Вопрос в другом: что ты будешь делать с птицей, когда найдёшь её?

Алида замерла с раскрытым для ответа ртом. В самом деле, если бабушка осталась в облике совы, то как вернуть ей человеческий вид? И как понять, которая из серых сов – бабушка? Судя по хмуро сдвинутым бровям, Ричмольд думал о том же самом. А может, искал научное объяснение превращения людей в птиц. Алида пока не научилась разгадывать его мысли по выражению веснушчатого лица.

– Вот и я о том, – недобро улыбнулся Вольфзунд. – Но магическая сила, вернувшись ко мне, способна не то что просто расколдовать твою бабушку, а превратить всех людей мира в птиц, а птиц всех земель – в людей. Выбирать тебе, глазастая Алида, да твоему скучному дружку.

Есть ей больше не хотелось, и она отодвинула чашку чая с молоком. Как они, обычные подростки, могут сопротивляться хитрости древнего демона? Как они могут с ним спорить или просить у него чего-то? Ему нужны те непонятные страницы, притом отдать их надо добровольно. Тогда он может помочь найти и расколдовать бабушку и астронома… Но что, если Магистрат сможет сделать то же самое? Не зря же он называет Магистров человеческими волшебниками. А вдруг демон врёт? Вдруг просто завладеет тем, что ему нужно, не дав ничего взамен? Вдруг его магия поработит всех людей, и настанет конец привычному миру? Алида судорожно вспоминала все сказки и предания, в которых хоть что-то говорилось о том, что будет, если тёмный маг решится захватить власть над простыми людьми, но, как назло, не могла ничего вспомнить. «Потому что в сказках добро всегда побеждало зло, – с горечью подумала она. – А мне сейчас предлагают помочь победить злу».

– Простите, господин Вольфзунд, но мы всё-таки идём в город, – удивившись собственной смелости, тихо произнесла Алида.

Брови альюда поползли вверх, но он быстро взял себя в руки и придал своему лицу невозмутимое выражение.

– Что ж, это отважно и благородно, милая девочка. Бабушка гордилась бы тобой, узнав, какая ты послушная. Но, увы, птицам не дано понимать человеческую речь и уж тем более знать о том, что происходит сейчас в мире людей. – Он запрокинул голову и хрипло рассмеялся. – Пожалуй, вы вправе узнать, что думает по поводу Договора ничуть мною не уважаемый Магистрат. Ступайте в город, послушайте, о чём толкуют в переулках. Но не спешите отдавать Магистрам страницы. И поменьше распространяйтесь о том, что они у вас вообще есть. Это так, дружеский совет на дорожку. Зовите меня или Мелдиана, если что-то надумаете.

Вольфзунд встал с кресла и распахнул дверь, ведущую в коридор, приглашая Алиду и Ричмольда к выходу. Приятели переглянулись, не веря своим глазам: демон беспрепятственно выпускает их из замка? И даже не попробует запереть в тёмной башне и морить голодом, чтобы они отдали страницы? Алида ждала подвоха, недоверчиво вглядываясь в непроницаемое лицо. Но Вольфзунд спокойно подождал, когда они выйдут в коридор, а затем открыл главные ворота, выпуская гостей в замковый палисад.

– Вниз со скалы ведёт лестница, спуститесь по ней, а затем держите путь на восток. Город уже близко, заблудиться не получится. Было приятно иметь с вами дела, молодые люди. Надеюсь на скорую встречу, – хитро улыбнулся альюд и указал Алиде и Ричмольду на узкие ступени, выдолбленные прямо в скале.

«Наверное, хочет, чтобы мы свернули шеи», – подумала Алида, но вслух сказала:

– Спасибо за гостеприимство, господин Вольфзунд. Передавайте привет госпоже Перинере и Мелдиану. Мы подумаем и сообщим вам о нашем решении. – Она присела в реверансе, как учила бабушка, и демон расхохотался.

– Счастливого пути, юные Хранители.

Алида и Ричмольд, не веря тому, что покидают замок Вольфзунда живые и невредимые, начали осторожно спускаться по ступеням, держась за выступы скалы. Мурмяуз примостился на шее хозяйки. Ветер дул с хриплым подвыванием, бросая спутанные пряди волос Алиде в лицо. Некоторые ступени так истёрлись от времени и искрошились на ветру, что ноги грозили соскользнуть с них. Алида старалась не думать о том, что с ней случится, если она оступится и сорвётся вниз. Клочья облаков и тумана застилали обзор, мешая рассмотреть, сколько ещё им спускаться, и они даже не знали, продолжается лестница или обрывается, загоняя их в ловушку.

Сумка била её по бедру, мешая спускаться. Мурмяуз больно впился когтями в плечи и испуганно ворчал, глядя расширенными от ужаса глазами в мглистую бездну, расстилающуюся впереди. Ричмольд тащился позади, то и дело изрыгая тихие проклятия, и Алида не хотела представлять, что будет, если он запутается в своих длинных ногах и завалится ей на спину.

– Надо отдохнуть, – крикнул Ричмольд спустя пару десятков минут, и его голос, подхваченный ветром, унёсся куда-то в сторону.

– Не очень-то удобное место для привала, – возразила Алида. – Как-нибудь уж постарайся не свалиться. Я чувствую, осталось немного.

Она соврала, ведь и понятия не имела, сколько ещё будет длиться эта лестница, и ноги её уже тоже начало сводить, а руки озябли и покраснели от яростного ветра. «Кто знает, может, Вольфзунд заколдовал спуск, чтобы он никогда не кончался? Чтобы мы обессилели и разбились, и тогда он спокойно заберёт страницы». Почему-то Алиде стало стыдно, когда она представила, как ругалась бы бабушка, узнав, что она так и не отдала страницу Главе Магистрата, и стыд придал ей сил. Она зашагала увереннее, вспоминая глупый детский стишок про птичку-синичку:

Сильный толчок обрушился на её спину, и с отчаянным воплем Алида полетела вниз, выставив вперёд ладони, обдирая кожу на руках и коленках о каменные щербатые ступени. Каким-то чудом ей удалось изловчиться и закрыть голову руками, и теперь она просто катилась кубарем, отсчитывая рёбрами ступени без понимания того, где верх, а где низ, и предоставив Первому Волшебнику позаботиться о её судьбе.

Казалось, спуск длился целую вечность. Наконец Алида рухнула на землю, удивляясь, что ещё может что-то чувствовать и о чём-то думать. В следующее мгновение на неё рухнуло что-то большое и тяжёлое.

– Я ужасно извиняюсь, – простонал Ричмольд и откатился в сторону.

– Нас спасло моё природное везение, – отплёвываясь от песка, забившегося в рот и ноздри, пробормотала Алида. – Мы знакомы совсем недолго, но ты меня, кажется, бесишь.

Она поднялась на ноги, ощупывая свои рёбра и руки. Тело отзывалось глухой болью от ушибов и ссадин, но серьёзных повреждений Алида у себя не обнаружила. Мурмяуз, как и положено коту, благополучно приземлился на четыре лапы и вылизывал растрепавшуюся от падения шерсть.

– Я же говорил, что надо отдохнуть, – оправдывался Ричмольд. Он болезненно сморщился, пощупав свой правый бок. – Вот теперь, кажется, ребро сломано…

– Ладно, сейчас посмотрю, – смягчилась Алида. – Расстёгивай рубашку.

Бледная веснушчатая кожа на боку Ричмольда начала покрываться орнаментом из синяков и кровоподтеков. Алида умело пробежалась пальцами по каждому ребру.

– Обычные ушибы. Жить будешь, – заключила она и достала из сумки несколько увядших листков. – Протри листьями синяки, и болеть почти перестанет.

Алида замолчала, вглядываясь вдаль, и её сердце замерло в груди холодным булыжником. Теперь ей стало понятно, почему Вольфзунд так легко отпустил их. Если у них и был шанс добраться до города живыми, то самый ничтожный.

Впереди раскинулась отнюдь не равнина, как ей сначала показалось. Обширное болото с чернеющими глазами топких луж и скелетами мёртвых деревьев звало путников в свои смертоносные объятия, под покров ядовитой духоты смрадного тумана. То ли от пасмурной погоды, то ли от обволакивающего землю тумана на болоте царил мглистый сумрак, будто здесь не существовало дня и ночи, а постоянно царствовали унылые сумерки.

– Рич, пойдём обратно и попросим у него пару летающих лошадей, – страдальчески произнесла Алида. – Я не пойду через болото!

– Ну, даже не знаю, что лучше. – Ричмольд красноречиво взглянул на ступени, уходящие далеко ввысь.

Он подошёл к тоненькому сухому стволу осины и потянул на себя. Мёртвые корни с лёгкостью вышли из земли, влажно чавкнув грязью. Ричмольд обломил верхнюю и нижнюю части ствола, и теперь у него в руках была длинная и крепкая палка.

– Надо же прощупывать дорогу, – ответил он на вопросительный взгляд Алиды. – Я пойду впереди, а ты ступай за мной.

– Заглаживаешь вину за падение? – спросила Алида, все ещё отряхивая платье от грязи. – Что ж, это очень мило.

Ричмольд слегка смутился, но уверенно пошёл вперед, прощупывая болото палкой.

– Хорошо бы найти моего папу, он всегда знает, как поступить, – сказала Алида. – Он такой добрый и большой… А твои родители тоже живут в городе?

– Моим родителем был Герт, астроном, – сухо ответил Ричмольд. – Когда мне было два года, он выменял меня у кочевницы на мешок фасоли. Сразу понял: не может быть у смуглой женщины такого бледного ребёнка. А она и рада была, потому что остальные прохожие даже потёртого медяка не подавали. Плохо ей было со мной побираться, я даже не ревел.

– Ох, – сказала Алида, попытавшись вложить в этот вздох всё своё сочувствие.

Она и не задумывалась, что Ричмольду может быть хуже, чем ей самой. У неё были родители, хоть она и не жила с ними, а ученик астронома, получается, остался совсем один. К тому же, подумала Алида, с его патологическим неверием в чудеса ему наверняка было чрезвычайно трудно принять тот факт, что астроном всё-таки превратился в козодоя. Может быть, Ричмольду было бы даже легче, если бы наставник прозаично погиб при крушении башни. Странно, но она не подозревала о существовании астрономической башни в их лесу. А может, просто редко смотрела вверх, когда собирала травы для бабушкиных снадобий?

Нога Алиды с всплеском соскользнула в топь. Она поморщилась: башмак астронома теперь был покрыт толстым слоем тёмно-коричневой грязи.

– Вы постоянно жили в башне? Как два затворника? – спросила она, стараясь успевать за быстрыми шагами Ричмольда. Мурмяуз посапывал в сумке, свернувшись клубком, и пойманная ночью звезда мягко подсвечивала его пушистые бока. Мимолётом Алида посетовала, что кот помнёт все травы.

– Иногда выбирались в Биунум по другой дороге. От нашей башни к главному тракту вела тропа, а там ловили попутную телегу. Герт сдавал в Библиотеку дневники с наблюдениями, а за это ему давали несколько монет. Он в основном книги на них покупал, ну и еду для нас. А кроме книг мне друзей и не надо было. Никогда не умел знакомства заводить. – Ричмольд глухо хмыкнул. – Однажды приехали в город, мне лет восемь было. Герт мне говорит: «Поиграй, Ричик, с детишками в мяч, пока я делами займусь». Ну, я встал в сторонке и смотрю, как ребятня мяч пинает. Задумался и не заметил, как мяч от стены отскочил и мне в лицо летит. Нос перебил, а я ещё и упал на мостовую, синяк был огромный на всю… спину. Тогда и понял, что подвижные игры – не моё. Просто сидел на ступенях Библиотеки и читал. Или наблюдал за прохожими. А моих настоящих родителей Герт не велел искать, уж не знаю почему.

Алида улыбнулась. Она и сама любила засиживаться за книжками допоздна, но всё же не упускала возможности поиграть с деревенскими девочками. В детстве ей особенно нравилось сидеть под сенью дубов и мастерить кукол из цветков одуванчика и сухих веточек, а потом шить для них одёжку из разноцветных лоскутов. Потом, повзрослев, они дружно увлеклись гаданиями на суженого, в это время Алида воображала себя настоящей ведьмой, которая проводит древний магический обряд, загадочный, как чёрный лес за деревней. Только вот воск в её блюдце почему-то никак не хотел напоминать портрет конюха Ханера, а уныло сжимался полупрозрачным комком на донышке.

– А почему вы не шли жить в деревню? – спросила Алида, послушно ступая туда, куда направлял её Ричмольд. – Никто из наших даже не знал, что в лесу живут ещё двое людей.

– Сам не знаю. Герт не хотел привлекать лишнее внимание, чтобы на него не повесили налог на незаконного ребёнка. Деревенские бы точно растрепали, а городским до нас дела вроде бы не было. А уж звёзды… Ты представить себе не можешь, какой обзор открывался каждую ночь с вершины башни! В деревне, в низине, такого не увидишь, это уж точно.

Алида прекрасно могла себе представить и даже на секунду закрыла глаза, чтобы воображение нарисовало на её сомкнутых веках волшебные яркие созвездия и всполохи пролетающих комет.

– Я в детстве смотрела из окошка на лес и думала, что звёзды – это дырочки в небе, которые проделали ёлки своими острыми макушками, – сказала Алида, и Ричмольд рассмеялся. – Будто солнце просвечивает через отверстия в ночном пологе.

– А я-то думал, ты верила в сказку про мантию Первого Волшебника, расшитую звёздами, – усмехнулся Ричмольд. – До сих пор, небось, веришь.

– Уж сейчас глупо не верить во что-то, – заметила Алида. – Или ты и в Вольфзунда до сих пор не поверил?

– Всё спросим в Магистрате, узнаем, что на самом деле стряслось, – отмахнулся Ричмольд. – Не сотрясай воздух без дела, а то болотная муха в рот залетит.

На болоте стоял отвратительный, удушающий запах, и Алида боялась, что ядовитые пары могут их отравить, закружить голову и увести куда-нибудь во владения болотника. Но вслух своих опасений не высказала, чтобы Ричмольд снова не поднял её на смех.

– Я думаю, это всё электричество, – произнёс Ричмольд спустя четверть часа молчания, нарушаемого лишь хлюпаньем ног, сосредоточенным сопением приятелей и мерным похрапыванием Мурмяуза.

– Элек-что? – удивилась Алида. – Это какое-то новое научное направление?

– Столичные учёные уже несколько лет экспериментируют с электромагнитными полями и импульсами. Я читал, – объяснил Ричмольд. – Предположительно, с помощью импульсов можно передавать различные изображения. Вот я сейчас подумал: кто знает, можно ли передавать ощущения? В таком случае этот мужчина, которого ты приняла за демона Вольфзунда, – видный учёный, которому удалось заморочить нам головы. Летающие кони, звездопад, замок – навязанные нам образы. Ну, вроде как бред наяву. И наставники, превратившиеся в птиц, были частью эксперимента. А мы с тобой – что-то вроде подопытных крыс.

Алида, в сотый раз вытаскивая ноги из топи, возмущённо фыркнула.

– Значит, и ужин, и завтрак были галлюцинацией, да? И твою башню, и мой дом разрушил этот твой элек-лирический инпульс? И он же похитил бабушку с твоим астрономом, я правильно поняла?

– Электрический импульс, – машинально поправил её спутник. – Я ещё не прорабатывал деталей своей гипотезы, но в общих чертах… – Он осёкся, заметно смутившись, и Алида со злорадством поняла, что Ричмольд осознал всю неправдоподобность своего предположения.

– Надо было захватить у Вольфзунда мешочек сушек, – сказала она. – Кто знает, сколько ещё идти по этому болоту.

– Ты вообще думаешь о чём-то кроме еды? – раздражённо бросил Ричмольд. Он воткнул свою палку в грязь и присел на полусгнивший, густо обросший мхом ствол, вытирая лоб рукой.

