Остудив мозги под дождём, Маргарита сдалась на волю совести и понесла злосчастный хлеб домой. Но упрёки в ее сторону посыпались ещё до порога квартиры – от небезучастных соседей, которым всегда до всего есть дело.
Они покачивали головами, как те маленькие болванчики на панелях автомобилей, вздыхая:
«Ох, Марго, такая взрослая, а воруешь в магазине! Уже вполне самостоятельная, чтобы заработать денег самой на свои нужды…»
Стоит ли описывать скандал, который учинили родители? Отец так трясся за свой кошелёк, что заплатить штраф для него было равнозначно смерти! А мама? Она даже слушать не стала свою дочь! Нечего и говорить – это был худший день в жизни!
Маргарита была на грани того, чтобы задушить себя подушками.
Тучи не собирались расходиться, и от того сумерки навалились на улицы раньше обычного. Они обволакивали стены тенями, проникали в комнату, постепенно вымывая из неё полуденные тона.
В животе урчало из-за пропущенного ужина. Ксения Андреевна отказалась готовить, потому что уже была «по горло сыта этой семейкой». Тогда, в полнейшей безнадеге, Маргарита захрустела сырными крекерами. Она питалась ими на протяжении всего дня, и от соленого в горле было суше, чем в пустыне Сахара.
Отец прикорнул у телевизора. Было отчётливо слышно, как мать раздражённо пыхтит на кухне за стеной. Посуда в её руках громыхает, как бранная речь. Вода, утекая в трубу, громко журчит, будто ей тоже есть, что сказать. Маргарита всё ждала, когда мать уляжется спать, чтобы выйти за стаканом воды. Ей бы не хватило смелости пройти мимо неё и уж тем более – заговорить с ней.
Так она и заснула, фантазируя, как втихомолку сбежит от всех проблем завоёвывать золотой кубок, как о её победе заголосит весь мир, как родители приползут вымаливать у неё прощение и как будут они гордиться ею, вырезая из газет фотографии и статьи о победе в чемпионате и вешая их в рамках на самом видном месте, чтобы никогда не забывать о таланте своей дочери.
Когда Маргарита вынырнула из-под завала подушек, вокруг было темным-темно. Никто не орал, не плакал и – самое главное – не приставал к ней с расспросами для того, чтобы в следующее мгновение заткнуть. За сегодняшний день её имя было произнесено более сотни раз. Этого количества достаточно, чтобы возненавидеть всё что угодно.
С каким-то плохим предчувствием она свесила ноги с кровати. Блаженное безмолвие ночи сопело по углам вместе с пылью – лениво и безмятежно. Тем не менее, в сердце будто что-то скреблось, и это точно была не совесть и не обида – они высохли вместе с ручьями слез ноющей пустотой.
На полу валялась влажная одежда, которую Маргарита сбросила с себя в истерике. Назойливый листочек календаря со злополучной датой закончил свое существование разноцветным серпантином.
Мерцание в уголке глаза заставило девушку повернуть голову – у ножки прикроватной тумбы раздавался какой-то голубоватый огонёк, лучащаяся искорка, похожая на крошечную звезду. Маргарита протерла глаза, проморгалась, чтобы избавиться от остатков сна, но иллюзия продолжала засорять взор.
Вот тут-то ей и вспомнился перстень, подобранный на тротуаре перед пешеходным переходом!
– Наверное, вывалился из кармана, – предположила она, опускаясь на корточки.
Перстень переливался в темноте каким-то странным светом, он будто притягивал к себе хозяина, да и душа Маргарита невольно трепыхнулась в искушении померить его.
– Ай! – вскрикнула она непроизвольно.
Перстень воспламенел, синие всполохи окольцевали палец.
– Нет-нет-нет! – Маргарита в панике принялась сдирать украшение, но вскоре поняла, что это невозможно. Огонь потух, и перстень засиял прежним карбонатовым блеском. Он так идеально облегал палец, что край был совсем неразличим, зацепиться ногтем было не за что.
