1
Межкультурная
коммуникация
Intercultural communication is an important factor in today’s globalized world. People travel and they need to communicate, and in most cases, it’s out of one’s culture. Given this, how do the Russian, American and British cultures differ in the way they use language (spoken and body), gestures, mannerisms, facial expressions and eye contact to create a clear message that hopefully will be understood by the other culture? / На пути к взаимопониманию: преодоление трудностей межкультурной коммуникации. В русской, американской и британской культурах есть свои особенности использования вербальных и невербальных (жесты, мимика, поза, взгляд) средств общения. Что нужно иметь в виду, чтобы быть правильно понятым представителями другой культуры?
“Misunderstandings do not exist, only the failure to communicate.”
South-East Asian proverb
Alexander the Great, Julius Caesar, Marco Polo, Christopher Columbus are considered to be the pioneers in the sphere of Intercultural Communication. First communicants often used force to overcome cultural gaps. But when Americans faced the “strange” behavior of their allies (Russia and China) during WWII, they felt a need for an efficient dialogue. Consequently, on January 7, 1948, the Smith-Mundt act was signed in the United States, which ordered the American government to take measures to promote better understanding between Americans and peoples of other countries.
Large open spaces force the representatives of Russia and America to “think big”, be communicative and openhearted. Whereas life on an island made the English look somewhat reserved and inhibited. Those who cannot escape from others physically, do that mentally and having everything conveniently located at hand, people have enough time to speak clearly and slowly. However, there are historical parallels, such as the development of the West by the Americans, Siberia by the Russians, as well as building the Empire by the British, determining their self-identification and attitude to other nations, which has a direct impact on Intercultural Communication.
Naturally, the common roots and the unity of the language establish the proximity of the British and Americans, but the differences between them, resulting from different historical destinies, are very significant and should be taken into account in the analysis of their Intercultural Communication. The Englishman D. Thomas admitted that when visiting America, he felt “the barrier of a common language”. Russian schools are supposed to teach British English as a foreign language, while youngsters receive examples of American English from the Net. As a result, despite the impeccable grammar and so much that is correct, there is so little that is right when Russian travellers try to trig a dialogue which proves that “doing as the Romans, when in Rome”, is impossible without basic knowledge of the local traditions, culture and Law.
English colloquial codes require an understanding of the differences in speech of social classes. All cultures have a social hierarchy, but class identification in England has nothing to do with money or occupation (contrary to Russia and America). Speech is all-important. A person with an upper-class accent, using upper-class terminology, will be recognized as upper class even if he or she is earning poverty-line wages, doing grubby menial work. Americans are inclined to call “correct” English the one used on TV. That seems to be a bit illogical as news reporters come from different parts of the United States and speak different dialects of American English. Meaning pronunciation, experts believe that it is unlikely that a non-native English speaker will get rid of an accent and for the English their social status will always be – an alien. So, Russian tourists happily keep practicing their Slavic [g] and [h] in every greeting in hope their accent will not frighten those who have a desire to communicate.
It may sound unexpected but strict grammar rules simplify communication making the English language very attractive to foreigners. For example, you can easily turn criticism into advice just choosing different infinitive forms. To promote better understanding English has done away with all that unnecessary fuss over nouns and adjectives: masculine, feminine and singular, plural… Another advantage of English is that it has a vast vocabulary since English has absorbed something from every language and culture with which it encountered throughout the history of its formation. One site gives 33 synonyms to “yes” (the Russian language dictionary contains 44 ones) and adds three more pages of words related to ‘yes’.
The right word at the right moment can make all the difference to a successful social encounter. Fortunately, there are two words in particular that will endear the visitor to Brits of all ranks and conditions. These most estimable of exclamations are “lovely” and “nice”, which can be approximately equal (in frequency of use) to American “really?” or “well”, while Russian tourists prefer “OK” (leaving the slang aside). All these words can express anything you want to put into them and emphasize it with your intonation: surprise, admiration, anger, approval, joy, grief, etc.
The English are not very ‘tactile’ or physically expressive. They perceive graceful gestures as a sign of theatricality (insincerity), femininity or a foreign origin. They rely on words, not given too much touching or gesticulating. Even handshakes used at business meetings worldwide lead to confusion. The “brash American” approach, “Hi, I’m Bill from Iowa,” particularly if accompanied by an outstretched hand and beaming smile, makes the English wince and cringe.