– Я думаю сразу о стольких вещах, сколько ты и представить себе не можешь, – надулась Алида, присаживаясь рядом. – Лучше скажи, господин учёный, в правильную ли сторону мы идём?

Ричмольд задрал голову кверху, хмуро вглядываясь в затянутое тучами небо. Потом облизал палец и выставил его вверх, снова нахмурился, повертелся на месте, что-то пробубнил себе под нос и пожал плечами.

– Я ученик астронома, а не географа. Может, в твоих сказочках описано это болото, раз уж ты уверена, что мы были в гостях у демона?

– Вот и отлично! Сиди здесь и жди своих импульсов, которые выведут тебя. А мы с Мурмяузом позовём Симонису, и она нам поможет! – вспылила Алида. С каждым часом этот Ричмольд всё сильнее раздражал её.

Но усталость не дала ей встать и сию же минуту выполнить свою угрозу. Они с Ричмольдом посидели ещё несколько минут бок о бок, стряхивая грязь с одежды и обиженно сопя друг на друга. «Найду папу в городе и сразу же распрощаюсь с этим врединой, – думала Алида. – Пусть ищет своего Герта один, не станем ему помогать. Когда он заявит о том, что над ним ставили эксперимент с этими импульсами, его быстро заберут в Авенумский лазарет для умалишённых».

Тем временем загустевший воздух болота окутывал их, словно заботливая мать, которая укрывает дитя одеялом, мягко и вкрадчиво обнимал за плечи. Одежда и волосы пропитались едким запахом, и сам болотный воздух готов был навеять грёзы о родном доме, о горячем угощении, о тёплых кроватях, о былой жизни.

Где-то вдалеке заухала сова, и Алида подскочила как ужаленная:

– Бабушка! Она там!

Алида подхватила с земли сумку, отяжелевшую из-за спящего в ней кота, и побежала по кочкам, напрочь забыв об опасностях трясины.

– Стой, сумасшедшая! – окликнул её Ричмольд. – Ты же провалишься! Возьми хотя бы палку, а я найду себе другую.

– Но там бабушка! Она зовёт меня на помощь! – воскликнула Алида.

– С чего ты взяла? Я вообще ничего не слышал. Но если тебе так хочется, пошли к твоей бабушке. – Ричмольд вскочил и бросился за Алидой, не забывая наспех ощупывать осиновым стволом болото перед собой.

Сова закричала снова, уже намного ближе, а ей ответили другие совы, и звуки множились, повторяемые эхом, разлетались по воздуху, кружа голову, окончательно запутывая, сбивая с толку.

– Бабушка, где же ты?! – в отчаянии закричала Алида, когда голоса сов зазвучали со всех сторон, окружили её, захохотали, будто глумясь над её беспомощностью.

Однажды она играла в жмурки на поле за деревней. Стоял знойный августовский полдень, и старшие девочки, крепко перевязав Алиде глаза пёстрым ситцевым лоскутом, закружили её, словно детский волчок. Она просила их остановиться, но они смеялись, и кружили, кружили, кружили её за острые локотки, и смеялись, смеялись… Солнце пекло в макушку, словно собиралось поджарить дюжину оладий на её голове, сладкий аромат болиголова навязчиво заползал в ноздри, и Алида мечтала о глотке свежего воздуха, о том, чтобы эта круговерть закончилась, чтобы ей развязали глаза, чтобы смех прекратился, чтобы игра больше не продолжалась… В тот день Алида впервые потеряла сознание. Бабушка долго ругалась, когда нашла её одну, лежащую в поле у дороги. Старшие девочки сбежали, когда поняли, что их маленькая подружка от жары и головокружения лишилась чувств. Бабушка потом не разрешала Алиде играть с ними вплоть до наступления весны.

– А по-моему, это кричит козодой, – задумчиво протянул Ричмольд. – Я же не бегу сломя голову и не зову Герта. Болота наверняка кишат птицами, так что это совершенно обычное явление для этого времени года.

– Ты ученик астронома, а не орнитолога, поэтому не можешь знать, что на болотах живут лишь выпи, кулики да некоторые другие птицы, – в тон ему возразила Алида. Голос Ричмольда немного вернул ей чувство реальности, и она осознала, что едва не свалилась в трясину. Она сделала шаг назад, удерживая равновесие на крутой кочке. Струйки испарений тусклого серо-зеленоватого цвета поднимались от земли, то тут, то там воспламеняя слабые огненные всполохи: жуткие, страшные, похожие на свечи в доме покойника, которые зажигают обычно в день похорон. Алиду передёрнуло. Ей показалось теперь, что от болота веет могильным холодом, и она обхватила плечи руками, пытаясь унять внезапную дрожь.

– Алида, ты не в себе, – сказал Ричмольд, подойдя к ней вплотную. – Бесконечных болот не бывает, тем более здесь, так близко от города. Я тысячу раз бывал с Гертом в Биунуме, и, поверь, ехать по дороге совсем не долго. Здесь просто нет места для бескрайних топей. Не думай о своих сказках, просто иди дальше, я уверен, что скоро мы выйдем в город.

– Рич, это всё Вольфзунд, – всхлипнула Алида. – Он морочит нас, чтобы мы сдались и отдали ему страницы. Он не просто так отпустил нас из замка.

Низкий и не слишком выразительный голос Ричмольда действовал на неё отрезвляюще, и Алиде вдруг захотелось взять его за руку, чтобы убедиться, что он рядом, такой реальный и живой, что он поможет ей выбраться из болота и скажет, что уже скоро всё станет хорошо.

Ричмольд вздохнул и пошёл дальше, махнув спутнице рукой, чтобы она следовала за ним. Алида немного постояла, потом тряхнула головой, прогоняя остатки туманного морока и мрачных мыслей, и поспешила догонять своего приятеля.

– Рич, – снова позвала его Алида. – Рич, посмотри, пожалуйста, внимательно. Ты что-нибудь видишь впереди?

– Я вижу мерзкие трясины и твёрдо намерен в самое ближайшее время оставить их позади, – отозвался он. – У тебя снова галлюцинации?

Алида вглядывалась в однообразный пейзаж, стараясь убедиться, что ей просто померещилось. Но вот снова среди топей возникла странная бесформенная фигура без глаз, с головы до коротких ног покрытая илом. Она закричала:

– Вон там, Ричмольд! Смотри скорее туда!

Но пока Рич подслеповато щурился, фигура исчезла и появилась уже совсем в другом месте. Пусть у этого существа не было глаз, но Алида была уверена, что оно видит её. Мурашки пробежали по позвоночнику, и Алиде стало ещё страшнее. Надо выбираться отсюда как можно скорее, бежать во весь дух, пока демонические видения не сделали их вечными заложниками болота, не заманили на самое дно мутных вод, не заточили на грани между жизнью и небытием…

В детстве бабушка пугала Алиду рассказами про болотных духов, которые зажигали огни и заманивали путников в трясину. Человек, сгинувший на дне болота, не мог оттуда выбраться и застревал между сном и явью, беспомощный, страдающий, не чувствующий ничего, кроме липкого ужаса, пожирающего его сердце. Этот липкий страх начал преследовать Алиду, цеплялся за подол её платья, как репейник, карабкался выше, грозя сжать ледяными пальцами горло, а потом заполнить собой все её мысли и ощущения.

Внезапно её внимание привлекло странное тёплое свечение, исходящее откуда-то снизу. Алида вздрогнула и заметила, что звезда на дне сумки разгорелась ярче и Мурмяуз таращит на неё заспанные глаза. Ну конечно! Путеводные звёзды редко падают с небес, но верно служат тому, кого выбрали своим хозяином. Алида осторожно взяла звезду в ладони и легонько подбросила её в воздух, с замиранием сердца следя: упадёт в болотную топь или нет?

– Нашла время играть, – возмутился Ричмольд. – Что ты надумала?

– Тсс. – Алида приложила палец к губам, и звезда, слегка покачнувшись, поплыла по воздуху, набирая скорость с каждой секундой. Очертания страшного болотника рассеялись во мгле, будто никого там и не было, а туман заискрился золотистым свечением, словно солнце наконец-то пробилось сквозь тучи и озарило дорогу.

– Рич, это же дорога в город! – воскликнула Алида, изрядно напугав Мурмяуза. Кот выпрыгнул из сумки и снова устроился меховым воротником у неё на шее.

Перед ними завилась тропа, вполне надёжная и безопасная на вид. Звезда зависла в метре от земли, как бы приглашая идти за ней; а впереди темнела поросль кустов, за которой вполне могло скрываться что-то кроме болота.

– Ладно, идём, – согласился Ричмольд и первый потрогал мыском тропу, убеждаясь в её реальности. – Вроде всё чисто.

Алида послушно пошла за ним и, прежде чем нырнуть за стену кустов, оглянулась. На высокой горе, окружённый покрывалом тумана, виднелся мрачный замок, протыкая шпилями хмурое небо. Нет, это не могло быть галлюцинацией или электрическим импульсом, что бы ни говорила наука. Пусть Ричмольд упирается сколько хочет и ищет ответы в своих умных книгах, а она будет слушать своё сердце и полагаться на то, что скрыто в любимых сказках.

Глава 6, в которой происходит неожиданная встреча

За кустами оказалась река, и откуда-то в обход болота к ней вела грунтовая дорога, переходящая в старый горбатый мосток. Алида разглядела серые шиферные крыши на другом берегу и радостно дёрнула Ричмольда за рукав.

– Мы выбрались, Рич! Должно быть, это пригород! Если повезёт, рыбаки нас накормят!

Иногда к ним с бабушкой приезжал отец и возил Алиду в город за покупками. У него были знакомые среди рыбаков, и за разговором девочке часто перепадало угощение в виде связки сушёной корюшки. Но со временем отец приезжал всё реже, а рыбаки стали видеть в ней не смешную лохматую девчушку с большими глазами, а потенциальную партию для их немытых, недалёких, пропахших рыбой сыновей. Алиду расстраивала эта перемена, но деревенские рыбаки запомнились ей как в общем-то приветливые и беззлобные люди. В любом случае, попросить у них немного еды не опаснее встречи с демоном.

Звезда скользнула обратно в сумку, как послушный ручной зверёк, и Алида с Ричмольдом зашагали по мостику в сторону виднеющихся впереди домов. Алида заметила на берегу нескольких мужчин с удочками и помахала им рукой, а они заулыбались и замахали в ответ.

– Они милые люди, и где-то здесь должен быть трактир, – сказала она. – Если повезёт, нас накормят и расскажут, как найти этого Главу Магистрата. А может, они даже слышали, куда подевались наставники-птицы.

– Бесплатно накормят? Ты серьёзно? – скривил губы Ричмольд. – Что-то эти твои рыбаки не слишком похожи на благотворителей.

– Ну а что такого? Можно даже попробовать постучаться в любой дом и попросить две тарелки супа, – пожала плечами Алида.

– Просто поражаюсь. Тебя ничему не научила встреча с тем странным мужчиной, которого ты считаешь альюдом? Что насчёт твоего инстинкта самосохранения? – шикнул Рич.

– С таким настроем, конечно, рассчитывать не на что. Именно поэтому ты будешь молчать, – решила Алида. – И постарайся приветливо улыбаться. Если ты, конечно, это умеешь.

Она откинула волосы назад и уверенно поднялась на крыльцо первой попавшейся хижины. Она трижды постучала в дверь, покрытую облезлой выцветшей краской.

– Убирайтесь, попрошайки, – проскрипел прямо за дверью старческий женский голос. – Нечего прибедняться, у нас у самих амбары ветром разнесло.

– Простите, пожалуйста, но мы всего лишь уставшие путники, которые хотели подкрепиться тарелочкой супа, – жалобно протянула Алида.

– А у меня не харчевня, – ответила старуха за дверью. – Убирайтесь, иначе я выпущу собак.

– Простите за беспокойство, – пискнула Алида и поспешила ретироваться. Встреча с собаками её и Мурмяуза совсем не прельщала. – Рич, у тебя есть деньги? – спросила она, сбежав по ступеням к ожидающему её Ричмольду.

Он так изумлённо уставился на нее, что Алида поняла всё без слов.

– Ладно, ясно, зато телескопы с тобой, верно? Это, несомненно, очень важная вещь в пути.

– А у тебя детская книжка и пучок вонючих трав, – огрызнулся Ричмольд.

– Вонючих трав, которые моментально вылечили твои ушибы! – воскликнула Алида. – Мог бы и поблагодарить меня! – Потом, подышав и немного успокоившись, она добавила: – Трактир должен быть на соседней улице, я помню, как отец пил там пиво. Найди его и посиди там, послушай разговоры, а я пока добуду нам денег.

Не став дожидаться ответа Ричмольда, она бросилась вниз по деревенской улице, удивляясь своей замечательной идее.

Кусты сирени, ещё сохранившие гроздья ароматных соцветий, обступили неприметный домик, выкрашенный в тёмно-зелёный цвет. Спугнув стайку кур, Алида взбежала по ступеням и дёрнула колокольчик у двери с вывеской «Ломбард».

Она уже была здесь однажды, лет шесть назад. Отец оставил её во дворе, а сам шагнул внутрь, сказав, что ему нужно занять немного денег. Пока маленькая Алида играла со щенком у этого самого куста, отец договорился о деньгах и вернулся довольный, и в тот день он купил ей свёрток ярких леденцов, а себе – большую кружку пива.

– Здравствуйте, господин, – поздоровалась Алида, влетая в полутёмное помещение, заваленное самым разным скарбом. Тусклый свет играл на медных поверхностях самоваров и чайников, отражался от позолоты фарфоровых чашек и подсвечников, множился в хрустальных подвесках светильников и переливался на боках стеклянной посуды. Мурмяуз зевнул во весь рот, не слезая с плеч хозяйки, и застыл, увлечённый играми солнечных зайчиков на полу. Пожилой господин с двумя пучками седых волос на затылке с интересом разглядывал потёртое зеркало в резной оправе, которое и отбрасывало блики на пыльный деревянный пол. Он поднял взгляд на посетительницу и вопросительно уставился на неё поверх очков.

– Слушаю вас, сударыня, – проговорил мужчина тонким надтреснутым голосом.

– Мне нужны деньги, – объявила Алида. – Столько, чтобы хватило нам с приятелем покушать, ну и коту рыбы купить. Вы ведь дадите мне денег? – добавила она уже не так уверенно, глядя в непроницаемое лицо хозяина ломбарда.

– Что закладываете?

– Что?

– Чем поделитесь со мной, девушка? – терпеливо повторил хозяин ломбарда. – Золото, серебро, другие металлы? Антикварные книги или предметы обихода? Предупреждаю, только в хорошем состоянии.

Алида стушевалась. Золота, серебра и других металлов у неё отродясь не было, предметы обихода все остались в разрушенном ураганом домике, а старинные книги… Что он там сказал насчёт старинных книг? Но нет, бабушка ведь совершенно точно сказала нести страницу Главе Магистрата, а не владельцу ломбарда. Хотя про футляр она вроде ничего не говорила…

Алида расстегнула сумку, заметив, что господин с жадностью пытается туда заглянуть. Свет упавшей звезды вырвался наружу, но она сделала вид, что не замечает ничего странного, и извлекла деревянный футляр с рунами.

– Не знаю, подойдёт ли вам это, но, мне кажется, вещь очень и очень старая, – сказала она, пытаясь открыть крышку футляра, чтобы достать оттуда страницу. – Ещё бабушкина, – пояснила она, сморщившись от боли, когда ноготь вывернулся в сторону от её попыток снять крышку. – В общем, внутри кое-что личное, и я готова отдать вам только футляр. – Алида улыбнулась, извиняясь, и протянула его хозяину ломбарда, предлагая ему самостоятельно открыть и отдать ей страницу обратно.