Жжение медленно сходило на нет, оставляя после себя лишь покалывающее онемение. Маргарита чувствовала, как слабеют конечности. Она сидела, поджав под себя ноги и упершись лбом в холодную ручку ящика. Под переносицей что-то горело, бурлило, как кипяток. Маргарита ощутила влагу, растекающуюся под носом, и облизала верхнюю губу.
– Кровь… – выдала она на выдохе и без сил повалилась на пол.
Ей виделось, как она бьётся на рапирах с Ковалёвой и проигрывает. Вроде бы ничего особенного – сны для того и созданы, чтобы осмыслить реальность и всевозможные стороны бытия, включая и те, что не случились и, возможно, никогда уже не случаться в действительности. Сны – такая же тренировка для разума, как спорт для тела. Таким образом сознание готовит нас к любому развитию событий и как бы говорит: «Не расслабляйся. Да, сегодня тебе повезло. Но кто знает, что будет завтра?»
Внезапно сон исказился. На месте Ковалёвой появилась другая девушка – в пурпурной мантии. Лицо её было цвета молочного чая, с круглыми детскими щеками, выразительными солнечными глазами и острыми линиями бровей – алыми, как стрелы Купидона.
Своей хмуростью она явно давала понять, что настроена недружелюбно.
В следующее мгновение обе девушки столкнулись оружиями. Маргарита увидела, как её рапира трескается под натиском алого меча, и отпрыгнула назад, за дорожку. Это было своего рода осмысленное отступление: когда фехтовальщик выходит за границы «дорожки», игра заканчивается.
В ушах зазвенел свист. Виктор Михайлович использовал этот приём для «дрессировки» учеников. Но во сне свист был нереалистично затянутым, словно кто-то с нечеловеческим объемом лёгких дунул в свисток и свистел, свистел без передышки. Маргарита заткнула уши, поглядела на тренера и ужаснулась. Рот его… был свистком.
Меч красноволосой девушки замахнулся на Маргариту. Обшитая золотой каймой пурпурная мантия шелохнулась, как флаг на ветру. Фонтаном хлынула кровь, и Маргариту, облитую холодным потом, выдернуло в утро нового дня. Она много ворочалась во сне и частенько падала с кровати, потому и нисколечко не удивилась, обнаружив, что лежит на полу.
– Бог ты мой! – Девушка осмотрелась в недоумении. Дух ночного кошмара ещё витал в комнате. – Приснится же такое…
Маргарита заперлась в ванне, чтобы умыться. Брызнув в лицо ледяной водой, она оцепенела. Ладони её так и прилипли друг другу сложенные лодочкой.
– Нет, как же так…
Она проснулась, но страшный перстень никуда не исчез. Он сидел на пальце, как чёрная пиявка, и сосал кровь. Кровеносные сосудики расходились от него лучиками, кожные покровы побелели.
Маргарита так испугалась, что принялась скоблить палец мочалкой и мылом в надежде избавиться от кольца. Ничего не помогало. Только палец заболел.
– Уйди же, уйди, черт тебя подери!
– Маргарита! – постучалась мама. – Всё в порядке? Я слышала, как ты кричишь на кого-то.
Маргарита обмакнула руки полотенцем и, скрестив их за спиной, бодро вывалилась из ванны.
– Всё нормально, мам! – рассмеялась она неврастеническим смехом. – Просто паук. Да, паук, ты же знаешь, как я ненавижу пауков!
Мать почесала затылок прихваткой:
– Ты его убила?
– Что? Ха-ха! Нет, он такой громадный и страшный!
– Хм… Саша! – позвала Ксения Андреевна супруга. – Маргарита говорит, что в ванной паук!
– Мама!
– Да?
– Дай пройти, пожалуйста! – взмолилась Маргарита.
Мама отошла в сторонку.
– Я пойду, прогуляюсь, – сказала Маргарита, пряча руки под полотенцем.
– А завтрак?
– Поём у подруги!
