Вот мама моя – великий педагог. Правда, без образования. Вернее, образование-то у неё как раз есть. Хоть, можно сказать, она у меня без профессии осталась. Потому что образование у неё инженерное, что в Союзе указывало на совершенно неопределённую профессию. И к педагогике оно тоже не имеет никакого отношения. Тем не менее моя мама – великий педагог. Видимо, это у неё врождённое.
Мама на всю жизнь научила меня ничего не терять. Ни ключи, ни шапки, ни перчатки, ни зонты, ни, упаси бог, документы.
Если я и теряю что-то, ключи, например, или те же документы, то только на территории квартиры.
Могу положить их в надёжное место. И – забыть.
Нахождение этого надёжного места я могу забыть. Потом ищу. Иногда долго.
Но я спокойна – потому что вещь-то дома. Она не потеряна. И даже не забыта, поскольку я о ней помню и периодически лихорадочно ищу.
«А может, я в ту коробочку с цветочками ключи положила, которая у меня на полочке в письменном столе за шкатулочкой стоит? – вдруг среди ночи осеняет меня. – Точно! Где ж ещё? Уже всё обсмотрела. И там смотрела. Но, наверное, невнимательно. Потому и не заметила. Точно! Там!» – лежу и думаю я до утра.
(Нет чтобы встать и посмотреть, успокоиться уже и спать дальше. Нет, надо верить, что заснёшь. А утром посмотришь. А ключи – там. Но мысли спать не дают. Ты их всё думаешь. И думаешь. И думаешь. И всё равно не спишь. Но и встать – это ж свет включать, это ж резь в глазах, это ж совсем сон разгонит…)
И так до утра.
А утром первым делом к коробочке с цветочками – нырк! Нет. Не там.
И роешь надёжные места всё утро по кругу, начиная со шкатулочки… И в такое утро точно опоздаешь. Проверено.
Но потом всегда находишь потерянное. Не в то утро. И не в другое. А может, вообще – вечером. А может, уже и не нужно. Может, уже дубликат с мужниных ключей давно сделан. Но рано или поздно – находишь. И всё-таки всегда приятно – не потеряла! Даже если и поздно нашла… И всё благодаря маме!
А вот теперь надо зайти издалека.
Как я уже говорила, мама моя осталась без профессии, хоть и с образованием. А папа был с профессией, а потом и образование соответствующее получил. Такое же, как у мамы – инженерное. Парадокс. Ну и что же… Папа почти с рождения всё мог починить. Он и сейчас может. То есть профессия его была предрешена, можно сказать, тоже с рождения. А мама в техническом – ну ни бум-бум. Никак. Совсем. Даже я, трижды гуманитарий (загибаем пальцы: юридическое, психологическое и журналистика) – больше в технике понимаю, чем моя инженерная мама.
Но, несмотря на это, образование у моих родителей тождественное, они даже один институт закончили. Правда, в НИИ разных работали, но по командировкам мотались одинаково. Весь Союз объехали. Что-то там всё в других городах инженерили.
И вот однажды моим родителям выпало уехать вместе. А я в четвертом классе училась. Не то чтобы маленькая, но и оставить одну на неделю как-то рано ещё. Бабушка должна была приехать, чтобы за мной присматривать. Аккурат после уроков. А перед этим я дважды потеряла ключи от квартиры. И вот теперь мне отдали последний дубликат. Больше ни у кого, кроме мамы и меня, ключей не было: ни у бабушки, ни у соседей, ни даже у папы. Уезжая, мама расписала мне всю обстановку и припечатала строгим голосом:
– Не потеряй ключ!
– Ага, – сказала я и пошла в школу.
Прихожу после школы. Весёлая такая. Как сейчас помню.
Бабушка на лавочке сидит уже. Меня ждёт. С ключом. В смысле, бабушка без ключа. Ей сказали, что я с ключом буду.
Ну, доставай, говорит.
Я ищу ключ. Везде.
В карманах – нет. В портфеле – нет. Идём по следу моему к школе – может, думаем, по дороге потеряла? По следу – тоже нет. И в школе нигде, естественно, нет.
Тут опять придётся сделать отступление. Жили мы на втором этаже. И папа мой, дай Бог ему здоровья, всегда был и остается большим фанатом свежего воздуха. Окно в родительской спальне не закрывается никогда. Даже в двадцатиградусный мороз. И тут тоже осталось – уехали родители одновременно, окно никто закрыть не успел.
А раньше у подъезда всегда стояли лавочки, на которых бабки бдили. Тоже – всегда. (Вот куда теперь делись эти лавочки, непонятно мне? Кому мешали эти лавочки? Да и бабки тоже?.. Ну да ладно…) Но бабки выходили к вечеру, а из школы я возвращалась к обеду. Поэтому сгонять с лавочки никого не пришлось. Попросили мальчишек. Они поставили лавочки одну на другую, влезли по ним, как по лестнице, в открытое окно. И отперли нам дверь.
До приезда родителей мы с бабушкой выходили из дома строго по очереди. Ключ-то был единственный. Который я потеряла. И теперь даже дубликат сделать не с чего было.
Приехала мама.
Бабушка скупо рассказала.
Такой злой я маму, наверное, больше никогда не видела.
Она не кричала. Не ругалась. Ни-ни пальцем или там ремнём. Не-е-е-ет.
Первым делом мама сделала дубликаты. Для меня. Для папы. Для бабушки. Для двух квартир соседей.
Перед тем как выдать мне ключ, мама достала коробку с рукоделием, нашла там самую красную, самую широкую, самую атласную ленту, вдела её в головку ключа и собственноручно повесила мне всё это на шею. При этом сказала:
– Будешь носить теперь так. Как малышня. Раз смотреть за своими вещами не научилась.
А я и не обиделась. Мне даже не было стыдно ходить с этой красной лентой, которая выпирала из всей одежды. Спрятать её было невозможно. На моей тощей шее эта лента болталась, словно шарф. И убрать с шеи ключ на ленте было нельзя. Потому что мама сказала. И мама зорко следила: на месте ли ключ. С лентой.
Не помню уже, сколько я так проходила.
А мама даже не помнит этого случая.
Папа приехал позже и застал меня уже с лентой на шее. Воспринял это как данность. Историю с ключами ему как-то никто не рассказал.
Бабушка умерла…
Поэтому историю с потерянным ключом знаю только я. Теперь и вы.
А я с тех пор ничего не теряю. Только ищу. На территории квартиры.