В эту секунду дверь ломбарда распахнулась, заставив колокольчик залиться визгливой трелью, и в помещение, спотыкаясь, ввалилась знакомая долговязая фигура.

– Я так и знал, что ты сумасшедшая! – гневно воскликнул Ричмольд, вырывая из рук Алиды футляр. – Твой мозг вообще работает или только генерирует бредовые сказки?

– Молодой человек, у нас принято вести себя прилично, – просипел господин, явно огорчённый сорванной сделкой.

– Простите, – бросил Ричмольд и, больно схватив Алиду повыше локтя, выволок её на улицу.

– Отпусти меня! – зашипела Алида, выворачиваясь. – Если ты не понял, я пыталась выручить немного денег нам на обед! Нам обоим, а не только себе!

– И решила заложить вещь, ради которой мы и потащились в город? Гениально! Ну почему мне попалась именно глупейшая из всех окрестных девчонок?!

– Никакая я не глупейшая! – крикнула Алида. – Я собиралась заложить не страницу, а всего лишь футляр! Знаешь что, Ричмольд? Пошёл ты в Преисподнюю!

Она отцепила бледные пальцы, крепко сжимавшие её плечо, и со всех ног бросилась прочь, размазывая по лицу слёзы обиды. Мурмяуз спрыгнул на землю и потрусил за хозяйкой, приглядываясь к местным воробьям, купающимся в дорожной пыли.

Алида пробежала мимо торговой лавки с вяленой рыбой и плетёными сетями, мимо покосившихся, отчасти пострадавших в бурю деревенских домов, через аллею плакучих ив и выскочила на широкую, вымощенную светлым песчаником дорогу. Впереди белели первые городские здания, сложенные из красивого камня, но от расстройства Алида даже не смотрела на них.

Мысок башмака зацепился за дорожный камень, и Алида растянулась на земле, в кровь изодрав колени. Она зарыдала в голос от боли, обиды и усталости. Подниматься на ноги ей совершенно не хотелось.

– Алида, что ты здесь делаешь? – раздался совсем рядом знакомый раскатистый голос, и крупный мужчина с объёмистым животом и копной седеющих каштановых волос поставил её на ноги. – Почему ты здесь одна?

– Папочка, я всё-всё тебе расскажу, – всхлипнула Алида и уткнулась в отцовскую грудь, пропахшую тушёной капустой и копчёной свининой.

– А ещё мы, кажется, видели самого настоящего болотника, но звезда осветила нам путь, и мы вышли из болота, – вещала заметно повеселевшая Алида, доедая калач с кунжутом, когда они катили в телеге по городу. Отец поймал по пути повозку, и Алида, успокоившись, начала выкладывать ему всё, что произошло после урагана. – Звезду я тебе тоже покажу, просто боюсь, как бы она не выскочила из сумки, тут так трясёт на дороге. Эх, пап, а можно мы все-таки найдём Ричмольда и заберём его к себе? Он же такой неприспособленный, только о научных гипотезах думает. Ты, главное, не говори ему, что это я просила, а то я обиделась и не разговариваю с ним.

– Как же я твоего Мичмольда отыщу? – расхохотался отец. – Он, наверное, уже на полпути в город, а там знаешь сколько людей?

– Ричмольда! Папочка, ты его сразу узнаешь. Он высокий, как ты, очень рыжий и некрасивый, весь в веснушках, будто больной, – качнула головой Алида. – Ему тоже в Магистрат нужно, но один он не дойдёт. Ты представляешь, я уже половину леса прошла, а он всё сидел на обломках своей башни, ждал у моря погоды.

Алида говорила и говорила, а между делом думала: верит ли ей отец? Не считает ли её легкомысленной фантазёркой? Или, ещё хуже, сумасшедшей…

Отец с молодой женой жили в маленьком доме, сложенном из белого кирпича и стоящем на самой окраине города. Пёстрые петунии и настурции оживляли сухую глинистую почву дворика, а пять пухлых несушек деловито клевали что-то у порога.

Милли, розовощёкая молодая женщина с круглым лицом, расставляла чашки и тарелки на грубом непокрытом столе, и Алида заметила её округлившийся живот.

– Ой, папа, вы ждёте пополнения? – спросила Алида. – Поздравляю!

– Спасибо, спасибо, – рассеянно проговорил отец. – Скажи ещё раз, Алидушка, ты утверждаешь, что бабушка куда-то пропала?

– Превратилась в сову и улетела, – уверенно повторила Алида, отхлёбывая сладкий чай из большой кружки, по форме и размеру напоминающей ведро средней величины.

Милли едва не выронила кусок пастилы, который собиралась отправить в рот, и вопросительно уставилась на дочь мужа.

– Алидушка у меня фантазёрка, – улыбнулся отец. – Но в городе действительно говорят об исчезновении некоторых людей. До крайности странная ситуация… Что ты говорила насчёт какой-то бумажки?

– Это страница из старой книги. Бабушка просила отнести её Главе Магистрата, – объяснила Алида.

– Ума не приложу, какие дела были у мамы с этим старым прохвостом, – задумался отец. – Но ты не торопись отдавать просто так, сначала выясни, сколько Магистр заплатит за эту вещицу. И с собой её не таскай, оставь дома.

– А Ричмольда мы поищем? – спросила Алида.

– У него тоже есть страница? – вопросом на вопрос ответил отец, оживившись.

Алида кивнула.

– Ладно. Сходи пока к Библиотеке Магистрата и постарайся выяснить, для чего им нужны страницы. А я вернусь в рыбацкую деревню и поищу твоего дружка… – Отец осёкся и посмотрел на Алиду странно, будто начал о чём-то догадываться. – Кажется, я понял. Этот Ричхард – твой жених? И вы придумали легенду о ночёвке в замке демона, чтобы я смягчился и позволил вам жить у меня? Хитро, доченька. Но ты же знаешь, какой штраф придётся мне заплатить, если власти узнают, что я скрываю неженатую пару.

– Папа! – Алида едва не вылила на себя чай из чашки-ведра. – Что ты такое говоришь? Никакой он мне не жених! И вообще, мне всегда нравились брюнеты! Если бы ты с ним поговорил, то понял бы, какой он невыносимый зануда, да ни одна девушка не захочет с ним помолвиться!

– Разберёмся с этим позже, – отмахнулся отец. – Сначала проясним насчет ценности страниц…

Он надел шляпу и вышел за дверь. Алида сгрызла ещё пару орешков в карамели, допила полуостывший чай и, забежав в комнату на втором этаже, чтобы забросить сумку, выскочила на улицу. Верный Мурмяуз пошёл следом – видимо, боялся оставаться в незнакомом месте.

Она примерно помнила, как идти до Библиотеки – по слухам, самой большой и древней в Королевстве. Городские улицы расходились от неё кругами, перечёркнутые прямыми проспектами, и карта города напоминала изображение лучистого солнца. По городским окраинам ютились маленькие дома из белого камня, а ближе к центру здания и торговые лавки были побогаче: порой с украшенными витражными окнами и с причудливо оформленными ящиками для писем. Алида пробежала по улице до широкой мощёной дороги, свернула налево и устремилась в сторону центральных улиц.

Она видела Библиотеку лишь раз, когда отец отвозил её к кварталу книготорговцев за недавно вышедшим справочником лекарственных трав. Алида издалека любовалась величественным зданием с круглым зелёным куполом, но образ прекрасного строения с высокими башнями, богато украшенными лепниной, долго потом занимал её мысли. Она даже пыталась нарисовать Библиотеку Магистрата на клочке бумаги и показать бабушке, но, сделав несколько корявых набросков, поняла, что рисование не относится к числу её талантов.

Остроносые туфли постоянно задевали камни, и она присела на первое попавшееся крыльцо, чтобы снять неудобную обувь. В городе не было шишек и иголок, которые кололи ноги, как в лесу, поэтому она решила, что дальше пойдёт босиком. Алида связала шнурки вместе и забросила туфли за плечо, чтобы потом вернуть Ричмольду.

Алида обнаружила, что крыльцо вело в торговую лавку. На стеклянных витринах красовались такие восхитительные куклы, что она в восторге замерла, разглядывая чудесные игрушки. Где-то внутри неё проснулась маленькая девочка, игравшая в куклы из цветов и веток, мечтавшая о фарфоровой красавице с блестящими и мягкими кудрями, так похожими на настоящие.

«Если отец прав и Магистр действительно согласится выкупить страницу, то я непременно куплю себе такую куклу, поставлю на полку и буду любоваться», – подумала Алида и, воодушевлённая, побежала дальше.

Она прошлёпала босыми ногами по мраморным ступеням, полукругом расходящимся перед главными дверьми, потянула на себя ручку и вбежала внутрь. Воздух в помещении казался золотым: свет, проникая сквозь высокие узкие окна, отражался в золочёных перилах широкой лестницы, играл на люстрах и канделябрах, бросал блики на пол из золотистого песчаника. Алида вдохнула волнующий, так любимый ею сладковато-пыльный аромат старых книг и прошла к столику, за которым сидел бледный парнишка в тёмно-синей мантии, похожий на взъерошенного воронёнка.

– Добрый день, – сказала Алида, размышляя, как к нему обращаться – на «ты» или на «вы». Он выглядел даже чуть младше неё, но, с другой стороны, занимал должность при главной библиотеке Королевства, значит, чего-то да стоил.

– По какому вопросу? – скучающим голосом произнёс мальчишка, раскрыв толстую книгу в тёмном кожаном переплёте, и обмакнул перо в чернила. – Ваши имя и фамилия, пожалуйста.

– Алида Фитцевт, – ответила Алида. – Мне нужно поговорить с Главным Магистром. Моя бабушка оставила для него одну вещь.

– В самом деле? – оживился «воронёнок». – И что это за вещь? Можно на неё взглянуть?

– Это страница из старинной книги. К сожалению, она у меня не с собой. Сами понимаете, тащить ценную вещь через весь город… Вы запишете меня на приём?

– Просто поразительно, но вы уже третья за последние два дня, кто обращается с подобным вопросом, – сказал служащий Библиотеки. – Я даже зафиксировал сообщения о неких странных событиях… Скажите, Алида Фитцевт, ваша бабушка, случайно, не претерпела некоторые… изменения?

– Она превратилась в большую серую сову! – с готовностью сообщила Алида, радуясь, что кто-то помимо них с Ричмольдом видел превращение наставников в птиц. – Я не рассмотрела, было темно и страшно, но, кажется, это была неясыть.

Служитель заскрипел пером по пергаменту, и Алида заметила, как он выводит: «Требует встречи с Магистром… Тяжёлые галлюцинации… Возможно, сумасшедшая…»

– Я не сумасшедшая! – воскликнула Алида. – Как ты вообще можешь судить обо мне спустя какую-то минуту общения?!

– Башмаки, мисс Фитцевт, принято носить на ногах, а не на плечах, – надменно произнёс мальчишка. – Да и волосы порядочные девушки расчёсывают. Глава Магистрата сейчас находится в отъезде, приходите через четыре дня. Желаю вам удачи в охоте на неясыть.

Он захлопнул книгу записей и красноречиво указал Алиде на дверь. Она громко фыркнула, подхватила на руки Мурмяуза и выбежала на улицу.

Бабушка рассказывала, как во времена её юности одна девушка съела на спор целый лепесток белены, а потом пыталась поймать низкого человечка в желудёвой шапочке под крыльцом курятника. Когда что-то видит один человек, это может и не быть правдой, а вот если одно и то же видение посещает двоих, троих или целую группу людей, то, скорее всего, всё случилось на самом деле. Алида точно помнила, что не ела никакой белены. Да и Ричмольд тоже. А теперь она узнала, что по крайней мере ещё двое обращались в Библиотеку по поводу загадочных страниц… Жалко, что нельзя сейчас же поделиться своим открытием с Ричмольдом! Он, хоть и зануда, но всё-таки видел всё то же, что и она. Нельзя же считать совсем чужим человека, с которым ты провёл время в сказочном замке альюдов.

Глава 7, в которой кое-что проясняется

Немного расстроенная и задумчивая, Алида вернулась в дом отца. Она оставила обувь во дворе, чтобы хорошенько отмыть её потом от грязи, а сама вошла в столовую и едва сдержала радостный крик.

За столом, рядом с отцом, сидел Ричмольд и угощался бутербродами с домашней куриной колбасой. Отец что-то рассказывал ему, а юноша согласно кивал рыжей головой. Алида быстро взяла себя в руки и нацепила маску обиженного безразличия. Нельзя, чтобы тот подумал, будто она рада его видеть.

– Ну что, дочь, этот? – спросил отец.

– Этот, – согласилась Алида и закусила губу, чтобы не улыбнуться.

Ричмольд смущённо разглядывал свои руки. Отец, спохватившись, сказал:

– Ладно, пойду немного поработаю с документами. Не ссорьтесь, ребята, – и, подмигнув Алиде, скрылся в примыкающей к столовой комнатке.

Алида деловито наполнила свою чашку чаем и насыпала в вазочку шоколадных конфет. Ей не хотелось первой начинать разговор с Ричмольдом, ведь не она же начала истерить в ломбарде и не она назвала его сумасшедшим.

– Привет, – пробормотал Ричмольд.

Алида гордо молчала, жуя конфету с черносливом.

– Прости, ты не сумасшедшая. Вроде бы, – сказал Ричмольд.

– Ладно. А ты можешь не идти в Преисподнюю, – наконец-то смягчилась Алида и широко улыбнулась. – Я рада, что ты нашёлся.

Ричмольд скромно улыбнулся в ответ, и Алида невольно подметила, что улыбка ему к лицу.

– Я уже побывала в Библиотеке Магистрата, – гордо сообщила она. – Главный Магистр в отъезде, но какой-то противный мальчишка сказал, что за последние два дня уже несколько человек приходили с похожей проблемой. Ты понимаешь, Рич? – Она заговорщически зашептала, приблизившись к нему: – Мы с тобой нормальные, не только мы видели, как люди превращаются в птиц. Нам надо найти остальных пострадавших, может быть, они лучше знают, что делать. А папа вообще говорит, что страницы нужно не отдать, а продать, и я уже решила, что куплю себе куклу на вырученные деньги. Ну так, знаешь, для красоты. Потому что в детстве у меня такой не было.

– Я подумал, что было бы неплохо посетить квартал книготорговцев, – сказал Ричмольд. – Если внимательно слушать, там можно узнать много чего интересного…

– Оставь вещи здесь, на всякий случай, – посоветовала Алида. – Надеюсь, папа не обидится, если мы поживём у него недельку-другую.

– Что, и я… могу пожить? – удивился Ричмольд.

– Ну да, а что такого? Мы ведь друзья, – пожала плечами Алида.

– Друзья, – улыбнулся Ричмольд, и в его глазах промелькнуло какое-то новое, незнакомое Алиде выражение.

Они основательно подкрепились стряпнёй Милли и выбрались на улицу, держа курс на квартал книготорговцев.

Чем дольше книга лежит в доме, тем дороже она стоит. Это было, по мнению Алиды, одним из главных отличий книги от, скажем, её любимых сушек с маком. В Королевстве ценили книги: справочники, энциклопедии, сказки, азбуки стояли на полках или теснились в сундуках почти в каждом, даже самом бедном доме. И если случалось так, что куры в курятнике переставали нестись, корова давала меньше молока, а со службой как-то не ладилось, всегда можно было разжиться монетами, продав пару старых книг. Конечно, жители расставались со своими сокровищами неохотно, но во многих семьях книги были единственной ценностью, которую можно выгодно обменять в случае наступления голодных времён. Их извлекали из сундуков, снимали с полок и, обмотав для сохранности в какую-нибудь тряпицу, несли туда, где книгам знали цену, – в квартал книготорговцев.

