ГЛАВА 40
– Вам там письмо пришло, лежит на проходной! – крикнула очкастая вахтерша мне в спину, едва я вошел в заводские ворота и миновал проходную.
– Спасибо, хорошо, щас заберу, – обернулся я и пошел в офис. «Ни здрасьте, ни до свидания!» – подумал я злясь. Тетка стояла и важно смолила сигарету, скрестив руки то ли на уже заметном животе, то ли на крупной груди, лежащей на этом животе. Хотелось эту сигарету затолкать ей в рот. Время чуть перевалило за девять, я пришел первым. Включил чайник в офисе и вернулся за письмом. Толкнул дверь проходной. «Боже, какая вонь!» – пролетело в моей голове. В дальнем углу тесного коридорчика стояли ведро и таз, доверху наполненные отвратительной серой жижей – едой для сторожевых собак. Смесь из каш непонятно с чем, источала тошнотворный запах. Желудок дернуло позывом. Я задержал дыхание, толкнул дверь в комнату, нырнул в нее и закрыл дверь за собой, инстинктивно желая не пустить ужасный запах следом. Тетка сидела за столом перед раскрытой книгой. Не поворачиваясь ко мне, она закрыла книгу, подвинула по столу мне конверт.
– Ага, спасибо! – произнес я, увидел название книги – «Преступление и наказание» и, зажав дыхание, выскочил на улицу. Свежий воздух показался наркотическим дурманом, я втянул его насколько смог глубоко и потопал в офис. Через десять минут прибыли все – пришел Сеня с сыном, подъехала под окно офиса «газель» Пети, а следом и «мазда».
– Привет! – произнесла Вера, первой войдя в офис. – Какие дела, что новенького?
– Да все по-старенькому. Письмо, вот, на проходной забрал, – сказал я, потянулся в кресле за столом, пожал Сергею руку и сказал ему. – Не здоровается, прикинь!? Вот сука!
– Кто? Эта? – кивнул Сергей в сторону проходной. – Увлеченная Достоевским!?
– Ха!! – откинулся я в кресле. – Ты тоже видел!!??
– Ну, я как-то зашел туда к ней, а там… Достоевский! – Сергей развел руками и добавил с налетом презрения. – Такие вот у нас книги вахтерши читают!
– А я просто щас захожу… – начал я отвечать на вопрос во взгляде Веры, – письмо взять, а у этой – я хмыкнул – «Увлеченной Достоевским», лежит на столе «Преступление и наказание»! Ну и Серый, оказывается, тоже видел эту книгу!
– Ааа… – протянула Вера. – Ну… что тут скажешь! Нам далеко до нее!
– Книга-то хорошая, – улыбнулся я и добавил зло. – Только эта баба – овца сраная!
– Роман все переживает, что какая-то баба с ним не здоровается! – пояснил Сергей жене, повернулся ко мне и с нажимом произнес. – Роман! Да насри ты на нее! Будешь еще из-за какой-то дуры переживать! Она сидит там в своей будке с собаками и будет там до старости сидеть! Ей просто обидно за жизнь, вот она и рада тебе штырь засунуть, чтоб ты подергался! Не обращай внимания!
– Как же там воняет! – кивнул я. – Как они там целыми днями сидят, ума не дам…
– Ой, да, пахнет там жуть, конечно… – сказала Вера, усаживаясь в кресло и запуская компьютер, даже инстинктивно поднесла руку к носу, будто закрываясь.
– А ты читал эту книгу? – весело посмотрел на меня Сергей, заканчивая копаться в портфеле, пихая его вниз на полку шкафа и грузно усаживаясь в кресло у двери.
– Читал, конечно! – сказал я. – Это же школьная программа, Серый!
– Ааа… – протянул напарник без удовольствия, и улыбка сошла с его лица.
Зазвонил офисный телефон.
– Да, алло, – взял я трубку.
– Здравствуйте, а Верочку можно! – произнес чуть шепелявящий женский голос. Так случается, когда зубной протез подобран плохо. Я тут же посерьезнел и почувствовал, как накатила волна негатива и ушла внутрь телефонной трубки. Я понял, кто звонит.
– На, это тебя! – произнес я холодно, передав Вере трубку.
– Да, алло, да мам, привет… – произнесла в трубку та.
Я смотрел на Веру и думал, как так вышло, что у гадкой матери-одиночки родилась замечательная дочь и никчемный сын-алкоголик? Воображение по рассказам Сергея сразу создало в голове нелицеприятный образ – зловредная бабка-неудачница недалекая умом и гадящая всем кругом. Я безоговорочно принял сторону Сергея и не хотел общаться с этой теткой даже по телефону. Вера вернула мне трубку, я тут же избавился от нее, бросив на рычаг.
Началась рабочая суета – в офис зашел Сеня, получил накладные на первый рейс, и Петя укатил на погрузку. Мы сели за телефон и электронную почту. Звонки, переписка – все, как обычно. К обеду Вера сделала отчеты за сентябрь. Месяц по продажам не уступил августу. Летняя кампания закончилась, пора было готовиться к зимней. После обеда стали решать вопрос с первым завозом солей. Соли – товар тяжелый неудобный, стоил дешево, перевозка обходилась дорого. Везти мало – накладно. Везти много – опасно, можно было не продать все за сезон и остаться к следующему с просроченным товаром. Короткий срок годности солей в один год портил все. Но наши продажи еще прошлой зимой подошли к объему фуры. Я задумался и предложил Сергею завезти в октябре полную фуру солей.