In American culture, in addition to its international function, a smile is a social sign of prosperity. The automatism of the American smile is so great that Hillary Clinton smiles at photographers even at Princess Diana’s funeral ceremony. Keep smiling is the motto of the American way of life: “whatever happens, smile.” At the same time, Americans find that at the initial stage of communication with strangers, Russian people are too sullen. “Russia scares me,” Muhammad Ali said, “people on buses look as serious as if they were going to have an electric chair.” Russian people may consider the constant American polite smile a manifestation of insincerity. That is why they do not smile in response to an accidental eye contact. Similarly, in England students are taught to keep face whatever happens, stay calm and not to make a fuss. The true Englishman faces doom and disaster with a stiff upper lip and does not bat an eyelid (the similar Russian proverb deals with a nose). “I get the impression,” said one frustrated American, “that at some fundamental level the English just don’t believe things could work properly, especially compared with America.” Americans expect good service and value for money – and if their expectations are not met, they get pissed off and sue somebody. English people mostly do not expect particularly good service or products, and when their pessimistic assumptions are confirmed, they say, “Huh! Typical!”
The English understatement is another trait that many foreigners find utterly bewildering (or, as the English would put it, ‘a bit confusing’). “I don’t get it,” said one exasperated tourist. ‘How the hell are you supposed to know when “not bad” means “absolutely brilliant” and when it just means “OK”?’ English humour (in comparison with American or Russian) is not cross culturally funny. Its real “defining characteristic” is the value English people put on humour in social interactions. In other cultures, there is ‘a time and a place’ to laugh. In English conversation, there is always an undercurrent of humour. Although the English may not have a monopoly on irony, they are acutely sensitive to the distinction between ‘serious’ and ‘solemn’. The tiniest sign that a speaker may be overdoing the intensity will be spotted and picked up on immediately, with scornful cries of “Oh, come off it!” To take a deliberately extreme example, the kind of hand-on-heart solemnity favoured by almost all-American politicians would never win a single vote in England. The same goes for the gushy speeches of American actors at awards ceremonies, to which English television viewers across the country all respond with the same finger-down-throat “I’m going to be sick” gesture. Russians also have a very skeptical outlook on what is said by politicians independently from the way they speak, as people have been cheated a lot. Traditionally Russian public figures give clever interviews, but their body language leaves a lot to desire, especially, when compared with American politicians who know exactly what to do with their hands, feet and the rest of the body to look and sound convincing and believable.
Back in 1872 Charles Darwin wrote about the fact that all humans express basic emotions (fear, joy, surprise, anger, sadness and disgust…) the same way. It is known that gestures help to strengthen interaction with others and much more likely to convey the meaning of speech to the interlocutor. But gestures on the “foreign territory” may not coincide with what you are used to. For example, a wink to Russians is a sign that the speaker is joking whereas for Americans it could be a signal that everything is OK.
The visually focused demands of the 21st Century communication even gave birth to a pictographic script like Emoji. It is flexible, immediate, infuses tone beautifully and unites people all over the world. There are the same sets of Cream White, Moderate Brown and Black Emojis on the Net which makes them universally acceptable. The typical American “zip your lip” image is placed next to the more Russian sign “don’t talk” encouraging people to use either of them independently from their country tradition.
Although the location of people in space cannot stand in the way while writing, it has its cultural specificity worth mentioning. Being spatially-psychological, the American concept of privacy means a personal space with a radius of at least half a meter. One American student who studied in Russia complained that she could not buy anything in the store without someone jumping in front of her. It turned out that she always kept such a great distance that the other buyers did not realize she was also standing in that very line (or a queue as it is called in Britain). Ironically, but restrained Englishmen hold closer to each other during conversation than open-hearted Americans or Russians.
Thus, mastering the system of nonverbal communicative means is no less important for an adequate Intercultural Communication than knowledge of a foreign language or at least some indispensable words (international or culturally conditioned). It is not only about familiarity with the means themselves, but also about the synchronization of speech and non-speech behavior. Communication is like swimming: your arms and legs must move in harmony and you had better know something about the sea and its creatures’ habits. When first thrown into the water most children experience the ecstasy of being able to swim. Some, however, rush to the shore, never to set foot in the water again. Let everybody get inspired to swim around the world and enjoy it.
“Недоразумений не существует, есть только неспособность общаться”.
Пословица из Юго-Восточной Азии
Александр Македонский, Юлий Цезарь, Марко Поло, Христофор Колумб считаются пионерами в сфере межкультурной коммуникации. Участники первого общения часто применяли силу для преодоления культурных различий. Но когда американцы столкнулись со странным поведением своих союзников (России и Китая) во время Второй мировой войны, они почувствовали необходимость в эффективном диалоге. Как следствие, 7 января 1948 года в Соединенных Штатах был подписан закон Смита-Мундта, который предписывал американскому правительству принимать меры по содействию лучшему взаимопониманию между американцами и народами других стран.