Пропахшими пылью и кожаными переплётами книжными лавками заведовали истинные знатоки, готовые выложить за особо редкий том целый мешочек звенящего золота. Но чаще всего книги простого люда оценивались куда скромнее, в десяток-другой медяков, реже – в пару серебряных монет. В детстве Алида думала, что владельцы книжных лавок знают все-все сказки на свете, и жутко завидовала им, представляя, как тоже откроет такую лавочку, когда станет уважаемой и мудрой травницей. Книготорговцы считались кем-то сродни волшебникам: неприлично богатые и фантастично умные, они вызывали трепет и безмерное уважение у простых горожан.

Алида с Ричмольдом прошли по арочному мосту, перекинутому через городскую реку с зеленоватой, мерзко пахнущей водой, и, миновав улицы с жилыми домами, оказались в узком мрачном переулке. Дома здесь были сложены из пыльно-серого кирпича, лозы плюща обвивали стены и заглядывали в окна, блестевшие чёрными стеклами. Из-за постоянных сумерек газовые фонари на столбах и над входными дверями горели здесь и днём, и ночью, заливая отполированную ногами мостовую неровным светом.

По вывескам нетрудно было понять, где можно найти кулинарные книги, где справочники и трактаты по ремёслам и искусствам, а где детские книги с картинками. Некоторые торговцы, не желая платить за аренду лавки, расположились прямо на улице, разложив книги на расстеленных на земле шалях.

Алида с горящими глазами заглядывала в каждую витрину, радуясь, как ребёнок, когда ей удавалось разглядеть особенно красивый книжный переплёт или открытый разворот с иллюстрацией. Ричмольд же хладнокровно читал вывески и пробегал глазами по ассортименту и посетителям лавки, присматриваясь, какую лучше посетить.

– Рич, пойдём сюда, в «Цитадель сказок», – предложила Алида. – Я думаю, торговец сказками точно что-то слышал о страницах с рунами.

Ричмольд фыркнул.

– Если хочешь получить достоверные данные, спроси учёных, а не сказочников. Вот, «Колыбель истории» – подходящая лавка.

Он скользнул за дверь, и Алида последовала за ним в полумрак душной, пропахшей пылью и свечами лавки.

На полках теснились книги, свитки, отдельные страницы под стёклами, деревянные таблички и фрагменты переплётов, сохранившиеся, должно быть, со времён владычества магии. Алида не выдержала и громко чихнула несколько раз подряд, когда пыль настойчиво защекотала её ноздри.

Дряхлый старик, похожий на грифа, показался из-за стеллажей и укоризненно уставился на посетителей.

– Древние книги любят тишину, девушка, – сказал он полушёпотом. – Вы пожаловали продать или купить?

– Нам нужна ваша консультация, господин, – ответил Ричмольд. – Насчёт рун.

– Увы, я всего лишь заведую вопросами купли-продажи, ну и немного занимаюсь реставрацией, – пожал плечами старик. – В рунах разбирается мой брат, но сегодня не его рабочий день. А лучше всего вам обратиться в Магистрат. Там вам точно помогут.

– И ничего твоя наука не всесильная, – злорадно заявила Алида, когда они вышли из «Колыбели истории» и пошли дальше по кварталу. – Зайдём к сказочникам и сразу всё узнаем!

– Тихо, – произнёс Ричмольд, сосредоточенно вглядываясь в редких посетителей торговой улицы. Алида проследила за его взглядом и догадалась, что его внимание привлекли двое молодых парней, которые о чём-то оживлённо спорили.

– Идём за ними, только осторожно. Кажется, я кое-что слышал, – шепнул Ричмольд, и они с Алидой, старательно притворяясь простыми зеваками, поспешили за незнакомцами.

– Я говорю тебе, началась игра на скорость, – твердил щуплый русоволосый парень блондину-верзиле. – Почти как лапта. Ударил – беги. Вот они и бегут наперегонки.

– Что ж он тогда из города уехал, если им нужно спешить? – спросил верзила.

– Искать других Хранителей. В Манускрипте триста сорок четыре страницы, а найдены, не считая наших, только тринадцать. Наверняка Вольфзунд будет соблазнять Хранителей золотом. У него, говорят, весь замок набит сокровищами.

Алида и Ричмольд встревоженно переглянулись и незаметно подошли ещё ближе к ребятам, обратившись в слух.

– Ну а что плохого в том, чтобы продать этому Вольфзунду страницы, раз он так хочет? – пожал плечами блондин. – Может, и мы продадим? Хоть разбогатеем.

– Тебе так не терпится сдохнуть? – вспылил щуплый парнишка. – Если альюды вернут власть, всем придёт конец! Он заберёт наши души, а тела превратит в бесчувственных прислужников.

Алиде пришлось зажать себе рот, чтобы не издать испуганный возглас. Непременно нужно их догнать и поговорить, ведь они, кажется, знают, из какой книги эти страницы и для чего нужны Магистрату и Вольфзунду одновременно.

– Привет, – улыбнулась Алида, подскочив к незнакомцам. Те недоверчиво переглянулись, русоволосый недружелюбно нахмурился.

– Чего тебе? Заблудилась в городе? – буркнул он.

– Кажется, нам нужно с вами кое о чём поговорить, – произнёс Ричмольд, и парни посмотрели на него совсем уж недобро.

– Магистратские? – спросил русый.

– Это как? – удивилась Алида.

– Возможно, вы нас недопоняли, – сказал Ричмольд. – Мы услышали кое-что о Вольфзунде и неких страницах и хотели бы узнать подробности, если вас не затруднит.

– И зачем мы должны что-то вам рассказывать? – насупился блондин.

– Ладно, если вы не подосланные Магистратом, приходите на собрание вольных Хранителей, – сдался русый. – Сегодня в семь вечера, под Изумрудным мостом. Если заметим слежку – пожалеете.

Проболтавшись до вечера на городских улицах, Алида с Ричмольдом порядком утомились, но время провели довольно-таки приятно. Алида с удовольствием глазела на магазинные витрины, особенно долго разглядывая платья и шляпки с нарисованными на ткани птицами, вдыхала ароматы печёных каштанов и яблок, сожалея, что не догадалась занять у отца хотя бы несколько монет. А ещё она была рада, что Мурмяуз остался дома и ей не приходится больше переживать за него и бояться, что кот потеряется или его ненароком раздавят в толпе.

Изумрудный мост был самым широким и старым в городе. Перекинутый через ту же дурно пахнущую реку, он гордо возвышался над ней, замшелый и давно не ремонтировавшийся.

Под сенью плакучих ив алел костерок, а вокруг двигались тени десяти-двенадцати молодых людей. Алида издалека различила русоволосого и блондина: они стояли в центре, и, кажется, что-то доказывали остальным.

– Кого это лихие силы приволокли? – громко спросила девушка с длинной чёрной косой. Алиду покоробило, что она была в брюках, а не в платье. – Кайл, Джер, нечего вам было в городе шляться. Нацепляли репьёв.

– Не бойся, Эмма. Они не подсыльные. Скорее всего, такие же вольные Хранители, – угрюмо сказал Кайл, тот самый русоволосый парень с резкими чертами лица. – Подходите ближе, – бросил он Алиде и Ричмольду, а сам принялся ковыряться длинной палкой в костре.

Они подошли, игнорируя любопытные, а порой и откровенно недружелюбные взгляды «вольных Хранителей», и присели на сложенные горкой валуны, служащие здесь чем-то вроде кресел.

Хранители напряжённо замолчали, пытаясь понять, безопасно ли возвращаться к обсуждению в присутствии чужаков. Алида с интересом разглядывала их: здесь были и дети, не старше двенадцати лет, а были ребята и постарше, лет двадцати – двадцати трёх. Почти все были одеты вполне прилично, явно не нищенствовали.

– Твой учитель тоже стал птичкой? – спросил маленький мальчик с небесно-голубыми глазами и подсел к Алиде, доверчиво глядя ей в лицо.

– Моя бабушка стала совой, – вздохнула она. – Наши наставники передали нам непонятные страницы и исчезли. Мы хотели отнести их в Магистрат, но не нашли Главу, – сказала она громче, чтобы все собравшиеся её услышали.

По толпе прошёл ропот: кто-то облегчённо вздохнул, кто-то скептически хмыкнул, кто-то принялся шептаться с товарищами.

– Мы все здесь были учениками, – сказал Кайл. – Но теперь мы – вольные Хранители. У кого-то из нас есть страницы из развалившейся книги, а кто-то просто лишился наставников, у которых и страниц-то никаких вроде бы не было. И только мы можем решить, кому наши страницы достанутся: альюдам или Магистрату.

– Прости, пожалуйста, но мы не совсем понимаем. Мы кое-что слышали о старом Договоре, но для чего нужны эти страницы? – спросила Алида как можно мягче. У неё по рукам побежали мурашки, когда она поняла, что большинство Хранителей смотрит на неё с враждебным подозрением. Она инстинктивно прижалась поближе к Ричмольду, рассчитывая на его поддержку и защиту.

Кайл немного пошептался со старшими Хранителями, потом, ещё сильнее нахмурив брови, скрестил руки на груди и сказал:

– Нам удалось выяснить, что это части древнего Манускрипта, в котором была заключена вся магия мира. Много веков назад Магистрат и альюды подписали Договор, чтобы разделить поровну между собой магические способности, и заключили их в Манускрипт. Не знаю, как Магистрам удалось обмануть демона, но только после подписания Договора альюды исчезли совсем. Вроде как их заточили в Небытие, точно не знаю. А Вольфзунд, в свою очередь, успел проклясть Манускрипт. Теперь, когда действие Договора закончилось, проклятие Верховного альюда свершилось, и потомки первых Хранителей превратились в птиц. Вот и всё, что мы знаем.

– Но почему тогда Манускрипт распался на страницы? И что будет, если отнести страницы Главе Магистрата? – спросила Алида, начиная подозревать, что встреча с вольными Хранителями оставит им больше вопросов, чем ответов.

– Магистрат разделил Манускрипт, чтобы его было труднее собрать демонам, и раздал страницы Хранителям – потомкам волшебников. Они не учли, что страницы могут затеряться с течением времени. Но сейчас Магистрату нужно снова собрать все страницы вместе. Того же самого хочет и Вольфзунд. Ему нужно вернуть былое могущество, а Магистрату нужно снова отправить демонов в Небытие, чтобы не делить с ними волшебство. Ну и есть такие предположения, что Вольфзунд устроит конец света людям, в отместку за обман, – сказал Кайл.

Костёр весело потрескивал, ветер приносил с реки прохладный, пахнущий водорослями воздух, который шептался с листьями ив, заплетая тонкие ветви в косы. Внезапно Алида вздрогнула от своей догадки: выходит, бабушка, а значит, и она сама – потомки волшебников? И учитель Ричмольда тоже… Если Магистрат восстановит Манускрипт, то среди людей опять появятся колдуны? А замок Вольфзунда снова сгинет вместе с его обитателями? Она посмотрела на Ричмольда, который сидел, обхватив голову руками и уперев локти в колени. «Бедный, как ему, должно быть, тяжело во всё это поверить», – подумала Алида.

– И откуда вы это узнали? – спросил Ричмольд. – Где доказательства твоих слов?

– Ты, должно быть, не читал «Демонодиум», – хмыкнул Кайл. – Ну, естественно, у тебя ведь не было доступа к древним секторам Библиотеки.

Ричмольд стал белым как полотно, и веснушки на его лице проступили ещё ярче.

– Я прочитал все научные книги, авторитет которых непоколебим, – холодно ответил он. – С чего мне верить непроверенным источникам?

– А девчонка-то поумнее будет, – заметила Эмма. – Вы уже решили, кому отдадите свои страницы?

– Бабушка сказала, что только Главе Магистрата, – ответила Алида. – А вы, случайно, не знаете, он денег за них не даёт?

Среди Хранителей послышались смешки.

– Поэтому я и говорю, что надо нести Вольфзунду! – крикнул курносый парнишка лет тринадцати. – Я слышал, он может делать золото буквально из всего, даже из соломы! Ему ничего не стоит отдать за каждую страницу по мешочку монет!

Эта тема явно была болезненной для общества вольных Хранителей. Поднялся страшный гвалт, грозящий перерасти в настоящую потасовку. Уступать никто не хотел: ни те, кто решил продать свои страницы альюдам, ни желающие отнести их в Магистрат. Алида поняла, что не одна она думала нажиться на продаже страниц, и почувствовала, что краснеет от стыда. О чём они вообще могут спорить, если возвращение власти к Вольфзунду грозит опасностью для всех людей? Неужели их не пугает возможность скорой расправы? Как они могут думать о личной выгоде, когда от их решения зависит, каким будет завтрашний день?

– Так может, отдадим страницы Магистрату просто так? Без награды? – сказала она, но её голос потонул в шуме споров.

– Замолчите, идиоты! Новая девчонка хочет сказать! – крикнул Кайл. Удивительно, но его послушались. Все спорящие уставились на Алиду, кто с недоверием, а кто с интересом.

– Признаюсь честно, я тоже думала о том, чтобы получить вознаграждение от Магистрата, – робко произнесла Алида. – Но если Вольфзунд действительно так опасен, то, мне кажется, лучше отдать страницы Главе Магистрата безвозмездно… Чем скорее люди соберут Манускрипт, тем быстрее всё станет как прежде. И наши наставники вернутся.

– Отдать бесплатно?! Да они точно магистратские шпионы! – возмутился один из старших парней.

– Сейчас побегут в Магистрат и расскажут, что у нас есть части Манускрипта! – захныкал курносый мальчик.

– А потом нас отправят в тюрьму за предательство, – хмыкнула черноволосая Эмма. – Хватайте девчонку.

Алида не успела понять, что происходит, как их с Ричмольдом окружила толпа вольных Хранителей. Судя по взглядам, ни на что хорошее рассчитывать не приходилось. Алида судорожно сглотнула и вцепилась в руку Ричмольда. Что с ними хотят сделать? Связать и бросить в реку? Избить и оставить под мостом?

Крупный блондин, Джер, грубо схватил Алиду за локоть и дёрнул на себя. Она не устояла и упала на колени возле костра, едва не обжёгшись о горячие угли.

– Не трогайте её! – крикнул Ричмольд и схватил с земли толстую палку, готовясь защищаться. В толпе загоготали.

– Ты хоть драться умеешь, задохлик?

– Смотри, не выбей себе глаз!

Ричмольд сунул конец палки в костёр, и подсохшая древесина мигом загорелась. Он помог Алиде подняться на ноги и, угрожающе размахивая горящей палкой, уверенно двинулся на Хранителей.

Один из младших мальчиков завизжал, когда Ричмольд опалил его рукав, ещё некоторые отступили добровольно, освобождая ему путь.

– Испугались тощего юнца с веткой? – рявкнул высокий темноволосый парень с родимым пятном на шее. – Бей его по коленкам, не убегут!

Старшие Хранители бросились вперёд, и Алида уткнулась лицом в рубашку Ричмольда, чтобы было не так страшно.

– Бежим во весь дух, – шепнул он ей и сорвался с места, одной рукой прижимая к себе Алиду за плечи, а в другой держа факел. Алида побежала так быстро, как только могла, с трудом поспевая за длинноногим Ричмольдом, а крики Хранителей за спиной придавали ей сил и скорости. Они взбежали на мост, пронеслись по нему до ближайшей улицы и свернули в переулок. Сердце стучало в ушах Алиды, как молот, дыхания не хватало, а голоса преследователей слышались всё ближе. Им нужно где-то укрыться, иначе их непременно догонят. Что сделают с ними разозлённые Хранители, она не знала, да и не хотела знать. Внезапно ей показалось, что она видит какую-то знакомую лавку слева. Если повезёт, никто не заметит, как они шмыгнут за дверь…

– Рич, сюда, – задыхаясь, указала она, и беглецы проскочили за дубовую дверь, украшенную цветной мозаикой, и забились в пространство между полом и витриной, дыша тяжело и часто, как загнанные в угол кролики.

