Трамвай, разукрашенный броскими разноцветными рекламами, несмотря на ранний час, был заполнен до отказа.
Сетуя на свое грузное телосложение, Виктор с трудом протиснулся к окну и занял относительно свободное место в салоне.
Пассажиры давили на него со всех сторон, а он мало обращал на это внимание. Возле окна было лучше думать.
Здесь не мешали озабоченные лица людей, спешащих на свои работы. Не отвлекался он и на смазливых женщин, коих его заинтересованный взгляд всегда непроизвольно выискивал в вагонах.
Немного раздражал лишь громогласный голос из динамика, объявлявший остановки сухим дикторским тоном.
Виктор ехал к Линде. Еще вечером он сказал Елене, что поедет рано на собеседование к работодателям. Елена не поверила, как ему показалось. Сразу как-то погрустнела и посмотрела на него так, что у него комок подкатил к горлу.
Даже в расстроенном состоянии Елена выглядела отменно. Она всегда так выглядела. Это у нее не отнять. Виктор гордился женой, своей гражданской супругой. До полноценного брака у них не дотягивало. Вину он больше брал на себя, но были и другие причины. Иногда его раздражало совершенство Елены во всем.
Линда совсем другая. Маленькая, как перепелок, как птичка-невеличка. Тонкая, на вид хрупкая, но на самом деле твердая, как сжатый донельзя комок нервов.
Когда Виктор думал, что эта темнокожая взрывная женщина принадлежит ему, у него в жилах стыла кровь, а в душе зарождалось нечто вроде революции.
В такие моменты он готов был сломать стереотипы, разрушить прежние устои, а на их обломках построить свое новое будущее.
Вот и сейчас в трамвае на него удивительным образом нашло. Он повернул голову в салон, чтобы поделиться своим необыкновенным счастьем с какой-нибудь милой трогательной дамой, показать ей свои глаза, полные волнительной, нежной страсти.
Подходящей милашки в салоне не оказалось. Вокруг только мрачные угрюмые лица.
Он не без сожаления отвернулся и продолжил размышления. В голове пошла привычная «бомбардировка» по накатанной. Теперь Виктор думал о Елене, задавая себе привычный ряд вопросов: «Любит ли он ее? Что ему следует предпринять, чтобы, наконец, выбраться из затягивающей трясины?»
А тут еще Елена придумала для него испытание – обязательный визит к ясновидящей. Якобы, гадалка снимет с него порчу и он прекратит свои любовные похождения. Чушь собачья, но отказаться от визита вряд ли было возможно.
Виктор вышел из трамвая на Третьей Парковой, пересек старый сквер с еще светящимися фонарями, прошел сотню метров по тротуару и оказался перед подъездом дома Линды.
Время было семь тридцать, как договорились вчера по телефону.
В кабине лифта перед огромным зеркалом Виктор не преминул возможностью лишний раз на себя полюбоваться. Расправив плечи, он провел рукой по короткой модной стрижке.
Дверь квартиры Линды была не заперта. Она всегда открывала замок перед его приходом. В прихожей Виктор сбросил свои новые кожаные туфли и в одних носках прошел в единственную комнату, украшенную поблекшими фотообоями с изображением старого леса и озерка.
Линда с поджатыми ногами сидела в кресле, позой напоминая черную пантеру перед прыжком на несчастную жертву. Впервые за время их отношений она встретила его с кислым, сконфуженным лицом.
Виктор всегда опасался ее негативных эмоций. Нетрудно было предположить, что эта черная женщина, столь щедро одаривающая его своей особой, изысканной любовью, в гневе может проявить настоящее коварство.
Нельзя сказать, что Виктор был не готов к раздражительным и злобным обвинениям в свой адрес. Он всегда был к ним готов от любой женщины или от всех вместе взятых. У него всегда было чем им ответить и что предъявить.
– Что случилось? – спросил Виктор, присаживаясь как обычно на диван возле Линды. Он слегка наклонил к ней голову, чтобы по привычке насладиться удивительным чужеродным ароматом ее блестящей черной кожи.
Линда вскочила с дивана и принялась ходить по комнате, молниеносно переставляя ноги. Она двигалась с таким неизъяснимо злым усердием, что холодный шелест ее расшитого золотом ярко красного пеньюара звучал как прелюдия к начинающейся грозовой мелодии.