Конечно же, Маргарита соврала. Ни к какой подруге она не пошла. У неё и не было настолько близкий друзей, чтобы ходить к ним в гости и уж тем более – есть их еду.
Проветрив голову, девушка села в маршрутку до интернет-кафе. Перстень перестал доставлять физического дискомфорта. Однако это не значило, что любопытство её тоже усмирилось. Само собой, она хотела выяснить, что с ней произошло.
Сегодня день выдался на редкость тёплым, настолько тёплым, что даже худи надевать не пришлось. Обходясь однотонной майкой и изумрудной клетчатой рубашкой нараспашку, девушка чувствовала себя комфортно. Правда, волосы после вчерашнего ливня не мешало бы и помыть. Для приличия их пришлось завязать в тугой низкий хвост.
Проезжая мимо областного ДК, Маргарита интуитивно посмотрела в толпу пассажиров и ей померещилось, что всего на секунду она увидела знакомый пурпурный капюшон. Сердце как-то странно громыхнуло по рёбрам.
Всеобъемлющее пространство интернета оказалось на редкость бесполезным.
Маргарита получила несколько советов на форуме ведьм. Он так и назывался: «Современная ведьма».
«Ваш случай весьма необычен, – писала ведьма с ником «Всемогущая». – Я знаю, что в черной магии частенько применяется способ проклятия через передачу вещей. Возможно, это кольцо вам подкинул неприятель, чтобы украсть у вас удачу. Подумайте, были ли у вас в последние дни разногласия с кем-нибудь?»
Маргарита подпрыгнула на стуле и застучала по клавиатуре:
«Да, вполне! Возможно, мне позавидовала и захотела насолить моя коллега из спортивной школы».
– Так и знала! Ковалёва!
Интернет-кафе в будничные дни – самое тихое место на Земле. Маргарита спасалась в нём от хаоса, находила утешение среди сомнительных ведьм с глупыми именами.
Самонареченные ведьмы успокоили её и даже бесплатно погадали на судьбу. Карты не предсказали ничего плохого, что значительно подняло девушке настроение.
Больше всего Маргарите понравилась гипотеза об избранной.
«Ведьма из Вавилона» писала:
«Не исключено, что вас избрал для важной миссии какой-нибудь чародей! Попробуйте открыть в себе супер способности и лучше заранее соберите походную сумку. Вдруг вас отправят в волшебный мир?»
Солнце катилось жёлтым камнем за горизонт. Контрастные переливы света затапливали помещение, заливали коричневый паркет и квадратные картины в лакированных тёмных рамках.
Изредка заходили и выходили люди, дверь интернет-кафе утомленно поскрипывала.
Маргарита отхлебнула кофе, о котором забывала в непохвальном постоянстве, и впервые за шесть часов отвлеклась от экрана компьютера, чтобы потереть пересохшие глаза и уткнуться ими в телефон.
– «Мама. Девять пропущенных», – вздохнула она. – И чего это ей неймётся? Неужели соскучилась по «худшей дочери в мире»? – Маргарита погримасничала в пустоту, но тут же в изнеможении откинулась на спинку стула.
Посидев с минуту без дела, она выключила компьютер и стала массажировать виски, разминая защемленный нерв. Мигрень пульсировала прямо над ухом. Оно и понятно. Вся эта история с перстнем отрицательно повлияла на её самочувствие, а долгое пребывание за компьютером – всё усугубило.
Кофе она, кстати, так и не допила. Оно остыло и стало невкусным.
Вновь поддавшись покладистой части себя, Маргарита собралась покинуть интернет-кафе, когда услышала:
– Я голоден.
Девушка поперхнулась воздухом и обернулась. Позади неё сидел перед пустым экраном монитора мужчина. За исключением него, поблизости не было ни единой живой души.
– Я голоден. – Повторилось.
Маргарита порылась в сумке и робко посмеялась:
– У вас денёк тоже, я смотрю, не задался, не так ли? – обратилась она к мужчине за компьютером. – Вот, возьмите печенье. Меня от него уже тошнит.