Глава 8, в которой всё труднее понять, кому верить

Алида лежала, прижавшись лицом к спине Ричмольда, и ей казалось, будто у неё сразу два сердца: так часто и гулко раздавались удары в груди. Под витриной было пыльно и тесно, но и относительно безопасно. Отсюда не слышалось звуков с улицы, и никак нельзя было понять, где сейчас вольные Хранители. Пробежали ли мимо? Или обыскивают каждый дорожный камень?

Ричмольд завозился. Наверное, хотел посмотреть, что происходит. Алида шикнула на него, чтоб не толкался, но вдруг чьи-то цепкие руки схватили её за плечи и выволокли из-под лавки.

Алида крикнула от неожиданности и принялась было брыкаться, но вовремя сообразила: это не один из Хранителей. Перед ней была незнакомая девушка с очень светлой кожей и почти белыми волосами.

– Злые уходить, – произнесла та с сильным акцентом. – Другой одежда.

Ричмольд выбрался самостоятельно, задев ногой ножку витрины и чуть не разбив её. Он подозрительно посмотрел на незнакомку исподлобья и молча двинулся в сторону двери, но она схватила его за руку и оттащила.

– Они вас помнить. Одежда и другой выход! Я помочь!

Алида обвела лавку глазами. С полок и витрин на неё смотрели фарфоровые куклы в роскошных нарядах и с блестящими кудрями. К потолку были подвешены стеклянные фонарики, напоминающие по форме репу или брюкву, и разноцветные блики от них разбегались во все стороны. Её осенило: это же та самая лавка, в которой она мечтала купить куклу!

Светловолосая девушка выдвинула из-под витрины внушительных размеров сундук и принялась копаться в нём, извлекая наружу отрезы тканей и какие-то странные, вышедшие из моды наряды. Наконец она вытащила из сундука тёмно-бордовое платье, расшитое чёрным стеклярусом, широкую мантию цвета индиго с золотистыми алхимическими знаками и две маски, закрывающие почти всё лицо, кроме подбородка.

– Надевайте, – сказала спасительница, сдувая со лба прядь. – Вечером праздник в кабак. Я вас провести.

Алида с сомнением повертела в руках платье, сшитое из настолько мягкой ткани, что хотелось уткнуться в него лицом. В конце концов, они ничего не потеряют, но что, если их новая знакомая тоже как-то связана с вольными Хранителями или, что хуже, с альюдами? Подумав ещё немного, Алида всё-таки надела старинное платье поверх своего собственного, а Ричмольд облачился в мантию и вертел в руках маску.

– Прятать лицо, – сказала светловолосая. – Хранители не узнать.

Алида сдула пыль с маски, украшенной маленькими, искусно вылепленными из фарфора пёрышками. В центре маски, там, где у людей находится нос, красовался аккуратный позолоченный клювик, что придавало ей сходство с головой синицы. Она завязала ленты на затылке и взглянула на Ричмольда. Тот, в маске со скорбным лицом Арлекина, не отводил взгляда от их помощницы. В окружении реалистичных, чуть жутковато глядящих стеклянными глазами кукол он смотрелся на удивление органично, будто сам когда-то был искусной игрушкой и сидел на полке, дожидаясь своего покупателя.

– Кемара, – сказала спасительница и ткнула себя пальцем пониже ключиц. Алида поняла, что она только что назвала своё имя, но, наученная горьким опытом, решила пока не представляться в ответ.

Кемара сняла с полки куклу, держащую в фарфоровой руке ключ, подошла к стеклянному стеллажу с натянутыми на деревянные манекены кукольными платьями и нажала на какой-то рычаг сбоку. Стеллаж отъехал в сторону, негромко позвякивая стеклянными дверцами, и глазам Алиды предстала низкая дверь, выкрашенная в тот же цвет, что и стена.

На улице громыхнула повозка, грубый голос закричал что-то лошадям, и Алида вздрогнула от неожиданности. Но в лавку никто не входил, мозаичная дверь даже не открывалась, и она немного успокоилась.

Кемара зашептала что-то кукле и поднесла её к двери. Рука куклы зашевелилась, пристраивая ключ в узкую скважину неприметной двери. Алида подумала, что кукла, должно быть, заводная. Не могла же фарфоровая красавица самостоятельно двигаться? Даже для такой любительницы сказок, как Алида, это было слишком.

В замке щёлкнуло, и дверь слегка приотворилась.

– Выход в другой сторона, вас там не найти, – сказала Кемара и с силой, неожиданной для такой хрупкой девушки, толкнула сначала Ричмольда, а потом и Алиду за дверь.

Какофония звуков обрушилась на Алиду, как снежная лавина. Дверь захлопнулась за её спиной, почти слившись со стеной, отделанной под камень.

Это действительно был самый настоящий кабак, с гремящей незамысловатой музыкой, смехом и спорами подвыпивших посетителей, с грохотом посуды, шкворчанием масла на сковородах и топотом ног о дощатый пол. Здесь было жарко, пахло потом, вином и жареным беконом. Алида с удивлением отметила, что почти каждый посетитель был в маске или расшитом плаще, а некоторые, например Ричмольд, – и в том, и в другом. Появившимся из незаметной двери новым гостям здесь никто не удивился. Алида даже не могла с уверенностью сказать, заметили ли их вообще.

Фигуристая дама в красивой, украшенной перьями и стеклянными камнями маске, подскочила к Ричмольду и закружила его в быстром, каком-то диковатом танце под странную ритмичную музыку, которую играли притаившиеся в углу артисты с масками на лицах. Ричмольд, смущённо улыбнувшись Алиде, позволил незнакомке увлечь себя вглубь кабака, где кружили ещё несколько пар в маскарадных костюмах.

«Нашёл время веселиться», – угрюмо подумала Алида и решила обидеться на приятеля. Она устала за день и проголодалась, в длинном бархатном платье было неудобно двигаться, маска с синичным клювиком неприятно давила на переносицу, вызывая тупую головную боль. Алида обвела глазами кабак, но все столы были заняты полупьяными парами и компаниями. Протиснувшись мимо танцующих и не без злорадства отметив, что Ричмольд уже несколько раз наступил на ноги своей партнёрше, она наконец заметила то, что искала.

В тёмном углу приютился небольшой столик на троих, за которым сидел мужчина в насыщенно-сливовом шёлковом плаще и маске с длинным клювом. Она видела похожие в книжке о лечебных травах. Кажется, в старину лекари наполняли клювы таких масок дезинфицирующими сборами, чтобы не заразиться во время эпидемий… Интересно, этот господин использовал свою маску по назначению или просто вырядился к вечеринке?

– Вы не будете против, если я присяду? – спросила Алида и, дождавшись, когда мужчина согласно кивнёт, устало развалилась на стуле. Металлические ножки противно скрипнули по каменному полу, заставив Алиду поёжиться.

Перед мужчиной стоял только бокал с вином, от которого пахло ежевикой. Алида с радостью заказала бы что-нибудь поесть, но у неё не было с собой денег, и ей хотелось скорее вернуться домой, а сначала нужно подождать Ричмольда. Ох уж этот Рич! Алида наблюдала за ним, стараясь вложить во взгляд как можно больше осуждения, но он, как назло, не смотрел на неё, будто зачарованный диким мотивом и пластичной красавицей. Алида фыркнула.

– Плохое настроение легко прогнать хорошим вином, – произнёс мужчина, и Алида вздрогнула. Где-то она слышала этот голос с хрипотцой… – Угощайся, милая.

Тут же перед ней появился бокал ежевичного вина, такого дурманяще ароматного, а следом за ним и тарелка печёной картошки с сыром и помидорами.

– Нет, спасибо, – ответила Алида, с подозрением смотря на аппетитную пищу, которая возникла перед ней буквально из воздуха.

– Очень зря, – усмехнулся незнакомец, снял свою маску и отпил из бокала.

Алида ахнула и в ужасе вскочила – перед ней был Вольфзунд. Она отчаянно захотела сбежать из кабака, спрятаться от демона, но запуталась в полах платья и неуклюже завалилась на пол. Вольфзунд помог ей подняться и осторожно усадил обратно за стол.

– Ну что ты, милая Алида, не бойся. Вы же гостили у меня, и я не причинил вам абсолютно никакого вреда. Может, потанцуем?

Алида помнила четыре правила из книги сказок: не ешь, не смотри в глаза, не называй имени, не танцуй. Она отрицательно помотала головой. Надо скорее брать Ричмольда и бежать. Почему он так долго?

– Я смотрю, моя жена увлекла твоего друга, – сказал Вольфзунд. – Надо ему быть осторожнее, а то я и приревновать могу.

Алида снова едва не вскрикнула от страха. Ричмольд танцует с Перинерой! Почему-то она подумала, что лучше бы их избили вольные Хранители…

– Кушай, моя хорошая, – елейным голосом произнёс Вольфзунд. – Вы ужинали и завтракали у меня, помните? Так что вам нечего терять. На голодный желудок ты явно плохо соображаешь.

Алида поколебалась ещё немного, а потом подвинула к себе тарелку с картошкой и жадно набросилась на еду.

Ричмольд, уже сняв маску, подсел к ним. Его лицо раскраснелось от танцев и жары, и он выглядел счастливым до тех пор, пока не взглянул на соседа Алиды по столику. Гримаса ужаса расползлась по веснушчатому лицу, и он подскочил, сжимая кулаки.

– Снова вы! Вы специально нас выслеживаете?! Зачем?! Мы не отдадим вам ничего! – крикнул он.

Вольфзунд рассмеялся, легонько взмахнул кистью руки, и на столе появилась ещё одна тарелка, на этот раз с сочным говяжьим стейком и гарниром из запечённой лапши.

– Я уже объяснил твоей подружке, что ничего с вами не сделаю, молодой человек. Ты только что отплясывал с моей драгоценной супругой, так почему бы не отужинать со мной? Тем более для нас троих это уже почти стало милой традицией.

Ричмольд нахмурился, но присел на стул, вызывающе скрестив руки поверх мантии, выданной Кемарой.

– Отлично играют мои музыканты, не находите? – спросил Вольфзунд, постукивая пальцами по столешнице в такт новому неистовому мотиву.

Алида чуть не поперхнулась ежевичным вином.

– Ваши музыканты? Так это…

– Да, это моё заведение, – подтвердил альюд. – Оно спало вместе с нами долгие пятьсот лет, но, как видите, ничуть не пострадало. Я счастлив снова устроить здесь маленький бал-маскарад для старых знакомых.

Алида присмотрелась к посетителям кабака. Все они явно наряжались специально для этого вечера. Глаза сверкали сквозь прорези в масках как-то особенно ярко, то ли от выпивки, то ли…

– Здесь все альюды? – с трепетом спросила она.

– Здесь те, кто рад приятно провести время, – пожал плечами демон. – Называй их как хочешь, милашечка.

Алиду передёрнуло от этих его словечек и пронзительного, видящего её насквозь, взгляда. Она уткнулась в свою тарелку, с удовольствием отметив, что готовили здесь превосходно.

От духоты или терпкого вина в голове у Алиды шумело, но почему-то ей был приятен этот шум, успокаивающий и убаюкивающий, как посапывание Мурмяуза или шелест листвы на рассветном ветру. Удивительно, но она не чувствовала напряжения, сидя рядом с Вольфзундом. Не было и страха. Может, он заколдовал вино?

– Мы можем задать вам вопросы? – осведомился Ричмольд.

– Невероятно любопытная молодежь пошла. Что ж, это похвально, – пожал плечами Вольфзунд. – Давай, астроном. Попробуй вытянуть из меня всё, что пожелаешь.

– Вы правда устроите конец света? – выпалила Алида прежде, чем Ричмольд набрал воздуха, чтобы спросить то, что хотел.

Вольфзунд запрокинул голову и рассмеялся. Алида смутилась, но, по её мнению, этот вопрос был едва ли не самым важным.

– Ну уж нет, я планирую ещё пожить в этом мире, и уничтожать его у меня нет ни желания, ни возможностей, – сказал альюд, вытирая пальцем слёзы, выступившие на глазах от хохота. – Это вам в Магистрате такое сказали?

– Что тогда вы сделаете, заполучив Манускрипт? – сурово спросил Ричмольд.

– Спрячу его хорошенько, – пожал плечами Вольфзунд. – Подальше от людишек. И стану, как прежде, жить-колдовать да добра, кхм, наживать.

– Вы будете красть души невинных людей? – выдохнула Алида.

Демон посмотрел на неё неожиданно серьёзно и внимательно, без издёвки и насмешки, задумчиво обвёл длинным пальцем край бокала, на дне которого ещё плескалось немного вина. От Вольфзунда дохнуло можжевеловым духом, горьким и пряным, будоражащим какие-то мрачные, неведомые Алиде ощущения.

– Милая неравнодушная Алида, ты должна понять одну вещь. Когда ты её поймёшь, то многое в мире станет для тебя яснее, – вкрадчиво произнёс он. – Ты знаешь лишь одну сторону истины, но она далеко не единственная. Представь себе такую ситуацию. Да что представлять, приведу в пример тебя саму. Ты – девушка, честно скажу, небогатая. С твоей бабушкой приключилась досадная неприятность: она превратилась в сову. Допустим, это и не самое страшное, во что может превратиться беззащитный простолюдин, но, соглашусь, лучше оставаться в своём собственном теле. К кому ты обратишься за помощью? Полагаю, к кому-то могущественному и сведущему в магии. Например, ко мне, но что ты дашь мне взамен? Золото? У тебя его нет. Равно как и других ценностей. Но есть кое-что дороже всех богатств, сверкающее ярче, чем самое чистое золото. Маленькая птичка, что трепещет в твоей груди, отзывается на каждый стук юного сердечка. Твоя душа, Алида. Точнее, всего лишь её часть.

Вольфзунд протянул руку через стол и прикоснулся пальцем к груди Алиды, чуть ниже ярёмной впадины. Она сглотнула, чувствуя, как кожа под двумя платьями покрывается мурашками.

– Но зачем они вам? Эти части души? – прошептала она.

– Ох, Алида, тебя потянуло на личные вопросы, – отмахнулся Вольфзунд. – Просто запомни, что у каждого есть что-то, за что он готов продать душу. И то, что я беру плату за свои услуги, вовсе не является злом. Зла вообще не существует, равно как не существует и добра. Мир многомерен, многолик, он переливается разными цветами в зависимости от того, под каким углом посмотреть. Прямо как стекляшки на твоей симпатичной маске. Подумай о моих словах на досуге.

Алиде сделалось жутко. Душа для демона – всё равно что разменная монета. То, что трепещет в груди и дарит ей чувства, волнения, всю радость жизни, может быть отдано, как мешок муки, в обмен на услугу. Но в чём-то альюд был прав: весь вопрос в том, какой будет услуга.

Вольфзунд повернул голову, с лёгкой улыбкой любуясь посетителями кабака. По его расслабленному виду ни за что нельзя было догадаться, что он только что говорил о жутких сделках.

Аппетит у Алиды пропал, и она отодвинула тарелку с остатками картофеля. Усталость снова навалилась на неё, дикая музыка начала раздражать, босые ноги мёрзли на каменном полу, а спина, наоборот, покрылась испариной под толстым платьем. Ричмольд тоже отставил тарелку и разглядывал свои ногти, погрузившись в мысли, ведомые только ему самому.

– Пойдём домой, Рич, – устало вздохнула Алида. – Приятного вечера, господин Вольфзунд, – немного помешкав, добавила она.

– Ну что вы, друзья, неужели вы думаете, что я выгоню вас просто так на улицу посреди ночи? Вы ведь опасаетесь шайки юных хулиганов, гордо именующих себя «вольными Хранителями», я прав? – встрепенулся Вольфзунд.

– Правы, – подтвердила Алида, уже не удивляясь, как он узнал об их злоключениях.

