Желтые листки дневника вызывали трепет в моей душе. Улыбнулась и открыла первую запись.
«Дорогой дневник!
Пишу тебе я, Соколова Елена.
Мне восемь лет, и я очень послушная девочка.
Бабушка подарила мне этот дневник и сказала, что все леди ведут их, и я должна. Она живет в Германии и приезжает к нам раз в три месяца. Теперь буду записывать все свои мысли на бумагу, ведь я бабушкина принцесса.
А мама меня называет кнопочкой или солнышком.
Она у меня замечательная! У нее много медалей и кубков, а еще есть арбалеты. Ох, сколько их у нее! Вот! Я уже выучила это трудное слово. Она у нас мастер-арбалист.
Папа и я гордимся мамой!
Когда вырасту, буду арбалистом…»
Следующая запись была сделана спустя год.
«Дорогой дневник!
Прошу прощения, что забыла о тебе, но мне некогда. Я учусь стрелять из арбалета. Мама занимается со мной. Мне так нравится! Главное – чтобы бабушка не узнала. Она не любит спорт, поэтому я учу четыре иностранных языка, а также играю на фортепьяно.
Это ужасно! Мне так не нравится! Когда у меня не получается, я плачу и убегаю к себе. Но это не помогает, я все равно учу и играю. Мама попросила не расстраивать бабушку. Она ведь так хочет, чтобы я была настоящей леди.
Эх-х-х…
Пошла я дальше играть.
Надеюсь, бабушка порадуется и мои страдания будут не зря. Тогда мама обещала подарить мне щенка. Я сама его выберу. Он будет моим другом!»
Улыбнулась, вспоминая момент, когда поехали на хитрый рынок. Я нашла самую лучшую собаку. Точнее, она меня выбрала! Как только я приблизилась, щенок завилял хвостом и уткнулся в мою ногу. Овчарка Леди стала моим телохранителем.
Далее была запись уже три недели спустя.
«Я несказанно счастлива! Теперь у меня есть друг! Немецкая овчарка по кличке «Леди». Она невероятная!
Мама попросила свою подругу, которая работает кинологом, научить меня заботиться о своей собаке. И теперь я знаю все команды и могу общаться с Леди. Тетя Оля сказала, что у меня талант.
Жаль, что щенка нельзя в школу принести. Тогда бы Леди укусила этого злого мальчишку, который обзывает меня.
Но мама сказала, что я должна уметь разговаривать и договариваться. Я попробовала, попросила его и даже подарила Егорке свои наушники, но он еще больше стал обзываться и толкнул меня. Я упала в грязь, и все смеялись.
А я ведь хотела подружиться.
У меня ничего не получается…»
Усмехнулась, понимая, какой была наивной. Даже слишком.
Неделю спустя я была самой счастливой, поэтому вновь сделала запись:
«Дорогой дневник!
Дядя Артур, мамин друг из полиции, увидел, как я горько плачу в саду, потому что Егор опять меня толкнул, и подошел ко мне. Он сказал, что я должна уметь постоять за себя. Главное – не бояться. И еще добрый дядя по огромному секрету показал два приема, которые я повторяла ночью, чтобы не забыть.
И это сработало!
Теперь противный Егорка меня обходит стороной.
Жаль, что из-за маленького синяка под его глазом мою маму вызвали в школу к директору.
Хорошо хоть не папу. Он бы расстроился, плакал и однозначно не разрешил гулять с Леди. А разве моя любимая собачка виновата в моих ошибках?
Мама посоветовала защищать свои интересы с непонятливыми людьми так, чтобы никто не видел и не мог ничего предъявить. Так и сказала! И еще… она мне показала, что такое камеры.
Я пообещала маме, что в школу ее больше не вызовут.
И я непременно сдержу слово!»
После прочтения последних предложений хотелось смеяться. И ведь действительно – больше маму не вызывали к директору. Я научилась защищать себя и отстаивать свои права так, чтобы в случае чего не быть крайней.
Учитывая, что на тот момент я ходила в простую школу, то я очень быстро нашла друзей и стала заводилой в классе. Бабуля, конечно, уговаривала свою дочь перевести меня в лучшую частную школу, но мама не соглашалась, за что была ей благодарна.
И вот новая запись, спустя два года:
«Дорогой дневник!
Я долго не писала, ведь у меня столько всего произошло!