Но человек не реагировал.
– Ау? Вы в порядке?
– Я голоден.
Маргариту достигло осознание, что голос не принадлежал человеку. Мужчина спал глубоким сном и ничего не слышал. Словно по команде, все компьютеры включились. Раздражающее пощелкивание раздавалось из всех колонок, периодически выдавая членораздельное: «Я голоден».
Глуша животный страх, Маргарита прибилась к компьютерному столу и вскрикнула.
Прямо из экрана вытащилась искривленная голова из белого шума, как на старых телевизорах. Так вот, что это был за треск!
– Что ты такое? Что ты такое?! – шевелила Маргарита онемевшими губами и пятилась назад, скобля ногтями столы и дергая провода.
– Я голоден, – опять повторилось, теперь – у неё за спиной.
Маргарита сделала неловкий пируэт, споткнулась о собственные ноги и приземлилась на пятую точку.
Помехи выходили из экранов, собирались в перекошенные фигуры людей и все тянулись к Маргарите, повторяя одну и ту же фразу: «Я голоден».
Слезы вскипали на глазах, но Маргарита не была из тех, кто сдается без боя. Она схватила первый попавшийся стул и стала размахивать им как битой, в надежде отпугнуть чудовищ.
Ударившись о затылок монстра, стул намертво приклеился к нему и тоже начал обрастать шумом.
Одна голова у монстра ещё куда ни шло, но две!
Он распростер тощие руки к Маргарите, но прежде, чем успел навредить ей, кроваво-красный меч невиданной асимметричной формы отрубил ему обе конечности и прошёлся поперёк спины. Первый… второй… Монстры расщеплялись под ударами клинка, будто призраки. Ни крови, ни обрубков тел – всё чисто.
Меч орудовал так быстро, что у Маргариты зарябило в глазах.
Все закончилось. Треск прекратился.
Девушка в пурпурной мантии, опоясанной странными амулетами, стояла напротив Маргариты и нескромно рассматривала её, и в особенности – руки, сцепленные в замок.
– Ты… кто? Это… что было?
Та не спешила отвечать на вопросы. И меч убирать тоже. Она направила его ровно в шею той, кого только что спасла, лишая действо всякой логики.
Маргарита стиснула пальцами ремешок сумки, ожидая ощутить кожей холодное острие клинка. Но прикосновение лезвия было тёплым, даже горячим, как… кровь. Под подбородком кольнуло. Багровую каплю, выступившую на коже, тут же с аппетитом впитала в себя красная сталь.
Девушка в пурпурной мантии будто призадумалась о чём-то, аналитически повела бровями и, как коктейль через соломинку, засосала в порез на ладони ставший жидким свой удивительный изогнутый клинок. Ни прошло и минуты, как рана зажила, не оставив ни шрама, ни пятнышка крови.
– Ты чародейка? – спросила Маргарита, не зная, как себя чувствовать.
Та подтянула на глаза капюшон, словно разговор ей этот был неприятен. В доказательство этому она шагнула назад, и подвески на её поясе звякнули, точно китайские колокольчики.
Маргарита посмотрела на высокие темно-бордовые сапоги под подолами мантии. На них также были навешаны прозрачные как стекло амулеты. Школьная юбка – не по стандарту выше колен, ноги облегали плотные чёрные колготки или, может быть, лосины. Детально разглядеть их не удалось, потому что мантия снова стремительно запахнулась.
– Будешь глазеть, я тебя разрублю на кусочки.
Маргарита захлопала глазами – то ли от радости, то ли от удивления:
– Ты меня понимаешь?
– Теперь – да.
– Э, так, зачем ты здесь? Ты волшебница? О, постой, дай угадаю! – оживилась Маргарита. – Я – избранная, не так ли? Ты прознала, что я преуспела в фехтовании, и теперь хочешь попросить меня о помощи.
– Чего?
– Это не так?
– Да, абсолютно.
– Так я не… – моментально скисла Маргарита… – … я не избранная?
– Да ты кто вообще такая?!