– Тогда позвольте мне подвезти вас. – Демон схватил со стола свою длинноносую маску и двинулся по направлению к двери, которую Алида раньше почему-то не замечала. Они с Ричмольдом переглянулись, но деваться было некуда, и приятели поплелись за Вольфзундом.

Воздух на улице был свежим, прохладным, напоенным весенними ароматами, и Алида обрадовалась, очутившись под открытым небом после душного кабака. Дверь заведения вывела на незнакомую городскую улицу, которая сейчас была безлюдна, если не считать подвыпившего мужчину, обнимавшегося со столбом. В свете фонаря кружили какие-то бесцветные мотыльки, глухо ударяясь тельцами о стекло.

На дороге стояла уже знакомая друзьям карета, запряжённая вороными лошадьми. Алида не на шутку испугалась: вдруг демон снова увезёт их в замок и заставит отдать страницы Манускрипта, угрожая спустить их с каменной лестницы?

– Не переживай, милашка, – улыбнулся Вольфзунд, почувствовав её страх. – Клянусь своим именем, я просто отвезу вас к твоему папочке. Кстати, на вашем месте я бы не сводил с него глаз…

– О чём вы? – спросила Алида, всё-таки влезая в карету.

– Сама узнаешь, – отмахнулся альюд и, когда Ричмольд сел напротив Алиды, захлопнул каретную дверцу и запрыгнул на козлы.

На этот раз кони пошли шагом по дороге, не поднимаясь в воздух, но городской пейзаж за окном проносился так быстро, что огни фонарей сливались в одну размазанную световую полосу. «Снова его чёрная магия», – подумала Алида и прислонилась головой к стенке. Спустя несколько минут карета остановилась, и она узнала отцовский домик. Внизу горел свет: наверное, отец с женой дожидались их.

– Приятных снов, – произнёс Вольфзунд, помогая Алиде спуститься на землю. – Всё-таки я надеюсь, что мы с вами придём к соглашению. Заходите на бокал вина, милая. В любое время.

Отец и Милли правда сидели на кухне, не ложась спать, и вскочили из-за стола, едва Алида и Ричмольд вошли в дом.

– Всевышний, где ты была? И почему на вас такая странная одежда?! – воскликнул отец.

– Всё в порядке, пап, – выдавив измученную улыбку, сказала Алида. – Мы были в городе и, если честно, очень устали. Не волнуйся, мы не связаны с бандитскими шайками, пиратами или чем-то таким. «Просто едва удрали от Хранителей других страниц и поужинали с Верховным демоном, – подумала она. – А потом выпили с ним немного вина, такого чёрного и терпкого, как колдовская летняя ночь. Да и от самого демона пахло чем-то горьким, притягательным… Не нужно было пить вино, папочка, я и сама это поняла».

Ей многое хотелось обсудить с Ричмольдом, но усталые ноги и гудящая голова молили об отдыхе. Алида скинула бархатное платье, решив завтра вернуть его Кемаре, вымылась в тесной душевой комнате и, обнявшись с Мурмяузом, устроилась на кровати. Кот уткнулся носом в плечо хозяйки и довольно замурчал. Ричмольд возился за стенкой и чем-то гремел, наверное, проверял сохранность своих телескопов.

Из этой комнаты тоже виднелся кусочек звёздного неба, но Алида не стала выслеживать ведьм верхом на помеле. Честно говоря, от всего этого непонятного волшебства она уже порядком устала. Всё же некоторым вещам лучше оставаться в сказках и никогда не происходить в реальности.

Глава 9, в которой предать может самый близкий

Золотистое весеннее утро врывалось в окна, стучалось в стекло, щебетало сотнями птичьих голосов, заливало всё вокруг теплом и светом. Через сомкнутые веки Алиды просачивались солнечные лучи, ласковые, нежно-персиковые. Она улыбнулась сквозь сон: сейчас бабушка позовет её к завтраку, она выпьет на крыльце чашку горячего какао с шапочкой взбитых сливок, а потом они с Мурмяузом пойдут угощать птиц семечками.

Алида с наслаждением потянулась в постели, разлепила веки и с разочарованием поняла, что ничего этого не будет.

Комната была знакомой, но не той, в которой она привыкла просыпаться. Алиде даже стало немножко обидно, что теперь по утрам ей приходится думать о куда более серьёзных и неприятных вещах, чем общение со стаей синиц в заросшем бабушкином саду.

Алида умылась, выудила из сумки изрядно помявшееся платье в цветочек и облачилась в него, подумав мимоходом, что неплохо бы попросить у Милли утюг. Дверь в спальню была приоткрыта, и Алида догадалась, что это Мурмяуз выходил ночью на кухню полакать воды. Она заплела волосы в косу, забросила ремешок сумки через плечо и без стука ворвалась в комнату, где ночевал Ричмольд.

– Ты всё валяешься?! – возмутилась она, когда увидела, что друг до сих пор лежит в кровати. Ричмольд испуганно натянул одеяло до самого подбородка, сурово поглядывая на Алиду.

– Сама небось только вскочила, – пробубнил он. – У тебя что-то срочное?

– Конечно срочное! – возмутилась Алида такому глупому вопросу. – Вот скажи честно, ты хочешь, чтобы Магистрат опять заточил Вольфзунда и остальных в Небытие? Не кажется тебе это чем-то… эгоистичным?

– Мы не встречали других альюдов и понятия не имеем, чем они могут быть опасны. Мы всю жизнь жили без них, наши наставники жили без них, так почему бы и дальше не жить без них? – парировал Ричмольд.

– Мне показалось, что Магистрат ведёт себя агрессивно… Они хотят устранить конкурентов, правда? А альюды, насколько я поняла, просто хотят спокойной жизни.

– Тебя заколдовал этот демон, – вздохнул Ричмольд. – Ты планируешь ослушаться наставников, не так ли? Ясно же сказано: несите страницы Главе Магистрата. Не верь Вольфзунду, от него всего можно ожидать. Он мне не нравится.

– Потому что сам факт его существования бьёт по твоей самооценке, – фыркнула Алида. – Признай уже, что ошибался.

– Ну допустим, есть какие-то стороны жизни, ещё не изученные наукой, – неохотно согласился Ричмольд. – Но нельзя безоговорочно доверяться неизведанному. Я понимаю, Алида, ты, должно быть, в восторге от оживших героев из твоей книжки, но посмотри на вещи здраво.

Алида действительно была в восторге, только признаваться в этом было страшно даже себе самой. А ещё её смущало, что Магистрат, судя по всему, жаждет уничтожить альюдов. Конечно, Вольфзунд и его прислужники могут быть опасны для всех… Но что, если они действительно не желают зла простым людям? Что плохого в том, что в их мире будут жить ведьмы, колдуны и альюды? Она сможет встретиться с Симонисой и узнать кучу интереснейших вещей, стать великой травницей. Алиде было сложно разобраться в этих противоречивых чувствах, но она не хотела отдавать страницу Магистрату до тех пор, пока точно не уверится, что так будет лучше для всех.

Дверь в комнату Ричмольда открылась, и вошёл отец. Он был бледен, глаза рассеянно блуждали по комнате.

– Доброе утро, молодые люди. Не помешал?

– Привет, пап, – улыбнулась Алида. – Как спалось?

– Выйди на минуточку, Алидушка, – попросил он.

Алида вышла в коридор, и доски пола под её ногами заскрипели. Отец протянул ей позвякивающий мешочек из плотной ткани, и Алида догадалась, что там лежат монеты.

– Возьми, пожалуйста, доченька, – сказал он. – Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

– Спасибо, папочка, – улыбнулась она. – Но как же вы? Тебе тоже нужны деньги, у Милли скоро родится ребенок.

– О, не переживай, Алида, – отмахнулся отец, почему-то не глядя ей в глаза. – Нам с Милли хватит… Вот, возьми ещё.

Следом за мешочком отец протянул дочке связку отличных маковых сушек, золотистых и ароматных, как тёплый сентябрьский полдень.

– Ух ты! Мои любимые! – засмеялась Алида, принимая угощение. – Большое спасибо!

Она благодарно обняла отца, а он как-то порывисто прижал её к своей широкой груди и почему-то сказал:

– Прости меня, доченька.

Внизу раздался тяжёлый топот нескольких пар ног, и Алида насторожилась. Она вопросительно взглянула на отца, но он, опустив глаза, поспешил спуститься на первый этаж.

Мурмяуз взбежал по лестнице и прыгнул на руки хозяйке, испуганно ворча. Алида прижала кота к себе и отступила обратно в комнату Ричмольда, который уже оделся и стоял напротив двери, тоже встревоженный шумом.

– Что там такое? – спросил он.

Не успела Алида ответить, как на второй этаж ворвались четверо мужчин в синей форме. Один из них заломил Алиде руки и грубо отвернул её лицом к стене.

– Где страницы? – рявкнул мужчина ей в ухо. Ещё один держал Ричмольда, а двое перерывали комнату вверх дном.

– Я не понимаю! – воскликнула Алида. Откуда они узнали о страницах и почему решили так грубо ворваться в дом? Вдруг они обидят отца? Или Милли?

– Врёшь! – гаркнул мужчина и наотмашь ударил Алиду по щеке. Перед глазами у неё поплыло, но она увидела, как взбешенный Мурмяуз отважно бросился на служащего и вцепился когтями в его лицо. Мужчина завыл и отпустил Алиду, и этого оказалось достаточно, чтобы она успела отскочить в сторону и, подхватив с пола один из телескопов Ричмольда, обрушить его на затылок другого служащего.

– Рич, бежим! – крикнула Алида.

Ричмольд изловчился и пнул мужчину, который держал его за шиворот, ногой под дых. Пока последний нападающий соображал, что происходит, Алида подхватила сумку, Мурмяуза, схватила за руку Ричмольда и шагнула в открытое окно.

Она помнила, что окна верхних комнат выходят на козырёк крыльца: ребёнком она часто выбиралась туда ночью и сидела, болтая ногами и мечтая, лакомилась черешней со старого дерева.

Козырёк застонал, когда на него ступили сразу две пары ног, но Алида быстро перескочила на узкий карниз, лентой огибающий весь фасад отцовского домика. Если сейчас уцепиться за ветки черешни, то можно быстро спуститься и скрыться за углом… Козырёк и карниз точно не выдержат веса преследователей, но они могут поджидать внизу. Бежать надо как можно скорее.

– Рич, постарайся ничего себе не сломать, – попросила Алида и, потянувшись на цыпочках, схватилась руками за ветки дерева. Она оттолкнулась ногами, черешня наклонилась вперёд, но затем податливо спружинила, и Алида с Мурмяузом благополучно спрыгнули на землю.

Следом и Ричмольд грузно упал на траву. Алида поднялась, отряхнулась и помчалась мимо кустов калины за угол улицы. Вопросы, словно назойливые мухи, кружили у неё в голове. Почему пришли именно в их дом? Кто рассказал про страницы? Что это за люди? Служители Магистрата? Вольфзунд явно действовал бы другим способом, более изящным и бескомпромиссным. Эти олухи даже не могли оказать достойное сопротивление двум подросткам и коту, наверное, думали, что приятели испугаются и сразу выложат им страницы. «Не на тех нарвались», – с мрачным удовольствием подумала Алида, подбегая к небольшому зелёному скверу.

Она осмелилась обернуться, с облегчением заметив, что погони не видно, и подумала, что неплохо бы передохнуть и привести мысли в порядок. Алида замедлила шаг и присела на скамью, рядом с которой высился какой-то замшелый валун. Ричмольд, тяжело дыша, опустился рядом, а Мурмяуз запрыгнул на колени хозяйки и принялся вылизывать лапы.

– Вещи взял? – переведя дух, спросила Алида.

Ричмольд гордо продемонстрировал потёртую сумку.

– Отлично. Как думаешь, сколько нам тут отсиживаться?

– Полагаю, сколько захотим, – пожал плечами Ричмольд. – Или ты думаешь вернуться?

– Конечно! – горячо воскликнула Алида. – Вдруг они будут пытать папу и Милли? Рич, как ты считаешь, это люди Магистрата? Но откуда они о нас узнали? Или они решили обыскать каждый дом в городе?

Ричмольд как-то странно на неё посмотрел. Бабушка так смотрела на безнадёжных больных, которые, вопреки всему, верят в чудесное исцеление.

Алида недоумевающе взглянула на него, и кусочки случайных деталей сегодняшнего утра начали выстраиваться в цельную картинку.

Бледный отец с бегающим взглядом, мешочек монет и связка сушек. «Прости меня, доченька». Она ведь всё рассказала ему о страницах ещё при встрече. Неужели… Но нет, он не мог предать их! Зачем ему? Наверняка это вольные Хранители рассказали Магистрату. Но откуда тогда люди в форме узнали адрес?

В глазах защипало, а сердце часто забилось, и вовсе не отчаянный бег по городу был тому причиной. В голове вспыхивали молнии возмущения, злости, обиды, удивления, и Алида не понимала, какому из этих чувств уделить больше внимания. Ричмольд молчал, напряжённо глядя перед собой. Алида, не выдержав, горько заплакала.

Алида долго и надрывно рыдала, как никогда раньше, переживая между делом, как бы её сердце не разорвалось от боли. Мурмяуз и Ричмольд молчали, за что она была им очень благодарна, ведь никакие утешения не помогли бы ей сейчас.

Сколько же она стоила по отцовским меркам?..

Слёзы мешали ей дышать полной грудью, голова раскалывалась, лёгкие надрывно сжимались от частых вдохов, но она всё рыдала и рыдала, просто не в силах остановиться. Ей не хотелось ничего. Плакать тоже не хотелось, но это выходило само собой.

Рич робко и нерешительно обнял её за плечи и прижал к костлявой груди. Алида уткнулась ему в рубашку мокрым лицом, чувствуя, как он осторожно перебирает пальцами пряди её волос. От запаха его одежды, пропитавшейся ароматами чего-то съедобного, ей стало самую малость спокойнее, и слёзы из глаз потекли медленнее, а всхлипы скоро прекратились совсем.

Алида с дрожью втягивала воздух, замерев на груди у друга. Отчаяние и боль переросли в тянущее, холодное ощущение горя, смешанного с обидой. Она потеряла бабушку. Теперь потеряла и отца.

Ричмольд напевал какую-то успокаивающую мелодию, смутно похожую на колыбельную. Удивительно, но звук его низкого голоса подействовал на Алиду отрезвляюще, вселил в душу крошечный проблеск света. Может быть, у неё даже получится улыбнуться сегодня…

– Что это за песня, Рич? – спросила она, утирая слёзы тыльной стороной ладони.

– Не знаю. Герт пел мне её, когда я грустил.

– А ты часто грустил?

– Бывало, – выдохнул он.

– Мне нравится, как ты поёшь, – честно призналась Алида и посмотрела на друга.

Щёки Ричмольда вспыхнули румянцем, и он отвёл глаза.

– Надо решить, что делать дальше, – сказал он.

«Решить, что делать дальше». За последние дни она так часто слышала эти слова, что её начало тошнить от них. Она так устала, ей теперь было всё равно… Может, Рич сам решит? Он мужчина, он старше, ему не так больно от предательства отца. У него и нет отца.

Внезапно замшелый валун, возвышающийся около скамейки, зашевелился, и Алида вскрикнула. Заросший седой бородой старик в пальто, напоминающем старый пень, выпрямился во весь рост, прокашлялся и присел к друзьям.

– День добрый, молодые люди, – просипел он. – Простите великодушно, я, кажется, ненароком оказался свидетелем драматической сцены.

– Что вам нужно? – недружелюбно спросил Ричмольд, всё ещё прижимая Алиду к себе.

– Да ничего толком не нужно, – пожал плечами старик. Алида почувствовала кислый запах старости и несвежих носков, исходящий от него, и сморщила нос.

– Рич, пойдём поищем гостиницу, – сказала она, и вдруг замерла, увидев такой знакомый футляр с рунами, выглядывающий из кармана старика.

