Приятный сюрприз
Папа вошёл в дом, широко улыбаясь.
– Моё семейство будет довольно, – сказал он. – У меня для вас приятный сюрприз. Выгляните в окно и скажите, что вы видите.
– Я вижу полицейского, который выписывает штраф на какую-то зелёную машину, – сказала мама.
Тогда папа перестал улыбаться и выбежал. Мы с мамой пошли за ним.
Папа стоял на тротуаре и разговаривал с полицейским, который писал кучу всего на голубой бумажке с таким же видом, какой бывает у Бульона, нашего воспитателя, когда он записывает наши имена, чтобы потом наказать.
– Но послушайте, господин полицейский, – говорил папа, – я не понимаю…
– Этот автомобиль припаркован перед выездом из гаража, – ответил полицейский.
– Но это мой гараж и мой автомобиль! – закричал папа.
– Как – твой автомобиль? – спросила мама.
– Я всё объясню, – сказал папа, – ты же видишь, сейчас я занят.
– Ваш это гараж или нет, несущественно, – сказал полицейский. – Правила дорожного движения тут не делают различия. Надеюсь, вы знаете правила?
– Я всё-таки хотела бы услышать от тебя, что это за автомобиль?! – закричала мама.
– Я отлично знаю правила, я вожу уже много лет и предупреждаю: у меня есть очень высокопоставленные друзья! – сказал папа.
– Вот как? Тем лучше, – сказал полицейский, – может быть, они вам одолжат денег для оплаты этого штрафа. А пока что передавайте им привет!
Полицейский засмеялся и ушёл.
Папа остался стоять, весь красный, с голубой бумажкой в руке.
– Итак? – спросила мама, и вид у неё был очень нервный.
– Итак, – сказал папа, – я поменял нашу старую машину на эту. Хотел сделать вам приятный сюрприз, тебе и Николя, но всё пошло не так!
Мама скрестила руки на груди, а если она так делает, то, значит, очень сердится.
– Как? – спросила она. – Ты делаешь такую крупную покупку, даже не посоветовавшись со мной?
– Если бы я посоветовался, какой же это был бы сюрприз! – сказал папа.
– А, ну конечно! – сказала мама. – Я недостаточно умна, чтобы давать тебе советы по покупке автомобиля. Женщины годятся только для кухни. Правда, когда ты сам идёшь покупать себе костюм, это просто чудеса! Вспомни тот, полосатый!
– А что с полосатым? – спросил папа.
– Ничего, если не считать того, что я бы такую ткань даже для обивки матраса не выбрала. Да она ещё и мнётся! Ты бы хоть насчёт цвета этой машины со мной посоветовался. Какой-то ужасный оттенок зелёного! К тому же ты знаешь, я не выношу зелёный! – сказала мама.
– С каких это пор? – спросил папа.
– Незачем хитрить. Я возвращаюсь на свою кухню, потому что только там мне место! – ответила мама и ушла.
– Отлично! А я-то хотел доставить вам радость! Получилось, что и говорить, – сказал папа.
Потом он посоветовал мне никогда не жениться, а я и не собираюсь, разве что на Мари-Эдвиж, нашей соседке, она классная!
– Что тут за шум? – спросил месье Бледур, а мы и не слышали, как он подошёл.
Месье Бледур – наш сосед, они с папой всё время задирают друг друга. Папа резко обернулся.
– А! Я бы удивился, если бы ты тут не шнырял!
– Это что такое? – спросил месье Бледур, тыча пальцем в машину.
– Это мой новый автомобиль, – ответил папа. – Если ты не против.
Месье Бледур обошёл вокруг машины и выдвинул вперёд нижнюю губу.
– Странная мысль – купить такую, – сказал месье Бледур, – говорят, что она слабая, плохо держит дорогу.
Папа засмеялся.
– Да, – сказал он, – это как в басне про лисицу и виноград, который всегда слишком зелен.
Я знаю эту басню, там история про одну лисицу, которая хотела съесть виноград, но он был слишком зелёный, и она не могла его достать, тогда она пошла искать что-нибудь вкусное на другом дереве. Мы эту басню учили в школе на прошлой неделе, и я получил тройку, нет, ну что, когда у Альцеста набит рот, попробуйте понять, что он подсказывает!
– Ха, он слишком зелёный, чтобы быть слишком зелёным, – сказал месье Бледур и засмеялся. – Тарелка со шпинатом эта твоя колымага, вот что!
– Темнота, – сказал папа. – Этот цвет, чистый изумруд, сейчас в моде. А что до моей колымаги, как ты говоришь, нравится она тебе или нет, всё равно. Тебе в ней не сидеть, пока я жив!
– Если ты хочешь остаться живым, сам в неё не садись, – сказал месье Бледур. – При скорости двадцать километров на первом же повороте её занесёт.
– А не хочешь ли кулака в свою завистливую рожу? – спросил папа.
– Только попробуй! – сказал месье Бледур.
– Ах так? – спросил папа.
– Так! – ответил месье Бледур.
И они с папой стали толкаться, они часто так делают для смеха. Пока они валяли дурака, я залез в машину, чтобы посмотреть, какая она внутри. Она была классная, совсем новенькая, и в ней было так здорово! Я сел за руль и стал делать «вррум, вррум». Я попрошу папу, чтобы он научил меня водить. Жалко только, что ноги у меня не достают до педалей.
– Николя! – крикнул папа.
От неожиданности я так испугался, что нажал коленкой на клаксон.
– Немедленно вылезай, – сказал папа. – Кто тебе позволил?
– Хотел посмотреть, как там внутри, – сказал я, – я же не знал, что вы с месье Бледуром уже закончили!
И я заплакал. Из дома выбежала мама.
– Что тут происходит? – спросила она. – Ты дерёшься с соседями, ты заставляешь плакать малыша, и всё из-за этой машины, которую ты купил, не посоветовавшись со мной.
– Будут знать, – сказал папа. – Интересно, а как ты могла видеть всё это из кухни – ведь окно выходит на другую сторону?
– О! – сказала мама и заплакала.
Она говорила, что никогда в жизни не слышала ничего обиднее, и что надо было послушаться её мамы (это моя бабушка), и что она очень несчастна. Я тоже плакал, и мы очень шумели, и тогда пришёл полицейский.
– Готов поспорить, что это сигналили вы, – сказал он и достал свою книжечку.
– Нет, месье, – сказал я, – это я сигналил.
– Николя, – крикнул папа, – помолчи!
Тогда я стал плакать, потому что это нечестно, ну правда, и мама взяла меня за руку и увела в дом. Пока мы шли, я слышал, как полицейский говорил папе:
– А вы всё ещё загораживаете выезд из гаража! Отлично! Вам будет что рассказать своим высокопоставленным друзьям!
Во время ужина папа ещё не вышел из гаража, он остался со своей машиной. Нам стало его жалко, и мы с мамой пошли к нему. Мама сказала папе, что, в конце концов, у автомобиля не такой уж и плохой цвет, а я сказал, что было бы прикольно заноситься на поворотах.
И папа был очень доволен, потому что понял: мы его простили.