Большие открытые пространства заставляют представителей России и Америки мыслить масштабно, быть общительными и открывать сердца. В то время как жизнь на острове сделала англичан несколько сдержанными и заторможенными (на взгляд с континента). Те, кто не может убежать от других физически, делают это мысленно, и, имея все удобно расположенным под рукой, они получают достаточно времени, чтобы говорить четко и медленно. Однако существуют исторические параллели, такие как освоение Запада американцами, Сибири русскими, а также построение Империи британцами, определяющие их самоидентификацию и отношение к другим нациям, что оказывает непосредственное влияние на межкультурную коммуникацию.
Естественно, общие корни и единство языка определяют близость британцев и американцев, но различия между ними, обусловленные разными историческими судьбами, очень существенны и должны приниматься во внимание при анализе их межкультурной коммуникации. Англичанин Д. Томас признался, что, посетив Америку, он почувствовал «барьер общего языка». Предполагается, что в российских школах британский английский преподается как иностранный, в то время как молодежь получает примеры американского английского из Сети. В результате, несмотря на безупречную грамматику и так много того, что верно, так мало получается правильно, когда русские путешественники пытаются завязать диалог, каждый раз подтверждая, что “вести себя как римляне, находясь в Риме”, невозможно без базовых знаний местных традиций, культуры и законов.
Разговорные нормы английского языка требуют понимания различий в речи представителей разных социальных классов. Во всех культурах существует социальная иерархия, но классовая идентификация в Англии не имеет ничего общего с деньгами или родом занятий (в отличие от России и Америки). Речь – вот, что является самым важным. Человек с акцентом представителя высшего класса, использующий терминологию высшего класса, будет признан представителем высшего класса, даже если он или она находятся за чертой бедности, выполняя грязную черную работу. Американцы склонны называть “правильным” английским тот, который используется на телевидении. Это кажется немного нелогичным, поскольку репортеры приезжают из разных уголков Соединенных Штатов и говорят на разных диалектах американского английского. Имея в виду произношение, эксперты полагают, что маловероятно, что говорящий по-английски, но не являющийся урожденным носителем этого языка, когда-нибудь избавится от акцента, и для англичан его / ее социальный статус всегда будет один – иностранец. Итак, русские туристы с радостью продолжают практиковать славянские [гэ] и [хэ] в каждом приветствии в надежде, что их акцент не отпугнет тех, у кого есть желание пообщаться.
Это может показаться неожиданным, но строгие правила грамматики упрощают общение, делая английский язык очень привлекательным для иностранцев. Например, вы можете легко превратить критику в совет, просто выбирая разные формы инфинитива. Чтобы способствовать лучшему пониманию английского языка, носители избавились от всей этой ненужной суеты вокруг существительных и прилагательных мужского и женского рода, единственного и множественного числа… Еще одним преимуществом английского языка является то, что он обладает обширным словарным запасом, поскольку английский язык вобрал в себя кое-что из каждого языка и культуры, с которыми он сталкивался на протяжении всей истории своего становления. Один сайт дает 33 синонима слову «да» (словарь русского языка содержит 44 синонима) и добавляет еще три страницы слов, связанных с его пониманием.
Правильное слово в нужный момент может иметь решающее значение для успешной социальной встречи. К счастью, есть два особых слова, которые понравятся посетителю острова при общении с британцами любого ранга и положения. Этими наиболее уважаемыми восклицаниями являются “прекрасно” и “мило”, которые могут быть примерно равны (по частоте употребления) американским “правда” или “хорошо”, в то время как российские туристы предпочитают “OK” (оставляя в стороне сленг). Эти слова могут выразить все, что вы захотите вложить в них, подчеркнув соответствующей интонацией: удивление, восхищение, гнев, одобрение, радость, горе и т.д.
Англичане не очень “тактильны” или физически выразительны. Они воспринимают грациозные жесты как признак театральности (неискренности), женственности или иностранного происхождения. Они полагаются на слова, не прибегая к чрезмерным прикосновениям или жестикуляции. Даже рукопожатия, используемые на деловых встречах по всему миру, приводят к путанице. "Дерзкий американский" подход "Привет, я Билл из Айовы", особенно если он сопровождается протянутой рукой и лучезарной улыбкой, заставляет англичан вздрагивать и съеживаться.