– Ах ты вор! – зашипела Алида и бросилась к старику. Он опешил и вытаращил глаза.

– Прошу прощения, девушка, но, боюсь, я ничего у вас не крал. Эта вещь моя.

Алида остановилась, непонимающе хлопая глазами. Перед ней что, ещё один Хранитель? Только их сейчас не хватало! Она пыталась решить, снова ей расплакаться или убегать, но сил ни на то, ни на другое уже не осталось, и она расстроенно опустила плечи. Будь что будет.

– Вы Хранитель? – спросил Ричмольд. – Откуда у вас этот футляр?

– Учитель отдал, – сказал старик. – Мы изучали некоторые науки, не очень-то жалуемые Магистратом. Недавно с моим Зильтиром приключилась беда, так я думаю, и Магистрат в этом повинен. Только им, говорят, под силу превратить человека в этого, как его, аиста. Как уж он в таком возрасте будет летать, ума не приложу…

Алида оживилась, обратившись в слух. Так кто заколдовал наставников: Вольфзунд или Магистрат?

– Сколько же вашему учителю лет? – удивилась она вслух.

– Девяносто пять недавно отмечали, а потом хлоп, и вместо человека – птица, – грустно произнёс старик. – Тут говаривают, что не у меня одного такая неприятность. Скучаю я без старика, а штуковину эту нипочём не понесу в Магистрат. Нехорошие там люди, ох, нехорошие.

– Почему вы так считаете? – спросил Ричмольд.

– Надо уметь слушать, – ответил старец. – Волшебство невиданной силы – обратить человека в птицу. Кто на это способен? Сами Магистры и способны, стало быть, хотя раньше от них такого не видели, только фокусы по мелочам. Ко мне тут подошли молодчики в синей форме, спрашивали, не видел ли я, где обычно собираются какие-то ребята, вроде бы что-то ценное есть у них. Я-то знаю, конечно, но ничего не сказал, больно подозрительные типы. Хотя они и обещали мне сто золотых монет. Но я не поверил.

Алиду передёрнуло. Сто золотых монет дают за информацию о страницах Манускрипта. Что ж, отец и Милли вполне смогут купить себе на эти деньги домик побольше. Потому он и отдал ей медяки и серебряники – на что ему такая мелочь?

Старик вытащил из кармана маленький ножичек и принялся обтачивать ветку, сорванную с куста. Стружка зелёной коры наполнила воздух горьким ароматом.

– Но кто-нибудь ищет наставников? – спросил Ричмольд. – Может, есть поисковые отряды или ещё что-то. Эти люди ведь были важны для города. Они все добились чего-то в жизни. Были мастерами, учёными. Их нужно вернуть.

– Магистрат скрывает от людей то, что случилось. Считает, что такое сильное магическое происшествие напугает народ. Но, я слышал, в столице собираются плыть за Большую Воду, в Птичьи Земли. У одного богатого торговца антиквариатом тоже пропал близкий. Торговец снарядил корабль и набирает команду.

– Птичьи Земли? – удивилась Алида. – Это же очень далеко! И разве там кто-то живёт?

– Малоизученный край, – пожал плечами Ричмольд. – Там в основном непроходимые леса, болота и туманные пустоши, никаких полезных ископаемых или пригодных для строительства городов земель. Не очень привлекательное место для жизни.

– Людей там нет, только какие-то дикари, зато птиц пруд пруди, – ответил старик. – Почему этот торговец уверен в том, что заколдованные наставники полетели туда, я не знаю. Но, может, у него есть веские причины так считать.

– А как попасть в столицу? – неожиданно для себя спросила Алида.

Ричмольд вытаращил на неё глаза, а Мурмяуз даже прекратил умывать мордочку лапой.

– Авенум в одном дне пути на восток, – прокряхтел старик. – Всегда можно нанять повозку, если есть чем платить. Дальше – на вокзал, садишься на поезд, который идёт до порта. А там уж сама разберёшься. – Будто прочитав её мысли, старик подмигнул, а потом лёг на лавку и как ни в чём не бывало захрапел.

Алида даже не успела хорошенько обдумать эту идею, а странный старик уже подтолкнул её к решению. Кто найдёт их наставников, кроме них самих? Кому ещё это нужно? Бабушке, должно быть, страшно быть совой. Она нуждается в помощи, а Алида сейчас так далеко…

– Рич, я поеду в Птичьи Земли, – твёрдо сказала она, поднимаясь со скамейки. – Ты со мной?

Ричмольд молчал, ковыряя мыском ботинка землю. Потом нагнулся и поднял какой-то камушек, сдувая с него пыль.

– Ты всегда так быстро принимаешь решения? – спросил он.

– Я не для своего удовольствия! А ради наших наставников! – возмутилась Алида.

– Смотри. Как думаешь, как она погибла? – Рич протянул ей то, что держал в руках. Это был вовсе не камень, а пустая раковина виноградной улитки.

– Какая мне разница? Так ты едешь искать Герта или нет? – Алида не понимала, как он может думать о каких-то раковинах, когда она просит его принять решение.

Ричмольд снова замолчал, вертя в длинных пальцах раковину. Прохладный ветер ерошил его огненные волосы, шевелил ворот рубашки, и Алиде вдруг очень захотелось, чтобы он не бросал её одну, чтобы они продолжили путь вместе, поддерживая друг друга, как это было до сегодняшнего дня. «Я даже больше не назову тебя занудой и не скажу, что ты меня раздражаешь. Только поедем вместе, ну пожалуйста», – думала она, но не решалась произнести это вслух.

– Прости, но нет, – покачал головой Ричмольд, и Алида опустила глаза, чтобы скрыть разочарование. – Твоё решение – порыв души, а я предпочитаю выбирать головой. Я пойду в Библиотеку, найду ту книгу, о которой говорил Кайл, поговорю с Магистрами и сделаю то, о чём просил Герт. Верну страницу владельцам.

– Будто бы ты не понял, что в Магистрате лжецы и трусы! – воскликнула Алида. Ей нужно во что бы то ни стало убедить Ричмольда в своей правоте. Они не могут сейчас разлучиться! Ей будет так страшно одной.

– В Магистрате лжецы и трусы, альюды – пройдохи и собиратели душ. Никто не лучше, Алида. Мне кажется, Герт и твоя бабушка были правы, – сказал Ричмольд. – У наставников, должно быть, были веские причины просить нас именно об этом. Они наверняка знали больше, чем известно нам.

– Значит, мы с Мурмяузом поплывём одни, – упрямо буркнула Алида.

– Ищите наставников и возвращайтесь, – пожал плечами Ричмольд. – Я буду ждать вас в Библиотеке. Надеюсь, мне удастся узнать что-то новое, а потом мы вместе решим, верить ли Магистрату. Я не отдам свою страницу, пока ты не вернёшься, обещаю. Идёт?

Алида хотела обидеться, но понимала, что это глупо. Действительно, лучше раздобыть побольше информации, чтобы принять верное решение. Если, конечно, Магистрат силой не отнимет все страницы к тому времени… Кажется, им, в отличие от альюдов, совершенно неважно, отнята страница или отдана добровольно. По крайней мере, пока Алида будет путешествовать, никто не соберёт Манускрипт: минимум одной страницы, с номером семнадцать, будет не хватать.

– Рич, – сказала она.

– М-м?

– Я была не права. Ты меня больше не бесишь. – Алида обняла друга, уткнувшись ему лицом в грудь. Ричмольд обнял её в ответ, и они замерли, вдыхая сладко-печальный аромат сирени, исходивший от кустов.

– Береги себя, Мурмяуза и страницу, – произнёс Ричмольд. – И купи новые ботинки.

– И ты береги себя, телескопы и страницу, – улыбнулась Алида. – Я постараюсь быстро управиться. Если удастся, я отправлю тебе письмо на адрес Библиотеки Магистрата. Хорошо?

– Хорошо, – выдохнул он. – Я провожу вас и прослежу, чтобы вы сели в повозку до Авенума. Никому не говори, что ты Хранитель.

– И ты будь хитрее. Скоро всё наладится, правда?

– Правда.

Они пошли из сквера по узким улочкам к центру города, где можно нанять экипаж. Солнце играло в листьях, птичий гомон не утихал ни на секунду, но у Алиды на душе лежал тяжёлый камень. Было ли это дурным предчувствием, болью от предательства отца или просто нежеланием расставаться с другом, она не знала. Она не могла похвастаться особенно острой интуицией, чем частенько раздражала бабушку. «Травница чует беду, как чует и успех, – говорила Стриксия. – Поэтому её сложно обвести вокруг пальца. Не давай обманывать себя, Алида».

Вот и сейчас она не чувствовала, обманывается или поступает правильно. Но сидеть здесь, в городе, когда бабушка, возможно, в чужих Землях, было невыносимо. В конце концов, у неё остаётся верный помощник, который выяснит всё до конца, пока она будет заниматься поисками наставников.

Она верит Ричмольду. Он будет её ждать и расскажет всё, что ему удастся узнать.

Глава 10, в которой пути расходятся

Над Большой водой гуляют злые ветра, Алида читала об этом. Они как шакалы: бродят по волнам и ищут, в чью бы глотку вцепиться ледяными зубами. Бабушка пела ей песню про Большую Воду, но Алиде куда приятнее было слушать про лес, птиц и поляны, красно-зелёные от сочных ягод, но не про бесконечную гладь солёной воды.

Она купила у одного паренька шерстяное пальто с капюшоном, шарф и крепкие ботинки, чтобы хоть как-то защититься от холода. Мурмяузу, должно быть, хватит его пушистой шубки, но Алида специально взяла пальто попросторнее, чтобы коту хватило места за пазухой.

Два дня назад они попрощались с Ричмольдом, а она уже скучала, хотя раньше как-то жила без него целых шестнадцать лет. Они тогда купили Алиде билет на общую повозку, которая едет в столицу, и спустя сутки бесконечной тряски, принёсшей только тошноту и головную боль, Алида и Мурмяуз оказались в Авенуме.

Во время пути ей постоянно хотелось повернуться, дёрнуть Ричмольда за рукав и сказать ему что-нибудь. Обратить его внимание на красивое дерево. Попросить рассказать про созвездия над столицей. Но, оборачиваясь, она находила только тучную женщину с бородавкой на лице и тощего старика, который постоянно жаловался на боли в суставах. Ричмольд так и не изменил своего решения и, несмотря на все уговоры Алиды, остался в городе.

После тяжёлой дороги на телеге предстояло путешествие на паровозе. Алида поначалу лишь немного испугалась огромного чёрно-бордового чудовища из металла, изрыгающего клубы пара, скрежещущего и свистящего, а потом пришла в настоящий ужас, когда забралась во чрево этого монстра. Она решила экономить отцовские деньги и взяла билет на нижнюю скамью. После нескольких часов тряски, грохота и назойливых разговоров соседей у неё так разболелась голова, что даже Мурмяуз, свернувшийся на макушке вместо шапки, не смог помочь.

Съёжившись на жёсткой скамейке, она кое-как пережила этот день, время от времени подкрепляясь пирожками с капустой, которые купила на одной из станций. Коту перепало варёное яйцо и куриная ножка.

Алида увидела совсем маленький кусочек столицы, однако многоэтажные жилые дома с витиеватой лепниной на стенах и заострёнными блестящими крышами, чистые мостовые и стриженые живые изгороди произвели на неё неизгладимое впечатление, и она даже начала фантазировать, что непременно переедет с бабушкой сюда, как только они вновь встретятся. Особенно Алиду впечатлили широкополые шляпки столичных дам, украшенные цветами и искусственными фруктами. Она твёрдо решила прикупить себе похожую на обратном пути и прикрепить на неё пару игрушечных птиц.

После суток тряски в поезде Алида и Мурмяуз прибыли в порт. Здесь воздух отчётливо пах солью, водорослями и копчёными моллюсками, которых местные торговцы, разложив по деревянным ящикам, предлагали всем приезжим. Порывистые ветра, дети тех самых знаменитых ветров, что гуляют над Большой водой, докучали тем, что запутывали волосы и трепали подол платья, как знамя. Алида обула новые ботинки, накинула пальто и потопала по деревянному настилу к пристани. Впереди до самого горизонта простиралась какая-то непонятная пустыня серо-стального цвета, и запах соли доносился именно с той стороны.

– С дороги, девочка! – гаркнул грязный мужик с телегой, полной сушёной рыбы. Алида отскочила в сторону, вляпавшись ботинком в липкую, размокшую от влаги чёрную землю.

Торговцы сновали повсюду, наперебой расхваливая свой товар. С новоприбывших поездов сходили и смешивались с портовой толпой приезжие самых разных мастей. Здесь были и аристократы в дорогих ботинках, как у Вольфзунда, и чистые, но скромно одетые студенты, и кочевники в многослойных нарядах и пёстрых украшениях. Алида, забыв о приличиях, разглядывала абсолютно каждого прохожего, стараясь тем не менее самой держаться чуть в стороне. Где много народу, там велик шанс лишиться своих скромных пожитков. А ни с чем, что было в её сумке, она расставаться не собиралась.

– Билеты на суда! Лучшие путешествия за Большую Воду по выгодным ценам! Спешите посмотреть Южные Острова, где царит вечное лето! – горлопанил лопоухий парнишка лет четырнадцати, размахивая пачкой бумажек. Алида прошмыгнула мимо орущего многодетного семейства и остановилась перед билетёром.

– Мне нужно на корабль, который плывёт в Птичьи Земли, – сказала она.

Парнишка недоверчиво осмотрел Алиду и Мурмяуза и цокнул языком.

– Туда плывут бравые ребята. У них отличная команда бойцов, оружейников, охотников. А ты им зачем?

– Не твоё дело! Просто продай мне билет, – заупрямилась Алида.

Мальчишка хохотнул.

– Так я не продаю билеты на шхуну Пристенсена, – ответил он. – Он не берёт пассажиров. Тем более тебя. Они едут не развлекаться, а заниматься делом, понимаешь? Вот, купи лучше билет на Южные Острова. Фрукты, пряности, сладости – всё, что любят девчонки.

– Чем это я хуже бойцов твоего Пристенсена?! – возмутилась Алида. – У меня тоже, между прочим, важные дела в Птичьих Землях!

– Женщина на борту – к беде, ясное дело. Ладно, если Острова для тебя дороговаты, то… Хочешь путёвку на круизный парусник? Посмотришь с моря на прибрежные города. Если повезёт с погодой, даже загоришь немного. Больше ничего предложить не могу, – пожал худыми плечами торговец билетами и развернулся, всем своим видом давая понять, что больше не собирается тратить своё время на болтовню со странной незнакомой девчонкой.

Алида молча развернулась и зашагала к краю пристани. В порту стояло около дюжины прекрасных величественных кораблей, Алида встречала что-то похожее на картинках, но увиденное вживую не шло ни в какое сравнение с иллюстрациями в книгах. От красоты, мощи и величия пришвартованных судов у Алиды захватило дух. Здесь были торговые фрегаты и бригантины, вальяжно покачивающиеся на волнах, шхуны и тендеры, хлопающие связанными парусами, будто нетерпеливые птицы крыльями, а рядом ютились небольшие лодки и парусники. Один из парусников, набрав пассажиров, отчаливал, и Алида помахала ему рукой, мысленно желая удачи путешественникам, куда бы они ни держали путь.

– Ты потеряла родителей, девочка? – пробасил здоровенный незнакомец в моряцкой форме. – Проводить тебя до поезда?

– Нет-нет, – пробормотала Алида. – Подскажите, пожалуйста, какой из кораблей отправляется в Птичьи Земли?

– Да вон пришвартован, с багряными парусами. – Мужчина махнул могучей рукой, и Алида заметила средних размеров шхуну из тёмного дерева. На корме у неё были вырезаны старинные орнаменты с изображением подводных чудовищ, а нос украшала фигура оскалившегося волка.