Маргарита подалась вперёд:
– Но как же… как же перстень? Разве не ты мне его подкинула?
Чародейка сложила руки на груди и напустила на себя тень высокомерия:
– Да, об этом. Верни мне его.
– Не понимаю.
– Что тебе не понятно? Перстень тебе не принадлежит. Отдай его мне, – продемонстрировала открытую ладонь девушка в пурпурной мантии. – Быстрее. У меня нет времени.
Маргарита надулась:
– Докажи, что он твой.
– Че… чего? Не собираюсь я ничего доказывать! Ты хоть знаешь, с кем пререкаешься?
– А ну, просвети.
Чародейка ударила себя в грудь:
– Меня зовут Чара! Я… я…
– Что, нечего сказать о себе?
– Вовсе… вовсе нет, – обиделась Чара. – Просто некоторые вещи я не могу говорить простолюдинам.
– Значит, ты преступница?
– Клевета! Я – честная чародейка! А теперь, гони сюда перстень!
– А волшебное слово?
Чара так забавляла Маргариту ребяческой уверенностью в собственном превосходстве, что та уже и думать забыла о кровавом мече, от которого пали десятки «компьютерных монстров». Девушка знала много техник владения оружием ближнего боя, начиная от фехтования рапирой и заканчивая мечом и саблей. Само собой, на практике всё было сложнее, чем в теории, однако и этого хватало, чтобы в общих чертах понимать чужую схему боя. Фехтование Чары – что-то совершенно небывалое, самобытное! Мало того, что меч её двигался с нечеловеческой скоростью, так ещё и удары не имели никакой известной человеку стратегии. Они выглядели слишком необузданными, хаотичным, чтобы обладать той эффективностью, с которой Чара уничтожила врагов.
Чародейку трясло о гнева6
– Тебе жить надоело, девчонка?
Она едва не лопалась от злости. Перстень с лезвием оцарапал ей ладонь в решимости Чары вновь образовать клинок, но бледный вид Маргариты и кровь, разрисовавшая подбородок девушки, вынудили её сменить гнев на милость – ну или на элементарное благоразумие.
Чара придержала покачнувшуюся Маргариту и строго сказала:
– Это всё перстень. Поскольку ты простолюдинка, за неимением лучшего, он высасывает твою жизненную силу.
– Лучшего? – не поняла Маргарита.
– Я имею в виду духовную магию. Обычно такие реликвии подпитываются магией элементаля. Нужно снять перстень, иначе он тебя убьет!
Маргарита передернула плечами:
– Если бы я могла…
– Давай я попробую.
Чара поводила рукой над перстнем Маргариты, и тот засветился синевой и медленно, но верно стал отрываться от пальца.
Освободив девушку от проклятия, чародейка поместила перстень себе на ладонь и наколдовала трость с чёрной воронкой на месте набалдашника. Воронка искажала пространство вокруг, и даже смотреть на неё было больно.
– Эй… – сказала Чара.
Маргарита, ощутив прилив сил, улыбалась:
– Да?
– Ты можешь…
– Что?
– Отпустить мою трость.
Маргарита покачала головой:
– Прости, у меня свело пальцы.
– Чего?
– Пальцы свело, говорю! Ничего не могу с собой поделать.
Воздух вдруг завибрировал, а чёрная воронка начала расширяться.
– Это ты ее активировала? – рассердилась Чара, дергая трость на себя.
– Я ничего не делала.
– Ты же вцепилась в неё мёртвой хваткой!
– Я не специально! – жалобно простонала Маргарита. – Мои пальцы… Их свело судорогой!
– Тогда, что за чертовщина происходит?
– Ты чародейка, тебе лучше знать! И хватит тянуть, ты мне сейчас руку оторвешь!
Распространившись до таких размеров, чтобы вместить внутрь себя Чару и Маргариту, воронка схлопнулась со специфическим звуком. Крупицы отколовшейся материи пространства и времени повисли в воздухе стеклянной мозаикой.
Интернет-кафе опустело.