В американской культуре, в дополнение к своей международной функции, улыбка является социальным признаком процветания. Автоматизм американской улыбки настолько велик, что Хиллари Клинтон улыбается фотографам даже на церемонии похорон принцессы Дианы. Продолжай улыбаться – вот девиз американского образа жизни: что бы ни случилось, улыбайся. В то же время американцы считают, что на начальном этапе общения с незнакомыми людьми русские люди слишком угрюмы. “Россия пугает меня, – сказал Мухаммед Али. – Люди в автобусах выглядят такими серьезными, как будто их собираются посадить на электрический стул”. В то же время русские люди могут счесть постоянную вежливую улыбку американцев проявлением неискренности. Вот почему они не улыбаются в ответ на случайный зрительный контакт. Точно так же в Англии студентов учат “держать лицо”, что бы ни происходило, сохранять спокойствие и не поднимать шум. Истинный англичанин встречает гибель и бедствие с непоколебимой решимостью и “не моргнув глазом” (аналогичная русская пословица относится к носу). “У меня сложилось впечатление, – сказал один разочарованный американец, – что на каком-то фундаментальном уровне англичане просто не верят, что все может работать должным образом, особенно по сравнению с Америкой”. Американцы ожидают хорошего обслуживания и соотношения цены и качества – и, если их ожидания не оправдываются, они злятся и подают на кого-нибудь в суд. Англичане в большинстве своем не ожидают особенно хорошего обслуживания или продуктов, и когда их пессимистические предположения подтверждаются, они говорят: “Ха! Типично!”
Английская недосказанность – еще одна черта, которую многие иностранцы находят совершенно сбивающей с толку (или, как выразились бы англичане, «немного сбивающей с толку»). «Я этого не понимаю», – сказал один раздраженный турист. “Откуда, черт возьми, вам знать, когда “неплохо” означает “абсолютно блестяще”, а когда это просто означает “О'кей”?” Английский юмор (по сравнению с американским или русским) не смешон в межкультурном плане. Его настоящей “определяющей характеристикой” является то значение, которое англичане придают юмору в социальных взаимодействиях. В других культурах есть “время и место” для смеха. В разговоре по-английски всегда присутствует скрытая нотка юмора. Хотя англичане, возможно, и не обладают монополией на иронию, они остро ощущают различие между “серьезным” и “торжественным”. Малейший признак того, что оратор, возможно, преувеличивает интенсивность, будет замечен и немедленно подхвачен презрительными возгласами: «О, перестань!» Возьмем заведомо экстремальный пример: торжественное возложение руки на сердце, которое предпочитают почти все американские политики, никогда не наберет ни одного голоса в Англии. То же самое касается напыщенных речей американских актеров на церемониях награждения, на которые английские телезрители по всей стране отвечают одним и тем же жестом “Меня сейчас стошнит”. Россияне также очень скептически относятся к речам политиков, независимо от того, как они говорят, поскольку людей часто обманывали. Традиционно российские общественные деятели дают умные интервью, но язык их тела оставляет желать лучшего, особенно по сравнению с американскими политиками, точно знающими, что делать со своими руками, ногами и остальными частями тела, чтобы выглядеть и звучать убедительно и правдоподобно.
Еще в 1872 году Чарльз Дарвин писал о том, что все люди выражают основные эмоции (страх, радость, удивление, гнев, печаль и отвращение…) одинаково. Известно, что жесты помогают усилить взаимодействие с окружающими и с гораздо большей вероятностью доносят смысл речи до собеседника. Но жесты на чужой территории могут не совпадать с тем, к чему вы привыкли. Например, подмигивание у русских является признаком того, что говорящий шутит, в то время как для американцев это может быть сигналом о том, что все в порядке.
Требования коммуникации 21-го века, ориентированные на визуальное восприятие, даже породили пиктографический шрифт, такой как эмодзи. Он гибкий, непосредственный, прекрасно передает настроение и объединяет людей по всему миру. В сети Интернет есть одинаковые наборы кремово-белых, умеренно коричневых и черных эмодзи, что делает их универсально приемлемыми. Типичное американское изображение «рот на замок» размещено рядом с более русским знаком указательного пальца напротив закрытого рта, побуждая людей использовать любой из символов вне зависимости от традиций своей родной страны.
Хотя расположение людей в пространстве не может мешать при письме, в нем есть своя культурная специфика, о которой стоит упомянуть. Будучи пространственно-психологической, американская концепция приватности означает личное пространство радиусом не менее полуметра. Одна американская студентка, учившаяся в России, пожаловалась, что не может ничего купить в магазине без того, чтобы кто-нибудь не влез впереди нее. Оказалось, что она всегда держалась на таком большом расстоянии, что другие покупатели не понимали, что она тоже стоит в этой самой “линии” (или “очереди”, как это называется в Британии). Как ни странно, но сдержанные англичане держатся ближе друг к другу во время разговора, чем открытые американцы или русские.