У меня самая лучшая мама!
Год назад она записала меня в стрелковый лучно-арбалетный тир. И еще я хожу на карате. Так как я решила, что буду кинологом, мне это понадобится. Мы с моей Леди будем ловить опасных преступников! Кикбоксинг и айкидо я тоже не забрасывала. Я хотела научиться всему. Конечно, в меру, как говорила мама.
Жаль только, что от бабушки все приходится скрывать… Она не поймет и опять будет кричать на маму».
Задумалась, читая строчки. Как жаль, что в то время я не уговорила маму объясниться с бабушкой, тогда могли бы избежать непонимания в будущем. Но мама слишком боялась ее обидеть. Старая, но властная женщина так мечтала сотворить из меня леди, что ей было неважно, хочу я этого или нет. Бесконечные занятия по этикету, грамотной и красивой речи, игры на фортепьяно и скрипке и, конечно, иностранные языки – бабушка издевалась по полной, наказывая дополнительными занятиями, когда отказывалась слушаться.
После смерти матери я поняла, что для бабушки я игрушка, которая не имеет права сопротивляться. Но я не хотела повторения судьбы своей матери. Она добивалась своего только путем обмена, в том числе спорт на замужество. Согласно этому договору, мама могла заниматься спортом, если выйдет замуж за мужчину, которого выбрала ей бабушка. И им оказался мой отец.
Бесспорно, я люблю отца, но честно могу сказать, что такого же бесхребетного нытика еще не встречала. Он до сих пор не умел постоять за себя, лишь поддакивал, прячась с детства за спину своей матери, а потом перешел под опеку Анжелы Олеговны, после смерти моей матери. К сожалению, отец ведомый и жалкий, если говорить откровенно, закрыв глаза на родственные связи.
Мои родители не любили друг друга, а играли свои роли. Это я уже позже поняла, насколько они чужие люди. Несчастные и одинокие.
Следующая запись записана спустя восемь месяцев:
«Мамы больше нет…
Я не хочу больше ничего писать!
Я не хочу быть идеальной и послушной!
Я хочу, чтобы этот ужасный день никогда не наступал!
Мама, я исполню свою мечту, как тебе и обещала. И я буду стараться договариваться с бабушкой и не обижать ее.
Посмотрим, что у нас получится…»
Скривилась, ощущая камень на сердце. Я еще тогда не знала, какую жизнь мне уготовила бабушка. Она определила свою единственную внучку в частную школу в Германии, окружив манерными преподавателями, которые «душили» меня своим вниманием и заботой со всех сторон.
Неудивительно, что я стала проказничать, сбегать и устраивать открытые забастовки. Я откровенно сопротивлялась, не собираясь сдавать свои позиции. Я даже научились кататься на байке. Притом чуть не убилась, выделывая трюки на нем.
После этого мы вернулись в Россию.
Бабушка сдалась и согласилась на мои условия. Вариантов у нее не было. Мы стали жить в огромной усадьбе, которую нам выстроили на территории, некогда принадлежавшей дворянской семье. Кстати, до сих пор здесь проживаю.
Последняя запись в моем дневнике была записана мной год назад. Я случайно нашла дневник. Мне было плохо, и я сделала запись:
«Теперь и бабушка ушла от меня, оставив на попеченье отца и его новой семьи, которая захватила все, что принадлежит мне.
Согласно условиям завещания, я стала пленницей в своем доме.
Но это все временно…
Бабушка, я знаю, ты хотела как лучше, чтобы твоя непокорная внучка была под защитой и ни о чем не переживала. Хоть мы и ворчали, но притерлись и даже стали понимать друг друга. Ты не могла знать, что бросаешь меня в лапы хищникам.
И я сделаю все, чтобы отвоевать свое. Золушки с арбалетом не сдаются!»
Закрыла дневник и глянула в окно, за которым раскинулся роскошный сад. Не зря утром по выходным с лопатой бегала, результат радовал сердце любого. Моя гордость!
Жаль, что крысы и голуби не помогали, как в сказках, а прислугу отец всю уволил, чтобы сократить расходы. Тем более по завещанию бабули я должна была помогать по дому.
Замечу, помогать, а не быть служанкой. Но попробуй докажи хоть что-то наследственному поверенному в лице престарелого дедушки-нотариуса.
Прищурилась, вдруг услышав шаги.
