Выхожу из номера, готовясь разнести гостиницу, но одновременно со мной из лифта выходят женщина в годах, чем-то напоминающая директора школы, и двое крепких мужиков в костюмах. Они решительно двигаются к нам. Лина, как только их видит, захлопывает рот и сдувается. Смотрю на неё и понимаю, что она точно что-то принимала, но остатки здравого смысла не растеряла. Сразу смекнула, что дело запахло жареным, потому что тётка и мужики явно по её душу.
– Эвилина, немедленно спускайся в машину, это была твоя последняя выходка, – говорит строгая женщина, скорее всего агент или надзиратель приставленный киностудией, а когда её подопечная фыркает и послушно идёт к лифтам, обращается ко мне. – Насколько я понимаю, вы отец девочки Громов Матвей Романович, – я киваю, хоть пока это не точно. – Забирайте её и уезжайте скорее, иначе Эвилина не успокоится. Примерно месяц назад её окончательно сорвало. Мы вынуждены были следить за ней круглосуточно, чтобы она не напилась или не наглоталась чего-то. Но после родов, она вернулась паинькой и мы было подумали, что всё прошло, но…
– Как вы узнали, что она здесь? – перебиваю, потому что мне не интересно, чем занималась Лина.
– Водитель, который её привёз, мне сообщил.
– Мне нужны гарантии, что Эвелина Жерон перестанет трепать моё имя в жёлтой прессе.
– Не волнуйтесь, ей будет не до того. Это была последняя капля, мы отправим Эви на реабилитацию, но вам все равно лучше уехать и лишний раз не искушать её знанием, что вы и дочь где-то рядом.
– Вот так просто забрать ребёнка и уехать? А мне потом похищение не предъявят? – не верю, что в наше время существует подобная халатность.
– Ни в коем случае. Мать и отец имеют равные права на ребёнка. К тому же наш юрист уже приготовил все бумаги. Вы должны были встретиться в обед и всё подписать мирно, если бы Эвелина была паинькой.
Если честно, я в шоке, потому, что происходящее напоминает дешёвую мыльную оперу. Не хватает только через восемнадцать лет узнать, что девочек родилось двое.
– Хорошо, мы уедем. Когда я могу ознакомиться с бумагами?
– Герман Семёнович подъедет в отель в ближайший час, мы будем ждать вас в ресторане гостиницы. Встретимся там.
– Постойте, а вы кто? – запоздало спрашиваю то, что должен был узнать первым делом.
– Я кризис-менеджер Эвелины Наталья Андреевна. Не нужно волноваться, я действую в рамках нашего с ней договора. До встречи, Матвей Романович.
От этой женщины мороз по коже даже у меня. Провожаю взглядом её спину, пока она не скрывается за дверями лифта, и только потом возвращаюсь в номер. Велю Алисе заняться организацией отъезда и за это получаю в руки крошечную девочку. Она поела и смотрит на меня мутными серыми глазками. Хмурится, морщит нос. Чем-то похожа на черепашку, а со мной у неё вообще ничего общего нет. Но почему-то в груди печёт странным умилением.
– Ой, забыла сказать! Подержите Булочку столбиком, пусть срыгнет, – заявляет Алиса, оторвавшись от телефона.
Эта девушка меня сегодня только «радует и радует». То, документов у малышки нет, то на самолёт нам нельзя, то такси нормальное не может вызвать, то теперь столбиком подержи.
– Как это? – нервно, но из-за ребёнка на руках получается тихо и не грозно, словно я подсознательно подстраиваюсь. – Боюсь напугать её, не дай бог расплачется!
– Да как-как? Прижмите к себе как бревнышко, главное, голову держите, и походите по гостиной, – ворчит наглая ассистентка.
Она пользуется моим растерянным состоянием и верёвки из меня вьет. Уже и прибавку выбила, и спать меня на диван отправила, и командует с самого утра.
Но я Алисе, конечно, благодарен. Если бы она не свалилась мне на голову, эта поездка могла бы быть намного хуже.
Почти укладываюсь на диван, так, чтобы девочка растянулась на мне, двигаю её, чтобы оказалась по центру моей груди, обхватываю руками тельце и встаю. Она такая крошечка. Страшно раздавить, поэтому я крайне аккуратен и хожу по гостиной плавными шагами, словно танцор. Наконец девочка издаёт долгожданный звук, который приличные женщины издавать не умеют, и я чувствую, как у меня мокнет плечо. Твою же мать!
– Алиса! Долго ещё?! – опять произношу шепотом. – Мне надо в душ, переодеться и идти в ресторан подписывать бумаги.
– Мне вообще-то тоже надо в душ и переодеться, Матвей Романович! Машина приедет через два часа, надеюсь дом на колесах вас устроит?
– Вот сразу бы так! А то фигню какую-то пыталась нанять. Как в роллс-ройсе с младенцем четыре часа ехать?
Сам себе поражаюсь. Раньше бы ролс-ройс показался мне отличным вариантом, я ни слова бы не сказал, а тут вдруг подумал, что ребенку будет неудобно. Откуда во мне вообще эти мысли, если я с детьми ничего общего прежде не имел?
– Ну раз я молодец, тогда побудьте ещё немного с Булочкой. Я первая в душ, – заявляет Алиса.
Встаёт и уходит. А я только тупо пялюсь ей в след и молчу. Мне сейчас вообще не до глупостей, а я не могу налюбоваться её упругими ягодицами. Вот интересно, сколько она запросит за то, чтобы остаться в моем доме няней для малышки? Странно, что меня это заинтересовало после оценки ее ягодиц… как бы няня не потребовалась мне лично. Персональная.