Таким образом, овладение системой невербальных коммуникативных средств не менее важно для адекватного межкультурного общения, чем знание иностранного языка или хотя бы некоторых незаменимых слов (международных или культурно обусловленных). Речь идет не только о знакомстве с самими средствами, но и о синхронизации речевого и неречевого поведения. Общение похоже на плавание: ваши руки и ноги должны двигаться в гармонии, и вам лучше знать что-нибудь о море и повадках его обитателей. Когда их впервые бросают в воду, большинство детей испытывают восторг от того, что они умеют плавать. Некоторые, однако, спешат на берег, чтобы никогда больше не ступать в воду. Пусть же все вдохновятся на кругосветное плавание и получат от этого удовольствие!
Cross-cultural communication: culture shock or clash of cultures? / Межкультурная коммуникация: культурный шок или столкновение культур?
“We are one and different, our plurality is not antagonistic, our diversity is enriching, our identity is multiple, but we all belong to one God, one humanity.”
Sanaa Osserian
The process of globalization, which is now at its apogee, began in the 15th century, when the Europeans discovered lands unknown before. Initial shock associated with differences in mentality gave way to curiosity and subsequent exploration. The spread of Christianity, reconciling to some extent the countries of its influence, gave a spur to unification of cultures, but it did not become a universal means for solving the problems of misunderstanding, since Christianity itself was heterogeneous in different countries.
There is no single idea or system to fully unite two different cultures. The conqueror never absorbs the sub-culture completely. The mental characteristics and traditions of different people have always merged, forming amazing combinations like mixed colors on a palette. There are historical parallels, such as the development of Siberia by the Russians, as well as building the Empire by the British, determining their self-identification and attitude to other nations.
Being the heart of the Empire, England can provide countless examples of artistic influence of its former colonies. The Royal Pavilion in Brighton mixing Regency grandeur with the visual style of India and China can be regarded as one of them. The influence of Indian colonies is also noticeable in the English language and literature whereas the Russians borrowed from the representatives of the Far North methods of movement like dog sledding and kayaking, which were later used for polar research. The historical destinies of both England and Russia had a direct impact on Intercultural Communication.
Two neighbours may misunderstand each other even if they speak the same language. What happened when representatives of so original, with centuries-old traditions, cultures (English and Russian) first met? The history of Russian-British diplomatic and trade relations is usually counted from the middle of the 16th century, when the traveler Richard Chancellor brought Edward VI’s letter and in February 1554 received the tsar’s reply declaring the right of the English to trade duty-free in Russia.
The journey of Chancellor was noted in Russian Chronicles, and also sung by the British poets – William Warner and Michael Drayton. The information published by travelers, quickly spread in the English society of the 16th century. There are numerous references to Muscovy in the works of British literature and on the stage. Russian books appeared in British libraries as a result of frequent embassies, and the British had a desire to learn the Russian language. In the interests of trade, Queen Elizabeth even took care of training a staff of translators.
The English exported cloth into the Russian Tsardom and produced their own heavy cables here. Then, the English navy relied almost exclusively on Russian cordage supplied by the Muscovy Company. English merchants brought cargoes of wax, flax, tallow and ship timber from Russia. Thus, Russian resources became the main raw material for the creation of a powerful British fleet, thanks to which England was called the “mistress of the seas”.
However, in the 16th century, the difference between the goals, pursued by Britain and Russia, got clearly visible. The Queen’s interests were limited to trade, while Russian tsar persistently sought a political alliance against Poland and the Livonian order, implying aid in money and military actions, as well as dynastic ties. The wedding policy of the Russian Tsar, who proposed to the Queen’s niece, Mary Hastings, caused confusion at the English court.
Misunderstanding about the form of government, ethics and morality (evident in the works of Giles Fletcher, Jerome Horsey and other foreigners, who wrote about Russia) were not solely on the part of the British. Being abroad, the Russian tsar’s envoys wanted to be honored in accordance with their nobility and the position at court. Once an ambassador interrupted his visit being offended that the queen decided to meet him in the garden. Elizabeth I, on the contrary, gave such a reception as a sign of her special favour. After the death of Ivan the Terrible, Russian-British ties weakened and revived somewhat only under Boris Godunov, whose reign was characterized by an imperial scope of plans and active involvement of foreign masters, doctors and other specialists. For the purpose of creating a University, Godunov made an attempt to invite scientists from different countries to Russia and sent eighteen young men to study abroad (one century before Peter’s pensioners’ trips).