По громкому дыханию и стуку костей поняла, что в мою комнату направлялись две тунеядки нашего дома – мои сводные сестры. Отец после смерти матери привел в дом свою «настоящую» семью. Оказалось, что взрослые девушки не чужие, а родные, притом моего возраста. Отец все это время исправно наращивал матери рога.
Преуспел.
Вспомнила нашу встречу и сморщилась. Тогда новоиспеченные родственнички узнали про некоторые мои таланты, бегая по огромной потомственной дворянской территории, перепрыгивая через все преграды, вызывая полицию и нотариуса.
Вот так и познакомились…
Не понимала… Искренне не понимала! И как отец мог мою чудесную маму променять на эту мегеру? Злобную и вечно шипящую грымзу, своими капризами способную довести до бешенства даже святого. И это я не про себя. Куда уж мне? Анжела Олеговна не говорила, а цедила, притом оплевывая своим ядом. С ней можно было общаться, если только в руках держала защитный щит. Например, поднос. Замечу, когда использовала его, она пуще прежнего шипела, перечисляя все мои достоинства.
Дверь в мою комнату ударилась о стену, отдаваясь в моих ушах барабаном. Ну, конечно, почему бы не сломать? Не за их же счет восстанавливать или покупать новое.
– Гром гремит, земля трясется. Ведьмы к Золушке несутся, – вежливо прокомментировала я, стараясь громко, чтобы уж точно услышали.
– Что? – мило пропела Ангелина, высокая и невероятно худая девушка. Когда смотрела на нее, невольно представляла кости и считала их. И это под одеждой, без нее было страшно представлять. Анорексия – ее лучший друг.
– Ты про кого? – воскликнула вечно непонимающая Анжелика – наша пышечка небольшого роста. Когда бы ее ни видела, она постоянно что-то пихала себе в рот, порой двумя руками. Признаться, готовила дома из-за нее. Просто боялась, что она начнет жрать нас. И вид у нее довольно устрашающий был, когда не видела съедобное рядом.
Вот и сейчас прибежала с пирожным.
Кстати, где она нашла его? Я специально приготовила и спрятала, чтобы завтра выйти на новую работу с угощениями. Получается, по запаху нашла.
– Про вас… – заметила с очаровательной улыбкой. Она всегда скрашивает все неудобные моменты. У меня был талант. Учителя отшлифовали до автоматизма.
– Какая шутница! – захохотала истерично Анжелика, начиная давиться своим лакомством. Мы же это делаем с полным ртом. Еду вытащить сложно, вдруг кто-нибудь схватит и слопает.
Тут Ангелина бросилась к ней и стала хлопать по ее спине своими конечностями. Иначе сказать язык не поворачивался, так как сразу вспоминала скелет на уроке биологии. Тут, слава богу, кожа была натянута.
Все хотелось закрыть ее где-нибудь в чулане, привязать и кормить. Притом через час, вливая и запихивая самое полезное в определенных пропорциях.
Но пока сестры бегали друг за другом, мое благородство не представлялось возможным. Все съедобное съедала вторая сестра.
Замечу, они были непохожи. Старшая Ангелина темненькая с длинным носом, а младшая светленькая с картошкой вместо носа.
Невольно подумала, что Анжела Олеговна нагуляла их, притом и рожала не сама. Но это так… их семейная драма.
– И чего пожаловали? – спросила, моргая глазками, давая понять, что я вся в ожидании.
– Он пришел! – в один голос восторженно заявили они.
«Понятно. Претендент в мужья, отобранный заботливой семьей», – подумала, озадачиваясь, кого сегодня мне продемонстрируют. Бомжа, алкаша или уголовника?
Что же…
Сейчас узнаю.
Только сделала шаг, как услышала визги сестер:
– Куда? – подала голос Ангелина.
– Как можно? – воскликнула Анжелика, рукой махая у лица. – Невероятная безвкусица!
– Позор! – не успокаивалась вторая, с презрением окидывая меня. – Ни вкуса, ни стиля!
– Что не так? – спросила, подняв бровь. Что за манера причитать и ахать? Нормально сказать нельзя?
Как две курицы кудахчут…
Осмотрела себя, отмечая рваные джинсы, притом купила такими, и короткий топ с чебурашкой. Убираться в этом наряде просто чудесно.
И для бомжей само-то!
