– Куда вы меня везете? – спросила я у бородача и лысого.
– На новый адрес, – гоготнул Борзый. – Быстро же ты сообразила, как улизнуть, – не переставал посмеиваться низким басом.
– Я не намеренно… Что это за место, куда мы едем?
– Просто место, – пожал он плечами, в то время как бородач сверлил меня молчаливым взглядом. – Сама все увидишь.
Понимая, что больше информации из этих двоих мне не выудить, я не предпринимала попыток расспрашивать их. Смотрела прямо перед собой, на проезжающие мимо машины и улицы, замечая, что очень быстро мы оказались за городом. И стремительно уезжали прочь.
Спустя где-то час машина свернула с трассы и уехала в сторону полей, дальше защитных полос деревьев, а затем снова свернула в сторону, и я увидела рощу, посреди которой оказалась проложена асфальтированная дорога. Перед нами вырос высокий кирпичный забор с массивными металлическими воротами, которые начали сразу отъезжать в сторону, как только наша машина притормозила.
Ворота отъехали, и перед нами раскинулся пустынный сад, в глубине которого виднелся огромный дом. Мы подъехали к крыльцу кирпичного трехэтажного здания, и я вздрогнула, когда в окно машины уперлись две лапы и уткнулась рычащая морда ротвейлера. Я вскрикнула, когда и со второй стороны в окне показался еще один злобный пес.
– Не дергайся, цыпа! Сейчас все будет в шоколаде, – усмехнулся лысый, посасывая спичку и перекатывая ее во рту из одной стороны в другую.
Я сидела, вытянувшись, как струна, и даже боялась дышать, вглядываясь в озлобленные морды.
Послышался свист, и псы исчезли.
– Пойдем, – вышел на улицу бородач, протянув мне руку.
Я не приняла его помощи. На самом деле мне было не по себе от этого мужчины. От тех взглядов, что он кидал на меня, и его постоянного стремления меня коснуться. Даже во время поездки я чувствовала его ладонь, прижатую к моему бедру, и пальцы, едва заметно поглаживающие мою ногу.
Вышла на улицу, морщась от промозглого ветра, оглядываясь по сторонам.
На крыльце стояла женщина лет шестидесяти. Ветер трепал пряди ее волос, выбившиеся из пучка. Между губами она зажимала незажженную сигарету и куталась в красную лаковую куртку, сверля нас черным, острым взглядом. А позади женщины на крыльцо один за другим выходили такие же жгучие брюнеты. Они казались очень хмурыми и опасными. И выглядели они все как головорезы.
– Что это вы мне притащили снова? – спросила она хриплым, низким голосом.
– Барон прислал вам посылку, – снова рассмеялся лысый.
– И что мне с этой посылкой делать? – женщина посмотрела на меня так, что я тут же опустила взгляд, не выдержав.
– Сказал, надо ее в порядок привести. Ей док постельный режим прописал.
– А у меня здесь что? Санаторий?
– А я ебу? – огрызнулся Борзый. – Серьезно, мама Алма. Забирай ее. Барон поручил доставить ее в целости и сохранности. Я свое дело выполнил, а теперь поеду. Я не нянькой нанимался.
Женщина смотрела на меня свысока, а затем прикурила сигарету, выпуская дым.
– Пусть заходит, – прохрипела она, кивнув мне на дом. – А ты, Борзый, передай Драго, что я строителей распустила. Если еще раз пришлет мне такое бесполезное говно, то сам пойдет строить. Пусть пришлет самых лучших.
– Понял, передам, – усмехнулся лысый и сел в машину.
Я чувствовала на себе обжигающий взор бородача и мысленно умоляла его исчезнуть, сжавшись и мечтая спрятаться.
Услышала стук захлопываемых дверей и звук мотора, облегченно выдыхая.
– А ты чего встала? – посмотрела на меня женщина. – Проходи. Будем знакомиться.
Стараясь не подать вида, что я волнуюсь, прошла к крылечку, медленно поднимаясь по ступенькам, стараясь игнорировать косые взгляды мужчин и парней, стоящих за спиной Алмы.
– Что-то ты не похожа на его пташек, – выпустила она дым в сторону, когда я оказалась напротив женщины. – Что это на тебе за тряпки? – посмотрела она на мои вещи, вернувшиеся ко мне после исчезновения в гримерной.
– Меня украли прямо с похорон родителей, – сказала спокойно, отчего-то чувствуя, что этой женщине лгать нельзя.
– Украли, значит, – прищурилась она, всматриваясь в меня. – А зачем?
– Отец остался им должен.
– Значит, должница, – пробормотала она и потушила сигарету о металлическую пепельницу, стоящую на перилах. – Пойдем, покажу, где будет твой санаторий.
Мы прошли внутрь дома. Я старалась не обращать внимания на всех этих мужчин, рассматривающих меня с неким презрением. Перешагнув порог, я увидела нескольких девушек, выглянувших из комнаты, изучая меня. Атмосфера вокруг царила враждебная. И если в борделе меня пугал разврат и перспектива быть изнасилованной, то здесь мне просто стало не по себе. От этих людей исходила агрессия и зло.
– Зора! – крикнула хозяйка, как только мы оказались посреди просторного холла.
– Да, мама Алма, – вышла из кухни девушка, вытирая руки полотенцем.
– Покажи нашей гостье ее комнату, – сказала хозяйка.
Вместо ответа девушка впилась в меня черным взглядом, мгновенно напрягаясь. Она кинула полотенце на кухню и кивнула мне на лестницу.
Я пошла следом за Зорой. Девушка поднялась на третий этаж, не оборачиваясь, и отвела меня в самую дальнюю комнату по коридору. Она распахнула дверь, кивком приглашая меня внутрь.
– Постель в шкафу, сама расстелишь. Здесь тебе прислуги нет. Ванная налево от лестницы. Из комнаты лишний раз лучше не выходи.
– Почему? – удивленно посмотрела на нее
– Шлюхам Драго у нас не рады.
– Я не его шлюха, – ответила сдавленно.
– Это только вопрос времени. Если он захотел тебя, то он возьмет, не спрашивая.
А я не смогла возразить, понимая, что так все и будет.
– Но ты не жди от нас жалости. Хочешь ты того или нет, с согласия или нет, но ты шлюха. И будь наша воля, мы бы заклеймили тебя, как лошадь, и выкинули с позором, – говорила она жуткие вещи.
– Так выгоните. Я с радостью уйду.
– Никто не станет перечить Драго. Тем более здесь. И если он будет тебя насиловать, никто не придет к тебе на помощь.