Relations between Russia and Britain became livelier in the middle of the 17th century when knowledge of each other’s customs accumulated. Londoners showed interest and sympathy for the events of the Russian “troubles” which were vividly described in street newspapers. In the mid-17th century, Russian ambassadors, in their turn, witnessed the state upheavals in Britain. When Charles I was beheaded, the diplomatic relations were ruptured. On the first of June 1649, Alexei Mikhailovich (to whom the execution of the monarch was an absolutely unacceptable thought) issued a decree expelling all British merchants. At the same time in Britain the Puritans closed all the theaters which since Shakespeare’s time served as a means of disseminating information about “Muscovy”. Soon after the restoration of the monarchy in England, count Carlyle (who had arrived to bridge the diplomatic gap) gave a performance at the Embassy house in Moscow on Pokrovka. This performance came at the time of the formation of the Russian theater.
As historical examples prove, economic interests can be a mighty vehicle for peace-building if fear and prejudice are not the underlying basis of nations’ protective identity. In 1698 Peter I visited England. According to V. O. Klyuchevsky’s opinion, first and foremost in the West, Peter was looking for technology. The tsar brought home 800 foreign specialists: officers, engineers, doctors … The Kingdom impressed him with its order and moderation so much, though, that the English influence can be traced in the creation and construction of the Navy, industrial manufactories, banks and other spheres of life. It was Peter the Great who actually laid the foundations of the modern trade and political relations with England.
In the 18th century Russia discovered the achievements accumulated by Western European civilization which contributed to the intensive development of its own culture. Catherine II fostered the publication of periodicals, founded an art gallery, issued an order for mandatory inoculation and showed a personal example. Thomas Dimsdale (who was invited for this purpose) would have been much surprised at the suspicious attitude of the Russian people towards English medicine as “a foreign poison”. In turn, his third wife, Baroness Elizabeth Dimsdale, in her diary tells of “wild bath rituals” she faced in Russia. At the end of the 18th century Russia sought to know the English lifestyle. The English Park in Peterhof, English embankment of the Neva and the first metal bridge over it designed by the English engineer William Hastie… are some of the countless examples of the trend. Even the term “anglomania” was invented. Alexander Pushkin softly laughed at Eugene Onegin for his glorification of the ideas of the English Enlightenment, “Homer, Theocritus, he jeered, But Adam Smith to read appeared.”
Although English kings and Queens did not invite Russian specialists on purpose and there was no obsession with everything Russian or Soviet, the England’s interest to Russian culture was noticeable. One of the most striking examples is the appearance of “The Brothers Karamazov” translated by K. Garnett, a prominent interpreter from the Russian language. That book made Dostoevsky extremely popular in England. In the mid-1910s, the worship of the Russian writer became a cult. With Dostoevsky, a new idea about Russian soul entered English mass consciousness. The “Russian seasons” also helped to create a positive image of our country in England. After the triumph of the first ballet season in Paris, the outstanding impresario, S. P. Diaghilev, first showed his productions in England on June 26, 1911. “Diaghilev seasons” introduced England to the music by I. F. Stravinsky, P. I. Tchaikovsky, N. A. Rimsky-Korsakov and the art works of A. N. Benoit, L. B. Bakst, N. S. Goncharova, M. V. Dobuzhinsky and many others. Under the influence of the performances of Diaghilev’s company, England began to develop its own national ballet school.
The emigrants created a Russian Diaspora that influenced all areas of English life. The whirlwind of revolutionary terror at the turn of the 20th century scattered around the world Russian intellectuals, which led to the spread of Russian culture. As Ivan Bunin said in his speech in Paris in 1924, “We are not in exile, we are in a mission. It is a mission, difficult, but also high, entrusted to us by fate.” The Russian emigration gave the world some Nobel laureates (Ivan Bunin in literature, Vasily Leontiev in Economics and Ilya Prigozhin in chemistry) and a galaxy of eminent scientists and technologists whose work constitutes the world’s heritage.
As the history of relations between England and Russia proves, the clash of cultures first produces a sheer shock and aggressive rejection in forms of either laughter or condemnation, usually out of pure fear of novelty, then, it gives place to mutual interest and understanding and finally leads to borrowing and merging. Just as the collision of two primary colors (regardless of their intensity) inevitably produces a secondary color, our common cultural heritage makes up the rainbow palette of the world!
