– Приходит в себя, – слышала я голоса, выплывая из темноты.
– Все, реакции идут, – светили мне в глаза фонариком.
Поморщилась, понимая, что надо мной склонился какой-то мужчина. Никак не могла поймать его в фокус. Черты казались размытыми,
– Ну все! Все с ней в порядке, – выпрямился он. – Переутомление, стресс. Девочке надо отдохнуть, если хочешь, чтобы она была способна на что-то.
Совершенно не понимала, где нахожусь. Попыталась приподняться, но голова закружилась, и я упала обратно. Зажмурилась.
– Тихо, тихо! Куда так резко встаешь? Тебе отдыхать нужно, – произнес какой-то мужчина. – Видишь, надо отдохнуть девочке. Если не хочешь, чтобы она кони двинула.
И как только головокружение прошло, я задумалась о том, что, собственно, случилось. Когда воспоминания о последних событиях стали всплывать в памяти, внутри меня все резко оборвалось.
“Родители умерли!” – пронеслась в голове мысль, обдавая внутренности обжигающим холодом, а затем по венам расползся дикий, неконтролируемый ужас.
Он парализовал, отравляя. То, что я в борделе, вспомнила практически незамедлительно. Но уже воспринимала это как неизбежность. Мной овладела апатия и абсолютное безразличие к тому, что будет дальше.
– Понял, Гор, – послышался тот самый голос, при звуках которого сжались все внутренности и сердце ухнуло куда-то в пропасть. Если воспоминания о знакомстве с ним я готова была забыть как страшный сон, то реальность и новый виток наших отношений пробудили во мне те самые эмоции, от которых хотелось спрятаться туда, где никто и никогда меня не сможет найти.
Звук шагов и тихий щелчок дверного замка, и в комнате повисла гнетущая тишина. Снова в ноздри пробрался этот проклятый запах благовоний и масел. Открыв глаза, прикрыла веки, лишь бы не видеть этот блядский красный свет.
Его мощная энергетика подавляла и казалась такой осязаемой, что я буквально ощущала давление физически.
– Упертая ты… пианистка, – говорил он, появившись в поле моего зрения.
Увидела мужские бедра и торс, но не поднимала взор выше, к адским пропастям его глаз.
– Добилась своего все-таки, – присел передо мной, так, что наши глаза оказались на одном уровне.
Как только он установил зрительный контакт, меня будто схватило за шею невидимой рукой и сжало так, что затрясло все тело.
– Вы отпустите меня домой? – спросила с надеждой.
– Нет. Забудь об этом, – усмехнулся он, пробежавшись по мне плотоядным взглядом.
– Тогда что? – говорила тихо, практически шептала.
– Пока что не трону тебя. Отлежишься пару дней. И как только док даст добро, ты вернешься в зал.
– Только в зал? – мысль об игре перед его извращенными гостями вызывала у меня отвращение. Я не знала, как смириться с тем, что придется раздеваться каждый день, чтобы эти похотливые животные возбуждались и платили больше денег, приглашая меня в ВИП.
– Все зависит от тебя. Я озвучил свое предложение. Твое дело – принять его или отказаться. Что последует в случае отказа, я тебе уже объяснил. Думай. У тебя есть время до следующего появления дока, – поднялся он, поправляя черные брюки.
– Где я буду жить? – этот вопрос не давал мне покоя. – Ели домой мне нельзя, то куда?..
– Я решу этот вопрос. Сегодня же тебя отвезут в твой новый дом, – произнес так, что у меня мурашки ужаса выступили на коже.
Страшно было представить, что этот демон приготовил для меня.
– Почему мне кажется, что в этом всем есть какой-то подвох?
– Возможно, потому, что это не то, чего ты ожидаешь.
– Я буду жить с другими девочками? – старалась прикинуть возможные варианты того, что он задумал.
– Нет. Девочки живут у себя по домам, – равнодушно произнес он, еще раз напомнив мне, насколько жалкой теперь будет моя жизнь.
– И что? Я теперь все время буду жить под присмотром?
– Зависит от тебя, пианистка.
– У меня есть имя, – я ощутила раздражение и нестерпимое желание кинуть в этого надменного индюка чем-то потяжелее.
– Да? И какое? – на его лице не дрогнул ни один мускул, когда Барон изображал удивление. Это означало лишь то, что он прекрасно знал, как меня зовут.
– Есения.
– Есения, – повторил он, будто пробуя мое имя на вкус. – Красивое… впрочем, как и ты сама, – заметил он с какой-то неохотой. – Как так получилось, что у такой красивой девушки не было мужчины, способного защитить ее?
– Не все хотят быть за кем-то. Многие предпочитают стать кем-то, – произнесла, вспоминая свои детские иллюзии по поводу того, что я стану следующей великой пианисткой.
– В музыкальной школе стать кем-то? – вопросительно приподнял бровь и засмеялся.
Пренебрежение в его голосе злило. С каждым мгновением моя неприязнь к этому человеку только росла. Я хотела, чтобы он куда-то исчез и меня не трогал.
Я не ответила на его вопрос, сверля взглядом.
– Три дня, пианистка, – снова вернулся к основной теме. – И я закончу то, что мы начали, – прошел к двери и шагнул в коридор.