– Я устала от такой жизни. Понимаешь, Витя, устала. Ты не приносишь денег. Ты совсем ничего не приносишь… Я не привыкла так жить. У меня всегда были средства к существованию, у меня были деньги, а теперь их нет. Виноват в этом ты, – резкие фразы Линды звучали, как разрезающие пространство плети. В довершение всего она развела руки с поднятыми вверх белыми ладонями и присела в издевательском реверансе.
Виктор причмокнул от досады. А ведь он так ждал этого утра, этой новой встречи. Он три дня накапливал в себе позитивную энергию, чтобы подарить ее своей любимой женщине. Он жил этой встречей, а она…
– Но, ты же знаешь, Линдусь, что я ищу работу. Я подал заявку через интернет и мне звонят, часто звонят. Скоро я буду работать и принесу тебе денег, много денег. Ведь хорошие юристы неплохо зарабатывают, – Виктор в глазах Линды всегда старался выглядеть убедительно. Ему это удавалось раньше. Но сейчас его голос от обиды растерял свою привычную цельность. Он понял, что его ждет крах.
Линда ускорила шаг.
– Ха. Я это слышу уже целый месяц. Ты просто используешь меня, ничего не давая взамен. Мои услуги, ты знаешь, стоят дорого. Не забывай об этом, – говоря о высокой цене на свои услуги Линда напомнила ему об их самой первой встрече, когда он заплатил ей аж пять тысяч. Единственный раз заплатил.
– Ага! – не сдержался Виктор и ответил с такой неприкрытой издевкой, как если бы он поймал свою возлюбленную, как минимум на измене, – ты можешь снова поставить свое объявление в интернет. Зарабатывай собой. Распоряжайся собственной жизнью по своему усмотрению.
Наверное, лучше было промолчать. Наверное, лучше было подождать, пока Линда выскажет накопленные обиды, выскажет их все до конца и успокоится, быть может. А получилось так, что он вызвал усиленный огонь на себя и теперь рисковал пасть смертью храбрых.
Линда выгнула перед ним свою тонкую гимнастическую фигуру.
– Я в тебья душу влошила, Доншуан хренов. А ти… ти ведешь себья, как непревзойденный подлетс, как грязная савинья, – неожиданный сильнейший акцент Линды до глубины души задел Виктора.
Никогда он не слышал от нее акцент. Она всегда разговаривала с ним правильно по-русски. Никогда Линда не заостряла его внимание на том, что она является представителем принципиально другой культуры, носителем иного языка, другой морали.
Виктор молчал. Он тяжело дышал и не знал чем ответить, да и стоило ли отвечать. Сейчас он уйдет и не вернется сюда, быть может, никогда не вернется. Пусть она поживет без него, без его глубоко сентиментальной настоящей любви. Пусть попробует обойтись без его ярких эмоций. Надолго ее хватит?.. Она одумается, быть может…
Виктор поднялся во весь свой невысокий рост. Он хотел выглядеть красивым, эффектным, чтобы она запомнила его таким.
– Я пойду.
– Иди.
На улице Виктор быстро пришел в себя. Он всегда быстро отходил от любых обид. Линда его отвергла, из-за денег отвергла. Ей не нужна его любовь, только деньги нужны, одни только деньги. Возможно, она права, возможно. Только, все равно не стоило в столь грубой форме разговаривать с ним. Слишком жестоко, слишком…
Расстройство Виктора быстро сменилось конструктивными рассуждениями, связанными с сегодняшним днем. Вагон времени, имевшийся в его распоряжении, заставил иначе взглянуть на сложившуюся ситуацию.
Он включил телефон и «пробежался» по ряду зашифрованных женских имен. В памяти тут же всплыли две дамы сердца, попеременно сменяя друг друга. Потоки позитива сотворили внутри нечто вроде приятной романтической картины. Он представлял себе каждую в своих объятьях и улыбался.
Все испортил звонок Елены. Она спрашивала о собеседовании, о работодателях. Пришлось солгать. Он умел солгать так, что комар носа не подточит, но вернуть свои мысли в прежнее сентиментальное русло после разговора с Еленой уже не получилось. На телефоне он послушал музыку, поиграл. Нет, все тщетно. Из желания отомстить Елене, Виктор набрал номер ясновидящей Сандры.
Ясновидящая была не занята, и согласилась незамедлительно принять Виктора.