“Мы едины и различны, наше многообразие не является антагонистическим, наше разнообразие обогащает, наша идентичность многообразна, но все мы принадлежим одному Богу, одному человечеству”.
Санаа Оссериан
Процесс глобализации, который сейчас находится в своем апогее, начался в 15 веке, когда европейцы открыли неизвестные ранее земли. Первоначальный шок, связанный с различиями в менталитете, уступил место любопытству и последующим исследованиям. Распространение христианства, в какой-то степени примирившее страны его влияния, дало толчок к объединению культур, но оно не стало универсальным средством для решения проблем непонимания, поскольку само христианство было неоднородным в разных странах.
Не существует единой идеи или системы, которая могла бы совершенным образом объединить две разные культуры. Завоеватель никогда полностью не поглощает субкультуру. Ментальные особенности и традиции разных народов всегда сливались воедино, образуя удивительные сочетания, подобные смешанным цветам на палитре. Существуют исторические параллели, такие как освоение Сибири русскими, а также построение Империи британцами, определяющие их самоидентификацию и отношение к другим нациям.
Будучи сердцем империи, Англия может предоставить бесчисленное множество примеров художественного влияния своих бывших колоний. Одним из них можно считать Королевский павильон в Брайтоне, демонстрирующий смешение великолепия эпохи регентства с визуальным стилем Индии и Китая. Влияние индийских колоний также заметно в английском языке и литературе, тогда как русские заимствовали у представителей Крайнего Севера такие способы передвижения, как катание на собачьих упряжках и каяках, позже использовавшихся для полярных исследований. Исторические судьбы (как Англии, так и России) оказали непосредственное влияние на межкультурную коммуникацию.
Два соседа могут неправильно понять друг друга, даже если они говорят на одном языке. Что произошло, когда представители столь самобытных, с многовековыми традициями, культур (английской и русской) впервые встретились? Историю российско-британских дипломатических и торговых отношений обычно отсчитывают с середины XVI века, когда путешественник Ричард Чанселлор привез письмо Эдуарда VI и в феврале 1554 года получил ответ царя, в котором говорилось о праве англичан беспошлинно торговать в России.
Путешествие канцлера было отмечено в русских летописях, а также воспето британскими поэтами – Уильямом Уорнером и Майклом Дрейтоном. Информация, опубликованная путешественниками, быстро распространилась в английском обществе 16 века. В произведениях британской литературы и на театральной сцене было множество упоминаний о Московии. Русские книги появились в британских библиотеках в результате частых посещений посольств, и у британцев возникло желание изучать русский язык. В интересах торговли королева Елизавета даже позаботилась о подготовке штата переводчиков.
Англичане экспортировали ткань в Русское царство и производили здесь свои собственные тяжелые канаты. Тогда английский военно-морской флот полагался почти исключительно на российские снасти, поставляемые Московской компанией. Английские купцы привозили из России грузы воска, льна, сала и корабельной древесины. Таким образом, российские ресурсы стали основным сырьем для создания мощного британского флота, благодаря которому Англию называли “владычицей морей”.
Однако в XVI веке разница между целями, преследуемыми Великобританией и Россией, стала отчетливо видна. Интересы королевы ограничивались торговлей, в то время как русский царь настойчиво добивался политического союза против Польши и Ливонского ордена, подразумевая помощь деньгами и военными действиями, а также династические связи. Свадебная политика русского царя, сделавшего предложение племяннице королевы Мэри Гастингс, вызвала замешательство при английском дворе.
Непонимание формы правления, этики и нравственности (очевидное в работах Джайлза Флетчера, Джерома Хорси и других иностранцев, писавших о России) было не только со стороны британцев. Находясь за границей, посланники русского царя хотели, чтобы им оказывали почести в соответствии с их знатностью и положением при дворе. Однажды посол прервал свой визит, обидевшись на то, что королева решила встретиться с ним в саду. Елизавета I, напротив, устроила такой прием в знак своего особого расположения. После смерти Ивана Грозного российско-британские связи ослабли и несколько оживились только при Борисе Годунове, правление которого характеризовалось имперским размахом планов и активным привлечением иностранных мастеров, врачей и других специалистов. С целью создания университета Годунов предпринял попытку пригласить в Россию ученых из разных стран и отправил восемнадцать молодых людей учиться за границу (за столетие до поездок пенсионеров Петра).