– Весёленький кораблик, – пробормотала Алида. – А это правда, что туда нельзя купить билет?

– Им обуза не нужна, – ответил моряк, смерив Алиду оценивающим взглядом. – Тем более девчонка, ещё и с кошкой. Только отвлекать будете. А тебе-то туда зачем?

Алида даже малодушно обрадовалась: раз уж ничего не выйдет, то можно со спокойной совестью купить обратный билет и вернуться к Ричмольду. Но как раз именно совесть успокаиваться не хотела и отчаянно вопила о бедственном положении бабушки. Нужно что-то срочно придумать… и идея пришла. Раз уж на борт не берут девушек, то Алида сделает так, чтобы никто не понял, что она – не мальчишка.

Она отбежала в сторону, спрятала Мурмяуза под пальто, замотала лицо шарфом до самых глаз, убрала волосы в капюшон, спустила длинные рукава и, убедившись, что полы верхней одежды спускаются почти до щиколоток, скрывая юбку, уверенно пошла к шхуне с багряными парусами.

Её внимание привлёк высокий широкоплечий мужчина в камзоле дорогого сукна, который задумчиво рассматривал судно. Почему-то Алида усмотрела в его облике и тяжёлом взгляде черты опытного путешественника и уверенного мореплавателя.

Она дёрнула его за полы камзола.

– Чего тебе, попрошайка? Мелочь не дам, – отмахнулся мужчина. – Проваливай!

Алида не сдавалась. Она постучала кулаком себе в грудь, а потом махнула рукой на шхуну.

– Тебя? В команду? Шутишь, – усмехнулся моряк. – Кем хоть хочешь быть? Поварёнком? Или палубу драить?

Алида помотала головой и полезла в сумку, молясь, чтобы мужчина не заметил ничего подозрительного. К счастью, то, что было ей сейчас нужно, лежало на самом верху. Она достала пучок лекарственных трав и показала незнакомцу. В воздухе тут же разлился успокаивающий аромат чабреца, такой чуждый для этого места, насквозь пропахшего солью и рыбой.

– Так ты это, травник будешь? – удивился мужчина. – А морду чего замотал? Угревую сыпь сам себе вылечить не можешь? – Он рассмеялся над собственной шуткой и потянулся к шарфу Алиды, но она ловко увернулась и сердито замотала головой.

– Заразный, поди? Ну извини, таких не берём. Инфекции нам на судне не нужны.

Алида снова неистово замотала головой, соображая, как бы без слов уговорить этого болвана взять её. Моряк внимательно оглядел её с головы до ног, что-то обдумывая. Он почесал подбородок, а потом повернулся к шхуне и, сунув в рот два пальца, оглушительно свистнул.

С борта шхуны свесилась голова краснощёкого толстяка.

– Фирдо, ну-ка спустись!

Спустя минуту толстяк уже стоял перед «дорогим камзолом», как про себя его окрестила Алида.

– Звал, капитан?

«Ого, это я удачно подошла», – подумала Алида.

– Тут немой пацан с пучком вонючей травы. Как думаешь, под силу ему вылечить язвы Корнитуса?

– Кто ж его знает, – пожал плечами Фирдо. – Но травник в пути лишним правда не будет.

Внезапно Мурмяузу показалось слишком душно за пазухой у Алиды, и кот начал вертеться, пытаясь высунуть морду между пуговиц пальто. Алида заметила, как округлились глаза капитана, и залилась краской, искренне надеясь, что шарф, скрывающий её лицо, не запылает от стыдливо горящих щёк.

– Что там у тебя? – резко спросил капитан. – Снимай пальто.

Алида отчаянно замотала головой. Если они увидят её платье, это будет катастрофа! Не видать ей Птичьих Земель и бабушки… Она пыталась что-то сообразить за пару секунд, но у неё не было практики принятия настолько стремительных решений.

Алида неуклюже расстегнула верхнюю пуговицу пальто: пальцы плохо слушались от волнения, к тому же мешались длинные рукава. Если расстегнуть всего одну пуговицу, там будет виден только шарф… Или нет?

Белая кошачья физиономия вырвалась на свободу, оценивающе разглядывая двух мужчин. Капитан удивлённо вскинул бровь, а потом расхохотался. У Алиды немного отлегло.

– Лечебный кот? Я наслышан о том, что в некоторых Землях верят в целительную силу кошек. Ладно, будет ловить корабельных крыс. Идём.

Он махнул Алиде рукой, требуя следовать за ним, и решительно двинулся по наспех сколоченной лестнице, ведущей на борт шхуны. Алида, чуть подобрав полы пальто, поспешила за капитаном, сосредоточившись на том, чтобы не упасть с трапа. Ступени были довольно далеко друг от друга.

Они поднялись на борт, и Алиде пришлось ухватиться за леерное ограждение, чтобы не потерять равновесие. Шхуну ощутимо качало на волнах, и палуба, казалось, хочет убежать из-под ног, сбросить с себя травницу, как норовистая лошадка. «Меня никогда не тянуло к кораблям, а их, видимо, не тянет ко мне. Что ж, ради бабушки мы постараемся наладить отношения», – подумала Алида.

Трое мужчин играли в кости у надстройки и смерили нового члена экипажа незаинтересованными взглядами. Моряцкую форму здесь никто не носил, вопреки ожиданиям Алиды, и от этого разношёрстность команды бросалась в глаза. Один из играющих носил охотничью куртку из толстой коричневой кожи, замшевые штаны и высокие сапоги, нож в потёртом чехле болтался у бедра. Другой матрос был одет в простую рубашку неопределённого цвета и старые, растянутые на коленках бриджи, тогда как третий щеголял в горчично-жёлтом камзоле и ботинках с вышивкой.

– Порядок, ребята, мы нашли травника, – ухмыльнулся им капитан. – Только парнишка, похоже, немой. Не доставайте его особо, обращайтесь только по делу.

Затем он развернулся на каблуках в сторону Алиды и, схватив её за руку, отвёл на дальний конец палубы, кивнув головой в сторону двух деревянных ящиков. Алида догадалась: он приглашает её присесть.

– Значит так. Моя фамилия – Пристенсен. Это моё судно. И порядки устанавливаю здесь я. Я не стану спрашивать, почему ты онемел или что случилось с твоей рожей. И не спрошу, почему ты вдвое меньше нормальных пацанов твоего возраста. Мне даже наплевать, для чего ты набиваешься в мою команду. Но имя своё все-таки напиши. Если умеешь, конечно.

Пристенсен достал из кармана своего камзола огрызок пергамента и грифельный карандаш. Алида осторожно взяла их и принялась аккуратно писать своё имя. Она уже начала выводить последнюю букву, как вдруг спохватилась и затерла её пальцем, превратив в тёмное пятно. Получилось «Алид». «Почти как альюд», – подумала она и невольно содрогнулась.

– Почерк как у девчонки, – хохотнул Пристенсен. – Ладно, Алид. Добро пожаловать в команду «Волчьей пасти». Твоя каюта – первая слева от камбуза. Учти: что-нибудь учудишь – выкину за борт. Но первым туда полетит твой кошак. Всего хорошего.

Капитан потрепал Алиду за плечо, едва не сбросив её с деревянного ящика, и быстрым шагом удалился.

Сказки о морях и морских путешествиях, которые читала Алида, чаще всего были страшные: о суровых штормах, о гигантских осьминогах и кальмарах, которые поглощали суда, о болезнях и пьяных драках. В этих сказках не было принцесс или волшебниц, потому что женщин морские путешествия не терпели. Единственными существами женского пола в тех сказках были русалки: беспощадные и алчные демоны глубин, жадные до человеческих душ, совсем как Вольфзунд. «Интересно, а русалки тоже теперь вернулись? Они не утащат нашу команду на дно? Если они нападут на „Волчью пасть“, то, может быть, не тронут меня из женской солидарности?» – подумала Алида, то съезжая к краю ящика, то откатываясь опять на его середину.

Качало немилосердно. Облака затянули небо сплошным покрывалом, словно бельмо, разросшееся на глазу старика. Если бы на берегу не зеленели редкие деревья, можно было бы подумать, что внезапно наступил октябрь. Вот-вот норовил брызнуть промозглый дождь, и Алида плотнее закуталась в пальто. У неё порядком кружилась голова, а докучливый скрип мачт въедался в мозг, словно назойливый мотив ярмарочного шарманщика.

Теперь ей нельзя говорить. Нельзя показывать своё лицо. Нельзя снимать пальто. Нельзя даже спросить, сколько дней плыть в Птичьи Земли. Ах, если бы только Ричмольд был с ней! Он-то умеет подобрать правильные слова. Он умный. Он даже храбрый, пусть и не отдаёт себе в этом отчета. Алида вспомнила, как он защитил её от разгневанных вольных Хранителей, как неожиданно яростно отбился от того магистратского служителя. Ей снова стало больно от предательства отца. Сто золотых за них обоих или за каждого? Наверное, отец хотел совсем избавиться от прошлой жизни, о которой ему напоминала Алида своим существованием. Колебался ли он, когда продавал дочь Магистрату? Хотелось бы верить, что это решение далось ему тяжело. Хотелось бы верить, что он сейчас сожалеет. Интересно, у них просто отняли бы футляры со страницами Манускрипта или отправили их в тюрьму? Может быть, Магистрат решил казнить тех, кто укрывает страницы, по обвинению в пособничестве Вольфзунду?

Как же просто ей жилось в деревне с бабушкой. Как сложно всё стало сейчас!

Алида поднялась и, держась за леера, поплелась искать свою каюту. Хорошо бы обустроиться заранее и продумать, как она будет обедать с замотанным лицом. Она вспомнила, что предусмотрительно надела себе на шею связку сушек. Запустив руку под пальто, она нащупала сушки, сжала одну из них пальцами, и несчастное хлебное колечко с сухим треском раскололось на несколько частей. На палубу посыпались крошки и маковые зёрнышки. Алида осторожно продела руку под шарф и сунула кусочек сушки себе в рот. Получилось неплохо. «Интересно, смогу ли я продержаться весь путь на одних сушках? И хватит ли моей связки до Птичьих Земель?» – подумала она.

По пути через палубу она встретила ещё нескольких членов экипажа, которые смотрели на неё недоверчиво, но без удивления: весть о странном парнишке-травнике быстро разлетелась по судну. Мурмяуз трусил рядом, прижавшись к ноге Алиды. Кот был напуган, ведь он никогда не вдыхал такой насыщенно-солёный воздух, никогда земля под его ногами не шаталась. Алида заглянула в одну из деревянных бочек, выстроившихся вдоль надстройки, и обнаружила там сушёную сельдь. Она незаметно вытащила одну рыбёшку и вручила Мурмяузу: пусть друг порадуется угощению. Кот схватил сельдь, благодарно мяукнул и прыгнул на соседнюю бочку, которая, к счастью для него, оказалась плотно закрыта крышкой.

Алида отыскала нужную дверь и вошла в свою каюту. Низкий потолок нависал в полуметре над её головой; света из покрытого пылью иллюминатора было явно недостаточно, чтобы осветить помещение, однако она разглядела небольшой стол с керосиновой лампой, табурет и две узкие кровати. Настроение, и без того не радужное, окончательно испортилось. Почему-то Алида надеялась, что здесь будет хотя бы крошечная душевая комната или, на худой конец, отдельное помещение, где можно переодеться. Ни того, ни другого не оказалось. И, судя по всему, у неё будет сосед по каюте.

– Что же, мне теперь и спать в пальто и шарфе? – прошептала она.

Алида забросила сумку на кровать и села рядом, болтая ногами в воздухе. Если она по-прежнему будет молчать, то, может быть, хотя бы не поссорится с соседом. Интересно, он очень вредный? А вдруг пьяница? Алида содрогнулась, представив, какое амбре может наполнить каюту, окажись её сожителем какой-нибудь грязный неряха.

Дверь со скрипом отворилась, впуская второго обитателя каюты, и Алида прижала к себе сумку со своими сокровищами. Из её груди вырвался изумлённый всхлип, который она поспешила замаскировать кашлем. Она узнала этого высокого, ладно сложённого юношу с чёрными как смоль волосами, густыми бровями и неизменной белозубой улыбкой на смуглом лице.

Это был Ханер, конюх из их деревни.

Глава 11, в которой Библиотека полна тайн

Весь день Ричмольд обдумывал план действий, скрупулёзно просчитывая каждую деталь. То, что он задумал, было довольно рискованно. Но за последние дни он совершил столько сомнительных поступков, сколько не совершал за всю свою жизнь. В конце концов, сейчас ему было что терять, и он просто не мог позволить себе ошибиться, поэтому действовать нужно с необычайной осторожностью.

Магистрату нужны страницы Манускрипта. Альюдам нужны страницы Манускрипта. Магистрат ищет по городу тех, у кого хранятся страницы. Альюды пока, должно быть, готовятся к каким-то действиям, и это затишье пугало до ледяных мурашек. Им необходимо согласие Хранителя, поэтому охотиться в тёмных углах и отнимать футляры альюды не станут. Но кто может знать, к каким уловкам они прибегнут, лишь бы настроить Хранителей в свою пользу? В ход могут пойти и угрозы, и хитрые чары. От этой неопределённости было страшно.

Ричмольд решил начать с самого очевидного. Нельзя понять намерения человека, пока не поговоришь с ним. А он пока и не предпринимал попыток пообщаться с Магистрами, только Алида ходила в Библиотеку, да и то не сильно преуспела. Получается, сам он почти ничего не знал о целях человеческих колдунов, во власти которых были почти все крупные города Королевства с тех самых пор, как короля Гиорта признали сумасшедшим.

Он всего лишь спросит. Нет ничего плохого в том, чтобы осторожно спросить, ведь правда? Он будет предельно аккуратен. Они не могут знать каждого Хранителя в лицо. Даже если это лицо довольно запоминающееся.

Рич никогда не считал себя смелым человеком. Он рос скромным, тихим мальчиком, вечно уткнувшимся в научные книги. Герт даже посмеивался, что всегда находил Ричмольда там, где и оставил, в отличие от всех других детей, которые разбегались в разные стороны, стоило их родителям или опекунам отвернуться.

Ричмольд боялся, что его голос предательски дрогнет, когда он будет лгать. До самого вечера он набирался решимости, гуляя по центру Биунума. Заглянул ещё раз в квартал книготорговцев и долго стоял, любуясь астрономическими картами, неизмеримо прекрасными и притягательными. Он решил, что когда-нибудь, когда у него будет собственный дом с комнатой-обсерваторией, он непременно увесит все стены самыми подробными картами звёздного неба и будет смотреть на них, мечтая о далёких галактиках.

Но всё это будет нескоро. Сейчас ему нужно разобраться с тем хаосом, который поглотил его привычную жизнь, словно чёрная дыра – какую-то незначительную звезду.

Ричмольд потеребил уголки воротника рубашки – он всегда так делал, когда нервничал. Наспех пригладил непослушные рыжие вихры, надеясь, что это поможет ему выглядеть прилично, и шагнул в двери Библиотеки.

Служитель в приёмной оказался совсем мальчишкой, чем-то напомнившим Ричмольду воронёнка. Он сосредоточенно разглядывал какие-то бумаги, с напускной важностью делая вид, что не замечает вошедшего.

– Добрый вечер. – Ричмольд постарался придать своему голосу уверенности. – Я бы хотел поступить на службу при Библиотеке.

– Вы обучены? – деловито осведомился «воронёнок».

– Я… Я астроном, – запнулся Ричмольд.

– Ваша бумага, пожалуйста. – Служитель протянул руку.

Планы рушились с треском, ещё не успев толком выстроиться. Надо срочно что-то придумать, как-то заговорить ему зубы… Ведь никаких бумаг, подтверждающих хотя бы поверхностную учёность, у него не было.