– Ты думаешь, мы ее продадим? – неуверенно глянул тот на меня.
– Надо просчитать, Серый, – пожал плечами я. – Примерно посчитать по прошлому году – сколько у нас берут аптеки, сколько сети и остальные клиенты…
Работа закипела. Вера распечатала данные, Сергей засел за подсчеты. За пару часов обсуждений и прогнозов мы пришли к выводу, что все может получиться.
– Надо просто поступить… – подытожил я. – Мы загрузим фуру полностью самыми дешевыми солями, чтобы понизить транспортную нагрузку. А сверху накидаем пару тонн дорогих. Дешевые возьмем из расчета на весь сезон. Аж до весны. А дорогие примерно до Нового года. И будем их уже по мере надобности подвозить транспортной компанией под заказ, чтоб лишнего не держать на складе. И все.
Сергей выслушал, склонился над листком с расчетом заказа, пожевал губы, шумно выдохнул и произнес: «Ну да, нормально! Так и сделаем!»
На второй неделе месяца к нам неожиданно приехали из «Люксхима». Гостей было трое: владельцы Асланбек и Эдик, и сын первого. Нас не предупредили о визите, мы были удивлены ему, и вышло так, что шестеро человек сгрудились в нашей комнатке и начали обсуждать дела. Вера сидела на своем месте, Сергей в кресле за столом. В силу уважения и этикета, я уступил оставшееся единственное кресло у двери Асланбеку, его сын встал у стены подле отца. Я и Эдик подперли собой последнюю свободную стену у двери.
Первую половину переговоров я больше наблюдал. По старой привычке Асланбек начал общение с меня. В его глазах читалось удивление и даже замешательство по поводу нового компаньона. Асланбек явно присматривался к Сергею. Тот, спустя время обвыкся, вставил в наш диалог пару фраз и перетянул общение на себя. Я был не против – все, что говорилось, я слышал от этих людей уже не раз. После случая с «Родным краем», когда «Люксхим» отгрузил товар за нашими с отцом спинами, я списал все договоренности с Асланбеком и Эдиком в утиль. Я понял, что цена их обещаниям и заверениям грош и что надо решать свои насущные задачи, не давая впредь этим персонажам никаких обещаний. Асланбек стал прощупывать наши с Сергеем настроения и планы. Он удивился, узнав, что за последний год, как фирма, мы резко выросли. Наши позиции стали сильнее, и это сразу проявилось в общении. Я занял жесткую позицию, помня все несправедливости, чинимые еще нам с отцом этими двумя. Разговор шел как под копирку прежних – гости долдонили одно: надо увеличивать объемы продаж, увеличивать число клиентов и все такое. Слушать подобное уже не было никакого желания. Я умолк, предоставив переливание из пустого в порожнего Сергею. Тому понравилось. Сергей буквально расцвел и даже будто физически раздался в размерах – распрямил и без того широкие плечи, откинулся в кресле, надул губы пуще прежнего и превратился в монолит важности и значимости. Даже видавший виды Асланбек вдруг повел диалог с ним с нотками заискивания и прошения. От его слов Сергей цвел. Я впервые видел напарника таким – он восседал словно зачаток чиновника, единственным смыслом жизни которого было чередовать в своем лексиконе разрешения с отказами. «Да, ребята, это вам не со мной общаться или моим отцом», – мелькнуло у меня в голове, я ухмыльнулся и продолжил наблюдать за всеми. Эдик был все тем же, каким я его знал всегда – хитрый, изворотливый, беспринципный. Он всегда обещал и говорил то, что надо было в данный момент, лишь бы получить желаемое. Раньше мне казалось, что Асланбек его зеркальное отражение – порядочный и исполнительный хозяин своего слова. Я стал в этом сомневаться, подумав, что скорее эта парочка исполняет роль «хорошего и плохого полицейских». Апеллировать к одному о нечистоплотности другого было делом пустым, коим я наивно занимался прежние годы. Во мне стал копиться негатив. Я знал, что накручиваю себя сам, но ничего поделать с этим не мог – старые обиды лезли наружу и требовали сатисфакции.
– Давайте, предлагайте! – лукаво улыбался Эдик. – Мы же с Асланбеком только за! Мы за увеличение вашей прибыли! Пожалуйста, заказывайте товара сколько хотите! Мы вас всегда поддерживаем! Предлагайте решения! Нашли клиента нового, нам позвонили, сообщили! Ага, мы с Асланбеком знаем – всё, этому клиенту Рома поставляет товар, всё, мы туда уже сами не лезем!
– Да как же это вы не лезете!?? – не сдержался я. – Вы же в «Родной край» залезли! Мы… тогда еще с отцом работали… сказали вам, что надо туда попасть с вашим товаром, и мы ходили к директору целый год на приемы, сидели там в коридоре!! И когда он дал уже свое согласие, вы взяли и завезли товар напрямую!! Целую фуру завезли!!
Эдик, не был бы собой, если б стушевался – он хитро улыбнулся, посмотрел мне в глаза и без запинки выдал: «Рома! Надо было сразу нам говорить! Сразу нам звонить, если кто-то из наших агентов отгрузил товар вашему клиенту! Мы бы сразу все решили!»