Отношения между Россией и Великобританией оживились в середине XVII века, когда накопились знания об обычаях друг друга. Лондонцы проявляли интерес и сочувствие к событиям российской “смуты”, ярко описываемых в уличных газетах. В середине XVII века русские послы, в свою очередь, стали свидетелями государственных переворотов в Британии. Обезглавливание Карла I привело к разрыву дипломатических отношений. Первого июня 1649 года Алексей Михайлович (для которого казнь монарха была абсолютно неприемлемой мыслью) издал указ о высылке всех британских купцов. В то же время в Британии пуритане закрыли все театры, которые со времен Шекспира служили средством распространения информации о “Московии”. Вскоре после реставрации монархии в Англии граф Карлайл (прибывший, чтобы восполнить дипломатический пробел) дал представление в Посольском доме в Москве на Покровке. Этот спектакль пришелся на время становления русского театра.
Как доказывают исторические примеры, экономические интересы могут быть мощным средством миротворчества, если страх и предрассудки не являются основополагающей основой защиты национальной идентичности. В 1698 году Петр I посетил Англию. По мнению В. О. Ключевского, в первую очередь на Западе Петр искал технологии. Царь привез домой 800 иностранных специалистов: офицеров, инженеров, врачей… Однако королевство настолько поразило его своим порядком и умеренностью, что английское влияние прослеживается в создании и строительстве военно-морского флота, промышленных мануфактур, банков и других сфер жизни. Именно Петр Великий фактически заложил основы современных торговых и политических отношений с Англией.
В XVIII веке Россия открыла для себя достижения, накопленные западноевропейской цивилизацией, которые способствовали интенсивному развитию ее собственной культуры. Екатерина II способствовала появлению периодических изданий, основала художественную галерею, издала приказ об обязательной вакцинации и показала личный пример. Томас Димсдейл, приглашенный с этой целью, был бы очень удивлен подозрительным отношением русского народа к английской медицине как к “иностранному яду”. В свою очередь, его третья жена, баронесса Элизабет Димсдейл, в своем дневнике рассказывает о “диких банных ритуалах”, с которыми она столкнулась в России. В конце XVIII века Россия стремилась познакомиться с английским образом жизни. Английский парк в Петергофе, английская набережная Невы и первый металлический мост через нее, спроектированный английским инженером Уильямом Хасти… вот некоторые из бесчисленных примеров этой тенденции. Был изобретен даже термин “англомания”. Александр Пушкин подсмеивался над Евгением Онегиным за его прославление идей английского просвещения: “ Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита… ”.
Хотя английские короли и королевы специально не приглашали русских специалистов и не было никакой одержимости всем русским или советским, интерес Англии к русской культуре был заметен. Одним из самых ярких примеров является появление “Братьев Карамазовых” в переводе К. Гарнетта, выдающегося переводчика с русского языка. Эта книга сделала Достоевского чрезвычайно популярным в Англии. В середине 1910-х годов поклонение русскому писателю превратилось в культ. С появлением Достоевского в массовое сознание англичан вошло новое представление о русской душе. “Русские сезоны” также помогли создать положительный имидж нашей страны в Англии. После триумфа первого балетного сезона в Париже выдающийся импресарио С. П. Дягилев впервые показал свои постановки в Англии 26 июня 1911 года. “Дягилевские сезоны” познакомили Англию с музыкой И. Ф. Стравинского, П. И. Чайковского, Н. А. Римского-Корсакова и художественными работами А. Н. Бенуа, Л. Б. Бакста, Н. С. Гончаровой, М. В. Добужинского и многих других. Под влиянием выступлений труппы Дягилева Англия начала развивать свою собственную национальную балетную школу.
Эмигранты создали русскую диаспору, оказавшую влияние на все сферы английской жизни. Вихрь революционного террора на рубеже 20-го века разбросал по всему миру русскую интеллигенцию, что привело к распространению русской культуры. Как сказал Иван Бунин в своей речи в Париже в 1924 году, обращаясь к соотечественникам: “Миссия, именно миссия, тяжкая, но и высокая, возложена судьбой на нас”. Русская эмиграция дала миру несколько нобелевских лауреатов (Ивана Бунина в литературе, Василия Леонтьева в экономике и Илью Пригожина в химии) и плеяду выдающихся ученых и технологов, чьи работы составляют мировое наследие.
Как показывает история отношений между Англией и Россией, столкновение культур сначала вызывает явный шок и агрессивное неприятие в форме смеха или осуждения, обычно из чистого страха перед новизной, затем оно уступает место взаимному интересу и пониманию и, наконец, приводит к заимствованию и слиянию. Точно так же, как столкновение двух основных цветов (независимо от их интенсивности) неизбежно приводит к появлению производного цвета, наше общее культурное наследие составляет радужную палитру мира!