– Леди так не ходят! Тем более там Константин Яковлевич, наследственный нотариус семьи. После твоих жалоб он приехал лично присутствовать. Он будет разочарован!
– И он попросил не выходить с арбалетом… – очень тихо попросила Анжелика, тыкая куда-то своим пухлым пальцем.
– Решил проверить, правда ли то, что ты издеваешься над женихами. Например, стреляешь из арбалета, – неестественно засмеялась наша худышка.
– Никому еще ничего не прострелила, – ответила на их замечания.
– А шляпа? Помнишь, у того голубоглазого парнишки?
– Ты говоришь про наркомана, который спер серебряную ложку и запихнул ее в свою шляпу под резинку? Думаю, больше он не ворует.
– Он заикается по сей день.
– Это от той дури, что вкалывает в себя. Я знала, куда стрелять. Голова осталась целая и невредимая.
– А Николаю ты стреляла… – тут она смешно закрыла рот ладонью, – в штанину между ног.
– Он посмел облегчиться на мои цветы. Уверена, теперь он это делает в отведенных местах.
– Иннокентию ты прострелила фужер, который он держал в руках.
– Нечего приглашать в мой дом бомжей. Он сразу отрезвел и перестал хлестать мое английское вино 1787 года.
– А отец…
– Бабушка моему мужу оставила приданое, а не для отца. Он в супермаркете купит за мой счет.
– Вот поэтому папа не одобряет твои поездки и покупки, раз ты… – обиженно начала толстушка.
– Вашу семейку пусти в винный погреб, и на неделю там пропадете.
– Что? Если ты намекаешь, что я… – начала толстушка.
– Тебе так вообще пить нельзя. Ты еще больше ешь. Заметь, проемы у нас стандартные. Тебе потом в конюшне комнату обустраивать?
– Что?! Мама! – обиженно закричала она и рванула из комнаты, хныкая на весь дом.
Я же проводила ее с улыбкой и посмотрела на вторую тунеядку. Отмечая, как она стучит зубами, не могла удержаться от комментария:
– Если не будешь нормально питаться, то зубы не только стучать будут, но и крошиться, как и кости. Раскрошишься по всему дому, а мне потом выметать…
– Григорий любит худых девушек! – ехидно заметила она, странно дергая огромными глазами. Вот на ее черепе это выглядело пугающе. Даже захотелось поесть. Притом срочно.
– Григорий любит богатых наследниц, которой ты не являешься. Взрослая дармоедка на моей шее. Советую ему рассказать, а потом уже нормально поесть с горя, когда убежит от твоих костей.
Ох, она мне и взгляд подарила! Ужасы можно не смотреть, зомби нервно курят в сторонке.
– Ты невыносима! Могла бы быть и поскромнее!
– Допустим, могла бы, но зачем? Стараюсь держать вас в тонусе, раз мать не видит, что скоро одна лопнет, а вторая растает.
– И кто бы нам это говорил?! Служанка! Ты тут наша прислуга! И так будет до тридцати лет. И мы постараемся, чтобы к этому времени у тебя ничего не осталось. Совсем НИЧЕГО!
Посмотрела на стену, за которой у меня была гардеробная с комнаткой для оружия, и заставила себя промолчать. Если сейчас взорвусь, то мачеха опять начнет нести чушь о том, что у меня часто случаются нервные срывы. Так недалеко и до припадков дойти по ее рассказам. Думаю, она планирует меня в дурке закрыть к возрасту получения наследства, так как навряд ли потратят все деньги моей бабушки. Некоторые операции, особенно с недвижимостью, они никак не могут провернуть. Вот поэтому главная ведьма этого дома подослала ко мне двух своих дочерей, рассчитывая разозлить.
Кстати, по поводу каморки с оружием. Пришлось перенести все сюда, так как оружейную закрыл нотариус после нашего знакомства.
Все такие чуткие и ранимые.
– Пожалуй, советы давать не буду. Чем скорее исчезнете, тем легче мне будет, – чудесно прокомментировала, сложив руки на груди.
– Посмотрю, как ты сейчас опозоришься! Жениха в этот раз привел нотариус. Уверена, он сам от тебя откажется! – заявила она и вышла, хлопнув дверью.
Значит, опозорюсь?
Да ни за что в жизни!
Лучезарно улыбнулась и направилась в гардеробную, которая у меня была под замком. Что же, хотят принцессу?
Будет им ПРИНЦЕССА.